Моя граница.

[Бучнев Олег]

Из книги "Застава "Красная".

Собрал тут к 100-летию, всё, что в стихах о границе накропал. Немного, как оказалось))))


Моя граница

Может быть, когда-нибудь кто-то исследует этот феномен — пограничное братство. Нет, не совсем точно выразился. Вернее будет, преданность своим войскам, отрядам и заставам, комендатурам и пограничным сторожевым кораблям, службе на границе, как таковой. И чем старше ты становишься, тем ближе и дороже становится тебе твой персональный кусочек границы. Он врос в сердце, он ярок и реален в памяти.

И поэтому ты совершенно искренне всякий раз радуешься своим сослуживцам, неожиданно нашедшимся через большой «ведомственный» интернет-форум с говорящим названием «Погранец.Ру». И просто даже тем рад, кто когда-то служил рядом. Или вообще всякому, для кого зелёная фуражка — не только форменный головной убор. И в какой-то момент вот этот неистребимый пограничный родничок внутри тебя начинает пробиваться наружу, настойчиво требуя выхода… ну вот хоть в виде стихов, которые, понятное дело, к образцам высокой поэзии вряд ли отнесёшь.

Лично у меня именно пограничные стихи не складываются почему-то в серьёзные, чеканные строфы, какие мне доводилось читать во время срочной службы, скажем, в журнале «Пограничник». И не только читать. Я их скрупулёзно в свой «дембельский» блокнот переписывал.

А между тем хочется иногда, знаете ли, что-нибудь этакое монументальное воздвигнуть на высоком холме пограничной поэтической традиции. Чтобы ого-го! Чтобы на века! А оно не воздвигается и всё тут. Так что эти стихи — именно о моей границе, какой я её помню и люблю. Без пафоса, в общем. Впрочем, вру. Иной раз пафос таки прорывается немного, но он… не слишком парадный, от первого лица. Короче говоря, с трибуны не почитаешь.

Адресую эту стихотворную главу прежде всего, конечно, ветеранам погранвойск КГБ СССР, бывшим заставским ребятам шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых годов. Поскольку им не надо расшифровывать смысл сказанного или «истинно пограничные» аббревиатуры. Сам-то, признаться, терпеть не могу читать сноски. Но не связанному с границей читателю придётся это делать. Или не делать. Поскольку, если книга полностью прочитана, то многие понятия и сокращения незнакомыми уже не будут.


ЭШЕЛОННЫЙ СЕРЖАНТ

Казалось нам, что бредит он дозорами,
Как заклинание твердит про КСП…
Тревожил душу он своими разговорами
В прокуренном и пропитом купе.

Он даже в шутку нам не посоветовал
Повеситься на первом же столбе,
На службу пограничную не сетовал
И говорил совсем не о себе.

А мы — понять его не в состоянии —
Лишь, как галчата, разевали рты,
Глотая с эшелоном расстояние
От дома до окраинной черты.

Мы грезили о схватках с диверсантами,
А он нам: ну, нашли о чём мечтать!
Мечтайте стать скорее «квартирантами»…
И вновь сержанта было не понять.

Он объяснял, смеялся и подначивал,
Но обходилось как-то без обид,
А эшелон на кителе раскачивал
Значки — такие странные на вид.

А за окном ползли однообразные,
В щетине редколесья сопари,
Вдруг кто-то щегольнул коронной фразою,
Мол, на заставах служат чигири.
.
Мы проезжали мост какой-то с грохотом,
Над чёрной, не замёрзшею рекой,
А в грохоте сержант давился хохотом —
Чигирь закоренелый заставской.

Потом он нам раскладывал по полочкам
Про ПТН*, сработки и ЧГ,
И как дальневосточной вьюжной полночью
Развёртывают поиск НГГ*.

И было в пограничном изобилии
Всё, как сержант вагонный говорил,
Вот только жаль, что я его фамилии
На память для себя не сохранил…

*НГГ — нарушитель государственной границы.
*ПТН — пост технического наблюдения.

НАРЯД С БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ

(Первым выходам на ЧГ посвящается)

Не то, что бред, а так… слегка прибредится,
В ушах от недосыпу — бубенцы,
Идёшь в ночи, и вдруг с Большой Медведицы
Клешнёй тебе помашут… погранцы.

Они на той Медведице, занятные,
Подробностей с Земли не разглядеть,
Но головы у них, кажись, квадратные —
Фуражки на такие не надеть.

И что-то вроде нет у них оружия,
Но рвутся кракозавры с поводков,
Наверное, кого-то обнаружили
И в клочья будут рвать без дураков.

Ату с другой галактики лазутчика!
По рубежу бы выбросить заслон!
А без заслона, братцы, не получится —
Шустёр ваш галактический шпион.

И тут сержанту в спину ты врезаешься,
Спросонок отвечаешь невпопад,
Но ни за что на свете не признаешься,
Что разглядел с Медведицы наряд.


НЕ ПО ПРАВИЛАМ!

«Здесь спокойной ночи не желают…»
(Пограничный поэт Алексей Матвеев)

Здесь спокойной ночи не желают,
Ну а я себе зачем-то пожелал…
Час прошёл, и вот уже взлетает
В спальном взрыв из синих одеял.

Вот уже грохочет канонада
Каблуками кирзовых сапог…
И зачем мне это было надо?
Спать ведь и без слов улечься мог!

Вместо сна лечу во тьме кромешной
И с «шишигой» вою на луну…
Пограничный бог, поверь, я — парень здешний,
Просто… не по правилам заснул.


НА ЗАСТАВЕ ЗИМА

Умывальник-курилка, стены старые тёмно-салатовы,
Мы вернулись втроём из внезапно сквозного дозора,
Автомат — на ружейном столе, весь от инея матовый,
Дым в курилке столбом и в курилке ещё — разговоры…

Говорят, кто о чём. Под трескучий затяг сигареты
Возмущается кто-то от коварной подруги письмом,
У неё от него появились большие, конечно, секреты…
Ну а что он в итоге хотел, оставляя ответ на потом?

Вот зашёл старшина, через час собирается ехать в отряд,
Злой и нервный, как чёрт, — на старшинские сборы не хочет!
Я неспешно курю, мои щёки с мороза, как от печки, горят,
Мне на службу теперь только, видимо, завтрашней ночью…

Повод выпустить пар старшине неприкрыто так нужен,
Нашумел, разогнал, хозработами всех озадачив подряд,
Ну а мы… Мы с границы, при деле, мы чистим оружие,
Мы пока что ещё, хоть ты вдребезги тресни, — наряд.

А мороз на оконном стекле приамурские пишет пейзажи, —
Сопари да снега, да извивы промёрзшей великой реки,
Кто-то скажет — тоска. Да и пусть. Если он это скажет,
Мне ему объяснять — ну ни с левой, ни с правой руки.

Личный мой календарь стал и тоньше листом, и короче,
Здесь ведь сутки-листы, как снежинки под ветром летят,
Если этого кто-то и понять, и принять для себя не захочет,
Значит, не становись в мой заставский проверенный ряд.


ИЗВИНИ. ЕСЛИ ТЫ — ПЕХОТА…

Здесь ветрами вышки продуты
И дождями тропы побиты,
Здесь из вечности свиты минуты,
А из нервов — канаты свиты.

А дневальных у нас не бывает,
Мы не любим этого слова.
Вот машины, бывает, летают,
Здесь граница взята за основу.

Тяжелеют фуражки от пота
Чуть светлеют от солнца цветом.
Извини. Если ты — пехота,
Не ищи на заставе совета.

Мы за каждого тут — каждый,
И цена высока — делу,
Чтоб не покрасить однажды
Кровью алой — снег белый.


ДВЕРЬ ДОМОЙ

Как бесконечно далека
Дверь твоего родного дома,
И всё до боли в ней знакомо —
Вплоть до замочного щелчка…

Однажды ты морозным утром,
Волнуясь, перед ней замрёшь.
Два долгих года за минуту
В замке английском провернёшь.

И словно не было заставы,
Ты никуда не уезжал
И за амурским ледоставом
Не ты как будто наблюдал.

И не тебя ветра шальные
Хлестали снегом и дождём,
И дни, как будто бы чужие,
Валились в ночь, за окоём.

Не ты часами мёрз на вышке,
Не слышал сотни раз «В ружьё!»,
Не ты служил без передышки —
Всё как во сне. Но не в твоём.

И дверь тихонько распахнётся.
Не веря, ты войдёшь домой.
И в тот же миг твой дом проснётся,
А ты замрёшь. Ещё не свой.

Зашелестят в прихожей звуки,
Когда начнёшь снимать шинель,
И вдруг тебя обнимут руки —
Так горячо обнимут руки,
Что в душу приведут апрель…

…Травы пожухлой борода
Сквозь снег желтеет. Всё знакомо .
Иду в наряд. Вдали от дома
Я льда амурского заломы
Запоминаю навсегда…


«ШИШИГА»

Грязный веер тяжёлых брызг,
Ну давай же, родимая, двигай
По дороге, размытой вдрызг,
Выручай, заставская «шишига»!

Нам грохочущий кузов твой
Весь знаком, как свои пять пальцев,
А движок — этот вовсе живой!
Эк его разбирает, страдальца!

По дороге, размытой вдрыз,
Вдоль системы летит «шишига»,
Грязь и жёлтые крылья брызг...
Слышь, ты только на кочках не прыгай!

Ветер с ливнем хлещут в брезент,
Мокрый полог хлопнул, как парус...
Ну, старушка, прими комплимент! —
Нам до места чуть-чуть осталось!

Спрыгнем в грязь через задний борт,
Вдоль полоски рванём рифлёной,
Вот такой пограничный спорт —
С автоматом и матом... Зелёный!


ПОГРАНИЧНЫЙ БЛЮЗ

На колючих струнах системы
Взят аккорд пограничного блюза,
Три минуты — в развитие темы,
Ритм — «шишигин» грохочущий кузов.

На участке наряды — соло,
Дробью — дождь по плащам жёстким,
Музыкальная наша школа
Далека от мирских перекрёстков.

Подключается к блюзу ветер —
Дирижёр в оркестровой яме…
Как всегда, мы за тех в ответе,
Кто не слышит этого с нами!

Нотный лист КСП — в нотах,
Позывные в эфир — контрапунктом,
Вот ракета в зенит — кода!
А в природе уже утро…


НОЧНОЙ ДОЗОР

Над землёй плывёт задумчиво луна,
Льёт холодный свет на плачущую осень...
Нам приказ сегодня ставил старшина:
Правый фланг, ночной дозор, прибытье в восемь.

Убегает вдаль дозорная тропа,
Полоса лежит контрольно-следовая,
Сыпанула с неба снежная крупа,
В кронах сосен ветер завывает.

Неподдельную романтику сполна
Мы хлебнули этой ночью пограничной,
В снежной пляске где-то канула луна...
Ничего, мы ко всему народ привычный!

Мне подсумок бьёт по правому бедру,
Автомат давно родней родного брата,
Пограничный бог, ты сделай, чтоб к утру
На заставу мы вернулись бы обратно.

Я опять звоню с линейного гнезда
Своего в пурге почти не слыша крика...
Что кричу? Да то же, что всегда:
«Всё нормально. Мы дошли до стыка!»


ПРОСТИ, ТУМАН

Ну что ты смотришь на меня, Туман?
Как и тебе, мне болью режет сердце,
Уже бумаги подписал наш капитан,
Машина ждёт меня с открытой дверцей.

Пожалуйста, дружище, не вздыхай,
Мне эти вздохи рвут на части душу!
Ведь звонкий из питомника твой лай
Мне никогда не доведётся больше слушать.

Да я бы с радостью забрал тебя домой!
Я представлял, как мы живём вдвоём, не тужим.
Но ты, Туман… Ты крепкий, молодой
И на границе долго будешь нужен.

А помнишь, как служили мы с тобой?!
Плевать хотели на любую давность следа!
Теперь… не понимаю, что со мной…
Такое чувство, будто друга предал.


ЧТО ТАКОЕ СЛУЖБА ПОГРАНИЧНАЯ

(Шуточная песня)

Что такое служба пограничная?
Это — с каждым сходишь много раз в наряд,
Это трудная работа, но привычная
И курилка, где о доме говорят.

Это гордая работа и привычная
И курилка, где о доме говорят!

Что такое пост наблюдения?
Это вышка в поднебесной тишине.
Это три примёрзших к полу привидения,
Мечтающих об отдыхе и сне.

Это три уставших в доску привидения,
Давно уж не мечтающих о сне!

Что такое группа тревожная?
Это гонки по болотам и лесам
И по прочему такому бездорожию...
Это где-то даже вера в чудеса.

Пробегись ночной порой по бездорожию —
Обязательно поверишь в чудеса!

Что такое застава линейная?
Это дружная зелёная семья.
А могу сказать и вовсе незатейливо:
Это малая российская земля!

Я скажу вам вовсе незатейливо:
Это малая российская земля!


ДЕСЯТКА ТУДА, ДА ДЕСЯТКА ОБРАТНО

Низкое небо нависло — не синее,
Как автомат, обесцвеченный инеем.
Кустарник темнеет коричнево-фетровый,
Берёт нас дозор на испуг километрами.

Нашёл, кого брать! С новичками попутал?
Разобраны метры давно по минутам,
Ухабы твои, да подъёмы, да спуски…
Мы их меж собой поминаем по-русски!

Метели нашлёшь? Да обычное дело!
Их столько навстречу уже пролетело!
А летом дождями косыми хлестало,
А мы всё шагаем, страшнее не стало.

А вон показалась прибрежная вышка —
На ватмане неба рельефная слишком.
Торосы видны гребнем рыхлым и бурым
В замёрзшей спине великана Амура.

Лежит КСП настом серым просевшим,
И стык впереди хмарью серой завешен…
Решил всё же врезать навстречу метелью?
Ну что ж, начинай, мы готовы к веселью!

Ну, вот он и стык. На «шишиге» — соседи:
— Привет, мужики! Залезайте, поедем!
— Спасибо, ребята! Но мы лучше пёхом
Вернёмся к себе. Там всё тоже неплохо!

Десятка туда, да десятка обратно —
Обычный дозор — не из подвигов ратных,
А вот на холме и родная застава,
Дающая нам пограничное право.

Дающая нам необъятное что-то,
Про это не скажешь — «Такая работа!»,
Во все не заглянешь усталые лица…
Да бог с ним, с высоким… Тут просто граница.


ПРОЩАНИЕ С ЗАСТАВОЙ

Прости-прощай, моя застава!
Два долгих года — будто миг,
И без меня теперь на правый
Пойдёт вчерашний призывник.

И заполошный вой сирены
Не кинет в ночь на перехват,
И на участок, мне на смену,
Не поспешит другой наряд.

Уже не ждать, придя с границы,
Когда оттает автомат,
Со мною странное творится:
Отъезду словно и не рад

Да что такое, в самом деле?!
Как будто выстрел СПШ
Горит и гаснет на пределе
Моя зелёная душа!

Как будто где-то на заставе
Кусочек сердца схоронил.
Я забывать теперь не в праве
Ребят, с которыми служил.


МОЯ РИФЛЁНАЯ ЛЮБОВЬ

Полоса контрольно-следовая,
Ты, как жизнь, но только без конца.
Вот скажи, а ты хоть вспоминаешь
Юного когда-то погранца?

Мне твои рифлёные изгибы
Очень часто снятся до сих пор,
При желанье мы с тобой могли бы
Каждый вспомнить наш с тобой дозор.

Ты же помнишь, сколько километров
Я с тобою рядом нашагал,
Под дождём, в метель, под песни ветра —
Я тобою не пренебрегал!

Заглянуть в твои, поверь, мечтаю
Строгие системные глаза,
Их прищур колючий вспоминаю,
Что ещё могу тебе сказать?!

Я давно простил твою измену:
Новый вдоль тебя идёт дозор,
А ему другой придёт на смену,
Вот и весь, подруга, разговор.

Я ж тебе вовеки буду верен,
И однажды в яркий майский день
Я приду тебя, любимая, проверить —
Как всегда, — в фуражке набекрень!


БЫЛ ПОГРАНИЧНЫЙ РАЗГОВОР

Мне глубоко за пятьдесят,
Серёга — тот чуть-чуть моложе,
А мы опять «идём в наряд»,
Что снова память потревожить.

Сидим с Серёгою вдвоём
На кухне, под бутылку водки:
«А помнишь поиск под дождём?
А как летали по сработкам?»

«У нас инструкторский Туман
Порвал старшинский полушубок…»
«Вот честно я скажу, братан —
Такого мы давали дуба…»

«Средь ночи поднялись «В ружьё!» —
Десятый левый законтачил…»
«Так я ж, Серёга, ё-моё…
Про то же самое ведь начал!»

«Не говори… Вот в ТЗК,
Бывало, как уткнёшься рогом…»
«…вот там китайцы, тут река,
Вот тут наряд, а там дорога!»

«И вдруг прожектор луч как даст,
И видно всё, как на ладони…»
«…а там такой толстенный наст,
Ты по нему на лыжах гонишь!»

У нас простецкая закуска:
Хлеб, огурцы, чеснок да сало.
От дыма лампа светит тускло,
Как будто даже вполнакала.

Ну да, в запале накурили —
В дыму повиснет и топор.
Мы от души поговорили,
Был пограничный разговор.

[230761igor]

Бучнев Олег, Спасибо,стихи отличные. С натупающим юбилеем. С ув. Игорь.