Инджерева и Ков-Ата

[Бучнев Олег]

Из книги "Корреспондентские застольные".


Согласитесь, роскошные названия. Для тех, кто не очень хорошо ориентируется в азиатских географических реалиях, сообщаю: ударение следует делать на последнем слоге в обоих случаях. И ещё сообщаю, что столь экзотично называются два очень разных по объективному воздействию и субъективному восприятию местечка.

Ну и что же скрывается под первым замечательно звучным географическим наименованием? А просто полевой учебный центр (ПУЦ) Бахарденского пограничного отряда. Там же дислоцируется школа сержантского состава. Проза военной жизни. И вот нас, прибывших в округ по окончании училищ и академий новоиспечённых офицеров и заслуженных «академиков», окунают в эту прозу. Спускают с выпускных эйфорических небес на землю. То есть отправляют на двухнедельные сборы, имеющие своей целью адаптировать новичков к среднеазиатским климатическим условиям, а также ознакомить с оперативной обстановкой в воюющем пограничном округе.

По сути, ещё одна «учебка». Хорошо, что такая коротенькая. Подъём в шесть часов, физзарядка с завершающей пробежкой вокруг ПУЦа. Потом изматывающие занятия по боевой, политической и специальной подготовке. До самого вечера. И убивающая жара фактически круглые сутки. И неутомимые кусачие москиты по ночам, доводящие до исступления. И обязательное распитие напитка, заваренного на верблюжьей колючке. С одной стороны уменьшает жажду, с другой — профилактика дизентерии. На вкус противненько. Цвет бледно-жёлтый, как... Ну говорю же, противненько. И опять-таки для тех, кто с подобным никогда не сталкивался и что-то такое мог подумать, — напиток не алкогольный.

Его практически в каждом подразделении кипятили. Как правило, возле входа в расположение стоял табурет, на нём громоздился питьевой бак с краником и кружкой на цепочке. Пейте на здоровье! Хотя чего уж там, некоторые недавние выпускники ночной порой и алкогольными напитками не пренебрегали. И азартно резались в карты до утра. Камикадзе! Но выносливые, ничего не скажешь. От зарядки-то никто никого поутру не освобождал. Я бы даже назвал их терминаторами, если б знал тогда это слово.

Доживаешь до обеда, а есть, кроме относительно холодного арбуза, ничего не хочется. В самый первый день десятиметровый бассейн под открытым небом вполне смирил сборы со среднеазиатскими климатическими изысками. После ужина офицеры самозабвенно плескались в нём почти до темноты, попутно любуясь живописными горами и дыша чистейшим вкусным воздухом предгорья. Но уже к следующему утру вода из бассейна исчезла. Её — прозрачную, бирюзовую, прохладную — спустили под предлогом необходимости замены. Грязновата, дескать. Ну и, конечно же, сам бассейн почистить. Дюже он грязный, товарищи офицеры.

При этом все знали истинную причину сего действа: чтоб служба мёдом не казалась. Вода, кстати, начала заполнять трёхметровой глубины ёмкость ровно в последний день нашего пребывания в Инджерева. Никто из руководства, собственно, и не скрывал, что единственной отрады мы были лишены преднамеренно. Откровенно говоря, те две недели лично мне дались тяжеловато. Но воспринял их правильно: это была самая обыкновенная среднеазиатская прививка. К тому же познакомился со многими из тех, с кем потом часто пересекался по службе. И дружил.

Помнится, сильно обрадовался, обнаружив в Инджерева моего черновицкого знакомца Юрия Ловушкина. Это как если неожиданно встретить близкого родственника на каком-нибудь мрачном официальном мероприятии, от которого ты не ждёшь ничего хорошего и на котором ты никого не знаешь. Договорились, что как-нибудь приеду к нему на заставу в командировку. Ну и приехал. А он неожиданно в отпуск укатил. Так бывает в военной службе, что в отпуск – неожиданно.

А в целом, положа руку на сердце, очень нужная вещь подобные сборы.

…Ков-Ата — это подземное озеро в трёх километрах от ПУЦа. Некоторые (вообще-вообще выносливые!) ночами бегали туда. А я решил, что лучше потом в какой-нибудь из выходных специально туда съезжу. С чувством, с толком, с расстановкой, как говорится. От Ашхабада всего два часа на автобусе. А знаете, целое приключение в первый-то раз. Да и все последующие, если честно. Поскольку озеро, расположенное в глубине большой пещеры, само по себе явление далеко не тривиальное. Прямо-таки призывающее к приключениям экзотическим и незабываемым. В моём понимании, по крайней мере.

Ты приезжаешь почти к подножию гор. Тебе по наивности и полному незнанию здешних реалий кажется, что они – вот они, рядышком совсем. Солнце в зените, шпарит нещадно. В тени сейчас, если верить рассказам старожилов, — свыше сорока градусов по Цельсию. Только где она тут, тень-то? Воздух плавится и дрожит над дорогой, над плоским такыром , небо не голубое, а белёсое, выцветшее. Каблуки летних туфель в мягкий асфальт влипают. Туркменский полдень. А недалеко от ведущей к горам дороги на вершине невысокой бурой сопки — могила святого, как поведали мне сослуживцы, не раз ходившие моим нынешним маршрутом. Охота пуще неволи. Сворачиваю и медленно на вершину поднимаюсь. Жгучее любопытство — это именно то, что роднит кошек, великих путешественников и начинающих журналистов. Да и не начинающих тоже. Надеюсь, оно меня не сгубит.

Нет, это не мазар , выстроенный по всем правилам, а просто выложенный серыми булыжниками вокруг серого же могильного холмика удлинённый овал, увенчанный двумя опять-таки серыми шестами. Подлиннее — в головах, покороче — в ногах. Длинный шест сориентирован строго на Мекку. Так говорили. Или не совсем так, не помню сейчас. А вообще, если бы не круговая, из достаточно крупного природного камня ограда на вершине сопки, о захоронении не говорило бы ничего. Даже шесты снизу не видны.

На них выцветшие узкие ленты ветхой материи повязаны, висят — не шелохнутся. Потому что ветер тоже расплавился и стёк на высушенную до каменного состояния горячую землю. Возле могилы лежит оловянный длинногорлый кувшин с длинным носиком, как у чайника, и закопчённым донышком. Рядом очень старое — потому что тоже мутно-серое — кострище. Кто-то уже очень давно приходил навестить святого. Кем тот был при жизни? Собственно, что значит кем? Скорее всего, святым и был. Странствующим дервишем. Наверное, кто-нибудь о нём знает всё. А я наверняка слишком всё усложняю. Или, наоборот, слишком упрощаю.
С трудом продравшись сквозь пелену странного гипнотизма этого места, выхожу за ограду и спускаюсь обратно.

В знойном мареве колышутся горы, над асфальтовой дорогой — миражом — дрожат лужицы раскалённого воздуха. Проезжающие мимо машины отражаются в них. И ты идёшь, упорно перемещаешься в этом густом, ощутимо обжигающем, охватывающем тебя с головы до ног дыхании пустыни. Теперь запросто могу представить, как она убивает. Даже если не брать в расчёт жажду или риск солнечного удара. Пустыня просто высасывает из тебя силы и ощущение реальности, ни на секунду не давая отдохнуть от своего безжалостного воздействия. Загустевшая кровь сильно пульсирует в уставших висках. Всё как будто не с тобой происходит. Ты сторонний сам за собой наблюдатель.

Но вот, наконец, вход в пещеру. Цель достигнута. Добрался. Вошёл. Ввалился… Резкое облегчение. Палящие лучи остались снаружи. Отсюда, из полумрака, они кажутся белыми слепящими сполохами. Обалдеть! Это ж я только что оттуда. Как будто из обжигающе-сухой сауны вышел в моечное отделение. Тогда, если продолжать аналогии, поспешу к бассейну, то есть к озеру. Триста пятьдесят сколько-то узких ступеней вниз. Пахнет пылью, тёплой сыростью и ещё чем-то... не слишком вроде приятным. Но не смертельно. Свод пещеры над головой всё выше. Снизу глухо прорываются голоса. Нереально как-то звучащие.

Ниже, ниже, ниже... А раздевалок здесь нет. Люди переодеваются за огромными пыльными валунами. Все переодеваются, кроме невесть как сюда попавшей группы обоего пола туристов-натуристов из ГДР. Те просто разделись догола и гогочут, рыжие, шокируя местных неподдельной жизнерадостной открытостью европейских нравов. «Я-я-а-а! Колосса-аль! Дас ист фантастиш!» Местные, из тех, что постарше, плюются. Те, что помладше, украдкой на раскрепощённых сверх всякой меры громогласных туристок всё же поглядывают.

И вот — выложенный разноцветной метлахской плиткой метров пяти в длину не-широкий приступочек вдоль берега. Спускаюсь ещё немного и с изумлением вижу, что приступочек, оказывается, примерно на полметра притоплен. Просто вода здесь настолько прозрачна и неподвижна, что в полутьме её не сразу замечаешь. Свет трёх разнонаправленных прожекторов отчаянно борется с природным пещерным мраком. Помощи свету ждать больше неоткуда. Но ты-то не мракоборец, ты вольный купальщик, тебе ничья помощь ни в чём не требуется. Быстро переодеваешься и…

Садишься на приступочек, свесив млеющие от облегчения и удовольствия ноги в бездну. Сидишь по пояс в воде, которая и сейчас, и круглый год — плюс тридцать семь градусов. Какое блаженство! Такая исполинская ванна с горячей водой, насыщенной сероводородом и всякими прочими лечебными полезностями.

Вот откуда, оказывается, налетал специфический запашок. А между прочим, ступени уходят прямо в воду. И возле них сейчас как-то замедленно плещется бабуля-туркменка с распущенными длинными седыми волосами, в нижней широкой длинной рубахе или платье. Белое, оно раздулось вокруг неё пузырём, придавая престарелой купальщице ирреальное сходство с мифической медузой. Говорят, этой бабушке за сотню лет перевалило. Говорят, каждый день тут бывает. Говорят, и нас переживёт. Этому верю почему-то.

А поплыть, что ли, на тот берег? В темноту и безвестность. Сказано — сделано. Вообще хорошо плаваю, но сейчас что-то плоховато получается — вода слишком горяча для рекордов. Дыхание срывается, сердце где-то в горле колотится. А подо мной — чёрная непроницаемая бездна в четырнадцать метров глубиной. Вдруг что-то плюхается на макушку и легонько царапается. От неожиданности хлебнул полезной воды. Тряхнул головой — что-то убралось в темноту, вверх. Маленькая летучая мышь хотела, видимо, до того берега добраться. В кои-то веки с неожиданным комфортом. Хотя… кто знает, чего она хотела. А вдруг она — вампир?! Читал где-то про таких летучих мышек. Присосётся и… Пожалуй, надо ускориться. Каким-то образом.

А вот и берег. То есть совсем небольшой каменистый мысок, прилепившийся к круто уходящей вверх стене пещеры. И отдыхать тут вообще не хочется. Пыли между камнями и на камнях много, а света практически нет. Поскольку лучи прожекторов сюда почти не добивают. И никого, кроме меня, здесь нет. Жутковато как-то.

Интересно, а когда на этот мысок в последний раз ступала нога человека? А вдруг никогда?! Пыль выглядит вообще непотревоженной. Никаких следов, кроме моих, тут нет. Этой пыли, может, сотни лет. Как и напластованиям мышиного помёта вокруг. А ещё говорят, что в подземном озере плавают варёные безглазые рыбы. Лови и ешь. Сейчас сам стану, как варёная рыба. Ловите кто-нибудь, ешьте. Потому что я, почти не отдохнув, поспешно и трудно плыву обратно. Лёгкая добыча. Даже не понимаю, а чего, собственно, я ожидал увидеть или найти?

Ну не знаю… Скажем, спрятанный за камнями запылённый и слегка приоткрытый сундучок с несметными, как полагается, сокровищами. И чтобы на них сверху старинная бухарская сабля лежала. Дамасской стали. И чтобы ещё две каких-нибудь сабли. И кинжал. Все прекрасно сохранившиеся, естественно. Ну ладно, пусть бы от времени из рукоятей драгоценные изумруды, рубины и сапфиры выпали. В сундук.

Вот они, прожектора, рядом практически, а кажется, что далеко. И это… яркие какие! Ослепительные даже — по сравнению с тускло-серой мглой на покинутом мыске. Ху-ух... Наконец-то вожделенная метлахская плиточка.

Как хорошо сидеть! Влажный тёплый воздух пещеры после заплыва ощущается плечами как прохладный. Это вот пивка бы сейчас холодненького! Не ледяного, а такого нормального, чтобы зубы не ломило. И не сразу, а когда сердце поуспокоится после экстремальной физической нагрузки. А между тем до вожделенного пивка триста пятьдесят сколько-то ступеней вверх и потом пройти метров тридцать-сорок до кафешки. Но вообще можно и ещё немного поплескаться после отдыха. Зря, что ли, в автобусе два часа изнемогал? А потом по миражирующей асфальтовой дороге тащился от главной трассы до местечка с коротким названием Ков-Ата. Кстати, в переводе — Отец пещер. А что? Вполне на отца смахивает. Конечно, не всех пещер, но, скажем, вот таких специфических. С горячими озёрами, в которых длительные заплывы категорически противопоказаны. Да и невозможны они, длительные-то. По крайней мере, в этом конкретном уникальном водоёме. Не очень он велик.

А если вам показалось, судя по описанию, что велик, то искренне прощения за это прошу. Но с другой стороны — должен же я был как-то обстановку нагнетать! Для интриги.

…Неожиданно выяснилось, что в высоченном своде древней пещеры имеется отверстие метров пяти в поперечнике, и через него мощный столб солнечного света проникает внутрь. Как это я сразу на него внимания умудрился не обратить? Да тут на самом деле прекрасно всё просматривается! А поначалу казалось, что полумрак и «не видно ни зги». Создаётся впечатление, что световой столб можно даже потрогать, настолько он осязаемо плотен и ослепителен. Как в невиданном аквариуме, в нём хаотично мельтешат мириады мальков-пылинок. И не поймёшь, то ли их пещерным сквозняком наружу тянет, то ли, наоборот, наружным воздушным столбом внутрь давит. Или и тянет, и давит одновременно.

Идёшь, весь такой распаренный, неторопливый, расслабленный. Как после очень хорошей бани. Чистый-чистый такой весь, невесомый. На душе светло, благостно и покойно. Пофилософствовать тянет… А пива почему-то перехотелось. До него рукой подать, а — не хочется его. Совсем. Чудеса! Должно быть, Отец пещер что-то в моём мировосприятии перенастроил немного. На данный момент времени, по крайней мере. Сейчас просто идёшь. Медленно, делая остановки и отдыхая. Не потому что устал, а просто… так тебе сейчас хочется. Никуда не спешить.

Ух ты, а гэдээровцы-то уже в плавках и купальниках! «Уговорили», значит, местные соблюдать некоторые правила приличия. Или тоже чего-то там сдвинулось у германских наших демократических братьев. Ну и правильно.

А на улице сумерки начинают сгущаться. Они тут хоть и ранние, но… Как незаметно время пролетело! Надо к трассе выбираться, там буду ловить попутку.

До перекрёстка быстро, на удивление, дошагал. Или это только кажется ввиду отсутствия полуденного пекла. Поворачиваюсь лицом к горам и вижу, как из пещеры поднимается, курясь и извиваясь, чёрный столб дыма на фоне наливающегося глубоким фиолетом неба. Откуда дым?! Да нет там никакого дыма. Это через пятиметровую дыру массово вылетают на ночной промысел летучие мыши. Их под каменными сводами тысячи. И у меня среди них теперь необыкновенная «знакомая» есть. Потому что должна была бы спать, как все её нормальные «подружки». Странная, в общем, особь.

И мысль про знакомство тоже странная… Но почему-то приятная. Как будто крылатая пещерная летунья каким-то образом мимолётно приобщила меня к вечности. Вообще-вообще странная мысль… А всё равно приятно.

Удивительная страна — Туркмения. Многие оставили свой след на её горячих песках. И Александр Македонский, и «великий хромец» Тамерлан. И казаки российские, и «белый генерал» Скобелев, и красные отряды частей особого назначения. И красноармеец Сухов с незабвенным Петрухой, и знаменитые даже в космических далях данелиевские прораб дядя Вова со «скрипачом» Гедеваном Александровичем. Ещё я вот теперь. Какая нескромная мысль! Ну и странная, конечно, куда ж без этого. А всё равно, знаете, приятно.

[Сергей Мъ]

Про пещеру живописно!!

[Рогов Сергей]

Красиво, коли дано строки слагать, вот только мне некогда было в 81 красоты разглядывать, да и были там ночью, офицеров на своем БТРе туда возил, быстренько купнулся, пока они на броне бухали и в обрат, фамилиев не называю, поскольку добрая половина участников знает, а иных уже нет с нам.

[mikimi]

А мы так там и не побывали в пещере Ков Ата - на Инджерева курсанты ПУЦ это место называли просто - "Озеро".

[Петр Макаришин]

в 1967 г проходил учебный в ИНЖЕРЕВАХ с июня по сентябрь жара ужасная да и место с одной стороны от ИНЖЕРЕВОВ пустыня с другой горы бегали иногда до подземного озера один раз сержант нормальный был да и самому наверное хотелось полезть в пещеру она тогда была не оборудована для туристов просто пещерное озеро сероводородное ---и все вниз были деревянные трапы внизу горели пару фонарей --слабо горели-- оунулись вода была горячей наверное за 30 вот что я видел мимо ИНЖЕРЕВОВ проходил ручей нормальный с сероводородной водой вот там иногда упались вечером действительно было что то над озером необычайное десяти а может сотни тысяч летучих мыей вылетали из пещеры на охоту та было просто темно часть этих летучих висели у нас в азармах потом улетали

Петр Макаришин добавил(а) 27.11.2017 в 23:12
еще один момент вода в озере была проточная и говорят она выходила в районе АРЧМАНА а там уже санатории сероводородные ванны и грязи

[Рогов Сергей]

Сообщение от mikimi

называли просто - "Озеро".

Мы подземное озеро, да и были в Инджеревах то всего недельку, все горы в округе излазили, а БТРщики по самоходке на стрельбище пуляли, БЗТ зарядишь, сразу видно попал или мимо.

[Бучнев Олег]

Накопал несколько фоток из Инета. Вход в пещеру не изменился, только на склоне соорудили название пещеры - по примеру слова "Голливуд" в Лос-Анджелосе. А внутри так облагородили, цивильно стало, раздевалки появились, скамеечки для отдыха. Не знаю, как с транспортом, но я бы, например, пустил несколько рейсовых маршруток в выходные дни. А вокруг пещеры организовал бы продажу сувениров, кафе национальной кухни, выступление этнических коллективов и т.д. Короче, нормальный туристический комплекс с небольшим отелем. А вот и фотки. Немного, правда. Только, как я понял, сейчас туда, куда я плавал, заплывать не разрешают, судя по натянутой полосатой ленте.

[Рогов Сергей]

Спасибо, я это как то с трудом вспоминаю, скорее как будто в первые вижу, часа в 3 ночи приехали, и как уже говорил все происходило в режиме ошпаренной кошки, когда плюхнулся, вода показалось горячей.

[Бучнев Олег]

А я прекрасно всё помню, поскольку бывал там довольно часто. И сам, и с друганами, и даже всей редакцией выезжали пару раз. Сначала купались все до одури, а потом поднимались наверх, уезжали вдоль подножья горы подальше от пещеры и жарили шашлыки, вино-водку пили. Умеренно, впрочем. Ездили туда на "шишиге", которую организовывал муж нашей сотрудницы. Хорошо было! Обратно в Ашхабад отправлялись, когда уже сумерки наступали.

[Юрий Владимирович]

Спасибо за то, что помянули Юру Ловушкина, погибшего в Таджикистане. Царство ему небесное.