19-летию вывода войск из Афганистана посвящается

[Довольная]

К 19-й годовщине вывода советских войск из Афганистана

«ТОЛЬКО ТЫ, КУКУШКА, ПОГОДИ
МНЕ СЧИТАТЬ ЧУЖУЮ ДОЛЮ ЧЬЮ-ТО…»

О том, что в комендатуре служит человек с настоящим героическим прошлым, обладатель медали «За боевые заслуги» и ордена Красной Звезды, мы узнали из беседы с заместителем начальника Службы в городе Дальнереченск по кадрам и воспитательной работе и, не теряя времени, выдвинулись в Лесозаводск.
Заместитель коменданта подполковник Павел Гальс оказался крупным мужчиной с косой саженью в плечах. Про таких говорят: «Настоящий богатырь».
- Наверное, спортом занимаетесь? – начали мы разговор в канцелярии.
- В молодости было. Тяжёлой атлетикой увлекался. Сейчас уже нет, - улыбнулся офицер.
Узнав о цели нашего визита, вздохнул:
- Афган? Мне тяжело вспоминать…Может, не стоит об этом?
Его можно было понять. Тех, кто прошёл Афганистан, не понаслышке знают, что такое война. Любая память из той жизни отдаётся болью, словно это было только вчера. Им знакомо просыпаться от удушья, ибо нет воздуха в лёгких, а только страх. И опять убивают тебя и убиваешь ты…
Но потом всё-таки сдался:
- Хорошо, я попробую.

Чтоб узнать – необходимо время,
Чтобы стать – необходимо это время

В 1985 году его призвали из родного города Керки. Сначала была «учебка» в Ашхабаде. В течение пяти месяцев он наряду с другими призывниками осваивал воинскую специальность наводчика-оператора БМП. А в апреле 86-го их кинули на Афган. Тогда ведь не спрашивали хочешь ли ты служить в Афганистане.
Кабул, Баграм и, наконец, Руха – кишлак провинции Парван на пересечении пяти ущелий, который не на каждой карте Афганистана найдёшь. Здесь базировался 682-й мотострелковый полк.
- Мы только прибыли и стояли с товарищем около 3-этажного здания штаба, как вдруг…
Всё случилось в какие-то доли секунды. Тишину разорвал взрыв. Один-второй…Грохот затопил всё пространство, взлетали серой пылью фонтаны вливавшихся в землю снарядов, воздух разом наполнился ощущением войны.
- Миномётный обстрел! Всем в укрытие! – послышалась команда.
Это потом Павел привык каждое утро просыпаться под грохот «Града». А тогда это было настоящим потрясением, той страшной реальностью, с которой знаком был разве что по фильмам о войне.
Рядом с ними в укрытии оказался прапорщик:
- Новенькие?
- Ага! – кивнули Павел с Сашкой.
- В разведроте служить хотите?
- А то!
Кто ж тогда не хотел. Сказано – сделано. Прапорщик представил их двоим дембелям из разведывательной роты, которых друзья должны были сменить на службе. Они отвели в столовую, а потом сразу к БМП.
- Чему вас в «учебке» учили? – задали они вопрос Павлу и Саше.
- Всему! – отозвались те.
Оказалось, «учебка» практически ничему не научила. Одно дело – теория, совсем другое – практика.
В этот день они тренировались до упора, выпустив около трёхсот снарядов из пушки и двухсот из пулемёта.
Так прошёл их первый день на чужой афганской земле. А на следующее утро они провожали своих наставников домой. Дембеля шли к вертолёту, и в них с трудом можно было узнать вчерашних солдат: загорелые, поджарые, в парадной форме, на которой у каждого сверкали по ордену Красной Звезды, медали «За отвагу» и «Боевые заслуги».
- Мы, молодёжь, смотрели на них с восхищением, - вспоминает Павел.
Спустя дней десять они наравне со старослужащими знали и умели всё, что положено разведчикам. День приравнивался к месяцу: в условиях боевой обстановки обучают в ускоренном режиме. Поднаторев в боях учебных, можно было отправляться на боевое задание.

Афганский ветер, пыль, песок, жара…
Как бы успеть дожить бы до утра

- Нам нужно было сопроводить афганскую колонну от Рухи до Барака, это примерно 35-40 километров. Впереди шёл танк с тралом, потом БТС, БТР с сапёрами, следом наша БМПэшка, позади ещё две такие же, а уже за ними сама колонна, которую замыкала пехота.
До Базарака добрались без происшествий. Остановились во дворе дома Ахмад Шах Масуда, где стали дожидаться отставшую колонну. Местные жители афганских кишлаков – это вообще отдельная история. С ними нужно держать ухо востро. Восток – дело тонкое, и за приветливой улыбкой часто скрывался коварный замысел.
…Однажды в Чиликане к ним прицепилась местная шпана: «Шурави, бакшиш!» - кричали мальчишки, облепив боевые машины. Павел добродушно раздавал кому банку с тушёнкой, кому со сгущёнкой. Механик на соседнем БТР-е о чём-то увлечённо беседовал с афганским пацанёнком. Бача широко улыбался ему и протягивал какой-то предмет. Солдат с благодарностью принял подарок и опустил его в люк машины.
- Эй, артиллерист, - окликнули его сослуживцы, - чем прибарахлился?
Ответить механик не успел – раздался взрыв. Сработало устройство в корпусе шариковой ручки, которую афганский мальчишка любезно подарил шурави. Тот легко ещё отделался. Ведь поначалу хотел положить подарок в карман, да помешал бронежилет. А бывало иначе, когда местные жители относились к советским солдатам с благодушием без всяких подоплёк. Разведроту, где служил Павел Гальс, часто бросали на прикрытие в «Тавахскую петлю». Страшное это было место, буквально напичканное минами. Метрах в пятидесяти от него жил старик-отшельник.
- Как-то мы провели там ночь, а на утро видим: идёт к нам дед с большим кульком. Мы - начеку. Памятуя горький опыт, держим оружие наготове. Старик приблизился, развернул пакет, а там ещё горячие кукурузные лепёшки: угощайтесь, мол, ребята. Поговорили с ним, посмеялись и ответным жестом вручили коробку сухпая. Так он потом всякий раз, когда мы приезжали на это место, встречал нас гостинцами.
…В течение пяти дней они дожидались колонну. За это время кишлак дважды обстреливали. На шестые сутки, как только спустилась ночь, снова выдвинулись в путь.
Движение колонны медленно и неспешно. Она то карабкается по склону, то так же осторожно начинает спуск ко дну ущелья. Опасения сорваться с тысячеметровой высоты не лишено основания: серпантин узкой тропы бывает настолько узок, что идущая боевая машина касается колёсами кромки обрыва.
Прошли с километр, как подбегает ротный:
- Труба дело! «Зелёные» отказываются идти дальше.
Афганские сапёры, предчувствуя беду, наотрез отказались двигаться вперёд. Идти без прикрытия - опасно и очень рискованно, но деваться некуда.
Страшная вещь – фугасы. Люди могут годами ходить и не подорваться, а от танка даже металлолома не останется. Да ещё и как коварны: несколько машин успевают пройти, а на третьей-четвёртой сработает.
…На участке узкой тропы сначала подорвался танк. Машина подпрыгнула на месте и с грохотом ушла в обрыв. Следом за ней рванул БТР. Из горящей машины едва успели вытащить окровавленного механика-водителя Олега Коваленко, как начался обстрел. «Духи» словно осатанели, обрушив на колонну шквал огня. Нужно иметь недюжую силу воли, чтоб не растеряться в такой обстановке. Пока не попадёшь в неё, кажется, что хватит мужества, а на деле получается иначе. Хочется скрыться от этих ненавистных гор, из-за которых ДШК поливают смертью, от самого себя, бессильного изменить что-либо.
- Не выдержал один из солдат, упав и спрятавшись за пулемёт впереди БТРа. Нам из засады выбираться надо, а мы из-за него не можем машину двинуть. Серёга полетел к нему, пинает: «Вставай!» А тот ни в какую – перепугался насмерть, будто в ступор вошёл. Насилу его оттащили.
Со злополучного места они выбрались с трудом. Боеприпасов едва хватило, чтобы отразить атаку. Следующую остановку сделали в заброшенном кишлаке. Мёртвый населённый пункт встретил удручающим видом: на одной из улиц нашла свой последний покой одна из сожженных колонн.
До Барака оставалось три километра - их надо было пройти во что бы то ни стало. Очнулся подорванный в БТРе Олег Коваленко: «Я поведу!». Несмотря на ранения и контузию, водитель Коваленко сел за руль. До места назначения оставалось совсем ничего, как он зацепил колесом мину. Один из сапёров погиб на месте, а Олега удалось вытащить. Он был без сознания, но живой. Иначе как чудом не назовёшь: смерть словно подстерегала его, но всякий раз невидимая сила вырывала парня из её цепких объятий.

***
- У вас Орден Красной Звезды, - обращаюсь я к Павлу Гальсу. Расскажите, за что?
- Это случилось летом в 87-м под Базараком, - заметно волнуясь, начал рассказывать он. Поступила информация, что кто-то должен пройти. Мы, разведчики, с сапёрами и связистами выдвинулись на место…Попали в засаду… и…
Руки офицера задрожали, он достал из пачки сигарету, нервно закурил, попытался продолжить, но не смог. Так бывает, когда из-за невыносимой горечи к горлу подступает ком. Сами того не желая, задели старую рану, продолжающую кровоточить даже спустя годы. Повисла пауза.
- Простите, не могу…Слишком тяжело…
Ещё немного времени понадобилось ему, чтобы прийти в себя от нахлынувших воспоминаний
- Давайте лучше о друзьях боевых? – прервал молчание Павел.
***

Если друг
оказался вдруг…

- Помните, я про Олега Коваленко говорил? Того самого, что в БТРе подорвался. Так вот, он потом до самого дембеля со мной на одной машине ездил. Хороший парень, родом с Западной Украины. Уволился, а в 91-м получаю от него телеграмму с приглашением на свадьбу.
Часто вспоминаю разведчика Славу Зернового. Необычный человек: с виду – само спокойствие, но на войне – зверь. Не поверите – он был самым настоящим гипнотизёром. Да-да, такие чудеса вытворял! К примеру, скажет человеку «Спи!», и тот спит прямо на ходу. Или протянет лук со словами «Скушай яблочко», и трескает боец лук с таким удовольствием, будто и вправду сладкий фрукт ему предложили. Легко поддающихся гипнозу он «превращал» то в Аллу Пугачёву, то в Иосифа Кобзона. В общем, умел развлечь между боевыми операциями и снять напряжение, витавшее в афганском воздухе.
Мой закадычный друг - Сашка Юсупов. Мы вместе в Руху прибыли после «учебки». Это меня с ним тогда прапорщик в укрытии в разведчики «завербовал». А ещё Сергей Баландин – разведчик. Втроём мы были – не разлей вода.
О том, что дружба проверяется службой, подтверждает случай из боевого прошлого Павла Гальса.
…В апреле 87-го их отправили на усиление в Кандагар. Пока добирались, БТР подорвало на «итальянке». У машины отлетело три колеса, вырвало днище, а самих разведчиков взрывной волной выбросило из машины.
Очнувшись, Павел сперва не сообразил, где находится и что произошло, но в чувство быстро привели пули, рикошетившие от камней. С трудом добрался до люка и нырнул в машину.
Выбрался, как только стих огонь. Видит: спиной к нему сидит белый, как мел механик: держится руками за шлемофон, раскачивается и стонет, будто от нестерпимой боли. «Ранение в голову?» - промелькнуло у Павла, и он подскочил, срывая с товарища шлемофон. Нет, с головой, слава богу, полный порядок. И тут он увидел взгляд механика: тот потрясённо смотрел на Павла, словно увидел привидение.
- Эй, с тобой всё в порядке?
В ответ Павел услышал лишь мычание. Механик тыкал в него пальцем, силясь что-то произнести. И только когда к нему вернулся дар речи, рассказал, как испытал шок, увидев гибель Павла. А тут он живой и невредимый показался из люка БМПэшки.
Перепугался за Павла и ещё один товарищ. Когда машина подорвалась, ротный на связь вышел: «Тут Баландин трубку рвёт!», а Сергей, услышав голос Павла, чуть не разрыдался: «Ты в норме, братишка?»
Их подорванный БМП оттащили на тягаче десантники, которые базировались в близлежащем кишлаке. Предложили эвакуировать вертолётом – друзья отказались: «Как же мы без своей машины?».
Над своей уже ставшей родной БМП-шкой они корпели четверо суток, но всё-таки привели её в норму, полностью восстановив ходовую часть.
Не забыл Павел Гальс в своих воспоминаниях и командира – капитана Гноевых, обладателя двух орденов Красной звезды и медалей за «Отвагу».
- Вот это человечище! Таким памятник при жизни ставить надо!
На войне действовал негласный закон: «Попал на минное поле, выбирайся сам». Гноевых нарушал все законы, лично вытаскивая своих бойцов с заминированных участков.

Как награда нашла героя

Говорят, все дороги-тропинки на жизненном пути каждого человека сверху предначертаны. Главное, не ошибиться, выбрав верное направление. Так или иначе, пограничником Павел Гальс стал волею случая. Проработав недолгое время на «гражданке» в Керках, он получил предложение на свободную должность в военкомате. И встретил здесь штабного офицера. «Пойдёшь служить на заставу?», - спросил он. Так Павел стал старшиной заставы «Ширам-Куи» Керкинского пограничного отряда.
Как-то начальник заставы вернулся со сборов и сразу к Гальсу: «А ты у нас, оказывается, герой!». Это в отряде ему сообщили, что старшина у него - обладатель ордена Красной Звезды. Сам Павел никогда это не афишировал. «Да, воевал в Афгане. Награды? А что награды? Разве то, что остался жив и обрёл настоящих друзей, не есть лучшие награды?», - отвечал он.
Так иногда бывает: награда долго ищет своего героя. В 87-м Павел Гальс был представлен к награждению орденом, в 92-м ему вручили документ, что он является его обладателем, и лишь спустя одиннадцать лет, в 98-м году, ему вручили сам орден.
В 99-м, во время вывода войск из Туркмении, офицеру Гальсу предложили Приморский край. К тому времени он уже успел отучиться в Каакхе на ускоренных офицерских курсах, послужить начальником заставы, в самом отряде, создать семью. На новое место службы Павел Гальс прибыл с женой Еленой и дочерьми Настенькой и Дашей. Уже будучи офицером Дальнереченского пограничного отряда, появилась ещё одна памятная страничка в службе офицера Гальса – командировка в Таджикистан. Но это уже совсем другая история…

[28 ОАЭ]

Как же мы мало еще знаем о тех, кто был в Афганистане! Спасибо за рассказ!

[wanderer]

Очень хороший рассказ. Всем воинам-афганцам счастья и здоровья на долгие годы!