Сплоченной дружбы не загаснут свечи, На Погранец.Ру - наше место встречи! |
|
#1
|
||||
|
||||
Хорог , Мургаб - Памир
автор " Шуптар Виталий Владимирович " ---- Когда осенью 2006 года мы с моим другом Сашей Ермолёнком выбирались из Китая через кыргызский Иркештам, в районе поселка Сарыташ я увидел дорожный указатель "Мургаб". Тогда у меня просто защемило сердце - ужасно захотелось плюнуть на всё, вытащить велосипеды из везущего нас Камаза и двинуть не по направлению к дому, дорога в который лежала через Ош, а махнуть прямиком на Памир, в таинственную горную страну, названную в незапамятные времена "Крышей мира". Но нас к тому времени уже и так заждались дома, к тому же наши материальные запасы были практически на нуле, поэтому пришлось подавить в себе эти авантюрные настроения. Но желание попасть на Памир стало с того дня более осознанным.
Глава 1. ОКОЛЬНЫМИ ПУТЯМИ В СТОЛИЦУ ПАМИРА Легковая "ауди", под завязку загруженная дорожными баулами, уже второй час несла нас в южном направлении по горным дорогам, пересекающим Ферганский хребет. Наконец-то можно было прочувствовать, что так долго ожидаемое путешествие в Горный Бадахшан по-настоящему начинается. Хотя, нет, именно данная поездка имела приятные сюрпризы еще и до непосредственной отправки в путь. И самым большим из них стала встреча в Алматы с двумя иностранными путешественниками - Херманом из Норвегии и Питером из Германии. Два эти экземпляра независимо друг от друга колесили по просторам земного шара на велосипедах уже не первый месяц. В Алматы судьба свела их с нами, направляющимися в Горный Бадахшан. И тот вечер в компании норвежца и немца, моего лучшего друга Саши, алматинской журналистки Гаухар и моей девушки Лены, которая направлялась в Горный Бадахшан вместе со мной, я запомню надолго. Диковинная смесь душевности и авантюризма в разговорах, интересные истории из разных уголков земли, и необъятное чувство оптимизма и веры в свои силы. После встречи с Херманом и Питером, я еще больше стал жалеть о том, что мы направлялись в Горный Бадахшан не на велосипедах. Ну что уж тут поделать, - временные рамки данного путешествия не позволяли нам проделать путь в седле. На горы уже начала спускать ночь, а я все ехал и вспоминал, когда же появилась идея совершить это, еще более экстремальное, чем предыдущие, путешествие вглубь Центральной Азии. Наверное, такие мысли стали приходить мне в голову, когда я начал углубленно интересоваться "Большой игрой", которая велась между Российской и Британской империями в данном, весьма обширном регионе, во второй половине девятнадцатого века. История этой "игры" обладала большим количеством интересных событий, участниками которых становились народы, населяющие Памир, Гиндукуш, Кунь-Лунь, Гималаи, Каракорум и Тибет. И несмотря на тот факт, что все это происходило сравнительно недавно (в масштабах мировой истории, разумеется), данный период был ознаменован появлением огромного количества искателей приключений и массой научных открытий разного рода. Итак, что я знал о Горном Бадахшане до того, как попал в этот, весьма отдаленный от привычной нам цивилизации, уголок земного шара? Наверное, немного больше, чем среднестатистический человек, знания которого ограничиваются новостями о борьбе с наркотраффиком и образами бородатых моджахедов. Я знал названия основных хребтов Памира и вообще географию тех мест, я слышал, что их населяют люди, исповедующие одно из самых либеральных направлений ислама - исмаилизм, я грезил древними крепостями Ваханской долины, и, наконец, я читал про то, что война кончилась еще в 1996 году, и сейчас в Горном Бадахшане совершенно спокойно. Несмотря на то, что война в Таджикистане давно уже стала историей, образ горячей точки закрепился за страной настолько прочно, что бороться с этим довольно сложно. При словах "Бадахшан", "Мургаб" или "Пяндж" в головах рядовых людей всплывают исключительно ассоциации военного и околовоенного характера и твердая уверенность в том, что там так до сих пор дела и обстоят (и, более того, обстоять будут всегда). Нам предстояло поехать и попробовать развеять этот миф, так сильно укоренившийся в умах людей. Удобным моментом для претворения "памирской мечты" в жизнь стало лето 2007 года, когда в Хороге проживал один весьма примечательный персонаж по имени Андре. Будучи другом моих друзей, этот уроженец Германии, долгое время работающий в странах бывшего Советского Союза над различными гуманитарными и экологическими проектами, с самого начала проявил большое участие в нашей судьбе, в том числе, помог получить разрешение на посещение Горно-Бадахшанской автономной области, а также разрешил жить в его доме в Хороге столько, сколько понадобится. Благодаря ему и его знакомствам в этом регионе, наше путешествие до Хорога было более легким и в смысле транспорта. Ночь в машине пролетела довольно быстро. Прибыв в Ош ранним утром и созвонившись с офисом организации ACTED, где у нас имелась договоренность по поводу нашей доставки в Мургаб, мы в районе обеда выехали из Оша в южном направлении на УАЗике, принадлежавшем мургабскому отделению упомянутой организации, в компании трех кыргызов - Турата, Акима и Абдулло. От Оша начинается знаменитый Памирский тракт, который продолжается до самого Хорога и на всех своих 728 километрах представляет собой далеко не лучшую автотрассу. Отсутствие в некоторых местах пяти-шести метров дороги (не дорожного покрытия, а всей дороги полностью, потому как большинство мостов разрушено селями и обвалами) это здесь почти что правило. Но не страшно - по Памирскому тракту ездят не любители, а профессионалы своего дела, которые осторожно спустятся с одного участка дороги по крутому откосу, переберутся на своем УАЗике через протекающую через недостающий фрагмент речку (что очень часто), а потом также "ювелирно" вскарабкаются на следующий кусочек когда-то асфальтированного, но разрушенного временем и природными катаклизмами, пути. Заалайский хребет, а точнее, пограничный перевал Кызыларт, является воротами на Восточный Памир, самое высокое, после Тибета, нагорье на земном шаре. Средняя высота в 3500-4000 метров, соленые озера, сухой и прозрачный воздух, редкая растительность. Практически от самого Кызыларта до озера Каракуль простирается долина смерти Маркансу - пыльный серый галечник и практически полное отсутствие какой бы то ни было растительности. До 30-х годов прошлого века пейзаж тут был еще более удручающим: до того как в этих местах началось строительство автомобильной дороги, по всей долине лежали сотни буквально мумифицированных, благодаря холоду и сухости, трупов вьючных животных, которые погибли, не вынеся тягот караванной жизни. В этих местах для тех, кого беспокоит горная болезнь, сущий ад. Разреженный высокогорный воздух, кол****ия температур и высот, неизбежные физические нагрузки и утомляемость при перемещениях - все это может вызывать неприятные симптомы "горнячки". Помимо придуманных официальной медициной средств, местный люд в течение веков советует чужакам пользоваться и такими народными средствами, как курт и сушеные тутовые ягоды. Первое распространено у многих центральноазиатских народов и представляет собой сухой кисломолочный продукт, изготавливаемый в форме небольших шариков. Ну а сушеные ягоды тутового дерева тут многие называют никак не меньше, чем памирским шоколадом. Конечно, на Восточном Памире оно не растет, зато в западной части нагорья его хоть отбавляй. В тутовых ягодах весьма много глюкозы, что считается очень полезным при поездках на высотах, где содержание кислорода в воздухе значительно меньше обычного. Ну а южнее озера Каракуль путешественникам, направляющимся в Горный Бадахшан, необходимо пересечь знаменитый перевал Ак-Байтал, расположенный на высоте 4655 метров. Место это является самой высокой точкой в бывшем Советском Союзе, где была проложена автомобильная дорога. Между Кызылартом и Ак-Байталом (очевидно, по причине, нахождения этих мест у самой границы - с севера Кыргызстан, с востока Китай) легче всего встретить архаров, которых здесь очень часто именуют просто "Марко Поло". Честно скажу, вначале не мог понять причину этого, но уже приехав домой и порывшись в энциклопедиях, узнал, что считается, будто бы европейцы узнали о существовании горного барана именно из уст знаменитого венецианского путешественника. И теперь в латинском названии памирского архара (ovis ammon polii) увековечено имя великого итальянца. В наши дни мясо архара, обитающего, главным образом, на Восточном Памире, несмотря на "краснокнижность" животного, считается одним из самых эксклюзивных деликатесов. Наша дорога от Оша до Мургаба продолжалась с небольшими перерывами около двенадцати часов, и на место мы прибыли уже далеко за полночь. Турат пригласил нас в гости, и около половины третьего ночи мы вместе с ним и его женой пили чай. Уже здесь, в Мургабе, я начал понимать, что гостеприимство - это самая главная черта, свойственная жителям Памира. Пост Памирский (предшественник современного Мургаба) был основан русскими военными еще в 1892 году. В наши дни этот кишлак является единственным крупным населенным пунктом на Восточном Памире. И одним из самых высокогорных в СНГ - высота Мургаба составляет 3650 метров над уровнем моря. Здесь практически ничего не растет, и местные жители вынуждены существовать исключительно на привозной продукции. В то же время, они занимаются скотоводством, разводя баранов и таких, весьма экзотических для нас, но очевидно наиболее приспособленных для условий высокогорья, животных, как яки. За время нашего пребывания в Мургабе, пока мы искали машину, бродили по базару и пытались зарегистрироваться в миграционной полиции (что у нас, кстати, не получилось, так как нас "отфутболили" к хорогским коллегам), мы успели познакомиться с троицей шведов, направляющихся в Китай; компанией, едущей на машине и состоящей из новозеландца, американца и австралийца, которых мы позже встретили в Хороге; французской семейной парой в машине, представляющей дом на колесах, направляющейся вместе с детьми на север в Россию. Я был приятно удивлен тем, что путешествия на Памире получают все большее развитие, и что отрадно, первыми ласточками здесь, как и везде, являются авантюристы, едущие без путевок и турфирм, на свой страх и риск, самые интересные люди на земле, на мой взгляд. В Мургабе мы встретили и человека, знакомство с которых стало несколько более углубленным, так как с ним мы провели следующие четыре дня нашего путешествия. Вахибу на вид можно было дать и 20 лет, и 35. Его молодое лицо и местами седые волосы предполагали такую вот неопределенность. А его "послужной список" включал в себя путешествия по большей части земного шара - Европа, Центральная Азия, Африка, Северная и Южная Америка. Вахиб уже много лет жил во Франции, был женат на француженке, но родом он был из Афганистана. Его путешествие по Средней Азии продолжалось уже четвертый месяц, и, когда мы познакомились с ним, он собирался пройти вдоль озера Яшилькуль, попасть в Хорог, а затем добраться до Кабула, где его ждали друзья. Путешествовать по Таджикистану для него было не очень трудно, ведь, несмотря на его незнание русского языка, он разговаривал на фарси, что в данных условиях, было, очевидно, даже лучше. Потому как таджики и памирцы, разговаривающие на родственных фарси языках, весьма хорошо понимали его. В небольшом кафе на базаре Мургаба мы поделились друг с другом планами на ближайшее будущее и решили, что пойдем через Ваханский хребет вместе. Вахиб слегка изменил свои планы по поводу Яшилькуля, решив, что вначале сходит в горы вместе с нами, а потом, уже из Хорога, вернется в Аличур и пройдет свой трек вдоль знаменитого своею красотой озера. Из Мургаба нам нужно было как можно быстрее добраться до Хорога, дабы застать там Андре, собирающегося на днях уезжать в Душанбе. Автостанцией в поселке служит пятачок возле базара, где стоят немногочисленные машины, отправляющиеся в кыргызский Ош, а также Хорог либо какие-нибудь другие населенные пункты Горного Бадахшана. Поиски наши были недолгими: договорившись с водителем одного из УАЗиков, едущего в Хорог после обеда, и сбив цену за проезд в несколько раз, мы пошли гулять дальше. Но возвращаясь в офис ACTED около двух часов дня, чтобы встретиться с машиной, которая должна была везти нас в Хорог, мы были встречены возгласами работавшей там девушки Зарины, которая, оказывается, уже собиралась идти нас искать. Дело в том, что прямо сейчас в Хорог отправлялась машина французской энергетической компании INEO, водитель которой предложил совершенно безвозмездно помочь нам в решении нашей проблемы. Еще через минуту все наши вещи были загружены в его "рено", а уже через полчаса Мансур (так звали водителя машины) рассказывал о себе всевозможные байки, большая часть которых относилась к его военному прошлому. Тогда же он пообещал нам, что домчит нас до Хорога за четыре часа, вместо среднестатистических шести-восьми. От Мургаба дорога идет на юго-запад через обширную Аличурскую долину, знаменитую своим озером Яшилькуль - весьма популярным среди иностранных туристов местом. Аличур знаменит и тем, что здесь можно отведать довольно редкой рыбы - османа (нам посчастливилось сделать это уже на обратном пути из Хорога). Перевал Койтезак (чаще называемый местными Шугнанским перевалом) является некоей условной границей, где заканчиваются просторы Восточного Памира, и начинается западная часть этой огромной горной страны. Западный Памир славится большей контрастностью в высотах, и именно по этой причине низкогорные речные долины Гунта и Шахдары заселены намного плотнее, чем просторы Восточного Памира, которые, с первого взгляда, поражают своими пустынными пейзажами. И на самом деле, к западу от Койтезака начинаются утопающие в зелени долины, и уже не верится, что еще час назад ты ехал по безжизненной пустыне, где любая растительность кажется чем-то лишним и несвойственным, а единственными хозяевами обширных просторов являются, поднимающие облака пыли, ветры. Надо сказать, что Мансур не обманул наших ожиданий, и уже около шести вечера наша компания въезжала в самый крупный и, в общем-то, единственный город Горно-Бадахшанской автономной области - Хорог. |
|
|||
|
#2
|
||||
|
||||
Re: Хорог,Мургаб-Памир
В первые же дни пребывания в Горном Бадахшане мы стали привыкать, причем как-то легко и непринужденно, к особому ритму жизни местного населения: подъем в районе шести или даже раньше, а отбой - не позже девяти-десяти вечера. Наши организмы сами собой переключились на нужную волну, что потом еще долгое время аукалось нам дома.
День в Хороге, предшествующий горной части нашей экспедиции, прошел в прогулках по городу, исследовании местного базара в поисках необходимой провизии, а также в безуспешных поисках Интернета (как оказалось, связи в городе не было уже четыре дня). Компанию в наших блужданиях нам составили Вахиб и работающая у Андре девушка из Душанбе по имени Мусадес. В Хороге мы быстро поняли, почему местным жителям так легко перемещаться по горам. Дело в том, что здесь решительно всё предполагает постоянные тренировки - начиная от строения типичного памирского дома, где нужно с завидным постоянством лазить вверх-вниз по многоуровневому настилу (причем разница между ярусами составляет примерно по полметра), и заканчивая расположением улиц в любом населенном пункте, в том числе и в Хороге, где, например, для того, чтобы дойти от дома Андре до главпочтамта нам приходилось проходить довольно значительное расстояние с большим перепадом высот, сначала в одну, а потом в другую сторону. Хорог не может похвастаться наличием памятников древности, так как основан он был сравнительно недавно (правда, когда-то неподалеку от города располагалась древняя столица Шугнана). Ну а из современных достопримечательностей самой главной является ботанический сад, о котором я много слышал и до поездки. Говорилось, что это второй по высоте ботанический сад в мире, где можно встретить деревья и кустарники, вывезенные из самых разных уголков земного шара. Но, честно говоря, я никогда не относил себя к любителям цветов и деревьев, поэтому сам бы я никогда не решился туда пойти, тем более, что находится эта достопримечательность на некотором отдалении от центра города (около часа пешком), да и довольно высоко. Но, по словам Мусадес, мы должны были обязательно туда попасть. Ну а "купился" я на тот факт, что в данном ботаническом саду, можно было срывать и кушать, всё, что глаза видят. А глаза видели весьма много: абрикосы, тутовые ягоды, яблоки, малина, вишня, черешня и многие другие, не менее вкусные, плоды земли. В общем, самым главным выводом от посещения ботанического сада, стала мысль о том, что от голода мы здесь не умрём. Тем более, что благодаря доброте местных жителей, мы попали в сад не по официальной дорожке, а по указанной доброй женщиной окольной тропе, что сэкономило нам целых 3 сомона (а это почти доллар). Ну а вечер был ознаменован приготовлением мною самого высокогорного мяса по-французски, которое получило положительные отзывы от граждан самых разных стран, собравшихся в доме Андре. Интереснее всего было, конечно, французскому гражданину Вахибу, который сказал, что, несмотря на тот факт, что это блюдо имеет очень отдаленное сходство с французской кухней (там на самом деле готовят нечто подобное и так же в духовке, но используют пюре, говядину и сыр), ему, тем не менее, очень понравилось. Ранним утром следующего дня наша группа, состоящая из трех человек, выдвинулась к выезду из Хорога, откуда мы, взяв такси, добрались до кишлака Хидоржев, расположенного возле того места, где река Хидоржевдара впадает в Шахдару. Эту часть Ваханского хребта также иногда именуют, благодаря близлежащей реке, Шахдаринским хребтом. За два, максимум три, дня нам предстояло подняться от Хидоржева, находящегося на высоте 2300 метров по долине реки Хидоржевдара до некоего озера, расположенного у подножия пика Нишусп, и, преодолев перевал высотой не менее 4200 метров, по теоретически существующей тропе спуститься с перевала в долину реки Нишусп, дойдя до самого её впадения в Пяндж. Мы не были уверены в том, что наш маршрут когда-нибудь использовался до нас какими-либо другими туристами, но тем было интереснее, хотя Вахиб и заметил, что его совершенно не волнует тот факт, будем мы первопроходцами или нет. Итак, пройдя через кишлак, то и дело отказываясь от приглашений зайти "почайковать", мы вышли на тропу, идущую вдоль реки Хидоржевдара, и стали подниматься вверх. Солнечная и теплая погода поначалу настраивала на оптимистический лад и улучшала настроение. Мы уже успели оставить с правой стороны пик Паршед и продолжали подниматься все выше и выше. Я никогда бы не подумал о том, что необходимость возведения ирригационных сооружений может существовать в горной местности, учитывая присущую ей, как правило, высокую влажность. Но, тем не менее, в Бадахшане на высоте более двух тысяч метров я мог наблюдать своеобразные каналы, выложенные камнем и несущие в себе воду с высоты четыре и более тысячи метров к деревням, расположенным внизу. Смысл таких сооружений, как я понимаю, заключается в том, что подобный канал подходит к деревне намного выше, чем сама река, которая обычно уходит в ущелье и становится менее удобной в смысле доступа. Тогда как вода из канала, распределяясь по арыкам, создает практически нормальную водопроводную систему, на постоянной основе снабжающую деревню свежей проточной водой и орошающую немногочисленные поля. Постепенно погода начала портиться. Холодный ветер, затем дождь, а по прошествии еще какого-то времени - град. Все это очень сильно напоминало события прошлого года в горах Восточного Тянь-Шаня, когда мы с моим другом попали в снежную бурю и вынуждены были искать приюта у местных жителей. Тогда мы в самый критический момент все-таки наткнулись на казахский аул. Сейчас, к счастью, не дождавшись снега, мы через некоторое время смогли дойти до летовки, которая была помечена на карте, и о которой говорили встретившиеся нам по дороге наверх пастухи. Памирцы, видя наше "замерзшее" состояние, тут же по-быстрому согрели молока и приготовили нам знаменитый местный "шир-чай". Напиток подобного рода известен и другим народам Центральной Азии и готовится следующим образом: в воде заваривается крепкий черный чай, причем вода с чаем кипит довольно долго, затем в данный отвар добавляется соль, масло и молоко. Сей напиток является весьма согревающим, особенно в промозглых горных условиях, и по своей питательности может заменить еду. Горцы зачастую кладут кусочки хлеба прямо в пиалу с чаем и едят все вместе. Не желая стеснять жителей летовки, которых и так уже было предостаточно на имеющиеся неполные шесть квадратных метров жилой площади, мы спросили их о том, где нам лучше поставить палатки. Мужчины пошли показывать нам место, а женщины продолжали греть чай и молоко, чтобы отпаивать им замерзшую Лену. Поставив палатки, мы, несмотря на то, что было еще очень рано (около пяти-шести вечера), уставшие заснули и проснулись только на следующее утро. Мы даже не слышали, как вечером гостеприимные памирцы приходили звать нас на ужин (об этом я узнал на следующий день). Утром Вахиб сказал, что у него снова отломался кусочек зуба (надо заметить, что по его рассказам, проблемы с зубами преследовали его в течение всего путешествия - он успел побывать у стоматолога и в Душанбе, и в Бишкеке). Теперь он всей душой хотел как можно быстрее добраться до Хорога, чтобы двинуть оттуда в Душанбе, где имелась ближайшая цивилизованная, по его мнению, стоматология. Таким образом, его планы по поводу Яшилькуля откладывались на неопределенное время. Попрощавшись с жителями летовки и сфотографировавшись на прощание (надо сказать, памирцы весьма любят фотографироваться и воспринимают это, как оказанную им честь, поэтому непременно поблагодарят фотографа), мы снова двинули в путь. Нам нужно было подняться с 3750 на предполагаемые 4200 метров (а как оказалось, и еще выше). Я был наслышан о богатствах, которые хранят эти горы. Ведь даже само название "Бадахшан" считается искаженным от "Баласиан". Баласом называли, по рассказам Марко Поло, бадахшанский лал - камень, который в древности часто путали с рубином, а сейчас называют шпинелью. Кстати, именно шпинелью оказался на поверку знаменитый рубин Черного Принца, попавший на британскую корону. Вкрапления розового цвета на камнях встречались мне в дальнейшем (в частности, в Ваханской долине) довольно часто, и я склонен думать, что то был либо розовый кварц, либо самая настоящая шпинель. Имеется в Бадахшане и рубин. Так, например, в долине Бодомдары, немного южнее того места, где мы пересекали Ваханский хребет, находится один из заброшенных рудников по его добыче. Оба Бадахшана (и таджикский, и афганский) славятся своим лазуритом, ведь эти места являются одними из немногих на Земле, где можно найти этот красивый голубой самоцвет (два других известных геологам месторождения находятся в Чили и возле Байкала). Но сейчас, поднимаясь на перевал, я чаще всего замечал переливающиеся металлическим блеском на солнце куски породы, при более подробном осмотре которых у меня начиналась самая настоящая "золотая лихорадка". Я, конечно, мог предположить, что это всего лишь кусок какой-нибудь совершенно прозаичной железной или медной руды, но все-таки ужасно хотелось верить в то, что Памир - это то самое место, где человек все еще может найти свой Клондайк. Последние сотни метров до перевала были для Лены настоящим мучением. Да и я был уже достаточно уставшим. Поэтому передвигались мы весьма медленно. Такими вот небольшими переходами мы, в конце концов, и достигли, засыпанной снегом седловины. Спутниковый навигатор показывал 4310 метров над уровнем моря. С безымянного перевала, как на ладони, виднелись далекие горные цепи Гиндукуша на афганской стороне Пянджа, а также знаменитое своей красотой озеро Шева, раскинувшееся к югу от гор Лальмишаш. Другой своей стороной перевал был обращен к белоснежному пику Нишусп. Обиднее всего было то, что озеро, расположенное у подножия пика и бывшее одной из причин, по которым мы пошли именно этим маршрутом, представляло собой небольшую мутную лужу, а не водоем бирюзового цвета, как я предполагал изначально. Холодный ветер, дующий через перевал, напоминал о том, что нам пора спускаться. Тем более, что до конца дня нам нужно было пройти довольно приличное расстояние, и мы не знали, каким именно маршрутом, так как на карте ни одной тропы помечено не было (как оказалось позднее, троп там и в природе не существовало). Немного передохнув, мы начали свой путь вниз. Казалось, что спуск с перевала никогда не закончится. Ноги дрожали и разъезжались, ступая по ненадежным камням, то и дело заставляя дыхание замирать, а голову задумываться о последствиях возможного падения. Никакого намека на тропинку так и не было видно. На самом деле, до чего-то напоминающего тропу, мы добрались только следующим утром, а до этого, весь остаток дня нам пришлось идти то по опасным осыпям, то прыгать с берега на берег или идти прямо по самому руслу реки. Естественно, что скорость передвижения при этом была не самой высокой. Около пяти вечера мы остановились, чтобы немного передохнуть. Покушав и попив, мы снова поплелись вниз. Вахиб торопился как можно быстрее добраться до цивилизации, поэтому шагал намного быстрее нас. Так и получилось, что, в конце концов, мы сильно отстали от него, и через несколько часов поняли, что засветло в Нишусп нам уже не попасть. Спутниковый навигатор предсказывал, что солнце зайдет уже через полтора часа, а мы находились на высоте, равной почти трем тысячам метров, так что нам пришлось распрощаться с мыслью о том, что сегодня вечером мы будем спать в Хороге, ведь это значило бы, что за оставшееся время нам нужно спуститься на целых восемьсот метров. С трудом найдя в узком ущелье место для палатки, мы остановились на ночевку. На следующее утро, отдохнувшие и успокоившиеся, мы за несколько часов бодрым шагом дошли до Пянджа. И здесь, в Нишуспе, я впервые близко увидел Афганистан. Вроде бы такие же горы, такие же кишлаки, ну может быть дорога чуть похуже, но все-таки это была совершенно другая страна, попасть в которую, в этот раз, нам так и не посчастливилось. Выйдя на дорогу, идущую вдоль самой границы у берега Пянджа, мы остановились для того, чтобы поймать машину. В Бадахшане любая машина (даже если это всего лишь старенький 412-ый Москвич) превращается в микроавтобус. Двое пассажиров спереди и четверо сзади - это, практически, необходимый минимум. Но если сильно надо, то люди могут и ещё потесниться - ехать-то нужно всем. Так и в этот раз: пассажиры остановившейся машины быстренько перегруппировались и уплотнились, в связи с чем, еще через час мы были в Хороге. Когда мы, наконец, добрались до дома, на нашей кровати нас ждала лаконичная записка, в которой говорилось, что Вахиб вынужден как можно быстрее ехать в Душанбе, дабы спасти свой поломанный зуб. Ну, ничего, подумали мы, случайных встреч в пути не бывает, значит, если будет нужно, то судьба вновь сведет нас с ним. По эту сторону Пянджа - 1 По эту сторону Пянджа - 3 По эту сторону Пянджа - 4 По эту сторону Пянджа - 5 |
#3
|
||||
|
||||
Re: Хорог,Мургаб-Памир
Глава 3. ТВЕРДЫНИ ВАХАНСКОЙ ДОЛИНЫ
Когда-то Марко Поло в своей "Книге о разнообразии мира" написал о Бадахшане следующее: "В этом царстве узких проходов, неприступных мест много, и вражеских нападений народ не боится. Города их и крепости на высоких горах, в неприступных местах". Как гласят легенды, в незапамятные времена огнепоклонники-арии, пытаясь защитить плодородные долины Памирских гор от набегов племен, живущих на левом берегу Пянджа, построили целую сеть крепостей, самая северная из которых располагалась неподалеку от места соединения рек Памир и Вахандарья, а самая южная - невдалеке от Ишкашима. Считается, что наиболее важным из укреплений, построенных в тот период, стала крепость Ямчун, которую также называют Кяфир-Кала или Замор-и-Оташ-параст. Именно в нее планировали мы попасть, направляясь в Ваханскую долину. Место это не потеряло своего важного стратегического значения и по истечении двух тысяч лет. Так называемый Ваханский коридор - полоска афганской территории временами шириной не более 20 километров, призванная когда-то быть буферной зоной между владениями Российской и Британской империй, всегда вызывал к себе пристальное внимание со стороны военных и политиков. Не могу сказать, что наша дорога от Хорога до Ишкашима мне особо понравилась. Так получилось, что на автостанции мы наткнулись на компанию не совсем порядочных товарищей, оказавшихся позднее наркоманами и обманщиками. Договорившись первоначально на одну цену, в конце концов, в Ишкашиме нам еще пришлось и доплачивать. Не имея желания доискиваться истины в том, кто из той компании был на самом деле нечист на руку, а кто говорил правду, мы поспешили как можно быстрее забыть об этих людях и прыгнули в полугрузовой УАЗик, идущий в направлении Ямчуна. И эта поездка в кузове машины понравилась мне значительно больше. Не буду лукавить, в кузов я полез исключительно для того, чтобы присматривать за вещами (Лена осталась в кабине), потому как, разочаровавшись в людях еще полчаса назад, не хотелось повторять своих же ошибок. Но потом я понял, что такие поездки очень ценны своей возможностью пообщаться с местным населением, просто с хорошими и доброжелательными людьми. Несколько часов прошли в разговорах о том, кто мы и откуда, с непременными приглашениями остановиться у кого-нибудь дома, в угощениях и множестве других приятных сердцу моментах. Надо упомянуть еще и о том, что вместе с нами в Вахан отправился немецкий путешественник по имени Херберт. Мы встретили его в хорогском Интернет-кафе и узнали, что он уже успел проехать на велосипеде от Душанбе до Каракуля, а обратно в Хорог попал на машине. Теперь, напоследок, он собирался съездить в Ваханскую долину. Таким образом, наши планы совпали, и утром на автостанции у нас была одна цель. Доехав вместе до Ямчуна, мы помогли ему устроиться на ночь, а в последующие дни встречали его с завидным постоянством, даже не предполагая каждый раз увидеться снова. Итак, около пяти часов вечера мы, наконец, увидели остатки древних башен и стен, которые тянулись на сотни метров по хребту горы. Как я понял позднее, это была стена, ведущая от основной крепости к отдаленному форпосту, расположенному намного ниже уровня главной цитадели. А еще через час, пройдя мимо живописного водопада и попив воды из источника, мы добрались до точки, с которой Ямчунскую крепость можно было обозревать во всем ее великолепии. Никто доподлинно не знает, кем и когда была построена Ямчунская крепость, потому как в Ваханской долине легенды очень тесно переплетены с реальностью, и отделить одно от другого временами почти невозможно. Наиболее популярная история рассказывает о трех братьях из рода огнепоклонников Сияхпушей (что в переводе означает "черные колпаки"): Каахке, наиболее известном из братьев, чьим именем названа крепость возле кишлака Наматгути-Поён, Зенгибаре, владевшем крепостью Хисор, расположенной неподалеку от кишлака Зонг, и, собственно говоря, Зульхашаме, которому принадлежал Ямчун. Говорится о том, что три легендарных брата силой гарнизонов принадлежащих им крепостей оказывали долгое и упорное сопротивление арабским завоевателям, возглавляемым самим пророком Али. В рассказах про Али в очередной раз проявляется легендарность местной истории, ведь нет никаких исторических данных, говорящих о том, что зять пророка Мухаммеда и один из шиитских имамов дошел в своих походах до Вахана. Более того, согласно имеющейся информации, современная Ваханская долина была покорена арабами и вошла в состав Арабского халифата лишь в восьмом-девятом веках, а Али (совершенно определенно, причем) умер в 661 году, то есть, как минимум, лет за сорок до описываемых событий. С сияхпушами связана и одна из легенд, рассказывающих о несметных сокровищах, будто бы спрятанных ими во время арабского завоевания в пещере Мата-таш в районе Рангкуля (к северу от современного Мургаба). Однако, если применительно к Наматгуту эти легенды весьма совпадает с историей (так как тамошняя крепость была построена как раз между VI и VIII веками нашей эры), то Ямчун, согласно археологическим данным, намного старее, чем легенды о трех братьях, ведь считается, что он был возведён в конце первого тысячелетия до нашей эры. История рассказывает нам о существовавшем в описываемом регионе Греко-Бактрийском царстве и созданной позднее на его развалинах Кушанской империи. Данный временной период примерно и соответствует возрасту Ямчунской крепости. Но все же, истина лежит где-то во тьме веков... Как мне говорили, персидское название Ямчуна - Замор-и-Оташ-параст переводится как "Крепость огнепоклонников". Данное название подтверждают и археологи, говорящие о том, что когда-то на территории крепости находился зороастрийский храм. Быть может, потому, что это было исполнением моей детской мечты, пребывание в крепости Ямчун так сильно поразило меня. А вид с крепостных стен по обе стороны Ваханской долины и на заснеженные пики Гиндукуша просто очаровал меня во всей своей предзакатной красе. Мелодия из фильма "Индиана Джонс" отчетливо звучала в голове, а разум все никак не мог поверить в то, что на земле еще остались места, где древности не обнесены сеткой и не обременены билетерами и экскурсоводами. Мы поставили нашу палатку прямо внутри древней крепости, и этот факт вызывал у меня просто бурю эмоций. В Ямчуне, даже прекрасно понимая, что это совсем не так, я чувствовал себя настоящим первопроходцем. Мечта о Ваханской долине стала явью, и эта реальность была намного прекраснее самой мечты. А на следующее утро, устроив небольшую фотосессию в крепости, мы выдвинулись по направлению к горячему источнику Биби Фатима. Как и любое место на Памире, источник связан с семьей пророка Мухаммеда, и если даже откинуть все связанные с ним легенды, он на самом деле, обладает чудодейственными свойствами. Температура воды в источнике круглый год превышает 40 градусов Цельсия. Содержа радон, а также массу других полезных элементов, она применяется для лечения многочисленных заболеваний. По пути к источнику мы встретили Херберта, который уже получил за 5 сомонов свою порцию радоновых вод и радостный возвращался в сторону санатория. Но надо сказать, что порцию здоровья можно получить и бесплатно, к тому же не мучая себя ожиданием в очереди. Об этот нам поведал один местный товарищ. Оказывается, если пройти еще метров 500 через горку в сторону от официальной избушки, то там можно найти совершенно демократичную (то бишь, без деления по половому признаку) ёмкость для купания. Здесь источник располагался раньше, еще до того, как был построен домик и раздельные мужские и женские ванны. Именно в этом старом источнике, огороженном простыми камнями, и искупалась Лена в компании детворы из соседнего кишлака. Мне не хотелось в такую жару лезть в горячую воду, поэтому я предпочел промочить ноги в холодной горной речке. Директор санатория, с которым я познакомился, пытаясь устроить Херберта на ночлег, поделился со мной своими планами по развитию туризма в Ямчуне, похваставшись, что скоро он отправляется в Америку на курсы, где его будут обучать цивилизованному способу ведения туристического бизнеса. Честно говоря, не думаю, что так называемое, "развитие туризма" в Ямчуне будет иметь больше положительных моментов, нежели отрицательных. Скорее всего, территорию крепости огородят, к его входу проведут дорожку из тротуарной плитки, а возле дорожки посадят человека, который будет заниматься сбором денег с тех, кому захочется ознакомиться с сей достопримечательностью. И не дай Бог, чтобы там кто-то ставил палатки - это ведь важный исторический памятник! Цена за посещение официального горячего источника для иностранцев станет еще больше (к слову, она и сейчас уже как минимум в 10 раз превышает стоимость купания для граждан Таджикистана), а старый источник закроют, дабы народ не мог лечиться бесплатно. И в такие моменты думается, что иногда отсутствие развития - это благо+ Весь день, последовавший за общением с целебным источником, мы спускались вниз по долине, то и дело останавливаясь поговорить с местными жителями и отказываясь от настойчивых предложений "почайковать", которые, будучи весьма привлекательными по своей сути, грозили сбить весь походный настрой под давлением сильного желания расслабиться и прилечь возле дастархана с пиалкой чая. Однако, во второй половине дня, дойдя до кишлака Птуп, мы не смогли отказаться от очередного предложения и не пожалели об этом. Хозяин дома по имени Гулям оказался местным учителем истории, который мог поведать массу интересного как о древностях Ваханской долины, так и об истории и сути исмаилизма. Он рассказывал нам и о совсем недавнем прошлом, когда во время гражданской войны (тогда Горный Бадахшан стал на сторону таджикской оппозиции) его жизнь и жизни его близких в буквальном смысле слова "висели на волоске". Многие из тех, кто попытался в те годы говорить что-то о демократии, не дожили до сегодняшних дней+ Несмотря на настойчивые просьбы Гуляма остаться на ночь, мы распрощались с радушными хозяевами и продолжили свой путь. За оставшееся до темноты время мы успели миновать кишлак Зумудг и дойти до восточной границы пустынной области, простирающейся в юго-западном направлении более, чем на 13 километров. Видя, что дальше нам уже не светит увидеть топливо для костра и воду для чая, мы остановились на ночлег. Разбив палатку, я еще долго слонялся с фотоаппаратом по окрестностям, пытаясь запечатлеть пики Маркса и Энгельса, живописно освещаемые предзакатным Солнцем. На утро после ночевки, мы проделали те самые 13 километров вниз по долине. Было как-то даже непривычно после живописных зелено-голубых тонов, присутствовавших в ямчунских пейзажах, видеть эту коричнево-серую землю, песок, буквально засыпавший Пяндж на всем протяжении этой маленькой пустыни, тучи пыли и отсутствие бегущих повсеместно ручейков. В конце концов, мы добрались до кишлака Шитхарв, где, по имеющейся информации, находился магазин, в котором мы могли бы пополнить свои съестные запасы, и, возможно, попасть на маршрутку, идущую в Ишкашим. Данные, взятые из Интернета, не обманули нас, и, как и было сказано, напротив мазара в южной части Шитхарва мы обнаружили настоящее "сельпо". А испив сладкой газированной воды, мы расположились здесь же, прямо напротив мазара, для того, чтобы дождаться идущую в сторону Ишкашима маршрутку или попутную машину. Дребезжащий РАФик не заставил себя долго ждать, и примерно в районе обеда мы уже въезжали в Ишкашим. Возвращение из Ваханской долины в Хорог заслуживает того, чтобы рассказать о нем поподробнее. И, в основном, благодаря двум моментам: так называемой "охоте за немцем" и встрече с первой для нас компанией на Памире, пьющей пиво. Ишкашимский "терминал", играющий роль местной автостанции, пустовал. Очевидно, водитель был прав, говоря, что в пятницу после обеда никто не захочет ехать в Хорог. То же самое говорили нам и все остальные, добавляя, что завтра уехать будет намного легче, по причине субботнего Афган-базара, люди на который приезжают и из самого Хорога. А сегодня можно было уехать исключительно "по заказу", то бишь, платя тариф за всю машину плюс за дорогу обратно. Попутный транспорт, которым, кстати, здесь называют и обычные маршрутные такси, сегодня нам уже не светил. В конце концов, после разговоров с местными, мы пришли к мысли о том, что единственный выход заключался в том, чтобы найти некоего немца (мы сразу же подумали о Херберте), который незадолго до нас тоже искал машину в Хорог, и, скооперировавшись с ним, снизить цену за проезд. Был еще вариант остаться здесь, в Ишкашиме, и нас уже даже успел пригласить к себе гости местный паренек по имени Эркин, но нам очень хотелось попасть в Хорог именно сегодня, так как мы хотели застать дома Андре, который в очередной раз должен был куда-то уехать. Вскоре практически весь поселок включился в поиски немецкого путешественника. Мы, как люди, видевшие его в лицо и знавшие английский язык, ездили на машине с одним из возможных таксистов по имени Атабек, спрашивая всех и вся о том, кто видел чужака. О немце знали уже практически все. Наконец мы смогли выйти на его след, и узнали, где он остановился на ночь. Но приехав на место, Атабек был разочарован, узнав от хозяев дома, что немец решил остаться в Ишкашиме до завтра и уже лег спать. Атабек все-таки решил помочь нам в том, чтобы добраться до Хорога и нашел ребят, которые ехали до Андароба, расположенного прямо возле курорта Гарм-Чашма. Оттуда уехать до Хорога было значительно проще, так как вечером с курорта в направлении города ехало большое количество машин. И уже через полчаса мы сидели в "таблетке", слушая местную музыку, звуки которой пытались перекричать звук ревущего двигателя. Проезжая мост, соединяющий афганский и таджикский берега Пянджа, я вдруг увидел Херберта, стоявшего возле какого-то грузовика. Наш "УАЗик" затормозил, и я выбежал для того, чтобы поинтересоваться у него, как обстоят дела. Оказалось, что он на самом деле сегодня вернулся в Ишкашим, а машина, в открытом кузове которой он сейчас ехал, просто остановилась, чтобы перегрузить какие-то вещи, а после этого также направлялась в Хорог. Пожелав друг другу удачи, мы расстались. Лично мне поиски Херберта очень напомнили фильмы про Великую Отечественную с самым сакраментальным вопросом, свойственным им: "Бабушка, немцы в деревне есть?". Было лишь одно отличие: о том, что немец в деревне есть, знали абсолютно все без исключения. Конечно, увидев Херберта возле Имкашимского моста, я понял, что все в поселке имели в виду какого-то другого немца. Тем не менее, воображение рисовало картины того, как Херберт, усыпив бдительность преследователей, вылез из окна по веревочной лестнице и "огородами" решил любой ценой выйти "из окружения". На посту ГАИ в Андаробе мы нашли машину, идущую в Хорог, и дальнейшую дорогу (причем, весьма интересную) мы проделали в компании трех памирцев из Хорога и одного афганца, которые возвращались с курорта Гарм-Чашма, весьма популярного среди местного населения. Ребята нашего возраста оказались весьма гостеприимными, и именно благодаря им, в один из последних дней нашего пребывания в Бадахшане, мы, наконец, смогли отведать плова в одном из придорожных кафе. Надо сказать, что до этого, в Хороге, мы были весьма удивлены, узнав, что данное, весьма присущее азиатским народам, блюдо мало распространено в городских заведениях общепита, и напротив, очень популярными (и потому часто приготавливаемыми) являются голубцы, которые я вообще никак не склонен относить к азиатской кухне. Но чем мне эта компания особенно понравилась, так это тем, что они пили пиво. Все, кто меня знает, прекрасно осведомлен о том, какое большое (почти сакральное) значение я придаю употреблению этого напитка. Но здесь, в Горном Бадахшане, найти компанию для его распития было весьма сложно (несмотря на слухи о том, что исмаилизм очень либерально относится к алкоголю, любители выпить в Бадахшане нам встречались весьма и весьма редко). И вот, наконец, судьба свела нас, можно сказать, с единомышленниками. В компании Муслима, Сафара, Манула и Назара мы с Леной долго ездили в машине по вечернему Хорогу, запивая пивом впечатления последних дней, и думая о том, что чувство праздника можно создать в любом месте на земле. Главное, чтобы рядом были друзья, и было пиво. |
#4
|
||||
|
||||
Re: Хорог,Мургаб-Памир
Глава 4. ПАМИРЦЫ И БАДАХШАНЦЫ
Я ехал в Горный Бадахшан с намерением писать о разных народах и разных религиях, сравнивая их и говоря о том, кто лучше и кто хуже. Но уже через несколько дней я стал понимать, что горы не делят людей по каким-либо признакам, делая всех памирцев самым гостеприимным и душевным народом на земле. Конечно, развитие туризма в регионе уже начало пагубно сказываться на некоторой части местного населения, которая пытается решить свои проблемы в течение одного сезона, или, что еще хуже, за счет одного путешественника. Но это, все-таки, больше исключение из правила, и я очень надеюсь, что даже эти люди со временем смогут понять, что туристы едут туда, где к ним относятся как к обычным людям, а не как к мешкам, набитым деньгами. Вообще, памирцами называют как народы, живущие на Памире в целом, так и те народы, которые жили там исторически с древних времен (этнические памирцы). К последней группе относятся рушанцы, шугнанцы, ваханцы, ишкашимцы и еще несколько относительно небольших народностей. Помимо же собственно памирских народов, в здешних горах проживает довольно много кыргызов (в Мургабском районе на Восточном Памире), а также некоторое количество таджиков. Почти все этнические памирцы (за исключением части язгулемцев и ванчцев) являются приверженцами исмаилизма - одного из течений шиитского ислама. Кыргызы, а также указанные язгулемцы и ванчцы являются мусульманами-суннитами. Но в целом, данный регион всегда славился своей веротерпимостью и взаимопроникновением религий, ведь в течение тысячелетий здесь сталкивались (и взаимообогащались, при этом) зороастризм и буддизм, ислам и христианство. Проникновение исмаилизма на Памир связывают с именем поэта и философа Носира Хосрава, жившего и проповедовавшего в одиннадцатом веке. Именно с тех времен, большая часть памирцев исповедует исмаилизм, в котором, правда, до наших дней проглядываются черты их более древних верований, связанных с поклонений огню. Но несмотря на то, что исмаилизм - это течение в исламе, многие живущие в низинах мусульмане до сих пор продолжают называть людей Бадахшана, которые упрямо не хотят считаться таджиками и называют себя памирцами, исключительно язычниками и кяфирами (неверными). В самом деле, говоря о Горном Бадахшане, нельзя не остановиться на исмаилизме, так как это довольно либеральное религиозное течение, как столетия назад, так и в наши дни, во многом определяет жизнь всего местного населения. Так получилось, что шиитский ислам, признающий право потомков Али (зятя и двоюродного брата пророка Мухаммеда) на управление мусульманской общиной, приживался, в основном, на территориях, население которых исповедовало до этого зороастризм. И если шиизм изначально считали исламским вариантом протестантизма, то исмаилизм, отколовшийся от шиизма в восьмом веке, стал "протестом против протеста". Именно тогда шестой шиитский имам Джафар, проводивший уступчивую политику по отношению к суннитам, решил лишить права наследования своего старшего сына Исмаила, выступавшего с неугодными отцу взглядами. Исмаил умер раньше своего отца, и имамом был признан не сын Исмаила, а младший брат последнего. После чего, часть шиитов приняла сторону наследников Исмаила и откололась от основной общины. В настоящее время, в мире насчитывается около 20 миллионов исмаилитов, и более 150 тысяч из них проживает на Памире. Таджикистанские исмаилиты долгое время (более пятидесяти лет) находились в условиях полной изоляции от своих собратьев по вере, проживающих за рубежом. Однако, всё это время традиции сохранялись, а вместе с ними сохранялись и древние труды исмаилитских теологов, по количеству находок которых Горно-Бадахшанская автономная область является в наши дни несомненным рекордсменом. Прогрессивный характер исмаилизма изначально основывался на том факте, что эта религия совсем не отрицала науку, а напротив, пыталась использовать все её достижения. По этой причине, высокообразованных исмаилитов никогда нельзя было обвинить в слепом следовании книжным догмам. Но их всегда обвиняли в том, что они слишком вольно трактуют священные книги и не соблюдают большинство обязательных обрядов. У исмаилитов нет духовенства. Есть лишь пиры (старцы) и халифа (наместники), назначаемые верховным духовным лидером - Ага-Ханом, и то, не везде. Нет мечетей или молитвенных домов, потому как местом, пригодным для молитвы, считается любой памирский дом. Исмаилиты не держат пост (уразу), считая, что вся их жизнь проходит как ураза, и нет никакой необходимости ограничивать свой организм в определенные периоды, предаваясь излишествам во всё остальное время. Памирские женщины никогда не носили паранджи и всегда сидели вместе с мужчинами за одним столом, а при встрече они здороваются за руку и зачастую обмениваются поцелуями. У исмаилитов нет обязанности совершать хадж в Мекку, вместо этого любой из них считает долгом хотя бы раз в жизни увидеть своими глазами Ага-Хана. Ага-Хан управляет общиной посредством фирманов (указов), в которых он излагает современное толкование Корана, ведь исмаилиты прекрасно понимают, что жизнь не стоит на месте, а меняется, и вместе с ней меняются представления о мире и о том, что в нем важно и существенно. Еще готовясь к поездке в Горный Бадахшан, я неоднократно сталкивался с упоминанием такой примечательной личности, как Ага-Хан IV. Сей человек является в данный момент руководителем общины исмаилитов, их, так называемым, "имамом времени". Надо признать, что до поездки я был склонен воспринимать всю информацию о нём скептически: мало ли что могут написать СМИ в целях пропаганды. Но приехав на место и пообщавшись с местными жителями, я понял, что любовь к Ага-Хану для памирцев - это правило. И на самом деле, как можно не любить человека, силами которого целый народ был спасен от голодной смерти? Это случилось во время гражданской войны и экономической блокады Памира в первой половине девяностых годов, когда официальный Душанбе практически оставил без снабжения огромную Горно-Бадахшанскую область. Тогда Ага-Хан направил через Кыргызстан в Горный Бадахшан караваны гуманитарной помощи, которые спасли от голода сотни тысяч людей. Сей факт бадахшанцы запомнили на всю жизнь, и я думаю, будут помнить в поколениях. Причем, как помощь Ага-Хана, так и предательство Душанбе. Либеральность исмаилизма, строящаяся, в первую очередь, на прогрессивных взглядах имама, вкупе с той поддержкой, которую он оказывает населению Горного Бадахшана, сформировали у большинства людей мнение о том, что он, если и не Бог, то точно пророк, посланный им. И кстати, что очень важно, исмаилиты не будут вести нудных и долгих споров по поводу истинной сущности Ага-Хана (как это стали бы делать и делали неоднократно представители многих других религий, временами скатываясь до религиозных войн и расколов). Каждый воспринимает его по-своему и имеет на это полное право. А заявления о готовности отдать за Ага-Хана свою жизнь - здесь не такая уж и редкость, а скорее, даже правило. И называет народ принца Карима не иначе как "наш имам" или "наш Ага-Хан", а кто-то предпочитает и более возвышенную формулировку - "его Высочество". Я - человек совершенно не верующий. И я не склонен судить о людях по их словам и тем принципам, которые они провозглашают. Поэтому, я сужу об Ага-Хане по его делам, а они, несомненно, приносят добро. Ведь в наши дни основанный им фонд активно занимается поднятием экономики Горного Бадахшана, участвует в различных гуманитарных проектах, развивает медицину и образование. Очень интересно слушать рассуждения жителей Горного Бадахшана о своей сегодняшней жизни. И в целом, анализируя настроения современных памирцев, можно заключить, что старики скучают по временам Советского Союза, а молодежь мечтает о благах современной цивилизации. Связи с республиками бывшего СССР здесь, как нигде более, являются прочными и хорошо вспоминаемыми. В советские времена памирцы никогда не служили в армии у себя на Родине, существующая политика забрасывала их в наиболее сложные и ответственные места: на секретные полигоны, отдаленные пограничные заставы и в закрытые города. Ту верность России, которая была присуща жителям этих мест, очевидно, планировалось использовать для взращивания настоящих защитников южных рубежей. Тем печальнее было смотреть местным жителям на уход осенью 2004 года с Памира российских пограничников. С горечью наблюдали памирцы и процесс разрушения Союза, ведь в отличие от многих других республик, независимость Таджикистана не принесла им совершенно никакой пользы. Напротив, будучи весьма важным в стратегическом значении, регионом СССР, Горный Бадахшан всегда находился на централизованном московском обеспечении. А когда Союза не стало, в поселках исчезло электричество и подорожали продукты. За всю нашу поездку мы встретили массу людей, судьбы которых были связаны как с Казахстаном, так и непосредственно с Карагандой. Кто-то здесь служил, кто-то работал, у кого-то есть родственники. И наверное, совсем уж удивительный для всего постсоветского пространства факт: только на Памире, услышав, что ты из Казахстана (равно, как и из любой другой республики бывшего СССР), тебе обрадуются и назовут земляком. Молодое поколение, как и везде, хочет всего нового. Их привлекает за границей то, чего нет в их родном Бадахшане, - большие города, супермаркеты, ночные клубы, сексуальная свобода. Но вместе с тем, они знают и любят свои корни, гордятся своим прошлым, но еще сильнее хотят идти в будущее. Хотя, девушки, по крайней мере, на мой взгляд, менее подвержены современным веяниям. Взять хотя бы одежду. В Бадахшане, вообще, очень интересно наблюдать за разделением стилей одежды по половому признаку. Интересный факт заключается в том, что местные мужчины очень быстро перешли на европейский стиль одежды, и увидеть здесь кого-то в халате и просторных восточных штанах в наши дни весьма сложно: в массе своей мужская часть населения носит пиджаки и брюки или джинсы. Но вот увидеть девушку в джинсах - это огромная редкость. Я думаю, что не без мужского влияния, конечно, женщины до сих пор предпочитают носить платья старинного туникообразного покроя с огромными плечиками и шаровары, причем, вне зависимости от того, происходит дело в отдаленном кишлаке Ваханской долины или в Хороге (в последнем случае, только плечики будут больше). Но что остается в Горном Бадахшане неизменным, так это жилища людей. Существует такое понятие, как "памирский дом". Традиционный памирский дом (а таких в Горном Бадахшане большинство) строится по очень типичной схеме, и вся она основывается на заповедях исмаилизма, наложенных на зороастрийские традиции, которые не забыты и по истечении двух с лишним тысяч лет. Чид (а именно так называет свой дом, например, шугнанец) являет собой сочетание нескольких обязательных элементов, и все здесь пропитано символизмом. Неизменные пять колонн, каждая из которых олицетворяется либо с членами семьи Пророка Мухаммеда (так называемой, шиитской пятеркой: Мухаммед, Али, Фатима, Хасан и Хусейн), либо с зороастрийскими божествами. Строго регламентированное количество и местоположение балок, формирующих потолок. Обязательные три уровня пола, каждый из которых возвышается над предыдущим примерно на полметра и символизирует одно из "царств" природы. Обязательный сводчатый потолок "чорхана", непременная фотография Ага-Хана на самом видном месте. А над входом в каждом памирском доме висят рога архара или горного козла - животных, считавшихся на Памире священными еще со времен зороастризма. Любое событие в жизни памирца, как раньше, так в некоторой мере, и сейчас, регламентировано внутри чида. Так, например, колыбель с ребенком принято ставить возле столба Мухаммеда, который, по всем канонам, должен быть изготовлен из арчи (что в наше время не всегда соблюдается). Возле этого главного во всех смыслах столба принято и посвящать юношу в мужчины, когда на свой пятнадцатый день рождения он надевает белую мужскую одежду. А во время свадьбы жених с невестой сидят возле столба Али (который, по зороастрийской традиции, посвящен ангелу любви - Меру), дабы получить благословение на долгую и счастливую жизнь. Но непосредственно перед свадьбой во время одевания свадебного наряда невеста располагается возле столба Фатимы, дочери пророка и матери Хасана и Хусейна. Столб Хасана, не имевшего наследников, в зороастрийской традиции символизирует ангела Земли - Замёда. Возле этого столба принято сажать почетного гостя или религиозного лидера общины (халифу). Столб Хусейна, ставшего следующим имамом после Али, является тем местом, возле которого проводятся различные церемонии, в том числе, траурные, а также бракосочетания и чтение молитв. Оташдон или лянгар (место для разведения огня), в связи с тысячелетними зороастрийскими традициями памирцев, является особенно священным местом, я бы сказал, своеобразным алтарем. Очаг обогревает дом, служит для приготовления пищи, в особенности, для выпекания хлебных лепешек. А в особых случаях на нем разводятся жертвенные курения. Наверное, самым удивительным и красивым элементом чида является его деревянный сводчатый потолок, называемый "чорхона". Чорхона устанавливается в центре потолка над балками и состоит из четырех квадратный ярусов, вписанных один в другой. Считается, что каждый из ярусов символизирует какую-то стихию. Нижний - это дом Земли, второй олицетворяет воду, третий посвящен ветру или воздуху, а самый верхний и маленький из ярусов - это дом Огня, символизирующий Солнце. Ведь именно через этот четвертый ярус в дом попадает солнечный свет, особенно священный для зороастрийцев. В современных условиях, к классическому четырехугольному чиду часто пристраивают дополнительные комнаты, веранды и другие постройки, однако он по-прежнему остается связующим звеном всего дома, его сердцем и хранителем истории. Не в последнюю очередь поразил меня тот факт, насколько хорошо все местные жители знают историю своих мест. Это, наверное, и неудивительно, ведь любовь к Родине была дополнена для большинства населения высшим образованием (Горный Бадахшан лидировал в СССР по количеству дипломированных специалистов на душу населения, и сейчас изучение наук весьма поощряется в обществе, даже в том случае, если эти знания не смогут найти практического применения). Поэтому рассказы о походах полковника Ионова и Кушанском царстве со всеми подробностями можно будет послушать и здесь, если вам не посчастливилось изучить историю этих мест до поездки. Тем более, что за душевным дастарханом и в компании прекрасных людей, процесс впитывания знаний будет идти сам собой, без каких-либо усилий. Просто потому, что всё вокруг будет восприниматься застывшей историей, такой далекой во времени и такой близкой в пространстве. По эту сторону Пянджа - 5 |
#5
|
||||
|
||||
Re: Хорог,Мургаб-Памир
Глава 5. НЕ НУЖЕН ВАМ БЕРЕГ АФГАНСКИЙ
Когда я, наконец, оказался в Горном Бадахшане, сам собой стал вопрос о том, чтобы посмотреть и на земли, лежащие по другую сторону Пянджа. Тем более, что в Хороге располагалось консульство Афганистана. Но, к сожалению, визит в него оказался для меня безрезультатным. Даже несмотря на присутствие уроженца Афганистана Вахиба, говорящего о том, что в Файзабад я направляюсь вместе с ним, работники консульства были настроены весьма враждебно по отношению к гражданам Казахстана, объясняя это аналогичным отношением казахстанских дипломатов в Кабуле к афганцам. Ставка консульского сбора, без всяких вразумительных причин, была завышена в два раза, с меня также требовалось предоставить письмо от какой-то туристической организации, выдаваемое, как я полагаю, тоже не безвозмездно. Надо сказать, что мы попали в Горный Бадахшан, и так уже довольно "похудевшими" в финансовом смысле, так как при милицейском досмотре в Бишкеке из моего кошелька загадочным образом пропала часть денег. Поэтому, платить в несколько раз больше, чем полагается, да еще и ради всего лишь двух-трех дней в Афганистане, стало казаться несколько нелогичным. Так вот, по вине казахстанских и афганских дипломатов, а также бишкекских ментов, двери Афганистана оказались для меня закрытыми. А это очень трудно выносить, особенно когда едешь вдоль Пянджа, чья ширина в некоторых местах не превышает пяти-шести метров, и понимаешь, что совсем близко идет какая-то совсем другая жизнь, и живут совершенно другие люди. Несмотря на тот факт, что народы, живущие по обе стороны Пянджа, являются очень родственными (ведь река, по вине большой политики, просто разделила княжества Шугнан, Рушан и Вахан на части), за те сто с лишним лет, что прошли с момента разделения, судьбы их развивались совершенно разными путями. И несмотря на то, что моих собственных впечатлений об Афганистане мне будет не доставать, рассказов о той стороне Пянджа я наслушался предостаточно, и в данной главе я сделаю попытку суммировать их и рассказать о том, что же все-таки из этого разделения получилось. Сделав экскурс в историю, мы узнаем, что Памирские княжества Шугнан, Рушан и Вахан существовали еще со средних веков. К девятнадцатому веку все они попали в вассальную зависимость к Бухарскому ханству, над которым, в свою очередь, был установлен в 1868 году протекторат Российской империи. Границы княжеств не было строго определенными, тем более в таком клокочущем страстями регионе, да еще и в соседстве с афганским эмиром Абдуррахман-ханом, который прославился своей особой нелюбовью по отношению к "неверным" (а большинство населения Бадахшана как раз подпадало под это определение) и очень часто показывал её на деле, организовывая кровожадные нападения. Участники "Большой игры" в Центральной Азии - Российская и Британская империи рассматривали в XIX веке Памир в качестве особо стратегического региона. Одной из причин повышенного внимания к региону со стороны англичан являлся предположительный план военного похода российских войск через горы Памира в британскую Индию. Обе стороны делали попытки закрепиться на Памире, и в то время эти места просто кишмя кишели географами, этнографами, разнообразными путешественниками и учеными и, конечно же, военными, но у всех у них была одна главная задача - разведывательная, потому как никто не осмеливался предпринять решительные действия. Порывы военных с обеих сторон сдерживали дипломаты и политики, опасавшиеся слишком открытой конфронтации. В конце концов, Российская и Британская империи пришли к обоюдовыгодному решению, которое было закреплено рядом межгосударственных договоров и окончательно оформлено в 1896 году. В соответствии с договором, граница между зонами влияния устанавливалась по реке Пяндж, а Ваханский коридор (полоска левого берега) передавалась афганскому эмиру. Таким образом, обе державы получили буферную зону между своими владениями, дабы не искушать судьбу и избавить себя от возможных пограничных конфликтов. Естественно, что интересы местных народов тут учитывались в последнюю очередь, значение имели лишь интересы обеих империй, да очевидная простота в разграничении владений по естественному водному рубежу. Так, земли бадахшанских княжеств оказались разделенными по географическому принципу, без учета этнического деления. Граница между современным Таджикистаном и Афганистаном по сей день проходит большей частью по той самой, установленной договором, линии. И по сей день, существует два Бадахшана - таджикский и афганский. Сложно сказать, каких последствий для современного Горного Бадахшана у этого разделения было больше - положительных или отрицательных. Да, родственников во многих случаях стала разделять граница, порушились многолетние родовые связи, пришли в упадок какие-то сферы местной экономики. Но, с другой стороны, в афганской части Бадахшана до сих пор отсутствуют асфальтовые дороги, подавляющее большинство населения живет в условиях, весьма близких к средневековым, а уж по поводу спокойствия на земле Афганистана долгое время речи и вообще не шло. Да и российские войска, пришедшие на Памир в конце XIX века, буквально спасли бадахшанцев от террора афганского эмира, именно поэтому местное население до сих пор с таким теплом относится к русским. И в целом, переход в российское подданство всегда воспринимался здесь, как единственно правильное решение, без попыток представить данную страницу своей истории в качестве колонизации. В левобережье рек Пяндж и Памир проживают не только родственные таджикским памирцам народы, но также и кыргызы, попавшие туда (речь идет о Ваханском коридоре) в тридцатых годах прошлого века. Тогда, спасаясь от советской власти, лидер памирских кыргызов, Рахманкул-хан откочевал с подчиненными ему людьми на так называемый Малый или Афганский Памир. В течение довольно продолжительного времени жизнь кыргызов, поселившихся в афганской части Памира, была относительно благополучной, а Рахманкул-хану афганским монархом был даже присвоен титул "Защитник Памира". Однако, те кыргызы, которые остались в Ваханском коридоре до наших дней, это всего лишь остатки подчиненных Рахманкулу родов, не пожелавшие покинуть пастбища в конце семидесятых годов, когда основная часть народа, испуганная революцией в Афганистане, пустилась в долгие скитания и, в конце концов, обрела родину в Турции. Кыргызы, живущие в таджикской части Памира и бывающие по каким-то делам в Афганистане, отзываются о жизни афганских кыргызов очень отрицательно, говоря, что на той стороне реки все еще средневековье. Долгая изоляция не способствует соответствующему развитию людей, которые до сих пор не получают нормального медицинского обслуживания и хотя бы примитивного образования, а также почти поголовно употребляют наркотики. Однако, мало кто из них хочет оставлять ставшие родными им пастбища Малого Памира, предпочитая неизвестности жизнь в изоляции и нищете. Наркотики и Афганистан уже долгое время вызывают в умах людей взаимные ассоциации. И отнюдь, не зря: многие говорят, что Хорог развивается не только благодаря деятельности международных организаций. Близость к Афганистану делает Горный Бадахшан первым перевалочным пунктом в торговле героином. Отсюда он начинает растекаться по Кыргызстану, Казахстану и России, а потом и еще дальше. Не могу сказать, что здесь присутствует отрицательное отношение к торговле наркотиками. Да, наркоманы - это плохо, это отбросы общества и почти единственные люди в Бадахшане, которые способны поднять руку на чужую вещь, но торговля - это другое, это бизнес, который позволяет выжить и прокормить семью в тех совсем нелегких экономических условиях, в которых в настоящее время находится Горный Бадахшан. По причине столь буйного развития наркоторговли, левобережье Пянджа не столь сильно поддерживается международными гуманитарными организациями, как это имеет место в таджикской части Горного Бадахшана. Но, в целом, афганская провинция Бадахшан уже долгие годы является относительно спокойным местом. В годы войны с движением "Талибан", в столице Бадахшана, городе Файзабаде располагалась временная ставка правительства Северного Альянса, руководимого легендарным Ахмад-Шахом Масудом. И эта, самая северная из афганских провинций, так никогда и не была занята талибами. После нескольких дней в долине Пянджа у нас создалось впечатление, что граница между Таджикистаном и Афганистаном в наши дни отнюдь на "на замке". Местные говорят, что ситуация пока что сдерживается тем фактором, что у афганцев своих проблем хватает и на правый берег Пянджа их не особо тянет. Говорят, что раньше, до ухода из Таджикистана российских войск, пограничные патрули и заставы были широко распространены в Ваханской долине. Теперь же, за несколько дней пребывания, мы наткнулись на патруль всего лишь дважды, причем в первый раз, пограничники сделали вид, что не замечают нас, развернувшись лицами к Пянджу, а второй раз проверили документы, когда мы сидели возле магазина в Шитхарве, и очевидно, по причине того, что им просто нечего было делать. И хотя я ратую за отсутствие границ и барьеров, препятствующих общению между людьми, по-моему, это не тот случай. Глава 6. ДОМОЙ Возвращение из Горного Бадахшана домой в Казахстан хоть и проходило по той же самой дороге, что и поездка туда, было связано с большими потерями нервов и денег. И к концу поездки я уже начал довольно осторожно и подозрительно относиться к людям, предлагающим свою помощь за вознаграждение. Простившись в Мургабе с нашим другом Туратом, который приютил нас у себя дома и на обратном пути, мы нашли на базаре машину, вскоре отправляющуюся в Ош. И в районе полудня мы уже тряслись в УАЗике, едущем по Памирскому тракту в районе озера Каракуль. За те несколько недель, что прошли с нашего приезда, дорогу успело здорово потрепать дождем, снегом, селями и обвалами, и теперь во многих местах имелись значительных размеров промоины. Миновав пограничные кордоны, мы спустились в обширную Алайскую долину. А после Сарыташа начался подъем на перевал Талдык, который уже не представлялся мне таким ужасным местом, как в прошлом году (что, конечно, естественно, так как в этот раз мы поднимались на перевал в солнечную погоду и днем, а не во время снежной бури и по темноте). Я, не переставая, крутил головой и вглядывался в лица камазистов, в надежде увидеть дядю Женю, который помог нам в прошлом году, вывезя нас с другом с пограничного Иркештама, и сейчас, наверное тоже крутил баранку где-нибудь неподалеку. По причине острой нехватки денег мы с Леной планировали заночевать где-нибудь на окраине Оша в палатке, но когда мы поделились этими мыслями с водителем, он сказал, что можно поселиться в дешевой гостинице, куда как раз и направлялись двое из наших попутчиков. Честно скажу, данная новость нас очень успокоила, и оставшуюся дорогу до Оша у меня больше не болела голова из-за мыслей о том, где и как мы будем ставить палатку в полной темноте. Переночевав в Оше в гостинице при Алайбазе за просто смехотворные деньги (меньше 1 доллара за человека), ранним утром мы выдвинулись в центр города для осмотра, если не главной, то уж точной одной из самых важных достопримечательностей Оша - самого большого в Средней Азии (если верить слухам) базара. Сулейман-гора (на самом деле, важнейшая достопримечательность Оша) в третий раз осталась для нас недосягаемой высотой по причине выпитого и съеденного в одной из кафешек по соседству с базаром. Конечно, Ош - это весьма приятный город для транзита, но очень надеюсь, что когда-нибудь смогу побыть здесь и подольше. Пиво, выпитое в ошском кафе, стало последним положительным впечатлением от Кыргызстана. Происходившее далее нельзя не вспоминать без злости Я уже не буду особенно останавливаться на критике кыргызской милиции, которая по своей коррумпированности и любви к взяткам уже давно переплюнула печально известную узбекскую. В этот раз всё было точно так же, как и в прошлом году. Почти узаконенные дорожные поборы преследуют любую автомашину идущую по кыргызским дорогам, и 20 сомов в качестве подарка милиционеру - это уже просто неоспоримое правило. Только появлялись всякие интересные мысли о том, что провезти через всю страну грузовик с арбузами по стоимости будет примерно также, как если в этот самый грузовик загрузить автоматов Калашникова. Ведь за паршивые 20 сомов у водителя есть железная гарантия того, что милиционер не будет осматривать его груз. Ненависти к кыргызской милиции мне прибавило и недавнее происшествие в Бишкеке, когда из моего кошелька, словно по волшебству, пропала во время милицейского досмотра, часть денег. Как мне рассказали в Мургабе, это стало настолько обычной практикой, что никто уже даже и не удивляется, воспринимая такие пропажи как естественную норму убыли. Но если "служители правопорядка" на просторах СНГ редко радуют своей порядочностью, и к этому уже можно было бы давно привыкнуть, то столкнуться с воровством со стороны водителей-дальнобойщиков было как-то в диковинку. Я должен был сразу насторожиться, когда в Оше нам предложили доехать до Бишкека в кабине грузовика за деньги. И в самом деле, ни один нормальный дальнобойщик не возьмет с путешественника денег, ведь обычно это одни из самых душевных людей на земле, которые придут на помощь путешественнику даже тогда, когда он сам об этом не просит. Но мы согласились на предложение поехать за немного меньшие деньги, чем повсеместно предлагалось. Было лишь одно условие: около часа одному из нас нужно будет полежать сверху, пока не пройдут милицейские посты, на которых один из водителей периодически выходил, чтобы отдать полагающуюся взятку. Честно говоря, меня однозначно нервирует ехать куда-то, когда я не вижу, куда меня везут. Я привык знать направление своего движения по земному шару, и считаю это очень важным. Поэтому, последовавшая через некоторое время новость о том, что в кабине мы поедем вчетвером, а не втроем, как было обещано, меня очень разозлила. Только вот ругаться и высаживаться было уже поздно. Теперь, на приличном расстоянии от Оша найти машину до Бишкека было бы намного труднее. Скрипя зубами, мы решили не горячиться, потому как добраться побыстрее до дома было намного важнее, чем идти на принцип. Ночью мы остановились в каком-то придорожном кафе. Денег в карманах не хватило для того, чтобы расплатиться, и Лена пошла в машину, чтобы достать денег из сумки. Водилы сидели внутри и прекрасно видели, откуда она доставала наши кровные. Они очень сильно торопились в Бишкек и поэтому сильно торопили нас. Лена забежала в кафе, чтобы отдать денег, а сумка осталась лежать в машине. Очевидно, именно тогда два этих ублюдка вытащили из сумки 400 сомов, которые, на тот момент представляли для нас весьма большую сумму. Только вот обнаружили мы эту пропажу уже в Казахстане. Больше всего раздражал тот факт, что и отомстить толком этим нелюдям никак не получится+ В принципе, удивляться было нечему. Кыргызы, живущие в Кыргызстане (для себя я понял, что они и гостеприимнейшие кыргызы с Памира - это чуть ли не два совершенно разных народа), в очередной раз подтвердили свою говнистость (пытаясь долго подобрать другое слово, я так и не смог найти полностью выражающий мое отношение к этим людям, интеллигентный эквивалент, поэтому оставил первоначальный вариант). Так вот и получилось, что одним из самых главных выводов данного путешествия стало нежелание когда-либо еще попасть в Бишкек и Кыргызстан вообще. Не хочу голословно обвинять всех и сразу, но тенденция, обнаружившаяся в ходе поездки, заставляет думать о том, что следующий мой раз в Бишкеке, если и состоится, то будет исключительно "на танке". Уже после завершения путешествия я прочитал в Интернете о дальнейших похождениях норвежского велосипедиста Хермана, встреча с которых произошла у нас в Алматы. Я даже не удивился, когда узнал, что в Кыргызстане у него своровали фотоаппарат и были многочисленные проблемы с милицией. В то же время мне ужасно захотелось продолжить мое исследование этого "узла противоречий" в самом центре Азии. И в будущем, надеюсь, у меня получится попасть в афганскую часть Ваханской долины, преодолеть перевал Барогиль и добраться до легендарного пакистанского Читрала. Ну а Горный Бадахшан и населяющий его народ я буду всегда вспоминать с огромной благодарностью, надеясь стать их гостем еще раз. Приехав в Алматы и попав на вокзал, мы опять наткнулись на толпу "помогаек", которые предлагали купить билеты до Караганды по цене, превышающей номинал как минимум в два раза. Ясное дело, что в кассах билетов не было. И еще яснее был тот факт, что их не было благодаря прямо-таки организованной преступной деятельности кассиров, их руководства, помогаек и прочего люда, включая самых высоких должностных лиц железной дороги, пытающихся создать вам проблемы на ровном месте и решить их тут же, но за ваши деньги. Ненависть просто захлестнула меня, и я прямым текстом рассказал одному из "помощников" все, что я думаю об их деятельности. К счастью, автобусные перевозки пока что не подвержены подобным спекуляциям, поэтому в тот же вечер мы смогли выехать из Алматы в Караганду. А еще я понял, что автостоп (хоть платный, хоть бесплатный) как способ передвижения - это не для меня. И в дальнейшем, я планирую пользоваться либо регулярными маршрутами за строго определенные деньги либо бесплатным транспортом моих друзей. Но больше всего я буду любить, как и раньше, независимые перемещения по свету силой собственных мышц, хоть пешком, хоть на велосипеде. Ведь главное в путешествии - это чувство неограниченной свободы. И именно для того, чтобы чувствовать себя свободным, я продолжаю свои странствия по просторам земного шара. Виталий Шуптар, 2007. |
#6
|
||||
|
||||
Re: Хорог,Мургаб-Памир
Виталий прочитал твой очерк,спасибо! А в Горный-Бадахшан,а именно через Мургаб не на Хорог,а через Малый Афганский Памир на Гумбад и далее не планируешь пройти и написать,это места где приходилось нести срочную службу.
|
|
|
Похожие темы | ||||
Тема | ||||
Памир-Мургаб
Автор кремль
Раздел Рассказы пограничников
Ответов 937
Последнее сообщение 05.12.2024 17:57
|
||||
Памир-Мургаб -2, десять лет спустя
Автор Володин
Раздел Рассказы пограничников
Ответов 515
Последнее сообщение 28.10.2022 22:12
|
||||
Памир-Мургаб!
Автор кремль
Раздел Стихи пограничников
Ответов 1
Последнее сообщение 13.06.2022 12:17
|
||||
1 ММГ Мургаб
Автор земеля
Раздел Мургабский Пограничный Отряд
Ответов 673
Последнее сообщение 05.09.2018 08:19
|
||||
Открытие мемориальной доски. Памир, Мургаб.
Автор Викка
Раздел Эстафета славных дел
Ответов 6
Последнее сообщение 15.08.2014 15:35
|
|