Борька

[Чика]

В прошлом веке дело было. По осени. Приехал с отряда «кусок» и нагло заявил, что на заставе большое поголовье крупного рогатого. На боевом расчете «Первый» озадачил в убойную команду. Шок – это по-нашему! Мясо ел, но как забить скотину? Житель-то городской. Говядину только в магазине видел.
С утречка собрались и пошли дела творить. Все страшное, оказывается очень простое. «Первый» спокойно зарядился, закинул «весло» за спину, закурил и брякнул невзначай:
- К дереву подтяните, петлю потуже, а то мозги в Китай улетят!
Мы побежали за коровой. Сагдеич, деревенский житель, дело знает. Кусок хлеба взял, подошел к буренке, за ухом почесал. А та как чует, что смерть рядом. Хлеб не берет.
Взял её за ноздри, сжал чутка, и спокойно повел к дереву. Башку к стволу притянули, узелок плотнее прижал, отошли.
Пуля в ухо вошла, а с другой стороны пол черепа вынесла. Бедняга подпрыгнула, но не упала.
Прапор в предвкушении оргии, аж запрыгал. В бок локтем меня саданул и нож протягивает. Тля, обычный, десертный, которым котлету с трудом располовинишь!
- Вскрой ей глотку, чтоб не мучилась! Давай бегом!
Я стою, что делать не знаю! «Кусок» присел, сначала свой нож воткнул, дырку в шее сделал. Потом эту хрень вставил и на меня обернулся.
- Дальше режь сам, а то я кровью забрызгаюсь!
Ноги стали ватными. Подошел, взялся за рукоятку и начал «резать».
Вы видели, какие глаза у коров? Большие, карие. Ресницы, мама не горюй! Сижу под ней глотку пилю, а она на меня своим оставшимся глазом смотрит, а из него… СЛЕЗА СТЕКАЕТ! Торопит.
Наконец, упала. Ноги подогнулись, но веревка, оставшуюся часть башки, крепко держала у ствола. Дернулась пару раз и затихла.
- Давай топор! Головешку сразу хряпнем!
Два-три удара и покатилась, вернее, уперлась «рогами в землю».
На спину положили, под бока поленья подсунули, и началась разделка. Как требуху вскрыли, запах пошел. Специфический какой-то, сладковатый, приторный, парной.
Кишки в корыто, шкуру с копытами в сторону для отчета. Мясо на куски, дельные в холодильник.
Таким образом, забили еще четыре головы. День махом пролетел, обедать не пошли, боялись проблеваться. Под вечер подташнивало, не то с голодухи, не то с непривычки.
Борька – бык двухлеток, беспокоился насчет пожрать, но когда услышал выстрелы и почуял запах смерти, угомонился. Тусовка его заметно поредела и чтобы не испытывать судьбу вела себя смирно.
Выпавший снег скрыл все улики творившегося беспредела. Морозец запах развеял. На Дальнем Востоке коров и в зиму выпускают прогуляться. Шкура дюжит. Вышли и наши страдальцы. Как-то случайно, а может и нет, завернули они на место казни и … Что с ними произошло?! Задрав хвосты, коровы и Борька стали рыть копытами снег. При этом был такой жуткий рев, вой, плач! Скакали как лошадки на каруселях. Тыгдым-тыгдым. На силу отогнали. Стадо возбужденно пробежалось вокруг заставы и понуро погрузилось в стойло. До весны их больше не выпускали.
Подумал я тогда.
А ведь, люди ведут себя также! Пошумят, задрав «хвосты», поревут, повоюют со … снегом, поскачут как лошадки на карусельках! Тыгдым-тыгдым. И понуро в стойло! Покорно ждать пока не выведут за ноздри, к дереву не привяжут!?
До дембеля далеко было, а думать о чем-то надо, иначе, и впрямь, в скотину превратиться можно.
Тупые философские мысли развеял тот же Борька, по весне, поближе к лету. Волевым решением «Первого» он был ограничен в питании. Сено оставшееся, было распределено по коровам, которые являлись поставщиками молока для личного состава. Бычок довольствовался пойлом и … ДА, короче, жрал все, что мы принесем! Исхудал по этому поводу до неприличия. И в целях поддержания боеготовности был командирован на стык правого фланга. Заливные луга должны были вернуть Борьку к жизни.
Каждое утро ГАЗ-66 плавно сдавал до трамплина. Борис находился на стартовой и грамотно располагался в кузове. Семнадцать километров он легко переносил в темноте и покачивании на ухабах. Полчаса тряски, зато потом целый день деликатесного удовольствия. Кто ж откажется от такого? В общем, продолжалось это до тех пор, пока машина не сломалась. Крякнул наш газончик аккурат посля обеда. То есть туда Борьку отвезли, а забрать не на чем.
- С голодухи не загнется, машину поправим, с фланга снимем. Пускай пока набирает килограммы живого веса, лишь бы в кузов влез.
У «Первого» и без того забот хватало. Тут как назло проверка с округа нарисовалась, и закрутились все. На боевом узнал, что иду на правый, потом колуном. С утречка встали на приказ, я старшим. Максимыч помимо прочих указаний намекнул, что хотят гости проверить действия дозора при обнаружении нарушителя. Готовьтесь, мол, к любым ситуациям. Если предупредили, значит, точняк залягут в канаве, и будут пасти по-тихому. Вышли на плац, зарядились, пошли к воротам. За колючкой нас ожидали веселые километры. Стартанули.
Пока шли вдоль Амура башкой крутили на 360 градусов. КСП на фланге отличная, песок красновато-желтый. Птица сядет лапки видно. Я иду маркую чего ждать от гостей незваных и когда. Пока туда двигаем нас не обогнать, а может, они раньше нас запрыгнули? Надо было журнал открывания ворот глянуть, тогда бы шли спокойно. Придется в напряге двигать. С трубки доложили на точку. 128 – спокойное число. На сопку стали забираться, там спуск и еще два подъема. Забрались наверх, считай, половину на сапог намотали. И тут, что за чушь. Километрах в трех впереди кто-то по полосе идет, крадется пригнувшись. Началось кажись!
Младшего отправил в орешник, броском вперед выйти в тыл, отрезать путь отхода. Второй на расстоянии видимости позади меня пошел, оружие в положении «на грудь», кобура СПШ открыта, красная ракета в руке вертится. До столба с розеткой далеко, как раз сойдемся на встречных курсах. Продуманные эти проверяющие, мать их так! Двинули.
Про себя думаю, нагло как-то идет этот типчик. Не стесняясь, прет по КСП как танк. В бинокль маломощный пока не разглядеть. Ничего, нам спешить некуда, служить еще полгода. С километр осталось, залегли. Ждать всегда хреново. Дымить нельзя, ссать охота. Нервное ожидание, короче. Пять минут тянутся как жвачка. Все, слышны уже шаги, дыхание хриплое, видать курит много. Такого догоним, далеко не сбежит.
Ну, думаю пора башку из травы высунуть, ознакомиться с обстановкой. А там видно будет.
- Мама дорогая! Так это ж Борька своим ходом на заставу топает! Вот это фортель! Что докладывать?
Устав от одиночества решил наш бычок двинуть до дома своим ходом. Что бы копыта не поранить принял грамотное решение передвигаться по контрольно-следовой. Идет хвостом мух отгоняет, кряхтит себе под ноздри. Как он дорогу запомнил? Его ведь на машине возили всегда. Видать в мозгу бычьем компас имеется, как у почтовых голубей. Почуяв что-то притормозил наш Борис, стал тревожно оглядываться по сторонам. Промычал негромко. Младший наряда рядовой Лушников был старшим по коровнику и в нарушение инструкции оставил меня без прикрытия. Вышел из кустов, улыбка шире хари.
- Привет дружище! Признал? Подь сюда.
Руку протягивает с сухарем.
- Как же ты добрался? Устал, поди?
Бык как собачонка завертел хвостом, закивал радостно и вприпрыжку подлетел к кормильцу своему, чуть с ног не сшиб. Языком тянется к сухарю.
По трубке доложили, что делать спросили. Приказ был идти до стыка, там машиной снимут. А теперь-то как быть? Этот нарушитель с нами обратно не пойдет. Итак, устал.
«Первый» сам взял трубу, долго не мог понять, откуда взялся бык, потом выматерился как-то мудрено, чтоб китайцы не поняли, и сказал:
- Щас подъедем, заберем этого урода!
Покурили пять минут. Приехали за путешественником. Из рук в руки передали. Максимыч глянул на КСП и вынес приговор:
- П**дец тебе бычок!
Лушник глазами захлопал. За что Бориса под расстрел? Но с командиром спорить не стал, опустил плечи и отошел в сторону. Потом всю дорогу чесал затылок и разговаривал сам с собой. Пришли на стык, доложили. Сняли УАЗиком. Серега после доклада и сдачи оружия бегом на коровник. А в стойле Боря подругам своим новости рассказывает, жив-здоров. Отменили приговор, в телятах была потребность.

[Sever]

Супер. А все таки интересно как он дорого то нашел ??? Может просто по запаху шел ???. :417: Наряд то постоянно проходит всё равно запах человека остаеться.