Скорый поезд быстро мчится…

[ДЕРВИШ]

Скорый поезд быстро мчится…

Ну, что, Санек – кореш мой неизбывный… Давненько мы с тобой не сидели, чаёк чукотский не пили под юколу… Ты вон все по командировкам, да по тайгам своим шатаешься…
Я вот тут как-то рассказывал тебе, или просто в Форуме постился, как я призывался…. Ты давай, наливай-наливай себе стакан своего…гм…опять ты с портвейном… А ты его спиртиком первозданным разбодяжить не пробовал? Убойная, скажу тебе, вещь: медведя белого с ног валит одним запахом….
О чем это я? Ах, да…
Ведь сколько историй можно услышать о том, как человеки пограничные УХОДИЛИ на дембель… Санек, ты что, не знаешь, что такое дембель? Эх, сладкое это слово, тебе неведомое… А, ну да, ты ж сразу в "куски" подался, а меня как не агитировали отцы-командиры - отбрехался, типа, не-а-а-а-а, мне до дому нужно, крышу поправить, мол канзасский торнадо по району прошелся, сортирчик во дворе воздвигнуть надо в память о покойном прабабушке, и…и…и… и вообще отвяжитесь, не хочу я в армии оставаться".
А дембель наш, как ты помнишь по учебнику истории для 7 класса, задержали на неопределенное время: кое-кто из командиров намекал, что, мол, уйдете вы, болезные, только весной, после того, как подготовите весенников себе на замену.
Ну, представь, какое настроение было у бойцов, вынужденных встретить третий Новый год в армии? И это после того, как все два года ПОСЛЕДНИЙ дембеля провожали мы на дембель именно 31 декабря. А тут нам, героическим защитникам священных и неприкосновенных рубежей Родины, бойцам "невидимого фронта", красе и гордости Пограничный войск КГБ СССР, предлагают "добровольно" прослужить еще полгода…
Ну, настроение наше еще больше усилилось прямо пропорционально усилению охраны Границы: понаехали, понимаешь, московские аппаратчики, по Отряду шарахаются, как призраки, везде свои носы суют, в казармах спят на соседних койках. Пукнуть бесконтрольно никто не мог. Толку, как говорится, ноль, зато несварение желудка гарантировано всем – от начальника отряда до последнего подхозника.
И вот в таких условиях пришлось нам все-таки встретить третий Новый год. Как встречали? Я тебе уже рассказывал, не коси под непонимающе-непомнящего.
И нужно добавить, что командир наш ни с того, ни с сего, рванул себе в декабре в отпуск: водка ему, что ли, теплая не нравилась?
Вот тут-то и пришел долгожданный приказ. И отцы-командиры поручили командиру роты связи (гы-гы, где мы, а где связь?!) сформировать списочек дембельский.
Тот, не хочу даже вспоминать фамилию его, взял и засунул нас в последнюю партию: не своих же будет в последнюю партию выпихивать. А у нас за год последний ни одного залета. Ну, сам понимаешь, официального залета. Обидно, аж сейчас слезу вышибает!
Ну, повозмущались мы, повздыхали, делать нечего. Вот только оппортунистические настроения у нас увеличились прямо пропорционально оставшемуся сроку службы.
Вот тут-то и ушла сначала первая партия, за ней вторая…
Сидим, ждем, зубами скрипим так, что в порту чайки от ужаса сознание на лету теряют.

В первую партию ушел корешок мой лепший, не то, что школьный, еще детсадовский корешок. С совместно обкаканных пеленок, можно сказать, корешок. Соседями даже были. Он только на "семерке" служил.
Идеальный, хочу сказать, пограничник был по тем временам: мало того, что спортсмен, но и секретарь комитета комсомола, да целый кандидат в члены КПСС.
Ну, с Сережкой мы переговорили, попрощались, как водится, и попросил я его передать родителям своим, от ожидания страдающим, что придет их героический защитник только через две недели… как минимум…
К слову сказать, Сережка перевыполнил свое обещание, зашел к моим даже раньше, чем домой попал. Долго он потом "посиделки" с моим батей вспоминал: чуть живой домой попал.
Ну, две партии ушли, перерыв. Сидим, ждем, скрипим…
И вот тут из отпуска возвратился командир наш. Радостный такой и довольный, прибегает в казарму и с порога кричит, что нам объявлено по 10 суток отпуска…
Типа, раз весной уходите, то он походатайствовал, вот и получили приказ из округа.
Надеюсь, что такое "немая сцена" и "гробовое молчание" тебе объяснять не нужно? Командир наш весьма удивился и уязвился нашей неадекватной реакцией на столь радостную весть. Но, услышав в ответ громовое: "Какой нах… отпуск?!!! Уже две партии ушли!!!", быстренько все сообразил и укатился в штаб.
И вот объявляют нам, что, "…учитывая заслуги…" и все такое прочее, увольняют нас ВНЕ партии, и в пятницу отбываем мы в места родные, далекие… (Опять же по какому-то капризу руководства, не увольняли у нас по выходным дням, наверняка из соображений безопасности… мирных жителей).
Схватив "бегунки", рванули мы по Отряду в поисках тех ответственных и безответственных товарищей, от чьей закорючки зависел наш скорейший выход за охраняемую территорию.

На складе ПФС, куда мы заглянули сняться с довольствия, и традиционно получить по два копченых леща (Да не оплеухи, Санек, чего тупишь-то, рыбу нам натуральную выдавали по традиции), за почти барной стойкой кемарил "страшный" прапорщик Новодубов (ну, фамилию я по понятным причинам изменил). Разглядывая нас маслянистыми хитрейшими глазками через стоящий на стойке графин со спиртом (ну, это было секретом только для начальника Отряда), Новодубов заявил: "Чё надо?"
"Дык, трщ прщк, мы как бы это, мы как бы на дембель".
- Ага! – скептически заявил Новодубов, - Разбежались! Вам еще до дембеля, как до Шанхая на унитазе, спиной вперед по шпалам…
(Была такая приговорка у "страшного" прапорщика).
Увидев же в наших руках "бегунки", прапор встрепенулся, налил себе из графина полновесных граммов двести, опрокинул в рот, сопроводив коротким "За вас!", потом подмахнул наши бумажки и вальяжно махнул рукой в сторону холодильников: "Третья и четвертая секция – ваши!"
Санек, затарились мы не только копчеными лещами, но и копченым сальцем, колбаской различных сортов, грудинкой, и прочими гастрономическими прелестями, производимыми славными представителями легендарной продовольственно-фуражной службы нашего не менее славного дважды-орденоносного Отряда.
Ну, ты же сам понимаешь, что ехать в поезде, пусть даже скором, имея в запасе только закуску, это как-то не по-человечески, не по пограничному, можно сказать.
Ну-у-у-у-у, честно говоря, бы-ы-ы-ыло у нас немножко с собой. Чекисты, все-таки, даже от москвичей заховали по захоронкам всяким. А что было-то, спросишь ты?
И я отвечу, мне скрывать нечего: не по-русски все было, портвейн твой любимый, был. Только чисто, конкретно и исключительно португальского производства: у мореманов прикупили по случаю. Выходило (по самым скромным подсчетам) бутылки по три портвешка на брата.
Но, что такое портвейн этот самый, пусть и исторически родной - португальский, для дембеля Погранвойск? Ноль! Пшик! Баловство, короче, какое-то сувенирное.
Пошарахались мы по Отряду, пока в поле нашего зрения не попал не менее "страшный" прапорщик Самойленко. Он на вещевой ниве подвизался, сам Бог нам его послал.
Мало того, что единственный земляк был из офицеров-прапорщиков, дык еще и заведовал он по своему служебно-должностному положению раздачей той самой "вещи", от которой не отказался ни один пограничник, даже самый закоренелый трезвенник. Короче, спиртом он заведовал, по странному стечению мыслей отцов-командиров. Может потому, что в отличие от Новодубова, не грешил он этим самым делом вообще? Странно вообще-то для представителя славного племени смолян, с материнским молоком впитывающих…гм…ну, в общем, крепкие спиртные напитки домашней выработки… Ну, да я ему не судья.
После подписания "бегунков", состоялась непродолжительная беседа, с клятвенными заверениями в вечной дружбе и напоминанием о земляческих, почти родственных отношениях, "страшный" расчувствовавшись, пустив на сыром балтийском ветру скупую мужскую слезу, в результате чего мы стали обладателями аж целого литра вожделенного напитка крепостью в градусов эдак в 96.

Сдав "бегунки" в строевой отдел, и получив билеты, мы дружно посмотрели на часы и с ужасом обнаружили, что до отхода поезда остается всего полчаса.
А ведь еще нужно пройти и вынести "плоды" трудов наших "тяжких" через КПП, на котором (и мы это уже знали, мир не без добрых людей) нас с нетерпением ожидал дежурный по части, и он же уставник-строевик командир комендантской роты, который решил лично нас "поздравить" с дембелем.
Ну, рассказывать, КАК мы проходили через фильтр "комендаша", я не буду. Это еще на полтора часа разговора.
Как бы там ни было, мы с небольшими потерями в виде "неуставных" фотографий, мелким бесом, короткими и длинными перебежками выдвинулись на исходную позицию вокзального перрона. А там, как говорят наши чукотские братки: "Шо я бачу?"
Стоит во всей своей красе наш командир в парадной форме (и это в январе), со своим иконостасом на груди, и двумя наполненными чем-то сумками.
Попрощались мы достаточно тепло, сумки он нам передал "…ну, это я так, вам на дорожку с женой собрал…" и загрузились мы в вагон.
Оккупировав непроходной холодный тамбур для следующего с нами доблестного пограничного пса, положив для него взятый на рубль матрац, мы набились в одно купе, где уже расположились два погранца: новый замнач заставы и "хвост" с псом, следующие к новому месту службы на удаленный от Отряда, но не слишком удаленный от железной дороги участок Границы.
Маялись мы недолго, полчаса примерно. Все-таки живуч остался в нас принцип "подальше от начальства", тем более, когда дело касается прямого нарушения Дисциплинарного устава путем употребления спиртных напитков.
Старлей на наши вкрадчивые уговоры и намеки реагировал неадекватно: подняв глаза в потолок вагона, что-то там насвистывал, типа "…не думай о секундах свысока, наступит время - сам поймешь, наверное…", и мялся, как школьница перед лишении ее девственности.
Наконец, во время очередного перекура "тэт-а-тэт", старлей заявил, что пить с нами он не будет, так как "…ему еще с "хвостом" служить…" После чего добавил, что мы можем не обращать на него внимания.
Санек, веришь – нет, что тут началось. Столик был буквально завален закусками, начиная с наших деликатесов, и кончая трехлитровой банкой горячо мной любимого, исконно русского салата типа оливье, тактико-технические характеристики которого тебе должны быть хорошо известными, переданными нам нашим командиром. Не поскупился он, даже два флакона "Изабеллы" вложил в посылку для нас.
Глаза старлея, "хвоста" и доблестного пограничного пса округлились до размеров десертной тарелки: ни хрена себе, и откуда у простых бойцов такая ик****а с натюрмортом?
Ну, Санек, ты же знаешь, КАК у нас народ любит славных защитников Отечества, а уж тем паче героических защитников Границы!
Еще через полчаса гудел ВЕСЬ вагон! Мы только успевали перемещаться между купе. Спиртное не текло разве что по полу. Все старались угостить нас своим, чисто "домашним". Проводница сопровождала нас, как преданный дворецкий, причем опьянела она, несмотря на свой богатый опыт, гораздо раньше нас. Ну, как тут не выпить "За защитников!"?
На первой же стоянке, мы проводили своих попутчиков на перрон, подышали свежим воздухом и вытянулись перед встречавшим пополнение начальником заставы. Тот только хмыкнул, и, пожелав нам всего чего можно пожелать, долго внюхивался в дыхание старлея, "хвоста" и, кажется, даже пограничного пса. Все трое стояли по стойке "смирно", преданно заглядывая в глаза своего непосредственного начальника. Не унюхав признаков нарушения Дисциплинарного устава, начальник махнул нам рукой, и вся группа убыла для дальнейшей охраны Госграницы.

С чего начался в сосенднем вагоне сыр-бор, я до сих пор не знаю. Но от употребления очередной порции деликатесов нас отвлек истошный крик проводницы: "Погранцов бьют!!!"
В соседнем вагоне, куда мы экстренно выдвинулись, нашим взорам предстала радующая глаз настоящего пограничника картина: двое погранцов из ОКПП, таких же дембелей, как и мы, отмахивались от шестерых молодых воинов-десантников. Вокруг скопища блохой метался и подпрыгивал десантный сержант, не то, пытаясь вклиниться в драку, не то, пытающийся разнять ее. С двух сторон скопища по коридору стояли две плотные кучки мужичков, безуспешно пытающиеся растащить дерущихся.
Над действом висел отборный мат на нескольких распространенно-популярных языках братских народов СССР, женские причитания и детские крики.
Оценив обстановку и прорезав толпу тактическим построением типа "свинья", имени Ледового побоища, мы растащили дерущихся по углам, т.к. на команду "брэк" распаленные бойцы уже не реагировали.
Примирение закончилось в купе десантуры, куда расторопный сержант притащил в качестве компенсации аж целую трехлитровую банку первача (И где только добыть сумел?). Пока мы прикладывались по очереди к домашнему напитку, несколько пассажирок, явно неравнодушных к красавцам-пограничникам, быстренько и аккуратно привели в порядок офицерскую форму кпп-шников.
На одной из крупных прибалтийских станций в вагон пожаловал патруль. Какая-то п… все-таки настучала бригадиру поезда насчет драки, и тот-то их и вызвал, за что кстати был слегка бит по мягким частям тела на следующем железнодорожном перегоне. Причем бит он был совместными усилиями представителей сразу двух славных родов войск.

Патрульные сержант и ефрейтор были немногословны: "Встать, и на выход! Типа, хрен вам, а не отпуск". На наши недвусмысленные намеки, что едем-то мы как раз не в отпуск, а на дембель, патруль явно принял нас за сумасшедших: на дворе январь, а у нас дембель.
Недоразумение разъяснил прибывший на место старлей с черными петлицами связиста.
Выслушав наши оправдания и проверив документы, старлей улыбнулся и заявил: "Ну, то, что шурупам навтыкали – молодцы! Но чтобы больше – ни-ни!"
Увидев наши вытянутые морды, он пояснил, что служит в полку связи нашей общей конторы, сам служил в ПВ до того, как закончил Орловское училище.
Попытка предложить старлею, ну…это самое…ну, за содружество родов войск, не увенчалась успехом, старший патруля отбыл со своими подчиненными, а наш путь продолжился.

На перроне смоленского вокзала, при виде золотых куполов Успенского собора, мы с единственным землячком из взвода Толиком опустились на колени. Проходившая мимо бабулька перекрестилась, и до нас донеслось: "Бедненькие солдатики, во набрались!"
Прощаясь с Толиком, мы глубоко задумались. Запасы наши уже вышли полностью, а во ртах горел синим пламенем пожар мировой революции.
На наше счастье мимо пробегал некий субъект с полной авоськой бутылок. Толик окликнул его (оказалось – одноклассник, такой удачи просто не бывает в природе), и субъект передал нам драгоценный дар. И еще три часа мы дружно провожали армейскую службу под перестук вагонных колес.
Родной городок встретил двадцатиградусным морозом и ярким солнышком. На перроне я распрощался с ребятами, псом, которого наконец-то вывели погулять, и десантниками. Рассекая толпу мирного населения, ожидающего пригородную электричку, и выслушивая в спину приятные комплименты относительно моей принадлежности к Погранвойскам, я вышел на привокзальную площадь.
И первое, что бросилось в глаза, был зеленый островок среди серой мешанины из кроличьих и собачьих шапок перед автостанцией.
Обоюдный крик "Братан!" перекрыл все привокзальные звуки. Оказалось, что земеля тоже дембельнулся, только с китайской границы.
Посидев в "Минутке", эдакой забегаловке при автостанции, мы обсудили особенности охраны Госграницы на различных ее участках, после чего я запихнул свое тело в городской автобус и двинулся в сторону родного дома.
Первым, кого я встретил на родной остановке, оказался Сережка. В гражданской одежде, он как-то не смотрелся на моем фоне. До моей квартиры мы дошли вместе. Я стал за угол стены, в Сережка позвонил в дверь. Открыл батя, и хриплым голосом констатировал: "Заходи, поговорим". Любил батя так предопределять прием спиртного, значит была у него бутылочка в заначке.
Серега хмыкнул, и ответил: "Да я не один, с товарищем". Батя тоже хмыкнул: "И товарища давай, у меня две припасено".
Я вышел из-за угла, батя всмотрелся, и тут же бухнулся в обморок прямо на пороге…
Непонятно с чего, крепкий же был мужик.
Как говорится, картина "Не ждали"….

Вот так, Санек, я и добрался до дому, несмотря на все происки этого сложного процесса, именуемого незнакомым тебе словом "дембель".
Ну, ты это, наливай чаёк-то, бери юколу, кушай…
И думай, а какой у тебя дембель-то будет?

[Аист]

Рад ещё одному хорошему рассказу!
Удачи!

[Марина]

Класный рассказ, Дервиш, сначала смешной, а в конце ну уж очень трогательно прям до слез. Здорово

[lexx]

очень хороший расказ, как куплет из всей песни про армейскую жизнь.))))

[egor5870]

Бытие определяет сознание! Видно все мы представляли дембель примерно одинаково, поэтому у многих он получился похожим. Я уходил в 87, купить ничего было нельзя, брали у проводника, первый раз за деньги, а дальше деньги кончились. Поэтому побит проводник был почти сразу, потом бригадир, и уже в Калинине - патруль. Думали в Москве сцапают, но обошлось . Эх, веселые денечки!

[Викка]

Опубликовано на Погранец Дзен