Необычайно насыщенная впечатлениями поездка старшего прапорщика Дымова на поезде

[Барабаш]

Старшина школы поваров, старший прапорщик Дымов, пребывал в благодушном настроении. Вчера закончились выпускные экзамены, и школа сдала проверку на «отлично». Без ложной скромности, Дымов осознавал, что немалая доля успеха была делом его старшинских рук. Благодаря ему, на обеденном столе проверяющих, была и икорка с балычком, и весьма калорийная скобляночка с трепанга, и гребешок, и крабы с креветками. А как аппетитно проверяющие уплетали разные копченые курочки-уточки, фазанчики-перепелочки, а сальцо даже с собой завернуть попросили! Ведь как говорится, когда доктор сыт, оно и больному легче! Теперь все, осталось только новоиспеченных поваров отправить по отрядам и можно ехать в отпуск. Эх, и гульнем же на рiднiй Батькiвщинi!
Сладкие мысли о предстоящем отпуске прервал голос дневального:
- Товарищ старший прапорщик, вас вызывает к себе начальник школы!
Начальник школы, майор Песков, и старшина были одногодки , к тому же земляками, поэтому когда рядом не было подчиненных, позволяли себе общение на “Ты”.
- Звал, Саныч?
- Да, Иваныч, звал, проходи, садись. Сейчас разговаривал с округом и мобисты порадовали замечательной новостью; завтра на Сахалин летит военный борт и в полетный лист включают наших выпускников сахалино-курильского направления. Бросай все дела и занимайся расчетом этой группы. Повезешь до Артема их сам. Сколько их там у нас набираеться?
- Двадцать три человека
- Ну и нормалек, впервые, наверное, отправим на острова без задержек. В строевой тебя уже ждут со списками.
И закипела привычная старшинская работа с метаниями между штабом, службами, продскладом и санчастью. Через пару часов все было готово, и Дымов построил отбывающих перед штабом для инструктажа. Проводивший инструктаж, начальник щтаба, был предельно краток:
- В дороге не бузить, свое имущество на водку не менять, всем добраться до места назначения живыми и здоровыми! Вопросы есть? Вопросов нет! Всё, свободны!
А что, как говорится, краткость – сестра таланта!
Этот поезд всегда вызывал у Дымова неприязнь и раздражение. Он отправлялся со станции в четыре часа утра, а поскольку это было время самого сладкого сна, то народ, ожидающий прибытия поезда, бродил по станции словно зомби. Глядя на них, Дымову тоже очень захотелось спать, сказывалась напряженная экзаменационная неделя.
- Поезд, сообщением “Хасан-Новочугуевка”, прибывает на первый путь! – прогнусявил динамик. Боже, как они похожи между собой, эти вокзальные голоса! Может есть где-то место на земле, где занимаются тайным клонированием вокзальных глашатаев?
- Сергей Иваныч, привет! Далеко собрался? – услышал Дымов за спиной и, обернувшись, увидел своего бывшего замполита, Сергея Глебыча с редкой русской фамилией Иванов. Он уже месяц, как уволился, но ещё оставался с семьей в отряде, ждал, пока два его сына закончат учебный год в школе.
- Глебычу, наш нижайший! Вот в аэропорт своих островитян везу. А ты какими судьбами здесь?
- А мы всё, уезжаем на большую землю поднимать народное хозяйство. Вот нанесу последний визит в наше управление, заберу некоторые бумаги, и сегодня в четырндцать рейс на Москву.
- Тогда успехов тебе и семье на новом месте!
Общий вагон, как всегда, был переполнен. Появление в нем ещё одной, многочисленной группы пассажиров, ни у проводницы, ни у аборигенов вагона, особого энтузиазма не вызвало. Всех всегда удивляло трогательное отношение кассиров к пассажирам; на этот поезд в кассе всегда билеты были, какое бы количество ты не запросил. И на всех станциях, по пути следования этого поезда, билеты продавались только в два вагона, набивая их пассажирами, без преувеличений, под самый потолок. В этих вагонах стоял совершенно невыносимый чесночно-водочный, носочно-портяночный запах. Даже после кратковременного пребывания в таком “амбре” появлялось зверское желание, стать под тугую струю душа и мыться, мыться, мыться...
На удивление, все бойцы быстро нашли себе место. Кто залез на ту самую третью полку, кто втиснулся на нижних полках, безцеремонно подвинув гражданское население. Для Дымова тоже нашлось место на нижней полке, среди весьма смурных аборигенов. Вскоре поезд тронулся, и мерное покачивание вагона начало действовать на Дымова не хуже колыбельной песенки. Хоть спать сидя и не совсем было удобно, но через минут десять он уже пребывал в состоянии глубокой отключки, сказывалось напряжение последних дней.
Прапорщик Дымов обладал весьма интересным качеством: в нем жил встроенный, очень точный часовой механизм. Он мог проснуться в точно обозначенное время без будильника, не взирая на усталость и длительность сна. Это качество помогало ему избегать пролетов по службе на срочной, да и сейчас было хорошим помощником.
Ровно за полчаса до прибытия на станцию “Барановский”, где нужно было пересаживаться на электропоезд, следовавший до Владивостока, Дымов проснулся. Он ткнул своей ногой в то место на полу, где должна лежать его сумка и похолодел, нога нащупала пустоту. Ещё не веря в самое худшее, он наклонился под вагонный столик и стал обшаривать взглядом пол. Сумки небыло.
- Сперли, суки! Там ведь были одни военные билеты с аттестатами!
Дымов в мгновение ока представил живописную картинку, когда он будет стоять перед командиром, как последний лох, и что-то там лепетать, опустив голову, о причинах, помешавших выполнить совсем простую задачу: отправить бойцов по назначению. Было очень стыдно, но стыд мгновенно вытеснили гнев и ярость.
- Подъем! Мать вашу за ногу! – заорал Дымов, и его крик, адресованный бойцам и похожий на рев белого медведя в жаркую погоду, поставил на ноги весь вагон. Еще не понимая, что случилось, бойцы ошалело смотрели на своего старшину, таким они его ещё никогда не видели.
- Пока все мы пребывали в нирване, какая-то сука сп.....ла сумку с вашими документами! Все видели, как она выглядит? Тогда слушай боевой приказ! Разбиваемся на две группы по десять человек, старшим в первой группе назначаю сержанта Балокина, во второй – ефрейтора Коновалова. Балокин с группой в голову поезда, Коновалов – в хвост, Сивков остается со мой для связи!. Вскрывать для досмотра все помещения, купе, на все жалобы ложить с прибором! Задача – найти документы, желательно приволочь и тело, которое любит чужие сумки! Вопросы?
- А если купе закрыто на ключ и никто не открывает?
- Вопрос правильный! Все действия производить вместе с проводником, объяснив причину. У проводников есть ключи от всех помещений, в том числе и от купе. Если возникли какие-то непонятки – гонца ко мне! За полчаса обшмонать поезд мы не успеем, поэтому все едем до Уссурийска, это ещё плюс минут сорок,. На станции “Барановский” в рабочем тамбуре каждого вагона должен стоять боец и смотреть в оба. Все, вперед!
Вот оно, настоящее, почти пограничное дело! Лихо подхватив свои “сидоры”, бойцы умчались выполнять задачу.
Дымов протиснулся в служебное купе и увидел дрыхнувшую, без задних ног, проводницу. Она сидела на коротком диванчике и, прислонив свое, весьма внушительное тело к стойке с какими-то приборами, банально храпела.
- Проснись, красавица, нас обокрали!
- Чего-о?
- Моего-о! Пока ты здесь дрыхнешь, по вагону шастает какой-то ***** и ворует сумки у пассажиров! Давай, вызывай сюда бригадира! И ещё, скажи, есть ли в поезде наряд милиции?
- В поезде нет, но на “Барановском” всегда садится наряд, дежуривший там ночью, - до проводницы понемногу начинало возвращаться сознание и она поняла, что перед ней не подвыпивший искатель приключений или очередной бутылки.
- Тогда, как только этот наряд сядет, проведешь в наш вагон.
- Так что случилось-то?
- Я же тебе говорю, что у меня сумку тиснули, а там докуметы на бойцов, которых я сопровождаю! Ничего по этому поводу сказать не можешь? Нет? Ну, я так и думал!
Сидеть и просто ждать результатов, для Дымова, было не выносимо. Он, вдруг, вспомнил, что в соседнем вагоне едет Сергей Глебыч. Нужно бежать к нему! Глебыч выходит на “Барановском”, сможет позвонить в отряд со станции и рассказать о случившемся. Пока поезд едет до Уссурийска, в отряде уже наверняка успеют принять какое-то решение.
Глебыча с женой и детьми, Дымов нашел в предпоследнем купе соседнего общего вагона. Они не спали, а живо обсуждали какую-то тему с женой начальника воспитательного отдела отряда, сидевшей напротив. Дымову вовсе не хотелось посвящать всех в свои проблемы.
- Всем здрасте! Глебыч, можно тебя на минутку?
В это время, на верхней полке засучил ногами лежащий там пассажир, и Дымов первел на него свой взгляд. Словно молния пронзила Дымова..! Прямо перед ним, под головой сопевшего на полке тела, лежала его сумка! Свою сумку он узнал бы из миллиона таких же, ведь на её ремень самолично нашивал кожанные нашлепки, так что ошибка исключалась! Ярость мгновенно затуманила мозги...
- Ах, ты ж, ***** гнойный! – с этими словами Дымов рывком сорвал тело с полки и, придавая ему ускорение, бросил на пол между полками. Грохот падающего тела сопровождался визгом, ничего не понимающих женщин. Столь быстрая метаморфоза в поведении Дымова повергла всех в ступор. Не обращая ни на кого внимания, он наступил ботинком на шею лежащего на полу и потянул на себя сумку. Она была пуста! Документов в ней не было, а лежала только увесистая эбонитовая дубинка, отобранная Дымовым в этом же поезде год назад, у какого-то придурка.
- Где папка, сука? – и дубинка с громким шлепком опустилася на задницу лежавшего. Дымову сейчас было наплевать на всякие условности, типа “лежачего не бьют”. Крик поверженного услышал, наверное, даже машинист поезда, Тарзан отдыхает. Весь проход в вагоне начал заполняться любопытными и Дымову это не понравилось.
- Нука быстро все по норам! Что, зрелищ захотелось?
Наверное в тоне обращения к зевакам и во взгляде Дымова было что-то такое, от чего проход моментально стал свбодным. И уже обращаясь к воришке рявкнул:
- Ты меня слышишь, сучий потрох? До тебя доходит мой вопрос? Где папка? – и дубинка опять начала гулять по заднице.
- А-а-а-а! Не бей меня, командир! Сейчас.., сейчас.., очень больно! Папка в купейном вагоне, в туалете, я её сейчас принесу!
Рывком поставив на ноги воришку, Дымов смог более внимательно его рассмотреть. Это был типичный представитель кочующего народа, лет двадцати пяти – тридцати от роду с рондолевыми зубами во весь рот.
- Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил за папкой!
- Да, я быстро, очень быстро...
- Ну да, конечно! Сейчас, голуба, пойдем на поиски вместе! Но сначала... - с этими словами Дымов сильно ткнул торцом дубинки в спину хозяину рондолевого рта и поставил в классическую позу обыскиваемого “в роскаряк”.
- Давай, голуба, посмотрим, что носишь в кармашках, а то не ровен час, повернусь к тебе спиной, а ты меня ножичком! И не дергайся, а то следующей на очереди знакомства с дубинкой будет твоя башка!
В карманах практически ничего не оказалось, за исключением универсального ключа, которыми пользуются проводники вагонов. Эта находка дала основание полагать, что сей ***** давно промышляет по вагонам.
Так, незаметно в суете, поезд остановился на станции “Барановский” и Сергей Глебыч с семьей начал пробираться к выходу.
- Глебыч, увидишь на пероне моих бойцов, скажи, что сбор в нашем вагоне и немедленно! Вы уж меня извините за весь этот бедлам и удачи на новом месте!
Поезд на стации стоит всего минуты две-три, поэтому следовало поспешить.
- Ну что, козел, давай веди в закрома! – с этими словами Дымов опять пришпорил чернявого дубинкой ниже пояса.
Чтобы добраться до купейного вагона, нужно было пройти через два плацкартных. Этот путь стал для воришки таким же тяжелым и тернистым, как для Иесуса, идущего на Голгофу. Дымов, то и дело огревал его дубинкой по заднице, по ногам и рукам приговаривая, что воровать не хорошо. Дверь туалета была приоткрыта и, через образовавшийся проем, виднелись, лежавшие веером на полу, военные билеты, аттестаты, характеристики. Папка оказалась там же, сиротливо лежавшая у раковины. Дымов понимал, что ему повезло... Если бы этот ***** решил роспатрошить папку в туалете общего вагона или даже плацкартного, то всем документам пришел бы звиздец, затоптали бы из вредности. В купейном же вагоне, по всей видимости, за все это время не нашлось ни одного желающего отложить личинку.
- Ну ка, гад, быстро все собрал в папочку!
По коридору вагона послышался топот и, выглянув за дверь, Дымов увидел, что это возвращается сержант Балокин со своей группой.
- Что, нашлась сумка, товарищ старший прапорщик?
- И сумка нашлась, и папочка с документами, и даже *****, который все скомуниздил! Берите-ка эту сиротку под белы рученьки, да тащите в наш вагон, будем думать, что с ним делать!
Проходя через вагон, в котором нашлась сумка, Дымов вдруг вспомнил, что под головой у чернявого была ещё одна, но гораздо больших размеров. Она так и лежала на полке, сиротливо светя в потолок рекламой американских сигарет.
- Что же ты, *****, бросаешь свои вещички, а? Ну ка подай сумочку сюда, посмотрим, что ты там наколядовал!
В сумке оказалось пять пар туфель, три пары кроссовок, а дальше огромное колличество обычных китайских карманных калькуляторов, ещё в упаковке. Ну с обувкой все понятно... Шел, гад, по вагонам и собирал, как пылесос все, что лежало чуть дальше от хозяев. А вот с калькуляторами...
Все бойцы уже добрались до своего вагона, расселись и живо обсуждали происшедшее. В Дымове опять наростала волна ярости. Он смотрел на чернявого, а тот не нашел ничего лучшего, как начать улыбаться.
- Ты чего фиксы свои скалишь, *****? Весело тебе, да? Ты меня разозлил окончательно! Балокин, ну ка бери папочку и пошли со мной в тамбур!
Схватив за шиворот воришку, Дымов пинками погнал его в тамбур. Перепуганная проводница, увидев эту картину, быстро закрылась в своем купе.
- Значит так, Балокин, я сейчас буду перечислять документы из папки, а ты их будешь проверять. Ты же, *****, моли Бога, чтобы всё оказалось на месте. Сам понимаешь, какой ты мне нанёс моральный ущерб и, поскольку с тебя мне все равно никакой компенсации не взыскать, готовся отвечать за каждую бумажку своим хл****ом, буду проводить с тобой профилактическое мероприятие, а попросту мудохать!
Чернявый уже не улыбался, а стоял бледный и, почему-то начал икать.
- Итак, начнем! Военные билеты, в количестве двадцати трех штук есть?
- Есть!
Увесистый кулак Дымова впечатался в голову чернявого и он беззвучно рухнул на пол.
- Вставай, сука, это ведь самое начало! рывок за шиворот и чернявый вновь поставлен на ноги.
- Продаттестаты в том же количестве, есть?
- Есть!
Хрясь! И опять звук падающего тела. Когда Дымов добрался до медицинских книжек, лицо чернявого напоминало баклажан, без малейшего намека на глаза и с губами а-ля Маша Распутина.
- Ну и, наконец, вот тебе горячий привет от всех тех, кого ты сегодня “осчастливил” – с этими словами Дымов послал свой кулак уже не в лицо, а в солнечное сплетение воришки. Тот опять упал, но уже как-то странно.
- Товарищ старший прапорщик, по моему он в глубокой отключке!
- Ничего, оклемается! Давай, дуй к личному составу, проверь людей, вещи, скоро выходить!
Когда за Балокиным закрылась дверь, Дымов склонился над чернявым. Тот не показывал признаков жизни. Неприятно заныло сердце. Этого ещё не хватало, из-за такого чмыря сесть на нары!? Попытка нащупать пульс ни к чему не привела, и казалось, что он совсем не дышал. Открыв на распашку дверь , Дымов быстро втащил тело в вагон и уложил на пол возле кипятильника. Схватив стакан из ниши возле купе проводника, начал набирать воду с умывальника и лить на голову. Шум у своей двери заставил проводницу выглянуть в коридор.
- Нашатырь есть? Давай аптечку сюда, быстро!
Ватный томпон, обильно политый нашатырем и сунутый практически в нос, не произвел на чернявого ни малейшего впечатления. Дальше чего? Непрямой массаж сердца и искусственное дыхание рот в рот? Такая омерзительная перспектива нисколько не радовала Дымова, но ещё больше его не радовала перспектива тюремного быта. Он уже начал прикидывать, как поудобней уложить сиротку для этой процедуры, когда увидел, что тот немного пошевелил рукой.
- Ну, ну, голубок, давай возвращайся с орбиты!
Томпон с нашатырем, опять поднесенный к носу, заставил его поморщиться.
- Ну, вот, совсем другое дело! Я тебе сдохну, хрен моржовый!
Потихоньку чернявый приходил в себя. Минут через десять его уже удалось усадить на боковую полку. Балокин принес ему несколько стаканов воды, которые он с жадностью выпил.
В это время в вагон зашли несколько гостей с поднебесной. Дымов вспомнил, что видел их в плацкартном вагоне. Увидев сумку, в которой чернявый складывал свои трофеи, начали что-то орать на своем лающем языке и отчаянно жестикулировать. И без знания китайского языка было понятно, что они опознали свои вещички. Теперь понятно, откуда калькуляторы! Наш пострел везде поспел.
А вот, наконец, и доблестная милиция! В вагон, оттесняя в служебное купе проводницу, зашли саржант и старшина милиции. Они были в полной экипировке, вооруженные пистолетами и дубинками
- И что здесь за хрень твориться? – спросил старшина.
Дымов представился и вкратце обрисовал ситуацию. Чернявый все это время сидел тихо, положив голову на руки и столик.
- Эй, мудель, подними-ка свой фейс для обоозрения! – рявкнул старшина и со всей дури лупанул дубинкой по спине чернявого и тот вновь опал, словно озимые.
- Мужики, ёк-макарёк, да я еле его реанимировал сейчас! Что же вы делаете? Он ведь подохнет, к черту!
- Ох, какой красавчик! – сказал уже сержант, увидев лицо чернявого, - падал много, наверное, сердешный?
Старшина достал с кармана наручники и отточенными движениями пристегнул руку, ещё пребывающего в ауте чернявого, к металическому поручню боковой полки, а затем опять усадил его за столик. Пристегнутая рука, отведенная в сторону, была похожа на перебитое крыло.
- В общем так, командир, пускай он здесь посидит, ничего с ним не случится, оклемается. В Уссурийске мы его снимем. Ты же зайдешь в ЛОВД, он там, прямо на вокзале, и мы оформим все по науке, нужно таких *****ов закрывать!
С галдящими китайцами старшина долго не разбирался, хотя суть их претензий Дымов ему изложил тоже.
- Так, мои желтолобые братья, паспорта на стол!
Слово “паспорт” для жителей поднебесной было знакомо, потому, что они без задержек их представили. Старшина, даже не заглянув в них, засунул все в карман.
- Вас тоже будем рады видеть в отделении!
По тому, как китайцы молча пошли в свой вагон, Дымов понял, что русский язык китайцы знают, или, по крайней мере, прекрасно пнимают.
Оставшийся путь до Уссурийска доехали без приключений. Чернявый опять очухался, но на него нельзя было смотреть без слез. Он с трудом спустился с вагона и до отделения милиции шел на подгибающихся ногах, изредка подганяемый милицейской дубинкой. Сумка волочилась за ним по земле.
В отделении Дымова допросил дежурный следователь, печатая протокол прямо на машинке. Вместе с протоколом следователь дал подписать и ещё одну маленькую бумажку, в которой писалось, что Дымов признается потерпевшим по какой-то там статье. Дымову стало неловко.
- Вы знаете, я там этого бедолагу немного помял. Разозлил он меня очень...
- Видел, видел, неплохо помял. Ничего, до суда оклемается, да и поделом ему! Может хоть так научит жизнь чему нибудь?
Докладывая командиру о результатах командировки и о своих приключениях, Дымов намерено опустил некоторые подробности, а то ещё возмут на заметку, как неуравновешенную личность. Что случилось с чернявым дальше и сколько он получил - неизвестно, на суд Дымов не ездил, хотя приехав с отпуска, он нашел в своем почтовом ящике две повестки в суд месячной давности.
Суды судами, но отпуск – дело святое!

[Викка]

Повезло Дымову, если бы оперативно не сработал, то кирдык бы ему. Отлично написано!

[КЛЕМЯТИЧ]

Да Серега,суровый у вас там народ.

[28 ОАЭ]

.........через образовавшийся проем, виднелись, лежавшие веером на полу, военные билеты, аттестаты, характеристики. Папка оказалась там же, сиротливо лежавшая у раковины. Дымов понимал, что ему повезло.........
--------------------------------------------------------------------------------------

Да уж, повезло невероятно. Страшно представить, что с ним бы было, не найди он этого чернявого....

[Барабаш]

Сообщение от КЛЕМЯТИЧ

Да Серега,суровый у вас там народ.

:332: :332: :332: Саня, в Украине народ может даже посуровей! В селе, где живут мои родители, все сеют мак. Ну какой же праздник без крендельков или пирогов с маком?! Сеяли его в старые времена открыто и проблем не возникало.Но наступили новые времена и этот мак (ипроизводные) начали использовать некоторые несознательные граждане не только в пирогах. Запрет на культивирование этого растения пришел очень быстро. Но пирогов-то все равно охота. Стали сеять его в тихую, где-то между кукурузой или подсолнухами. Но на этот продукт нюх у наркош будет похлеще, чем у собак! Весь процесс изьятия описан Братьями Гадюкиными в песне "Наркомани на городi рiжуть маковиння":332: . Местному населению весь этот бедлам надоел и на сходке решили объявить войну всем, кто шастает по чужим огородам. А на войне как же без жертв? Вот и пали несколько наркош смертью храбрых, с маковыми коробочками во всех местах, куда можно было только их засунуть. Несколько уже лет село живет с пирогами и без эксцессов. Наркоши, на своих картах с обозначением маковых плантаций, это село обвели черным фломастером. А так народ там живет очень гостеприимный и веселый... Последнее отдадут, только попроси...:332:

[КЛЕМЯТИЧ]

Серега,привет.Ты как всегда прав.Это отродье надо учить только такими методами.Ну а на войне,как на войне.Ты помниш как в Бейруте эти вопросы решались?Когда мы ездили к армянину мне фотоаппарат покупать и на рынке какой то палестинец кулек картошки потянул. Хозяин сразу за автомат из под прилавка и давай гасить.А так все милые,добрые люди.Успехов.Лене привет.

[Dozzza]

Дымов то молодец, не растерялся...

[stalko]

Замечательно написаный рассказ!

[zulluu]

Отлично написано, сопереживал Дымову.

[Kai.]

Это же про учебку в Бухте Перевозная?
Если так то все совпадает.
Написано просто отлично. Поезд все такой же.
Я таджиков 100 человек, один с двумя бойцами, оттуда забирал.
Поезд это классика - бичевоз одним словом.