Женщина и мечта. Посвящается...

[Кирилл Амаев]

Женщина и мечта. Посвящается … .Уже было лето 86ого. Уже и приказ пришел, и сослуживцы домой отправились. Я же все служил и служил. Народец наш КППевский меня звал «квартирой», а дежурный по утрам подходил к моей койке и за плечо будил. И обращался он при этом ко мне по имени, отчеству. Было от этого смешно и грустно. Начальник, дабы хандру мою преддембельскую развеять ставил меня на пропуск на четырнадцать часов подряд. Он был хороший, наш начальник.- Служи. Все дело.Я то, само собой рад был. Хотя участие в строительстве комендатурского туалета типа « в три наката» тоже принял, но по прошествии некоторого времени понял, что кроме владения дата-штампом тут еще и топором уметь надо. А плотник из меня как из папы Римского французский пилот Антуан де Сент-Экзюпери.Распорядок дня был прост: подъем, служба, пол часа тихого воя в дежурке, сидючи на полу после ужина, отбой и так по кругу. И перечитывание писем.Писем у меня за два года скопилось порядочно. Я их просто не выкидывал, рука не поднималась. Они и копились в моем вещмешке. - Товарищ прапорщик, я письма возьму?- С целью?- Почитать.- Бери.Пока я выковыривал стопку писем из вещмешка, старшина тихо надо мной посмеивался. Он был из наших: после службы остался на сверхсрочную. И меня понимал, но посмеивался.- Девчонки все больше?- А то.- Как там?- Да никак, думаю что никак. Хотя, пишет, что ждет.- А куда все это денешь? С собой, что ли?- Да нет, сожгу. Фотки выну только.Сожжение двух годичных страданий, ожиданий и вообще происходило суток трое. Прямо на ВРУПе. Разводил костер – типа мусор пожечь – садился на пенек и читал.Одноклассницы писали часто. Ждал, впрочем от одной только, но писали многие и я был рад тому, что пишут…« ….а как раз на тебя внимания и не обращает…» Я обращал, в шестнадцать лет не так то просто быть верным, прости. И ты прости, и ты, простите меня, девчонки. А в армии – сами ведь знаете… хотя, от куда вам то знать.«у меня все хорошо, учусь…. Скоро уже выпуск, в школу пойду работать, ….». Не написала, что целует. Тоска становится уже не просто зеленой, а черно-зеленой. Знала бы, что снится, почти каждую ночь снится… и каково это мокрым в казарме просыпаться. «Счастливому солдату…». Еще в учебке получил. Ну как получил – комод дал.- Вот, письмо тебе. - Так тут «счастливому солдату»?- Не понял?- Все, все, принято… . Есть, товарищ сержант.От пацанов. Тоже пишут ( тоже ждут). Пишут, что девчонки и им пишут. Мы никогда не спрашивали друг у друга, о чем наши девчонки нам пишут. Письма летят в огонь, вынимаю только фотографии, черно-белые улыбающиеся лица. Черно-белые и такие родные. Приеду…. Всех … какой там всех, ловлю себя на мысли, что в начале привыкать придется. К тому, что вокруг очень много женщин. Много и разных. Женщины на комендатуре были, и по пограничным меркам было их много. Супруга нашего начальника, жена прапорщика, как мы его звали, Пилюлькина ( начмеда), замбоева жена, совсем девчонка нашего старшины, замполита… молодые и недосягаемые. Когда они являлись нашему солдатскому миру, становилось как-то не по себе. От сознания того, что взгляд, их встречающий и провожающий слишком уж много говорил. Мы однажды как ослы стояли и лупились всем личным составом на нимфу, проплывшую под нашими окнами в одном халатике типа «размахайка». Дело было летом и было жарко, а она была у себя дома. Это мы служили, а она была у себя дома. На ужин мы компот получили «а-ля бром с водицей». Повар, кстати, переборщил слегка, мы потом дня три как сомнамбулы ходили.Комендант распорядился забор поставить у офицерского дома. Высоченный забор… да какой том… «выкраду вместе с забором».А под самый уже дембель мы ходили к супруге нашего начальника подстригаться. Прическа была последняя и по этому не возбранялось, а еще нас не наши женщины обшивали перед дальней дорогой. Рубашки, кителя, брюки. Ателье сплошное. Стоишь, а она тебя своими пальчиками… пальчиками…. Мрак.Вспоминаю эти пальчики. Вспоминаю и думаю – а они наверное ко всему этому привыкли уже. Это ж ведь только мы письма можем через два года сжигать. А женщины границы – только через четверть века

[Марина]

Да, серьезный рассказец, столько лет на заставах прожила, но даже в голову не приходило какие мысли у наших бойцов могут быть . Да тяжело Вам.

[28 ОАЭ]

Она жила под солнцем - там
где синих звезд без счета,
куда под силу лебедям
высокого полета...
----------------------------
Бедные, бедные солдатики...:468:

[Викка]

Чувственный рассказ. Однако...

[Макс 87]

Тяжело Вам КПП-шным было-столько всего перед глазами -и "каженный" день:332: Нам ,если с заставы не выбираться в ближайший поселок (не каждому и не каждый месяц) -бром пить не приходилось:332: Однако под дембель мысли всяки в молодую ,да глупую голов-ку лезли:332: