Разное

[Викка]

про настоящих людей.
Группа узбеков работала на сезонных работах в моем поселке. У парня
одного - не то, чтобы нового русского, так - оборзевший средний класс.
В перечень их задач входило выложить плиткой дорожку. Битой плиткой - на
манер мозаики. Для этой работы они привлекли земляка - сгорбленного
старичка, который принялся за работу медлительно, но очень прилежно -
кусочки плитки ложились не просто гармонично, но даже с каким-то
художественным решением. Старичку работа была в радость - он
задерживался допоздна.
И вот, в выходной, когда остальные работники уже ушли, к дому подъехал
хозяин. Он приехал не один - из его иномарки выпорхнуло некое белокурое
создание. Вместе они направились к дому. Старичок оторвался от работы и
отошел в сторонку, надеясь в тайне, что хозяин оценит его работу. Как бы
не так.
- Слышь, цунареф, че долго-то так?! - рявкнул, проходя мимо, молодой
хозяин жизни. И, сочтя, что демонстрация власти была недостаточно
убедительной для дамы, добавил: - Сложи-ка дрова в поленницу! А то уже
неделю валяются!
- Хозяин, но я - каменщик... - с характерным тягучим акцентом попробовал
возразить старичок.
- Слышь, цунареф, я тебе бабки плачу!!! Какой ты каменщик, если неделю
копаешься - дорожку замостить не можешь?!!
И, смачно сплюнув под ноги старику, парень увлек восхищенную барышню в
дом... Старик перевел взгляд на груду дров, потом - на свою тропинку,
потом - снова на дрова... Вздохнув, он принялся за работу.
Утром, весьма довольный собой хозяин вышел на крыльцо. Он сладко
потянулся, одновременно зевая и... застыл в растопыренной позе с открытым
ртом! Прямо посреди участка стояло НЕЧТО. Это был бурого цвета
правильный КВАДРАТ два-на-два метра. Обалдевший парень сделал два шага
вперед, и осознал, что перед ним - ПОЛЕННИЦА! Стоящая сама по себе, без
единой опоры! Мало того - ее верхний край был идеально ровным - гладкие
края поленьев были подогнаны заподлицо. Левая и правая стороны не были
такими идеальными, но, тем не менее, также были очень ровными.
- Цу... Цунареф!!! Ты... Ты... - Хозяин быстрыми шагами направился к сидящему
у стены сарая с опущенной головой старику. - Ты охренел?!!!
С этими словами он толкнул поленницу, намериваясь устранить сие
новообразование... Не тут то было! Поленница даже не покачнулась! Парень
замер и снова удивленно уставился на нее.
- Ты ее склеил, что ли? - то ли спросил, то ли просто подумал он вслух.
Тут он увидел рядом с поленицей колоду, на которую, судя по всему,
забирался старик, чтобы положить верхние ряды. Хозяин вскочил на нее и
дернул полено из верхнего ряда... Полено легко снялось. С обратной (не
гладкой) стороны оно оказалось увенчанным двумя выпирающими сучками.
Парень посмотрел на то место, где оно лежало. Нижний ряд был уложен так,
что его поленья образовывали две малюсенькие ниши, в которые эти самые
сучки вставлялись, как штепсель в розетку...
Парень положил полено на место и перевел взгляд на старика.
- Ну ты... Ты даешь цу... Эй! - Парень спрыгнул с колоды и приблизился. -
Ты... Вам плохо?
Старику не было плохо. Он умер. Уставшим, но довольным.
Парень оплатил похороны. Плитки из тропинки и поленья из поленницы
пронумеровали, сфотографировали и перенесли на кладбище. Там из них
сделали собственно тропинку и ограду вокруг могильного камня. На этом
камне высекли имя, годы жизни, и рельефную Звезду Героя
Социалистического Труда, которую "цунареф", оказывается, получил в
далеком 1955-ом. За "Байконур".

[Morpeh]

Если это правда, то это очень грустно.

[Викка]

Это очень похоже на правду.

[Мальцевич Валерий]

История на злобу дня.

[Синицын Дмитрий Николаевич]

Без комментариев..

[Лапин Владимир]

Очень печально, но злободневно. К сожалению такое встречается всё чаще и чаще... .

[Morpeh]

Заранее прошу прощения,может быть я не вовремя, но коль тема "разное"...,другого места для размещения не нашел
Сегодня,31.03.2007 года в городе Черняховске Калининградской обл. в торжественной обстановке открыт памятник выдающемуся русскому полководцу фельдмаршалу М.Б. Барклаю де Толли.

Барклай-де-Толли, Михаил Богданович, князь, известный русский полководец, шотландского происхождения. Во время смут XVII века один из членов этой семьи покинул отечество и поселился в Риге; потомком его и был Б. Он родился в 1761 году, ребенком был записан в Новотроицкий кирасирский полк и в 1778 году произведен в корнеты. В 1788 году Б., будучи адъютантом принца Ангальт-Бернбургского, принимал участие в штурме Очакова, а в 1789 году - в поражении турок под Каушанами и во взятии Аккермана и Бендер. В 1790 году Б. вместе с принцем участвовал в делах против шведов, в 1794 году - в военных действиях против поляков. В кампанию 1806 года Б. особенно отличился в сражениях под Пултуском, за которое награжден орденом св. Георгия 3-й степени, и у Гофа, где выдерживал напор почти всей армии Наполеона; под Прейсиш-Эйлау был ранен в правую руку с переломом кости. В Шведскую войну 1808 года Б. командовал сначала отдельным отрядом, но по разногласию с генералом Буксгевденом оставил Финляндию; в 1809 году он был снова отправлен туда, совершил знаменитый переход через Кваркен и овладел гор. Умео, последствием чего было заключение мира со Швецией. Произведенный в генералы от инфантерии, Б. был назначен генерал-губернатором Финляндии и командующим финляндской армией, а 20 января 1810 года занял пост военного министра. При нем составлено "Учреждение для управления большой действующей армией" и введены значительные улучшения по разным отраслям военной администрации, что оказалось особенно полезным ввиду надвигавшейся войны с Наполеоном: армия увеличена почти вдвое; приведены в оборонительное состояние и вооружены новые крепости, заготовлены продовольственные запасы, пополнены арсеналы, учреждены парки с снарядами. Перед началом Отечественной войны Б. вступил в командование 1-й западной армией. Он ясно предвидел, что война будет "ужаснейшая по намерениям, единственная по роду своему и важнейшая по последствиям", но ради осторожности не считал возможным "предварить публику о критическом положении отечества" и предпочел перенести оскорбления и нападки, "спокойно ожидая оправданий от самых последствий". Силы Наполеона оказались так велики, что нельзя было вести, как предположено было раньше, даже оборонительную войну. Гениальный план Б. отступать и "завлекши неприятеля в недра самого отечества заставить его ценою крови приобретать каждый шаг, каждое средство к подкреплению и даже к существованию своему, а, наконец, истощив силы его с меньшим, сколько возможно, пролитием своей крови, нанести ему удар решительнейший", не был понят, и упреки даже в измене раздавались по адресу полководца; даже те, кто понимал этот план, порой вторили общественному голосу. В результате главнокомандующим армиями был назначен Кутузов , но он был вынужден следовать плану своего предшественника и отступать. В Бородинской битве Б. командовал правым крылом армии и появлялся, как бы ища смерти, в самых опасных местах; он лично водил полки в атаку, и они восторженно приветствовали его, как бы инстинктивно поняв свою прежнюю неправоту. Все пережитые оскорбления и волнения отразились на здоровье Б., и он в Тарутинском лагере покинул армию. Вернулся он к войскам уже в 1813 году, приняв сначала 3-ю, а затем русско-прусскую армию. 8 и 9 мая под Бауценом отражал главные атаки Наполеона; 18 августа под Кульмом довершил поражение Вандама (награжден орденом Св. Георгия 1-й степени), а в "битве народов" под Лейпцигом был одним из главных виновников победы; за эту кампанию Б. был возведен в графское достоинство. В походе 1814 года сражения при Бриенне, Арси-на-Обе, Фер-Шампенуазе и Париже доставили Б. фельдмаршальский жезл. В 1815 году Б., будучи главнокомандующим 1-й армией, снова вступил во Францию, где, после смотра в Вертю, возведен в княжеское достоинство. По возвращении в Россию Б. продолжал командовать 1-й армией. Выехав по расстроенному здоровью за границу, он по дороге скончался в городе Инстербурге; тело его привезено в Россию и предано земле 14 мая 1818 года в местечке Бекгофе, в Лифляндии. Б. сооружен памятник в С.-Петербурге; именем его называется до сих пор 4-й гренадерский Несвижский полк.

[Викка]

http://www.nemarov.com/archive/1/2007-06
Брызги
- Спрашиваешь, что за брызги? Что это вокруг, что происходит? Я попробую тебе объяснить. Если ты послушаешь и услышишь меня. Ага.
Черноволосый молодой человек, в черной рубашке с бордовым галстуком, который аккуратно прижимала к рубашке серебряная роза, аккуратно наклонился и взял в свои руки запястья молодой девушки, лежащей в окровавленной ванной. Жест его был лишен мелодраматизма, скорее чувствовалось, что для него это рутина, обычная, скучная, рабочая рутина.
- Так вот. Попробую объяснить. Понимаешь, а ты понимаешь, я знаю, однажды в жизни некоторых людей, коих поэты и дураки называют счастливчиками, наступает такой момент, когда они влюбляются. Вот так вот, бац! И влюбляются. Одномоментно. Э, вот, к примеру, ты влюбляешься, ага. Влюбляешься так сильно, что весь мир вокруг тебя сжимается. Сжимается настолько сильно, что ты готов поместить его вот в этой Любви. И ведь, что интересно, он помещается!
Молодой человек засмеялся. Засмеялся неожиданно и громко, девушка слегка вздрогнула и снова замерла.
- И ты вдруг, в один миг понимаешь, твоя жизнь закончилась. Нет больше твоей жизни, ибо ты нашел или нашла свою половинку. И теперь у вас есть только ваша жизнь. Ты меня слышишь?
Парень наклонился над девушкой, она вздрогнула и распахнула веки, начинавшие уже было смыкаться.
- Так вот. А что случается потом, мы все знаем. Врут те, кто говорит, что Любовь проходит. Нет... Она не проходит. Она лопается. Вот так вот - бац! И лопается. Опять-таки, одномоментно. Лопается больно. Иногда оставляя вот такие вот брызги на стенах ванной, невнятные сбивчивые попытки объясниться в телефон и короткие гудки. А вот для тебя, именно для тебя... Кстати, как тебя зовут?
Девушка не сразу сообразила, что вопрос обращен к ней и потому ответила с запозданием и почти не слышно.
- Катя...
- Так вот, Катерина, короткие гудки телефона для тебя скоро превратятся в сигналы кардиомонитора, которые еще позже, но незначительно позже, опять таки сменят свою тональность. Понимаешь о чем?
Девушка слегка кивнула.
- Я умираю...
- Совершенно верно. Умираешь. Или уже умерла? Ты ведь раньше умерла, да? Когда отказалась от своей жизни. Я сейчас даже не буду ничего спрашивать о твоих родителях и друзьях, мне просто интересно, зачем это все?
Катя сделала попытку приподняться в ванной, но у нее ничего не получилось. Руки скользили в ее собственной крови.
- Вы не понимаете... Никто не понимает... Я люблю...
- Ага. Люблю и жизни без него мыслить не могу. Слышали. Ну, то, что ты не мыслишь, ты уже ярко показала. Эффектно.
Парень опустил ее руки и, взяв с вешалки Катин халат, начал аккуратно и неторопливо вытирать руки. Его глаза не отрывались от лица Кати, но что в них было никто сказать бы не смог. Насмешка, сочувствие, сарказм, презрение, жалость? Наверное, всего понемногу.
- Катерина, скажу честно, я никогда не понимал такого вот самоуничижения. Низведения себя с карты жизни, во имя чего-то, что имеет сезонный характер. И, главное, бессмысленное низведение. Ведь этим ты не получишь того будущего, что хотела.
- У меня нет будущего... Мне незачем жить.
- Лукавишь? Я ведь вижу. Есть будущее, которое ты хочешь. Хочешь даже сейчас, на самом краю. На краю Мары. Хочешь, покажу?
Катя молчала.
Молодой человек, не дожидаясь ее ответа, в очередной раз склонился над ней и медленно провел рукой по ее волосам, потом опустил руку ниже, его пальцы аккуратными движениями прикрыли ее веки.
- Сейчас твое дыхание выровняется. Станет тихим и спокойным. Да, вот так. Именно так. Закройся мысленно для всего что вокруг, сосредоточься на том, что внутри. Думай о нем, думай о себе, думай о вас. А я помогу. Помогу увидеть. Только ты тоже постарайся...
Катя дышала ровно и тихо, глаза ее были закрыты и внешне создавалось впечатление того, что она крепко спит. Это впечатление портили только глазные яблоки, бешенным движением под веками выдавая что то, что происходит вряд ли есть сном.
А там внутри было солнце. Яркое такое, по-весеннему горячее, оно игриво брызгало в глаза зайчиками, так и норовило ошпарить своей радостью пробуждающуюся Природу. Но за этим строго следил весенний же ветерок. Деловито помахивая кронами еще голых деревьев, он перебирал прошлогодние листья и мусор, скопившийся местами, под снегом.
Катя с наслаждение вдохнула воздух всей грудью, стараясь чтобы он проник в каждую клеточку ее тела, пронизал ее всю и прогнал бы затхлость зимы, зимнюю беспросветную застойность скопившуюся внутри.
- Катяяя! Ну, Катька, елки-палки. Закрой балкон, тянет же. Хочешь, чтобы я опять заболел?
Катя поежилась. Ветерок вдруг сразу стал уж очень холодным, а солнце как-то куда-то сразу ушло. Она обернулась на голос. Голос, еще так недавно вызывавший у нее желание лететь над землей, вертеть, творить Землю, творить реальность, реальность в которой им было бы хорошо вдвоем... Сейчас этот голос вызывал больше желания поежиться. Катя ловила себя на этом желании и судорожно задвигала его куда-то подальше с глаз. Сердилась, злилась на себя, но сделать с собой уже ничего не могла.
- Сейчас, Антон, я просто носки развешивала на балконе, чтобы к завтра они уже высохли. Уже захожу.
Катя зашла внутрь квартиры, и, закрывая дверь балкона, постаралась закрыть за ней все свое раздражение. Повернулась она уже с улыбкой на лице. С такой веселой и беззаботной улыбкой, за которую ее Антон и полюбил. И плевать, что сейчас он не видит ее неискренности, раньше ведь видел.
- Тошенька, а там такая погода замечательная! Весна! Пойдем, погуляем, а? Просто возьмем тебе пива, мне орешков и посидим в парке?
Антон, с ногами забравшись на диван сосредоточенно сопел. Начинающий нарисовываться животик мешал ему полноценно заняться делом, которое было с его точки зрения важнее. Вытащив ножнички из ее маникюрного набора, он небрежно, вкривь и вкось, обрезал ими ногти на ногах.
- Тоша...
Катя старалась не сердиться.
- Тоша, я же просила делать это тебя в ванной. Они же по всей комнате летят и в ковер забиваются!
- Катюш, но в ванной мне неудобно!
Антон с возмущением посмотрел на Катю.
Та, ничего не отвечая прошла мимо него на кухню.
- Антон, так мы пойдем гулять или начинать готовить обед?
Из комнаты раздавалось сосредоточенно сопение. Потом он все же ответил.
- Готовь, наверное, обед, милая. Я уже настроился дома посидеть, пивка вот взял, скоро фильм начнется прикольный. Ну его ту прогулку, опять простужусь.
Катя очнулась. Перед глазами была темнота. Черная, с оттенками багровости и странными всполохами на ней.
- Где я... - Кате показалось, что она произнесла это вслух.
Темнота с багровыми сполохами исчезла и Катя поняла, что то были ее собственные веки, прикрытые рукой незнакомца.
- Ты? Ты снова здесь. В ванной. В луже собственной крови. И ты, знаешь, мои прогнозы насчет твоей смерти оказались подтверждены. У меня была надежда на то, что кровь с твоей левой руки, которую ты закинула за край ванной набежит на пол и пробьется к соседям, а они вызовут милицию. Потом была надежда на сворачиваемость, которая спасала жизни не одной такой эгоцентричной дурочки. Но, увы и ах. Крови вытекло слишком мало, чтобы попасть к соседям, и слишком много, чтобы попасть не к соседям. О как, сказанул.
Молодой человек встал с края ванной и, глядя в зеркало, поправил узел рубашки.
- Не повезло тебе со сворачиваемостью, однако. Экология подвела.
Катя задышала чаще и посмотрела на незнакомца.
- Я... Я не хочу...
- Не хочешь, что? Не хочешь чего? Впрочем, не трудись отвечать, ответы на эти вопросы я знаю. Постарайся подумать лучше, а чего ты хочешь? Для чего ты? И иди вперед.
Он взял со стиральной машины тяжелый черный плащ и накинул его себе на плечи.
- А я вот, пожалуй, пойду. Я сделаю для тебя все, что могу. И уйду. Но, не обольщайся, мы встретимся с тобой снова. Позже. Только эту нашусегодняшнюю встречу ты не вспомнишь. Так надо. Приведи себя в порядок. Тебе, как-никак, завтра на собеседование ехать,в банк. Не забывай о том, что это будет началом твоей удачной профессиональной карьеры.
Молодой человек, развернулся и вышел из ванной. Вскоре тихо щелкнул замок входной двери.
Катя снова закрыла глаза. Дыхание ее было ровным, но постепенно обретающим силу. Щеки, пугавшие бледной синевой наполнялись внутренним светом, губы теряли темную окраску.
Во дворе его ждал конь. Огромный, до одури черный конь. Стоящие рядом машины испуганно косились на него фарами, но стояли молча. Пятый БМВ попробовал было что-то пискнуть сигнализацией, но тут же умолк, испуганно и зло косясь на коня.
Он шел. Плащ трепетал за его плечами. Позади, там, где с треском рвалась и менялась ткань реальности, приобретая новые черты и назначения. А ошметки старой брызгами взлетали на ночное небо, дабы застыть там звездами других миров.
Легко вскочив на коня, он двинул его вперед. Его ждали дела. Служба.

[ВадимЧег]

Самоубийство страшный грех! Это надо вдалбливать с детства. Все можно исправить или пережить, но смерть - это пустота.

[Nik Ratibor]

грех - считать себя категорично правым, а свое мнение - истиной в последней инстанции, даже (или тем более) если оно и не совсем свое! этак можно докатиться и до того, что у нас летчик, погибший при совершении тарана, или солдат, со связкой гранат под танк бросившийся - самые страшные грешники будут и нет им прощения во веки веков!