С думой о Родине

[wanderer]

В полдень 23 мая 1926 года по старой, долго нехоженой полутропе - полудороге на Тарбагатайский хребет медленно поднимался необычный для этих мест караван. Первым в караване двигался видавший виды экипаж, за ним – несколько тяжело груженых телег. По виду путников и животных можно было предположить, что караван прошел длинный и нелегкий путь, а силы людей и животных были на пределе. Все чаще и чаще останавливались телеги, тогда люди плечами помогали обессиленным лошадям тащить поклажу. Среди путников выделялся активностью бородач в широкополой шляпе. Он постоянно находился в движении, появлялся то в голове, то в хвосте каравана, погоняя лошадей, ободряя, а иногда распекая своих спутников. Бородач явно спешил, видимо, стремился к исходу дня достичь цель. А цель была давняя, заповедная, и на пути к ней оставалось последнее препятствие — Тарбагатай.
…Многолетняя мечта сбылась. Через несколько часов он ступит на землю Родины, за пределами которой оказался не по своей воле...
Великая Октябрьская социалистическая революция застала Рериха - художника с мировым именем в небольшом финском городке Сердоболь (Сортавала), где он вынужден был поселиться из-за болезни. Ощущения отрыва от Родины и опасения навсегда остаться за пределами не было: революционное правительство Финляндии никаких препятствий передвижению через границу не чинило, и он мог свободно приезжать в Петербург, общаться с родными, друзьями и знакомыми. Однако в мае 1918 года финской буржуазии с помощью германских штыков удалось свергнуть революционное правительство. В стране установился реакционный режим, и государственная граница была закрыта. Более того, Финляндия стала активно проводить враждебную политику в отношении своего соседа, и ни о каком возвращении в Россию не могло быть и речи. Невозможно было вернуться на Родину и через другие страны: Соединенные Штаты, европейские страны не признавали Советское государство, дипломатических представительств РСФСР в этих странах не существовало. Чтобы вернуться па родину, нужно было время.
Еще в начале века Рерих был захвачен версией о единстве истоков русской и индийской культуры. С годами эта идея все больше и больше овладевала им и не давала покоя. Ответ могла дать только поездка в Индию. В 1923 году он предпринимает поездку в Гималаи, которая положила начало его путешествиям по Индии, западному и южному Китаю, Монголии. Экспедиции обогатили знаниями и большим практическим материалом не только путешественника, но и науку. Он изучал историю, культуру, быт и нравы этих стран, в ряде случаев, проходя там, где до него не ступала нога европейца. Результатом этих экспедиций были груды материалов, подробные дневники, сотни фотографий и зарисовок и, конечно же, замечательные, пронизанные таинственным светом, картины.
В сентябре 1925 года Рерих вышел в экспедицию по западному Китаю. Одной из причин, по которой он предпринял это путешествие, было посещение Советского Союза. Но для этого нужно было прежде всего получить разрешение советских властей, а затем исчезнуть из поля зрения английской разведки, которая, подозревая Рериха в .симпатиях и связях с СССР, начинает пристально следить за экспедицией. И не только следить, но и всячески мешать ей, всячески внедряя в нее своих агентов, организуя вооруженные нападения, чиня различные препятствия через представителей местных властей. Тем не менее Рерих твердо решил осуществить свое намерение, постоянно обдумывал варианты решения этих проблем.
В феврале 1926 года экспедиция прибыла в Кашгар. Здесь у Рериха окончательно созрел план поездки на Родину. Он решил добраться до Кульджи, а затем перебраться через границу. За получением разрешения на въезд в СССР он обращается к советскому консулу, который, внимательно выслушав его, немедленно направляет в Москву соответствующую информацию.
Из Кашгара экспедиция вышла на Урумчи, куда прибыла 11 апреля. На другой же день Рерих посетил советское консульство и снова просил о разрешении посетить Советский Союз. Консул незамедлительно начал хлопотать о выдаче Рериху и членам его экспедиции въездных виз. Второго мая разрешение на выдачу виз было получено. Совместно с консулом был уточнен и маршрут: Тополевый Мыс — озеро Зайсан — Иртыш — Семипалатинск — Новосибирск — Москва. 16 мая двинулись в путь...
Караваи хоть и медленно, но продвигался к перевалу. По-прежнему мучили остановки: то вставали, выбивались из сил, лошади, то сползал груз, то ломались или требовали срочного ремонта телеги.
Наконец, вышли на перевал. Кучи мелких камней обозначают конец Китаю и начало Стране Советов. Обессилевшие люди в изнеможении попадали на землю, животные остановились, понурив головы, отфыркиваясь. Объявив привал, Рерих, однако не бросился, подобно другим на землю, а пройдя немного вперед, начал жадно вглядываться в расстилавшееся перед ним советское предгорье.
— Я обязательно напишу картину, — говорил он себе,— и эту дымку, и эти горы, и это удивительное озеро, и эти белые домики, так уютно и доверчиво прижавшиеся к каменной громаде хребта!
— Вот на них и будем двигаться, — решил он, — там и узнаем, куда нам дер жать путь дальше.
Наконец, все было готово к движению, и караван начал спуск. Вскоре зоркий глаз Рериха увидел, как от пленивших его белых домиков к каравану скачут два всадника.
— Пограничники! — радостно определил он, и здесь же сердце защемила тревога: как примут, как отнесутся, разрешат ли следовать дальше?..
..Чего только не наслушался Рерих за рубежом о Советской России! И о фанатиках большевиках, и о грубых, жестоких красноармейцах, и о их неотесанных командирах! Не верил он этому, не хотел верить, но все-таки тревожился: вдруг правда! Да и его положение было щекотливым: ведь чего только не говорили о нем И за границей и в России! И эмигрант, и невозвращенец, и враг... Но какой же он эмигрант, невозвращенец, а тем более враг если оказался за пределами своей страны случайно, и не мог вернуться потому, что Советская Россия наглухо закрыла свои границы, да и соседи, не признавая существования молодого социалистического государства, отмежевались от него стеной вражды и недоверия. Нет, он не эмигрант! Когда эти бывшие князья, дворяне, помещики, фабриканты, артисты, писатели и художники попытались возвести его в этот позорный ранг, Рерих решительно отказался от них и порвал связь даже с прежними друзьями. Россию он любил всегда, всем сердцем, всей душой, глубоко и вечно, и признавал правильность происходящих в ней перемен.
...Встреча произошла у подножия хребта. Всадники, до этого гарцевавшие на конях, спешились, и, ведя их в поводу, приблизились к экипажу. Увидев зеленые фуражки, Рерих спрыгнул на землю и порывисто заключил в объятия смущенных красноармейцев. Затем, опомнившись, суетливо полез в карман пиджака, достал документы с визами и передал их одному из пограничников. Тот взял их и, бегло просмотрев, положил в полевую сумку.
...Смеркалось, когда караван, миновав ворота, въехал на территорию заставы, его уже ожидали начальник поста и его заместитель Фомин. Рерих представился, указал на жену Елену Ивановну, сына Юрия и двух спутников -тибетцев.
— Остальные — нанятые возчики, — пояснил он.
После формальностей начальник поста разрешил Рериху переночевать на посту. Рериха с женой приютили Фомины. Рерих с большим интересом рассматривал вырезки из газет и журналов с портретами В. И. Ленина, собранными сыном Фомина и прикрепленными им к стене над своей постелью. А поздно вечером, когда утихли разговоры и все ушли на отдых, верный своей привычке, Рерих заполняет дневник.

Полковник В. ГОЛЬЦЕВ,
капитан В. МОНАСТЫРЕВ
(Окончание следует)