Моё поколение (2)

[Виктор Проскуряков]

КАК Я НЕ СТАЛ ПОЭТОМ


Мне, в Одноклассниках задали вопрос: Вы их пишете давно? (Это о стихах, произведенных мною). Вопрос заставил задуматься. Нет, не писал я стихов, если не считать нескольких «несчастных» случаев. Жизнь требовала иного творчества. Ответил телеграфно: Стих №1 был написан в первом классе, №2 в 14 лет, №3 в 21 год, №4 и последующие - с 75 лет.

А затем подумалось: стоит развернуть это сообщение. Времена «забавных» лет…

Стих №4 и последующие…

В жизни молодой (до семидесяти лет) было у меня хобби: складывать в определённом порядке камни-кирпичи – в результате получалась печь. Первые печи, а им уже полвека, с гаком, живы и работают, причём, без ремонта.

Уже на пенсии, в Ирте, когда возился с очередной печью, приходил ко мне знакомый «племянник» Володя:
- Дядя Витя, я вот могу сложить любую печь, с любым числом дымоходов, хозяевам нравится, и мне тоже. А потом получается хуже: не уходит дым в трубу, хоть ты лопни…

Так и я, вдруг постаревший и отлученный от работ, связанных с физическим действием, принялся писать стихи «с красивостями», многочисленные, без всяких раздумий о том, как же они будут «работать», как воспримутся читателем.

Начинал, правда, с прозы, с воспоминаний о днях пограничной службы. На «ура» прошёл номер в среде однополчан. Тепло приняли пограничники бывшего Союза. Но потянуло на стихи.
Долго и упорно писал очередной стих. Это он уже после заимел подназвание: №4


По случаю зимы

Застеклила озеро стылая погода,
Поутру погасли в доме фонари,
С песнею встречая, это время года,
Прыгают по веткам птицы-снегири.
Весело трещали первые морозы,
Предвещая долгую, снежную зиму,
Но уйдут морозы, снова будут грозы,
Молнии уткнутся в лето на лугу.

*****

Так и я, однажды, в жизни бренной,
По дороге, вьюжистой зимой,
Вслед пойду метели белопенной,
К дальнему рябиннику, с огненной каймой.
Наберу звенящих, стылых ягод,
Лето вспомню, грозы и жару,
И осенних дней ненастье-слякоть.
Прогоню метельных дней хандру.

Было мне в ту пору 75 лет. Старость капитальная. Смеялся над собой: чего не вытворяет человек от безделья. Пол-России стихи пишет, и ты туда же… А, что? Построен очередной дом, сложены очередные печи. Пенсия не позволит умереть с голода, на корку хлеба рублик найдётся. Землю пахать не надо, как у Маяковского:

В полях — деревеньки.
В деревнях — крестьяне.
Бороды — веники.
Сидят папаши.
Каждый хитр.
Землю попашет,
Попишет стихи.

Вот и я тоже написал…

Гигантскими прыжками добрался до «совершеннолетия». Тройной прыжок, и вот он пенсионер, да притом старый. Жизнь заметно закругляется. Супруга покинула мир этот, детки скоро уйдут за пенсионный забор. И осталось мне ловить рыбу и писать стихи. На это нехитрое дело сил хватит.

Стал писать. О том, что было. О том, что есть. О том, что будет? Не пишу, не знаю и не верю.

Занятное дело: увидеть свой стих напечатанным для прочтения читателем. После написания полусотни стихов, отправил пяток в российский конкурсный ежегодник «Поэт России», выкупив несколько страниц. Было это в 2012 году. И что вышло: ничего не вышло. Вряд ли прочли стихи и члены конкурсной комиссии. Но зато, появился у меня повод заявить:

Мания величия.

Поэт двенадцатого года,
Так альманах мне заявил,
Два века – для поэтов рода,
А. Пушкин – начал, я – продлил.

И стал я теперь ходить в номинантах всероссийского поэтического конкурса. А устроители конкурсов продолжают свое благородно-денежное дело. Записывают меня номинантом в последующие годы, заочно. Но я «поумнел» и работаю с интернетом.

Вроде сработался. Читают мои стихи. В общероссийском форуме Погранец.ру 4 500 000 прочтений совершено с 2012 года.

Самая большая боль моя – вымирание деревень на Севере. Гнули коллективизацией деревню, выстояла. Вынесла лишения и бедствия
войны Отечественной. И только начала подниматься с колен при введении денежной оплаты труда, строились фермы, мехпарки, жильё строили. Начинало светить солнце приемлемой жизни.

Оказалось: фермерство лучше… Вот и нет деревень… Доживают те, кому деться некуда, да кто ещё может себя содержать.

Устьe


Сколь родноe гнeздо-захолустьe:
Eльник, грузди, тальник у рeки,
В дeрeвeнькe, по прозвищу Устьe,
Доживают свой вeк старики.

Нe бeда - нe богаты, но рады,
Мир, спокойствиe, грядка зeмли,
Мы живём и нe надо награды,
Лишь бы «фeршала» к нам привeли.

Можeт скажeт, одобрит, подлeчит,
Можeт словом, пилюлeй какой,
Мы сносились - нeльзя искалeчить,
Коромысло нe cтанeт стрeлой.

Пусть приeдeт мы чаю согрeeм,
Чeтвeртинку оформим живьём,
Утро, вeчeр, но сразу добрee
Будeт здравиe, брызнeт лучом.

Ну, а самоe главноe в дeлe:
Пусть захватит для дали очки,
На какой-нибудь эННой нeдeлe,
Вдруг увидят дeтeй старички.

Не было у меня мысли такой: полсотни лет втиснуть в эти строки, невыполнимо это, а вот в стихах, написанных за последние годы, между прочих дел и забот, всё собирается «до кучи»

ПОРОША


Я оставлю себя в стихах,
В запоздалой апрельской метели,
В золочёных осенних лесах,
В листопадистой карусели.

Я дошёл до распутья дорог,
Не ронял стихотворную ношу,
Но к концу подустал и не смог…
И теперь рассыпаю порошу.

Недостаточно складен и чист
Стих, порою, перетуманен,
Но, клянусь, добротою лучист,
Нет подлянки и не обманет.

Стих, как бег быстроногих коней,
Без стоянок и остановок,
Среди русских лугов и полей,
Без речей, торжества, подтасовок.

Для людей я останусь в стихах…
Может быть, удосужит потомок,
В руки взять мою жизнь на листах
И услышать привет из потёмок.

На притихшее предновогодье падает лёгкий снег. Небольшой мороз и полная луна умиротворяют округу. Укрытая снежным пуховиком, отдыхает на зимней квартире трудяга лодка. Немало вёрст за толстолобыми язями пройдено за милое лето. Предстоящая смена времён – предвестник чудес следующего. С собой не возьмёшь радость летних зорь, лёгких туманов над разнотравьем лугов, чарующее действо грозовых озонов: надо жить – стоит жить…

[Притыкин Иван]

[quote="Виктор Проскуряков;3281875"]Лишь бы «фeршала» к нам привeли.[/quote
А ещё "фершалица",до сих пор ещё говорим. Спасибо,ЗЕМЛЯК, здорово!

[Виктор Проскуряков]

Мы - рыбаки

Опять июлистое лето.
Поёт напористо мотор.
Стеснённость жаркого жилета,
Зато окрестностей простор.

И зимогорить стоит зимы,
И гриппу подлости вершить.
Мы – рыбаки, неудержимы,
Сквозь нас проходит эта нить.

Приткнуться возле, абы-где бы,
И бросить в воды поплавок:
Ну, где вы там, шальные рыбы,
Горит надежды огонёк.

Я всё отдам за зори лета,
Озёра, дали, тростники…
И грозовых зарниц отсветы,
Предгрозовые ветерки…

24.12.18

[Виктор Проскуряков]

Щука.

Да-а! Это была подходящая щука! Иван таких не ловил. На метровой глубине, вдоль лодки, в освещённом полуденным июльским солнцем озере, спокойно стояла полутораметровая щука. Одним глазом смотрела на рыбака, а рыбак разглядывал этого зверя двумя. На склоне дна, на краю плантации кубышек, ряски и тростника, стояла щука, плавники её слабо шевелились. Никакой неприязни и злобы глаз щуки не выдавал, стоит себе и стоит, думает свою щучью думу, есть же у неё мозги. Щука на поводке. Блесны не видно. В такой пасти затеряться не сложно, сапог с голенищем влезет.

Рыбачил Иван вдвоём, с дочкой Леной. И было у них неписаное разделение обязанностей: если у одного рыба ходит на привязи, другой хватает сачок и вычерпывает из озера эту рыбу. Шагнула Лена к корме лодки, увидела щуку и остолбенела. Руки у неё опустились. Молчит и смотрит. Иван тоже. А думы у всех разные. У Ивана забота: влезет ли щука в сачок? Лена разглядывает щуку и не знает, что дальше делать. Щука в недоумении: вроде что-то съела, а в желудке пусто.

С берега наплывает аромат увядающей травы. Есть такой момент в сенокосе, неповторимый аромат вырабатывают луговые травы, скошенные и подсыхающие. Этот аромат сохраняется в охапке сена, но густота его исчезает. Тишину июльского полудня разбавляют кузнечики, стрекотание их нескончаемо. Голубизну и глубину неба стараются занять облака, но они малоподвижны из-за отсутствия ветерка. Так и висят над горизонтом, неподвижные и величественные, как далёкие горы.

Но всё это было до щуки. Теперь ничего нет. И щуки нет. Иван видел, как раскрылась щучья пасть и оттуда, поблескивая, выплыла маленькая посеребренная блесенка – липукка. Так называют в Карелии крутящиеся блесны малого калибра. Подержала щука блесну во рту, тройничок, по малости, даже и не прилип, а потом и выплюнула, за ненадобностью.

Опустился Иван на сиденье и стал переживать случившееся. Слух и зрение вернули Ивана в июльский полдень. Так и хотелось стукнуть по дурной голове, самого себя. Куча разнокалиберных блесен в ящичке. И надо же было прицепить эту фитюльку! Лихорадочно перебрал блесны, выбрал с надёжными тройничками и блесной, от которой не откажется ни одна порядочная щука. Блестела блесна, свистела жилка, пот рисовал дорожки на голове Ивана. Лена молча, с рыбацким пониманием, смотрела на самоистязание отца.

«Что с воза упало – кобыле легче» - глубокомысленно заявил Иван и устало опустился на сидение. Потеряла рыбалка смысл. Стоящий трофей пропал. Самостоятельная щука, - уважительно думал Иван, - всякая мелочь так жадно вцепится в блесну, только экстрактором и отцепишь. Четвёртое лето рыбачил на этом озере. И кумжу ловил, и судака, и щук-травянок можно было тащить из тростника несчётно. Попадались и глубинные, с широким чёрным загривком, щуки, килограммов до трёх. Но Иван был сноб по части рыбы: замечательная рекордная щука требовалась. Сомневаться начал в наличии таковой в этом чудном озере. И вот… ушла.

Неделю не выходил Иван на лодке на озеро. Призывно мерцало оно в размытом сумраке теплой июльской ночи. Наташа, жена, подозрительно разглядывала Ивана.

- Ты что, не узнаёшь? – возмутился Иван.

-Да нет, вроде ты, только какой-то пришлёпнутый, не заболел?

Не выдержал Иван зарока: не ловить большую щуку, чтобы не расстраиваться и сберегать нервные клетки, быстро собрался и направился на заветное место обитания такой знакомой щуки.
*****
Иван рассказал рыбацкую историю эту в морозный новогодний вечер. Тихо падал снежок, скрипел под торопливыми шагами прохожих. А мы с Иваном успели проводить старый год и, в ожидании прихода Нового, вышли не свежий воздух.

- Обиделась, как видно, щучара на липукку, несъедобная оказалась. Да и то, полно плотвы в озере, лежи на песчаном дне, раскрывай пасть пошире – рыбка сама заплывёт. А тут какую-то невидную железку подсовывают…

Иван вздыхает и умолкает. Не может он примириться с тем, что какое-то водное животное, с рыбьим мозгом, провело его, почти профессионала по щуке.

Приёлочное застолье заставило забыть эту историю. Но как только заблестела вода на свободе, душа моя переселилась туда, где плещут волны, где зори горят ярче и где камыш гостеприимно устраивает утиные семейства.

И вспомнил я ивАнову щучью трагедию, и решил попытать счастья встретиться с его неудачей.

Лето выдалось дождливое. То ли черёмуха неправильно отцвела, то ли грешить стали, больше, но не получалось у солнца выполнить своё летнее назначение: приласкать, обогреть северян. Рыба ловилась плохо, видно и её тоже смущала погодная неустроенность.

Я выходил (так как на посудине, да ещё с мотором в 2,5 лошадиных силы) регулярно. Манило озеро меня, да и поймать на жарёху щучку и окуней на наваристую уху – совсем неплохо, при «доброй» пенсии.

И всё же клюнула она мне на незавидную, по моим понятиям, блесну. На том ивАновом месте, в зарослях кувшинок, камыша, окунёвой травы. Ну, может быть, не совсем она, но тоже хороший экземпляр. Случилось это в хмурый, с дождиком, День рыбака. Но тут уж проза не пригодна, перехожу на стихи.

Навстрeчу думам рыбака
Дeд Водяной прeдставил щуку,
Приплыл за нeй издалeка
Познать рыбацкую науку.

Бурлила водная срeда,
Камыш косила щучья сила,
Что ваши сeти, нeвода,
Прямая связь с ума сводила.

Жecтянка, красная блeсна,
Тeбя, подводницу, прeльстила,
Склонилась над водой сосна
И восторгалась: это сила!

И длилась схватка полчаса,
Извeдал радость или муку,
Бывают в жизни чудeса…
Сeй лов развeял буднeй «скуку»

Стояла облачность стeной,
И с нeба так жe моросило,
Но расхотeлось мнe домой,
Я так хотeл, чтоб повторило.

На 9 кг с плюсом потянула. Когда сказал Ивану, он усмехнулся: не моя…, это дочка её, несовершеннолетняя.

[Ushan]

Спасибо, красочно! У меня пока максимум на 7200 щучка на Пяозере была. Минут 20 вываживал. И случайно же села - я после "дорожки" на кумжу блесну выбирал почти в отвес.

Сообщение от Виктор Проскуряков

маленькая посеребренная блесенка – липукка. Так называют в Карелии крутящиеся блесны малого калибра

В Софпороге местные такие блёсна "липочками" кличут.

[Виктор Проскуряков]

Сообщение от Ushan

В Софпороге местные такие блёсна "липочками" кличут.

Я в нынешнюю осень, почти до ледостава, ловил на липукку крупных язей, попутно и щуки шли.

[Ushan]

Сообщение от Виктор Проскуряков

Я в нынешнюю осень, почти до ледостава, ловил на липукку крупных язей, попутно и щуки шли.

У меня наоборот. Лет 8 назад на Софьянге кидал на щуку (блесна соответствующая - лопата-кол****ка), так на неё язь сел на 2,5 кг.

[Виктор Проскуряков]

На тысячу дней

Под гул и раскаты железной дороги,
Под вспышки ночных фонарей,
Уносят на запад казённые ноги
От тёплых отцовских дверей.

Скрипела, крепилась, старалась теплушка
И в щели ломился упрямый снежок,
И капали воды как слёзы подружки,
И с каждой верстой всё восточней восток.

Стремится вагон в неизвестные дали,
«Куда-то и где-то» - колёс перестук,
Немного бравады, кусочек печали:
На тысячу дней замыкается круг.

Малиновый бок – раскалилась буржуйка,
Бурлит и парит в котелке кипяток,
И мимо теплушек плывёт Малошуйка,
И ноздри щекочет махорки дымок.

Граница и служба, для жизни обновка,
Душа принимает возможный маршрут.
Бушлат и эмблемы, погон и винтовка,
Армейский такой боевой институт.

28.12.18

[Виктор Проскуряков]

Я вижу маму


Я вижу маму перед сном:
Гоняет думы о разлуке,
И осенив себя крестом,
Сложила праведные руки.

Виденья милой старины,
В минуты тяжкого раздумья,
Психологически сильны,
Порою тянут до безумья.

А по окну бежит слеза,
Изба сочувствует хозяйке,
В углу темнеют образа
Им объясниться без утайки.

Медаль и пенсия – итог,
Ручей и домик неказистый,
И для картошки поля клок,
И куст черёмухи душистый.

Ты обрела, к концу, покой,
Мечта ушла о корке хлеба,
А о ином: «О, Боже мой…,
Ещё чуток пожить, потреба.

Беда ли - ноги не несут,
Схожу за день до магазеи,
Счастлива старость? Люди лгут,
То, однобокие затеи…»

[Виктор Проскуряков]

С Новым годом

Пора осенних дней грибных
и разноцветья листопада,
Я не хочу времён иных
до помраченья, до упада.

И пусть на дне ведра грибок
гоняет рыжую волнушку,
На новогодний вечерок
представлю радости кадушку.

Хвоинок стойкий аромат
и звон старинного бокала,
и груздь, грибов аристократ,
и прочей радости немало.

Горит свеча, куранты бьют…
Под носом пламенеет осень:
укроп, салат, грибок, уют
довольства осени привносим.

30.12.18