Ромка служит серьёзно

[Бучнев Олег]

Из книги "Корреспондентские застольные".

Высокогорная застава. Очень-очень много метров над уровнем моря. Это лично мне так кажется, что очень-очень много метров. Дышится легко из-за разреженного воздуха, однако каждый раз успеваешь сильно запыхаться с непривычки, когда надо хоть немного пробежаться или быстро пройтись. После пары неудачных попыток решил больше не ускоряться без особой надобности. Да и надобности-то то этой по большому счёту нет никакой. Территория не маленькая, но некоторым образом даже нарядная из-за высоких редких деревьев, создающих мягкую рассеянную тень. И ещё здесь не так жарко, как на равнине. Зато зимой, говорят, существенно холоднее.

У здешнего замполита растёт сын. Ему шесть лет и два месяца, зовут его Ромкой. А гораздо чаще уважительно называют Ромычем или вообще Романом, что не удивительно. Чрезвычайно серьёзный и ответственный мальчишка. Сказать бы — не по годам. Но не скажу. Давно уже заметил, что дети застав взрослеют раньше, чем городские или даже деревенские. И жизнь другая, и понимание её другое, соответственно.

Каждое утро и каждый вечер Ромка облачается в видавшую виды служебную форму. Так он с гордостью называет свой перекроенный по фигуре камуфляж с капитанскими отцовскими погонами и немного выцветшую зелёную, подогнанную под размер фуражку с офицерской кокардой.

Каждое утро и каждый вечер Ромка надевает и подгоняет снаряжение и вооружение. Так он называет искусно вырезанный из доски и очень реалистично раскрашенный автомат Калашникова с ремнём, настоящий списанный бинокль Б-8, выцветший брезентовый чехол с микротелефонной трубкой и старую кобуру от сигнального пистолета. В ней пусть и не списанный пистолет, но тоже оружие: чёрный игрушечный наган, заряженный длинной пистонной лентой.

Каждое утро и каждый вечер Ромка садится на свой раскрашенный под камуфляж трёхколёсный велосипед и отправляется на службу.
Он объезжает заставский городок по периметру, тщательно проверяя неширокую контрольно-следовую полосу вдоль забора, целостность сигнализационных приборов и нитей, порядок на позициях опорного пункта. Иногда слезает с велосипеда и что-то подбирает, поправляет в окопах. Его там и не видно почти. Только иной раз мелькнёт самый верх его сдвинутой на затылок фуражки. А то присядет на корточки у рифлёной ленточки КСП, потрогает землю. Лицо сосредоточенное, внимательное, серьёзное. Так и дело ведь не шуточное.

Возвратившись, мальчишка по-взрослому утирает со лба пот, которого, правда, нет. После этого он чётко докладывает результаты дежурному по заставе. Тот благодарит Ромку. Без всяких шуток. Каждый на заставе знает, что мальчишка служит по-настоящему. Для него это совсем не игра. Свои выезды он совершает в любую погоду. Вот как раз сейчас направляется к калитке на своём стареньком и безотказном трёхколёсном транспорте, энергично крутя педали. Только сандалики мелькают. Я спешу догнать пацанёнка.

— Ром, ты, наверное, тоже… будешь пограничником? Как… твой папа, да? — задаю на ходу «н****альные» вопросы, стараясь справиться с одышкой.

Мальчишка с досадой останавливается, из-под козырька фуражки несколько секунд смотрит на меня, как на дефективного, и твёрдо говорит:

— Я уже и так пограничник!

И мне вдруг становится неловко за свои вопросы, за профессию даже, которая, что ни говори, неизмеримо легче заставского повседневного ратного труда. Вопросов у меня больше нет. Ромка, не оглядываясь, едет дальше. У него – служба.