Пограничное Закавказье

[Беляев Сергей Николаевич]

Особые отделы в системе Пограничных войск СССР являлись неотъемлемой частью пограничной службы. Казалось, так было всегда, но это не совсем так. Был период, когда они функционировали не во всех пограничных округах и в «верхах» серьёзно обсуждался вопрос о целесообразности их нахождения в ПВ ведь войска и так были частью КГБ. Сегодня в день столетнего юбилея органов военной контрразведки хочу поделиться выдержкой из воспоминаний моего отца - Беляева Николая Тихоновича о том, как было принято это важное решение.

О «судьбе» Особых отделов в пограничных войсках

Беляев Николай Тихонович

В середине апреля 1964 года, мы все были заняты ожиданием приезда на наш участок Председателя КГБ СССР т. Семичастного В.Е. Прибыл он где-то в двадцатых числах апреля. Встреча проходила в здании Кедского РО КГБ (Аджарская АССР, прим БСН). Мне указанием свыше было предписано быть участником встречи, т.к., якобы, будет решаться «судьба особых отделов» в пограничных войсках. В детали я посвящен не был, а поэтому и четко не представлял себе своей роли в решении такого щекотливого вопроса на уровне высокого гостя из Москвы, руководителя службы безопасности страны. Я считал своим долгом досконально изучить оперативную обстановку на участке отряда, ее влияние на оперативные результаты органа и предпринимаемые меры по усилению контроля за ее развитием. Вот эти вопросы я уяснил твердо и готов был по ним дать исчерпывающий ответ, если меня спросят об этом.
Часа два мы ждали приезда Председателя, и, наконец, он появился. В состав его «свиты» входили: начальник штаба погранвойск Союза генерал, начальник войск Закавказского погранокруга генерал Матросов В.А., начальник политотдела округа генерал Песков Н.Д., председатель КГБ Аджарии Тит Самсонович Чиковани, ну и ряд других лиц.
Вел себя т. Семичастный В.Е. довольно-таки просто, выглядел сравнительно молодым, энергичным и доступным человеком.
Несколько передохнув, он распорядился – пограничники переходят в другую комнату, где с ними будет беседовать начальник штаба погранвойск страны, а сотрудники местных органов КГБ остаются здесь и с ними будет говорить он. Пограничники удалились, а я стоял в нерешительности: с кем же быть мне. Увидев меня, Семичастный В.Е. спросил
-А ты, капитан, что стоишь? Не понял моего распоряжения?
Я ответил, что не знаю, где мне быть, и представился как начальник особого отдела отряда (Хичаурского пограничного отряда, прим. БСН).
Председатель заулыбался и сказал, что мне оставаться здесь, а с пограничниками, если у меня есть нужда, переговорить потом, в перерывах.
Местный руководитель райаппарата стал докладывать обстановку, а Семичастный потихоньку расхаживал по кабинету. Затем, приблизившись ко мне, шепотом спросил, нет ли у меня закурить. Я ответил, что есть, но сигареты дешевенькие. В этот раз у меня были действительно неважные сигареты: то ли «Прима», то ли «Памир». Но он опять-таки с улыбкой ответил, что только такие он и курит. Я вытащил из кармана раскрытую пачку сигарет и предложил ему. Он взял одну, всунул в рот и промолвил, нельзя ли ему еще парочку взять «про запас», как он выразился, пояснив при этом, что все сопровождающие его лица не курят, а он свой запас оставил в портфеле в гостинице г. Батуми. Возражений на этот счет с моей стороны не последовало, и просьба Председателя была удовлетворена.
После совещания все опять собрались вместе в одном кабинете и потихоньку беседовали друг с другом на различные темы.
И тут начальник штаба войск Союза вдруг заговорил с Председателем об особых отделах. Мысль его сводилась к тому, что в ряде погранокругов есть особые отделы, а в ряде их нет. Причем явно клонил к тому, что где нет наших органов, там вроде бы и дела лучше идут. Правда, прямо вот так он не сказал, но из его разговора понять можно было только так. В заключение он заявил, что надо бы прийти к одной системе, явно намекая на то, чтобы упразднить особые отделы во всех погранвойсках.
Семичастный В.Е., выслушав эту тираду, заявил
-Правильно мыслишь, дорогой. Надо единую систему ввести. Долго я ждал, когда же вы придете ко мне с таким предложением, что надо ввести везде особые отделы, что вам тяжело без них работать.
Здесь он обратился к своему порученцу и сказал ему, чтобы он сделал себе пометку в записной книжке, и как вернутся в Москву, то он первым же своим приказом после поездки узаконит создание особых отделов во всех пограничных округах страны.
Продолжая свою мысль, он, все еще обращаясь к своему порученцу, объяснил
-Я хочу знать истинное положение в погранвойсках. А то ведь как получается. Докладывают мне руководители погранвойск, что в таком-то отряде при исполнении служебного долга погиб рядовой такой-то. А товарищи с особых отделов разберутся, и оказывается, что этого солдатика угробили на охоте, организованной в честь какого-то «чина», прибывшего с проверкой в часть. Вот вам и «при исполнении служебного долга».
После этой речи Председателя все притихли, стараясь прийти в себя и должным образом отреагировать на услышанное.
Я припоминаю, что рассказанный Председателем случай действительно имел место в одном из пограничных округов. И он его очень к месту привел. Крыть противникам особых отделов было нечем, и отдельные из них стали искать спасительную соломку, которая может удержать их на плаву, не позволит опуститься «на дно морское», не лишит их «теплых местечек» в высших эшелонах военных властей.
Одним из таких оказался начальник политотдела нашего округа генерал Песков Н.Д. Он стал «петь» хвалебные дифирамбы особистам, что мы такие хорошие помощники командования и что без нас они чуть ли не пропали бы все.
Что-то подобное стали «мурлыкать» и остальные члены «элиты». Один лишь Вадим Александрович Матросов оставался спокойным. В разговор не вступал и, поглядывая на своих коллег, тихонько улыбался.
На этом встреча была закончена, и Председатель, попрощавшись со всеми, уехал в Батуми. Я же понесся к телефону доложиться представителю 3 Управления КГБ, находившемуся в Особом отделе Батумского пограничного отряда, о результатах встречи и заявлении Председателя в отношении особых отделов. «Представитель Центра» заставил меня еще раз повторить заявление Семичастного Н.Е. и поинтересовался, все ли я правильно понял и не перепутал ли чего. Я ответил, что доложил точно так, как всё и было. На этом всё и закончилось.