Чтобы помнили.

[БоринВ]

Помянул вчера друзей боевых, впрочем, как обычно в этот день, на протяжении уже двадцати восьми лет. И что-то подумалось, за рюмкой чая, что люди должны знать своих Героев, и решил написать о них. Потом вспомнил, что лет шесть назад, я писал о них на другом Пограничном сайте, нашел, текст подредактировал, выкладываю.


Прошло уже много времени, память воспоминаниями не особо-то и беспокоила, но тут подвернулся под руку фильм «Охотники за караванами», где стингерами сбивают сразу двух «горбатых», да и очередная годовщина гибели ребят подошла (17.01.1988 г. погибли технари экипажа нашей эскадрильи, откомандированного на «юга»). Помянул, как делаю это каждый год, и решил в интернете поискать, что есть по этому поводу. Так и вышел на этот сайт. Все разделы просмотрел, возникло желание поделиться собственными воспоминаниями и кое-что поправить.

В октябре 1987 г. в составе экипажа я был направлен «наемником» в г. Мары для оказания интернациональной помощи ДРА. Для всех членов экипажа командировка на «юга» была первой, кроме командира.
Для обкатки молодого экипажа отправили нас в г. Термез, где мы и были допущены к полетам за «линейкой». Через неделю наш экипаж перебросили в Керки, а через пару недель мы попали в живописное место под названием «погранкомендатура Хумлы», для усиления авиационной группировки, участвовавшей в операции «Дарбанд». Где-то числа 25-27 ноября в Хумлы подлетел экипаж м-ра Карпова после недолгого передыха дома. Экипаж и вертолет Ми-24 душанбинского полка, но так бывало часто, когда было горячо, марыйцы помогали душанбинцам и наоборот. Мне, как технарю, больше запомнился борттехник капитан Петр Красовский, мы после боевых вылетов резались в картишки, говорили «за жизнь». Запомнился его веселый характер и голубые-голубые глаза.

4 декабря, при высадке десанта в районе к. Лакман, наш борт заполучил подарок в компрессор левого двигателя в виде пули калибра 14,5 мм. Отлетались. Позже, как выяснилось, площадка была хорошо пристреляна духами, ребятам из ДШМГ пришлось очень нелегко и через пару дней группу передесантировали, при этом вертолет (экипажа не знаю, но борттехником был мой однокашник по военному училищу л-т Евгений Рыжов) Ми-8МТ получил пулю из ДШК прямо в камеру сгорания левого двигателя. Но, поскольку, у МТшки движки достаточно мощные, взлетели с десантом на борту на одном движке.
В это время вся группировка продолжает летать, а мы не у дел - обидно. Летчики ушли на КП, мы с механиком готовим поврежденный двигатель к демонтажу. Через какое-то время к вертушке подходит наш штурман и говорит, что на базу возвращается один из «горбатых», атакованных ДШК. Это был экипаж м-ра Карпова. Зашел на посадку, винты встали, выходит борттехник Петя Красовский и матерится, что, мол, за жизнь такая, духи полетать не дают в день рождения спокойно и показывает на ладони хорошо сохранившуюся пулю ДШК. Рассказывает, что во время огневой поддержки десантников из РПК через блистер по левому борту, сидя на инструментальном ящике, ощутил удар под зад, грузовая кабина в дыму и какой-то кислый запах. Пуля, прошедшая между бортовой и напольной бронеплитами, попала в ящик под Петром. В ящике находились инструменты и приспособления, а так же трехлитровая банка сметаны (заботливо посланная женой и успешно забытая Петей неделю назад), которую пуля разнесла в дребезги, оттого и запах кислый в кабине. Пуля оказалась трассирующей, задымившей грузовую кабину. Тогда все обошлось.

8 декабря, при десантировании, был сбит из ДШК по хвосту Ми-8Т №34 с экипажем «наемников» из Читы. И хоть на сайте написано, что экипаж и десант получили ушибы легкой и средней тяжести, я сам видел, как из вертушки выносили командира экипажа с повреждением позвоночника на носилках. После нескольких месяцев госпиталя, его списали с летной работы.

9 декабря на нашем борту заменили поврежденный левый двигатель, мы улетели в Мары менять правый (из-за износа лопаток компрессора) и на Границу вернулись только 12 декабря. Далее были обычные боевые будни, в памяти не очень-то отложившиеся, а числа 23 или 24 мы уже сдавали борт в г. Мары и возвращались в Благовещенск.
А сразу после Нового года на «юга» улетел наш экипаж Ми-24 в составе: командир капитан Акулов Олег, летчик-штурман капитан Амельченко Василий, бортовой техник ст. лейтенант Леонов Игорь и бортовой механик прапорщик Чекмарев Эдуард.

Как успели ребята повоевать, не знаю, но 17 января произошла трагедия. Я в это время, в составе штатного экипажа, был в командировке по охране Дальневосточных рубежей. На 17.01.88 г. у нас был запланирован вылет с разведкой Сковородинского погранотряда, но, когда командир экипажа вышел из штаба отряда, бледный, растеряно сказал, что вылет отменяется т.к. на «югах» сбит и погиб наш экипаж. Только к вечеру мы узнали, что командир и летчик-штурман остались в живых.

В ноябре 1988 года в составе экипажа я опять оказался на «югах». И как-то так получилось, что в одном из разговоров с десантниками выяснилось, что в отряде (или в Керкинском, или в Тахта Базарском – уже и не помню, где тогда базировались) есть участник и свидетель событий 17 января 1988 г., когда были сбиты два «горбатых». Со штурманом навели справки и вскоре пересеклись с прапорщиком (к сожалению, должности и имени его не помню), на глазах которого были сбиты два экипажа. По его словам, первым сбили экипаж О. Акулова, стингер взорвался в районе ВСУ, крепко досталось гидросистемам и винтам, в грузовой кабине возник пожар. Олег каким-то образом сумел перед падением перевести винты в режим торможения вертолета (пусть простят меня летчики за это выражение, я всего лишь технарь). Так или иначе, но вертолет при ударе о землю не взорвался, более того, летчика-штурмана выбросило из вертолета, он пролетел метров 15, вскочил на ноги и побежал навстречу десантникам, уже спешащим на помощь (среди них и был этот прапорщик), но добежать до них не смог – потерял сознание. Для меня до сих пор остается загадкой, как можно головой, пусть даже в ЗШ, выбить лобовое бронированное стекло (толщина 50 мм, выдерживает прямое попадание пули ДШК), вылететь за пределы несущего винта и не быть зарубленным лопастями и отделаться только оторванным носом (нос удачно пришили, остался только шрамик). Думаю, Вася Амельченко просто родился в рубашке.
Когда десантники добежали до вертолета, увидели, что в верхней кабине летчик пытается разбить фонарь стропорезом (при ударе о землю замки фонаря из плексигласа толщиной 10 мм заклинило) и за спиной у него пламя из грузовой кабины, где все в огне, пытаются спастись борттехник с механиком. Десантники прикладами автоматов разбили фонарь, вытащили Олега Акулова, потушили горящий на нем комбинезон. Одновременно, другие десантники пытались открыть створки грузовой кабины, но т.к. вертолет после удара о землю перекосило, сделать этого не удалось. Хотели даже замок гранатой рвануть, но испугались, что сдетанирует бортовой боекомплект. Пока продолжали попытки открыть створки, движение в кабине прекратилось, а вскоре начал взрываться боекомплект. Все отошли на безопасное расстояние. Так в огне погибли бортовой техник ст. л-т Леонов Игорь и бортовой механик прапорщик Чекмарев Эдуард.
Спустя несколько минут (а не во время акции возмездия, как написано на сайте) стингером сбивают второй Ми-24, м-ра Карпова. Очевидец рассказывал, что ракета вошла прямо в двигатель, вертолет загорелся и через несколько секунд взорвался в воздухе, летчики погибли мгновенно. Но в момент попадания стингера, от вертолета отделилась точка - Петя Красовский прыгнул с парашютом, но высоты 25-30 метров не хватило. Тот же очевидец (прапорщик из ДШМГ) рассказывал, что после удара о землю Петр вскочил на ноги, отцепил подвесную систему парашюта и побежал, а когда услышал взрыв, развернулся и побежал на помощь своему экипажу, но пробежав метров 10-15 - упал на землю. Умер Петр через несколько секунд после того, как подбежали десантники, на руках этого прапорщика. Таким вот был капитан Петр Красовский – практически уже мертвый устремился на помощь своему экипажу.
Позже выяснилось, стингеры были пущены с одного места натовским инструктором-негром французского происхождения. После акции возмездия его черномазые останки были найдены нашими разведчиками.
И хотелось бы внести уточнения о награждении экипажа Благовещенской ОАЭ: экипаж награжден орденами «Красной звезды», технари посмертно, а командир экипажа Олег Акулов награжден орденом «Боевого Красного знамени».
Да благословит Бог Авиацию Пограничных Войск.
Вечная память павшим в той войне.



Немного дополню себя. В марте 1987 года духи обстреляли город Пяндж, наши, естественно, провели акцию возмездия. Но хватило не на долго. В конце года разведка донесла, что готовится повторный обстрел после Нового года. 17 января был высажен десант на место, откуда был первый обстрел, это буквально 3-5 км от Пянджа, сразу за одноименной рекой (был на этом самом месте в декабре 88 - январе 89 и сам чуть было голову не сложил), и там была крупная банда духов. Горбатые как раз и прикрывали высадку ДШМГ, и подавляли огневое сопротивление. Благодаря самоотверженности авиаторов, в том жестоком бою не погибло ни одного бойца, а высажено было около пятисот. В том бою был подбит еще Ми-8, но он благополучно дотянул до аэродрома в Пяндже. Самое сложное в бою контролировать высоту, если при стрельбе из пулеметов и пушек можно сохранять 15-20 метров, то перед пуском НУРСов приходится делать "горку" для захода на боевой курс и прицеливания. Это минимум 40-50 метров, дальше пологое снижение, совмещение прицела с целью, стрельба. А всё, что летает выше двадцати метров, стингер может сбивать. Нигер в тот день сделал 4 пуска стингерами, три попадания, одну вертушку обстрелял в лоб, но экипаж увидел пуск и "поднырнул" под ракету, не задело.

Все это выложил здесь, зная, что на сайте бывают не только ветераны ПВ, но и молодежь, отслужившая не так давно, да и просто гости. Пусть знают и помнят, как самоотверженно сражались в Афганистане их отцы, Пограничники.

На первом фото: Ми-24, бортовой №71 (красный) Душанбинского ОАП ПВ КГБ СССР за пару недель до рокового вылета. На Марыйских бортах номера желтого цвета, воевали рядом, чтобы не путать.
На втором фото: он же, через несколько часов после сбития. В правом нижнем углу фото, на парашюте, останки Игоря и Эдика.

[Бучнев Олег]

Доводилось летать с разными экипажами с декабря 86-го до конца войны. Слава богу, все остались живы. В своё время готовил материал в газету о Валерии Попкове, который был награждён Золотой Звездой Героя Советского Союза. Последний пограничный герой за Афган. Как раз в пянджской зоне ответственности он посадил свой борт, чтобы подобрать экипаж сбитой машины. Пока его офицеры помогали раненным выбраться и тащили их на попковскую МТ-шку, майор завис на вертолёте в нескольких метрах над землёй и долбил из всего, чего мог, по наседающей банде. Те хотели захватить экипаж живым или мёртвым. Борт Попкова получил несколько пробоин, уворачивался от гранатометных выстрелов. Короче, экипаж подобрали, нанесли банде значительный урон и сумели перетянуть за речку.

Надо, чтобы всё это помнили. Я тут уже писал кое-что о ветролётчиках пограничной авиации. Тоже, чтобы помнили. Спасибо за рассказ.