Кроме совести есть Устав!

[Бучнев Олег]

Живое слово от наших училищных преподавателей и командиров. Они-таки могли иной раз поразить пылкое воображение не в меру язвительной, бесконечно «просвещённой» и неоправданно заносчивой курсантской массы, которая немедленно стенографировала новорождённые афоризмы, глубокие фразы и неожиданные сентенции. Увековечивала их в блокнотах, на отдельных листочках, в тетрадях и вообще, где придётся. Всё верно, предавать забвению подобные изыски на «великом и могучем» никак нельзя. А лично для меня они как машина времени.

Я вижу лица наших замечательных командиров, воспитателей, педагогов. Да, именно так. Достигая определённого возраста, ты понимаешь, что все те, на кого тебе случалось «смертельно» обижаться, злиться, на чьи головы ты, бывало, мысленно призывал все кары небесные, — все они именно замечательные люди. Которые пытались научить тебя быть не только военным журналистом, но прежде всего человеком. И теперь, пребывая в этом самом «определённом возрасте», ты ещё и раскаиваешься.
И перечитываешь в своих курсантских блокнотах корявые быстрые записи, смеясь и тоскуя одновременно. А раньше только смеялся...

— А война, товарищи курсанты, это такое место, где могут убить и даже, представьте себе, ранить!

— Итак, что можно сказать о романе Льва Толстого «Война и мир»? Да всё что угодно!

— Кроме совести есть Устав. А Устав придумали не какие-нибудь там Пушкин, Лермонтов — его придумали умные люди!

— Я где-то добрый, где-то понимающий, где-то даже способный посочувствовать, но сегодня я везде злой и целеустремлённый.

— Хотите со мной разговаривать — стойте и молчите!

— То есть, кроме того, что в романе великого африканского писателя Стэйнбека «Гроздья гнева» повествуется о гроздьях гнева, вам, товарищ курсант, добавить больше нечего? И что же, вы нам даже дерево не назовёте, на котором они растут?

— Ну что вы за люди?! Сессия на носу! А у вас ни забот, ни хлопот, одни увольнения и дамы сердца в голове! Даже завидно…

— На вашем месте я бы так не радовался. Я бы посмотрел на меня и понял, что тут, скорее, грустить надо.

— Залог успеха не в том, чтобы бессмысленно таращить глаза, а в том, чтобы записывать то, что я рассказываю! А что если и я стоял бы сейчас за кафедрой и молча на вас таращился? Это, товарищи курсанты, были бы гляделки. Игра хорошая, но у меня совсем другой предмет… А ну быстро схватили ручки и бросились писать!

— Итак, все уже знают, что такое ИМКРНОД? Расшифрую на всякий случай для тех, кто, может, ещё не знает. Это — запоминайте! — История Мирового Коммунистического, Рабочего и Национально-Освободительного Движения. И зря вы надеетесь, что это не серьёзный предмет. Он, если хотите, самый главный… В некотором смысле.

— Вместо того чтобы пререкаться, товарищ дневальный, вы мне лучше объясните, почему у вас в плафонах дохлых мух больше, чем положено?

— Я что, кому-то непонятный, что ли? А по-моему, тут и понимать нечего!

— А потом учебная атака кончилась. Объявили перекур. А в окопах вонь от дымовых шашек, от холостой стрельбы, от имитаторов разрыва артиллерийского снаряда. Ледяная вода в сапоги заливается. Все потные, грязные по уши, злые, матюгаются, как извозчики… Красота, одним словом!

— Лично я эту вашу диалектику понимаю так: я командир, а вы — противоположности, с которыми я неустанно борюсь, пытаясь создать сознательное единство, согласно марксистско-ленинской философии и воинским уставам.

— Возьмите, наконец, себя в руки! И вот так, в руках, и носите всё время!

— Вы, товарищ курсант, можете, конечно, говорить, сколько вам заблагорассудится, хоть целый час. Только я вам даю на это ровно одну минуту!

— А кто это там из кустов в нас целится? Да и вообще: он целится или что он там делает? Лицо у него какое-то… задумчивое.

—Тактика боя — это вам не физика с химией. Тут никогда не знаешь, какая будет реакция, если что.

— Вот вы всё по самоволкам бегаете. А вдруг война?! Или ещё какое мероприятие?

— Посмотрите на себя, товарищ курсант! С одной стороны не стрижен, с другой — в самоволку собрался!

— Оказался на поле боя, быстренько осмотрелся и… что? Правильно — таблом, как говорится, не щёлкай. А то тебя… что? Правильно — пристрелят, к чёртовой матери! И ты тогда… что? Правильно — ты тогда ничего. Не говоря уж про то, чтобы заметку написать.

— Хотите получить зачёт «автоматом» — стреляйте знаниями, как пулемёт! О! Неплохой, кстати, каламбурчик получился. Надо запомнить, пожалуй…

— Знаете, когда я выйду на пенсию, заведу себе пса, назову его Курсант, посажу на цепь и буду злорадствовать! Шиш он у меня в самоволку убежит!

— Конечно, все вы слышали песню «Идёт солдат по городу, по незнакомой улице…». И ещё там есть такие слова: «…А для солдата главное, чтобы его далёкая любимая ждала». Ну так вот, товарищи: эта песня совсем не для вас. Во-первых, вы не солдаты. Во-вторых, курсанты не должны ходить по незнакомым улицам. Нечего им там делать. И, наконец, в-третьих, для вас эта песня отныне звучит несколько иначе: а для курсанта главное, чтобы его любимая… не мешала ему готовиться к семинару по философии!

— Наконец-то жестоким террором нам удалось устранить внутренний порядок!

— Курица — не птица, журналист — не офицер. Но очень-очень уважаемый человек, если правильно себя поставит.

— С утра идёте убирать территорию, с вениками я уже договорился.

— Самая устойчивая система — это хаос. Перевожу с философского языка на военно-человеческий: самая устойчивая система — это постоянный бар-р-рдак в вашей роте!

— Таким образом, он совершил тягчайшее преступление. Сейчас не помню, какое, но тягчайшее! Его даже на гауптвахту посадили.

— Территория — это лицо училища. А на лице не должно быть листьев!

— Курсанты хуже собак. Собаки бегают там, собаки бегают сям. Курсанты шныряют ВЕЗДЕ!!!

— Фёдор Михайлович Достоевский — это, понимаете ли, явление планетарного масштаба. Это… Это глыба! Монолит! А вы кто? Пока что кучки кирпичей. И даже не силикатных!

— Ещё раз напоминаю, товарищи. Будьте принципиальны! Не берите в руки неразорвавшихся гранат!

— Команда «равняйсь!» касается всех! Ну-ка доверните вон тому курсанту голову!

— Как дежурное подразделение, поедем ночью на станцию бочки с солёными огурцами из вагона выгружать. Рады, небось?

— Офицер — это не тот, кто ходит в форме и командует, а тот, кто умеет быстро сориентироваться и отдать честь, кому положено!

— Когда идёшь не в ногу, то и голова качается не в такт!

— Не так вас готовят нынче, не так. Как кисейных барышень каких-то. А вот у нас, бывало, взводный как гаркнет, как даст тебе пинка под зад, так и летишь вперёд, ни в чём не сомневаешься!

— У вас при себе всегда должны быть иголка и две нитки: черная, белая и зелёная!

— А если вы думаете, что вам всё это с рук сойдёт, то даже не думайте! Я ответственно заявляю: вообще не сойдёт. Мне не очень понятно, как в прошлый раз сошло, но этот раз — он другой. Безрадостный для вас… Света в конце тоннеля не будет!

— Моя б воля, я бы вас живо с кузькиной матерью познакомил! Но в силу известных обстоятельств весь семестр будете знакомиться только со мной.

— И, понимаете, главная героиня так сильно переживала, так переживала, что ещё чуть-чуть — и она бы не пережила. Но она пережила. Здесь автор пьесы будто бы сам удивляется, как его героине это удалось? А вот такая она была необыкновенная женщина!

— Разво-од, слушай мою команду! Караул напра-ВО! Внутренний наряд то-ЖЕ! Оркестр, играй, что надо! Шагом ма-а-а-рш!

— Слушайте, ведь это даже неприлично — до такой степени не знать свой родной язык! Мне вот исключительно теоретически интересно: а что если бы вы были китайцем? Вообще бы писать не умели?!

— Вам, конечно, известно, что много-много раньше в стенах нашего училища располагался польский кадетский корпус. Ну или шляхетский, как там у них называлось-то… Короче говоря, вроде бы родовитые шляхтичи молодые тут учились. Да. Так я к чему это всё? А к тому, что если вы подниметесь на чердак главного учебного корпуса, то можете при желании найти нацарапанные на кирпичах польские ругательства всякие. Да. Так я к чему это всё? А к тому, что не надо лезть на чердак и мучиться с переводом. Я вам прямо тут то же самое по-русски скажу. При случае.

— Лучшая музыка — это барабан! Лучшая песня — строевая! А если кто думает не так, зачем в военное училище поступал?

— Вы меня удивляете, честное слово! Неужели было настолько трудно выучить наизусть несчастных 180 страниц этого наставления?!

— Полностью с вами согласен, товарищи курсанты. Вручную затаскивать пианино наверх — работа не из лёгких. Но вы просто представьте себе что-нибудь такое… О! Как будто вы суворовские чудо-богатыри и вам надо тащить не чугунную пушку через Альпы, а всего-то пианино на шестой этаж! Ну как? Полегчало же, правда?

[astar]

И тут же вспоминается еще один шедевр, как бы подводящий итоги: "кто в Армии служил, тот в цирке не смеется". Спасибо за подборку.

[Николай Каменский]

[QUOTE=Бучнев Олег;2870548]
— Полностью с вами согласен, /QUOTE]

Спасибо.
Жалко, что в армии юмористические журналы не выпускались, кладезь "мудрости" пропадала

[Бучнев Олег]

Вот я как раз хоть кусочек это кладези стараюсь в книгу запихнуть. Всё готово. Но, так скать, спонсоры не готовы книгу спонсировать. А в издательстве "Граница" только на 2018 год вроде бы могут поставить в план издания. Казалось бы, подождать можно, но... Ещё дожить надо. И к тому же сколько из книги всего повычистят - одному богу известно. Так что вот выкладываю на форуме отдельные главы.
Спасибо за отзывы.

Ещё кусочек маленький:

Плац. Тренировка к параду. Руководитель с трибуны обозревает окрестности и то, как выстраиваются коробки парадного расчёта. И вдруг видит у входа в главный корпус группку курсантов, которые явно не собираются во всём этом участвовать. Чин наклоняется к адьютанту и - грозно:
- А это что там за войско?!
-Больные, товарищ генерал.
-А по мне - хоть мёртвые! Лишь бы коробки были полные!


-Значит так! Сегодня будем наводить порядок в спальном расположении. При этом особое внимание уделять уборке своих рабочих мест - под кроватями. Вещмешки от ног отвязать и привязать там, где спит голова!
Пояснение небольшое: у нас вещмешки были привязаны снизу к панцирным сеткам коек.

-Вы что? Первый раз с луны свалились?

-Таких стрЕптивых мы воспитываем на гауптвахте!

-Что вы смотрите на меня такими умными глазами? Вы же будущий офицер!

-Желающих пойти в культпоход назначу после обеда.

-Женатые! Выйти из строя. Кто отсутствует - не выходит.

-Это с вашей стороны нахальство и наглость. А можно сказать ещё жёстче: это наглость и нахальство!

-Марш отсюда! Чтоб я вашего вида не видел!

-Смирно! Да что ж такое! А ну расправьте ноги в коленях! Смирррррно!!! Да кто это там опять играет головой?!

-Почему, таким образом, в туалете сральню устроили? Другого места не нашли?!

-Совещание будет закрытое, а потому прибыть на него узко ограниченным офицерам!

[Николай Каменский]

Бучнев Олег, Олег, вот скажи свое мнение.
Это такой "тонкий" юмор был у ваших офицеров, или такой образ мышления.
Все таки было у вас не какое то "пехотное" училище, где основное ...раз-два..-левой.

[Бучнев Олег]

Училище было военно-политическое. Офицеры и преподаватели кафедры журналистики были интеллигентными, грамотными людьми. Русский язык преподавали доктора наук. Как, впрочем, философию, литературу, языки, историю искусства и прочие профильные предметы. НО! На командных, строевых должностях были офицеры, отправленные в училище из войск. Ну и соответственно... Ты, наверное, удивляешься некоторым фразам, убивающим своей... э-э... простотой. Уверяю тебя, их говорили не те, кто учил нас профессии газетчика.
Ну и кроме того, некоторые афоризмы принадлежат командирам, которые "вели" будущих начальников клубов. Не хочу ничего плохого сказать, но всё-таки контингенты обучаемых на журфаке и КПР(культпросветработа) отличались довольно существенно.
Что касается большого количества "строевых" фразочек, то так повелось, что наше училище не пропускало ни одного парада или праздничного шествия, не считая периодических прохождений по городу с песнями. Не знаю, как в других училищах, а нас строевой подготовкой доставали конкретно. Перед парадом, например, на каблуки и подмётки сапог привинчивались три металлические пластины. С тем расчётом, чтобы длинная - вдоль всей подмётки - ударялась о переднюю короткую при хлёстком строевом шаге. Когда натренированная лишь чуть похуже кремлёвского выставочного полка рота набирала полный строевой парадный шаг - с чётким, тжёлым, оглушительным металлическим лязгом - казалось, что сметёт щас на хрен всё подряд. Наверное, для Львова всё это было актуально и тогда. Да даже без "наверное".
После прохождения всего училища на брусчатке оставались десятки этих отлетевших пластин, которые мы называли "квакушками".
Таким образом, юмор у наших офицеров был комбинированный. Частью и впрямь тонкий, интеллигентный, а частью - из войск.

[Николай Каменский]

Сообщение от Бучнев Олег

Таким образом, юмор у наших офицеров был комбинированный. Частью и впрямь тонкий, интеллигентный, а частью - из войск.

Спасибо за ответ...
Когда читал "цитаты", пришла просто мысль, что может командиры прикалывались над вами и эти шутки были как бы стандартными, переходящими с курса на курс, запомнившиеся за годы своей учебы и последующей службы.
Ведь и на гражданке почти у всех преподов ВУЗов есть такие шутки-прибаутки, правда со своим специфицеским уклоном.


PS/// Хы.-ы-ы....ударился в реабилитацию командного состава погранучилищ.

[Бучнев Олег]

Ну, кто-то, может и прикалывался, но в основном - от чистого сердца.

Идёт курсант, несёт в водочной бутылке проявитель. Комбат останавливает:
-Что несёшь?
-Проявитель, товарищ полковник.
-Отпей!

[Ильич Иван]

Бучнев Олег, Олег спасибо за юмор.

[ЗОЛОТАРЕВ.]

Олег СПАСИБО!!! Чесслово ухохотался