Воспоминания Почетного Чекиста.

[pyhovi4ek]

Воспоминания Почетного чекиста.
О напряженной чекистской работе вспоминает в канун своего 91-го дня рождения, Почетный чекист, бывший руководящий сотрудник, а после выхода на заслуженный отдых Председатель Совета ветеранов при Комитете государственной безопасности Казахской ССР Юрий Васильевич Сотников.
9 мая 1971 года в 15 часов 20 минут в 150 метрах от советской пограничной заставы «Майкопчигай» Зайсанского района Восточно-Казахстанской области был задержан и арестован нарушитель государственной границы – китаец, назвавшийся Хуан Син-ваном, 1948 года рождения, рядовым пограничником первого года службы сопредельной китайской пограничной заставы «Зимунай».
При задержании он был одет в форму, соответствующую рядовому китайской армии. Документов, удостоверяющих его личность, не имелось.
Основанием для задержания и ареста нарушителя госграницы послужили материалы наблюдения дежурного пограничного наряда погранзаставы «Майкопчигай», свидетельствовавшие о его подозрительном поведении в момент, когда он еще находился на китайской стороне и непосредственно у линии государственной границы.

Скрытый текст

В частности, дежурным нарядом на советской пограничной вышке в процессе наблюдения был зафиксировано, что Хуан Син-ван 06 мая 1971 года в 9 часов 30 минут, одетый в форму рядового китайской армии, открыто подошел в 150 метров южнее советской пограничной заставы «Майкопчигай» к государственной границе, и жестом рук показал советским пограничникам свое желание, перейти на территорию СССР.
Во избежание возможно задуманной китайскими властями провокации, советский пограничный наряд предложил Хуан Син-вану немедленно удалиться от линии государственной границы.
После неудавшейся попытки нарушить государственную границу, Хуан Син-ван отошел от госграницы в глубь китайской территории на расстояние 100-150 метров и сел на развалины глинобитных построек. Через полчаса из помещения китайской пограничной заставы, расположенной в 200-250 метрах против пограничной заставы «Майкопчигай» и в 300-350 метрах от указанных развалин, вышел китайский военнослужащий, который подошел к Хуан Син-вану и в течение пяти минут о чем-то с ним разговаривал. Затем они оба направились в помещение своей заставы. Перед уходом Хуан Син-ван спрятал в развалинах блокнот красного цвета и какие-то другие предметы, которые забрал оттуда спустя час. При этом было отмечено, что попытка Хуан Син-вана нарушить государственную границу и другие, связанные с этим его действия, 06 мая 1971 года происходили в поле зрения часового, дежурившего на китайской наблюдательной вышке. Однако китайские пограничные власти на это не среагировали.
09 мая 1971 года Хуан Син-ван снова вплотную приблизился к госграниц на том же месте, где он появлялся 06 мая 1971 года, проник на территорию ССР открыто, без ухищрений и в поле зрения китайского часового на их погранвышке. Последний с помощью бинокля вёл в сторону места нарушения Хуан Син-ваном государственной границы. Тем не менее и на это раз китайские пограничные власти никак не среагировали.
О всех действиях Хуан Син-вана в течение 6 и 9 мая советским пограничным нарядом были сделаны соответствующие записи в Журналах наблюдения, которые в ходе следствия были осмотрены с участием понятых и составленный по ним протокол осмотра приобщен к делу.
На первичных допросах Хуан Син-ван показал, что в СССР он прибыл с нежеланием служить в китайской армии, в которую был призван в конце 1970 года и направлен для прохождения службы на погранзаставу «Зимунай».
Расследование по уголовному делу на Хуан Син-вана вначале проводилось в УКГБ при СМ Казахской ССР по Восточно-Казахстанской области, а затем, учитывая сложность его расследования, оно было передано для дальнейшего расследования в Следственный отдела КГБ при Совете Министров Казахской ССР.
Собранные по делу доказательства, в том числе и показания самого Хуан Син-вана, дали основание следствию, наряду с другими версиями, наметить версию о его возможной принадлежности к китайским спецслужбам.
При отработке этой версии было обращено внимание на внешнее не соответствие возраста Хуан Син-вана с названным им годом рождения. О н выглядел гораздо старше.
Учитывая это, для определения его возраста была назначена судебно-медицинская экспертиза в составе опытных специалистов Бюро Главной судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Казахской ССР. Эксперты определили, что Хуан Син-вуну более 30 лет, а не 23 года, как об этом утверждал он сам.
Изобличенный заключением судебно-медицинской экспертизы, Хуан Син-ван признался, что он родился в 1941 году, а не в 1948 году. Однако он продолжал утверждать, что в конце 1970 года был призван в китайскую армию и проходил службу в качестве рядового в пограничных войсках на заставе «Зимунай».
Из поведения Хуан Син-вана на следствии и по камере было видно, что он ведет себя неискренне.
Приняв во внимание, что показания Хуан Син-вана по его биографическим данным, возможно являются легендой и для того, чтобы об этом иметь определенное представление, по договоренности с Управлением Восточного пограничного округа КГБ при СМ СССР был проведена встреча на погранзаставе «Майкопчагай» советских пограничников с пограничниками погранзаставы «Зимунай».
Облегчалась эта встреча тем, что до этого китайские пограничные власти неоднократно требовали возвращения Хуан Син-вана, но, не называя каких-либо данных о его личности.
На состоявшейся встрече китайские пограничные власти, не подозревая чего-либо предосудительного, указали точно такие же данные о личности Хуан Син-вана, какие он сам называл следствию и был на этом уже изобличен.
Сведения названные китайскими пограничными властями о личности Хуан Син-вана, оказались впоследствии вескими доказательствами, подтверждающими его показаниями о данной ему легенде разведорганами.
К этому времени по запросу было получен сообщение из Министерства Обороны СССР и допрошены в качестве свидетелей ряд перебежчиков из Китая о призывном возрасте в китайскую армию и сроке срочной службы в пограничных войсках. Из этого документа и показаний перебежчиков усматривалось, что призывной возраст в Китае установлен с 18 до 25 лет, максимальный срок срочной службы в сухопутных, в том числе в пограничных войсках, не превышает три года.
Данные доказательства свидетельствовали, что Хуан Син-ван не мог быть рядовым военнослужащим пограничной заставы.
Одновременно с выездом на границу, была произведена тщательная документация и киносъемка места появления Хуан Син-вана 06 мая 1971 года у линии госграницы и места его проникновения 09 мая 1971 года на советскую территорию.
Во время проведения этих мероприятий было определено, что Хуан Син-ван мог перейти госграницу только с ведома руководства китайской пограничной заставы «Зимунай».
После этого Хуан Син-ван, будучи допрошенным и изобличенным на возрасте, порядке прохождения службы в китайской армии и обстоятельствам перехода им госграницы, дал убедительные данные о свое причастности к китайским разведорганам. Кроме того этому способствовала проведенная в процессе следствия работа по идейному воздействию на Хуан Син-вана, а также его внутрикамерная разработка.
На допросах Хуан Син-ван показал, что он действительности является кадровым командиром китайской армии, в которой находился с 1958 года по родовой фамилией Чжан Юй-хао. В январе 1968 года его с должности командира отдельной строительной роты, как активного маоиста, направили на разведывательные курсы в город Тунгуань, провинции Шэньси, где сентября 1970 года изучал методы ведения разведывательной работыЮ изготовления и подделки документов, а также специальные кузнеца, плотника и каменщика, которыми он мог бы воспользоваться в случае оседания на территории СССР. Одновременно он являлся делопроизводителем и старостой курсов. В целях конспирации ему была присвоена фамилия Лю Тян-юй. В конце 1970 года он в соответствии с легендой, отработанной для него китайской разведкой, под фамилией Хуан Син-ван, 1948 года рождения был внедрен в качестве солдата нового призыва в группу новобранцев и в составе этой группы направлен на пограничную заставу «Зимунай» для последующей заброски его в Советский Союз. На указанной заставе он до мая 1971 года, под предлогом выпаса свиней, неоднократно приближался к линии государственной границы с целью изучения обстановки на сопредельной советской стороне. 04 мая 1971 года Хуан Син-ван от представителя китайской разведки Фана, выступавшего в роли работника штаба Алтайского военного подокруга, получил письменный приказ – в период с 6 по 10 мая 1917 года под видом дезертира проникнуть на территорию Советского Союза для выполнения разведывательного задания, которое заключалось в следующем:
- Всем своим поведением завоевать доверие советских органов государственной безопасности;
- В случае оставления его на жительство в СССР, в пределах Казахстана собирать сведения о военных заводах, сооружениях и других военных объектах, аэродромах, железных и шоссейных дорогах, сведения о воинских частях (их вооружении, численном составе, снабжении);
- Выявлять лиц китайской национальности, поддерживающих связь с советскими органами власти и имеющих родственников в Китае, для последующего репрессирования этих родственников;
- После обоснования в Советском Союзе сообщить о себе в разведцентр специально обусловленным письмом на подставной адрес.
По получении письма, к нему из разведцентра должен прибыть связник по фамилии Лю Дянь-вэнь, которому он передаст собранные в СССР шпионские сведения, от него получит установки разведцентра о дальнейшей работе против Советского Союза. В случае, если связник не явится, то Хуан Син-ван должен сам через 2-3 года нелегально возвратится в Китай и передать Фану, собранные в СССР разведывательные сведения. До ухода в Китай шпионские данные он должен тщательно хранить в тайниках.
Перед заброской в СССР Хуан Син-ван на пограничной заставе «Зимунай» был лично познакомлен со связником Лю Дян-вэнем.
Кроме того Хуан Син-Вану было поручено установить в Советском Союзе двух китайцев, известных ему по совместному пребыванию на разведкурсах в гор. Тунгуане, которые были засланы в СССР с разведывательными заданиями в 1968 году, изучить их образ жизни, поведение и, убедившись в их преданности, совместно с ними проводить разведывательную работу в пользу Китая. В осуществление преступного задания он пытался первый раз проникнуть на территорию СССР 06 мая 1971 года, но это ему не удалось и лишь при вторичной попытке 09 мая 1971 года он сумел удачно перейти госграницу СССР.
На вопрос следствия, почему китайские разведорганы его переброску через госграницу проводили в дневное время и вблизи советской и китайской погранзастав, он заявил, что такая переброска не потребовала особых затрат и наиболее была безопасна для него самого.
Как показал далее Зуан Син-ван, для подтверждения его легенды ему не только были изменены данные о личности и службе в китайской армии, но и заранее изучены изготовленные фиктивным способом квитанции на отправку телеграмм и документ о денежном вкладе на имя Хуан Син-вана. Кроме того по рекомендации своих руководителей он также заранее собственноручно изготовил две записки о нежелании служить в китайской армии намерении бороться с Китаем.
Указанные квитанции и записки у него были и 06 мая 1971 года при первой попытке перехода в Советский Союз, которые он прятал в развалинах, надеясь их забрать при повторной попытке перехода госграницы Советского Союза. Когда ему не удалось проникнуть на территорию СССР, к нему приходил курьер, посланный руководством погранзаставы. Получив указание о переносе даты на переход госграницы на 09 мая 1971 года, он возвратился к развалинам и забрал оставленные там документы.
О том, что Хуан Син-ван перешел госграницу с ведома китайских пограничных властей было видно из следующего. На допросах Хуан Син-ван показал, что перед направлением его на советскую территорию, ему было объявлено руководством, что через два дня после перехода им государственной границы, китайские пограничные власти для закрепления легенды потребуют у советских пограничников возвращения его в Китай, как дезертира китайской армии.
Как показал осмотр писем и журнала погранкомиссарских встреч заставы «Майкопчигай», действительно китайские пограничные власти только через два дня, то есть 11 мая 1971 года, потребовали выдать Хуан Син-вана. При этом точно указали время и место нарушения им государственной границы СССР.
Как заявил на допросах Хуан Син-ван, китайские разведорганы рассчитывали, что ни под каким видом не признается советским властям о действительных целях прибытия в Советский Союз и поэтому они не боясь так уверенно действовали.
Кроме личного признания и указанных выше обстоятельств вина Хуан Син-вана была подтверждена показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, заключениями экспертиз и другими материалами дела.
Допрошенные в качестве свидетелей советские пограничники, дежурившие 6 и 9 мая 1971 года, подробно осветили о действия Хуан Син-вана при его попытке перейти советскую границу, а затем и в момент проникновения на территорию СССР, происходивших в поле зрения китайских пограничников.
Из числа названных Хуан Син-ваном двух китайцев, которых он должен был установить в СССР и совместно проводить разведработу, один был допрошен по делу в качестве свидетеля, который в основном подтвердил его показания и заявил, что проживая в Китае, лично был знаком с Хуан Син-ваном, как с курсантом разведывательных курсов, находившихся в Тунгуане, где встречался с ним в январе 1968 года. Этот же свидетель подтвердил показания Хуан Син-вана о их знакомстве по разведкурсам с другим китайцем. Последний в ходе следствия был установлен и на него материалы выделены в отдельное производство.
Наряду с этим Хуан Син-ван назвал еще третьего китайца, с которым совместно учился на разведкурсах в гор. Тунгуане и опознал его по фотокарточке. Этот китаец то же был установлен и о нем материалы выделены в отдельное производство.
Показания Хуан Син-вана в той части, что до направления на разведывательные курсы имел родовую фамилию Чжан Юй-хао подтверждены изъятым у него при задержании почтовым конвертом с адресом на имя его отца.
На указанном конверте значилась фамилия Хуан Син-вана. Как пояснил Хуан Син-ван на конверте написана фамилия его отца и конверт это оказался у него случайно при следующих обстоятельствах. В день ухода на территорию СССР он решил написать отцу письмо. При написании адреса по неосторожности исказил один иероглиф в фамилии получателя письма, то есть отца. Испорченный конверт положил в карман, а письмо отправил в другом конверте.
Экспертизой было установлено, что адрес на изъятом у Хуан Син-вана конверте исполнен Хуан Син-ваном и в фамилии Чжай Шэнь-цинь один иероглиф действительно искажен. На изъятых у Хуан Син-вана квитанциях об отправке телеграмм, о которых он показал как о фиктивных, проведенной экспертизой были установлены дефекты, недопустимые почтовым правилам.
Экспертизой также было установлено, что изъятые у Хуан Син-вана две записки о нежелании служить в китайской армии исполнены им лично, обнаружены у него при задержании авторучками.
Проведенными судебно-техническими экспертизами был установлено, что Хуан Син-ван имеет определенные навыки по специальности кузнеца, плотника и каменщика, а также по изготовлению печатей для документов, чему, как он показал, научился на разведкурсах для оседания в Советском Союзе.
Существование разведкурсов в гор. Тунгуане было подтверждено показаниями свидетеля Ся Цай-гэня, который в 1968 году окончил разведшколу в городе Шанхае и затем был заброшен в СССР со шпионским заданием.
Кроме того, Си Цай-гэнь подтвердил показания Хуан Син-вана, что работник Алтайского военного подокруга Фан, руководивший заброской Хуан Син-вана в СССР, является кадровым разведчиком.
В сентябре 1972 года Хуан Син-ван был осужден Военным трибуналом Среднеазиатского военного округа по ст. ст. 15 и 51 (покушение на шпионаж) УК Казахской ССР к 5 годам лишения свободы. Собранные в ходе предварительного следствия доказательства нашли в суде полное подтверждение.
В Судебном процессе были применены киносъемка и звукозапись.
Расследование по уголовному делу проводил Следственный отдел под руководством полковника Ловягина Н.П., который совсем недавно ушел из жизни в бывшей столице Казахстана.
Почетный Чекист Ю.В. Сотников несмотря на свой почтенный возраст, выпавшие на его долю испытания в годы Великой Отечественной войны, сохранил в памяти многие нюансы этого дела.
Вырос он на юге Казахстана, с огромной душевной теплотой вспоминает свои молодые годы, нелегкую жизнь, заботу и чуткость казахов. Он изучил язык и уважает обычаи людей, с которыми рос. Перед войной он окончил летную школу в Аэроклубе, был направлен в летное училище, воевал на фронтах войны и дошел до Берлина. На фронте встретил будущую супругу Зинаиду, которая также многие годы отдала службе в разведке.
О многом в его чекисткой биографии и по сей день нельзя рассказывать, служба такая, но есть материалы, которые он решил оставить будущим поколениям и тем, кто серьезно интересуется историей спецслужб.
Записал Александр Слободянюк (продолжение следует)

[свернуть]

[pyhovi4ek]

Следующий рассказ о разоблачении агента греческой разведки Папандопулоса Г.Д.
Надо сразу заметить, что органам государственной безопасности он был известен, так как попал в поле зрения оперативных подразделений за активную антисоветскую деятельность. По этой линии он активно разрабатывался группой чекистов под руководством полковника Каратабанова Жубанияса Ибрашевича, который длительное время работал в органах военной прокуратуры, а перед переходом на работу в органы государственной безопасности занимал пост Военного Прокурора Туркестанского военного округа. В КГБ при Совете Министров Казахской ССР он прибыл на должность заместителя начальника Следственного отдела.

Скрытый текст

Надо сказать, что разоблачить такого матерого преступника, было делом нелегким. Для нас важно было установить связь Пападопулоса с греческой разведкой, найти живых свидетелей, изобличающих его шпионскую деятельность. Вскоре работу этой группы заместитель Председателя КГБ полковник Волков Гавриил Моисеевич поручил вести мне и проверить версию следствия его возможной причастности к шпионской деятельности.
После тщательного анализа материалов оперативной работы было установлено, что Папандопулос неоднократно совершал поездки в разные районы республики, изобилующие на своей территории объектами, вызывающими повышенный интерес иностранных разведывательных служб. Так были установлены его поездки в Лениногорск и другие города Восточно-Казахстанской, Семипалатинской и кончено же непосредственно в районах его постоянного проживания в Чимкентской области. Непременным атрибутом его экипировки был фотоаппарат. Однако, к тому времени, когда я включился в дело, Папндопулос уже прекратил свою работу в Кентау и основное время находился в Москве, где настойчиво добивался в посольстве Греческой Королевской Республики визы для выезда на постоянное место жительства в эту страну.
Первое время после ареста Пападопулос вел себя вызывающе, дерзко. Предполагал, что у нас нет достаточных улик, чтобы изобличить его в преступной деятельности. Но иногда самая незначительная деталь может сыграть роковую роль для шпиона. Так случилось и с Пападопулосом. При аресте у него был изъят лист бумаги с адресом: «Москва, до востребования, Г-242 В.Е.В.» Выяснилось, что это адрес женщины. Однако фамилию, имя и отчество её шпион «вдруг забыл». Вероятно, по нашему предположению, боясь разоблачения.
Разыскать и поговорить с приятельницей Папандопулоса, руководством КГБ было поручено мне. Довольно долго я искал её в Москве, не смотря на наши серьезные возможности, все было безрезультатно. Пришлось выехать на Черноморское побережье и на Кавказ, т.е. пройти по следам Папандопулоса: в Новороссийске, Геленджике и Гадауте.
В результате кропотливой работы я узнал подробности о его спутнице. Она вместе с дочкой по профсоюзной путевке отдыхала в доме отдыха «Южный» в Геленджике. Ежедневно к ней приходил какой-то мужчина, называя себя фотографом. Работники дома отдыха узнали Папандопулоса по фотографии. Помогли установить и фамилию, имя, отчество спутницы шпиона – Веселова Елизавета Васильевна. Она москвичка, жена шахтера, который работал в Арктике.
И вот снова я в Москве. Встреча с Веселовой состоялась. После беседы стало понятно, чего так боялся Папандопулос. Он оказался из города Кентау Чимкентской ныне Южно-Казахстанской области, недалеко от которого разрабатываются богатые залежи полиметаллических руд. Будет уместно вспомнить, что в годы Великой Отечественной войны из свинца Южного Казахстана была сделана каждая седьмая пуля, выпущенная в ненавистных врагов.
Попандопулос на глазах Веселовой фотографировал важные объекты в Краснодарском крае и Абхазской АССР. Знала она, что снимки передавались в греческое посольство, видела и щедрые вознаграждения. О многом еще рассказала мне Веселова. Назвала других беспечных знакомых Папандопулоса, у которых шпион проявлял фотопленки.
С докладом о результатах проделанной работы и предложениями я прибыл на площадь Дзержинского в КГБ при Совете Министров СССР, где в этот же день в мое распоряжение была выделена специальная оперативная группа для ареста Папандопулоса. Руководством КГБ мне было оказано высокое доверие в связи с назначением руководителем этой чекистской операции, завершавшей сложную оперативную комбинацию в рамках этого непростого дела, о чем я ниже остановлюсь особо. Как это много значит, что тебе поверили, что ты не дрогнешь и не отступишь в схватке. О многих деталях я и сегодня не считаю возможным все рассказать, чтобы не навредить делу, которому была отдана вся моя жизнь. Выйдя из здания на Лубянке, окрыленный таким доверием Комитета я невольно поймал себя на мысли, что бронзовый Феликс с высоты пьедестала «напутствует» меня на это непростое задание. Для ареста Папандопулоса было определено удобное место близи газетного киоска на одной из московских магистралей и недалеко от станции Метрополитена, куда он должен был идти после встречи в греческом посольстве. Именно здесь должен быть поставлен крест на преступном пути агента иностранной разведки Георгия Дмитриевича Папандопулоса. В общих словах об аресте. Все это выглядело обыденно и просто, мужчина с чемоданчиком, таких на улицах Москвы сотни, направляется к метро и в установленном месте у газетного киоска по моему заранее обусловленному сигналу группа оперативников произвела его арест. Через несколько секунд шпион в крепких объятиях сидел на заднем сидении черной «Волги», которая мчалась на Лубянку.
Дальше работали непосредственно с Папандопулосом и в результате продуманной оперативно-следственной работы получили достаточные данные, изобличающее его в шпионской деятельности в пользу иностранного государства. Не вдаваясь в длительные описания расследования дела, для чего потребовалась написать целую книгу могу сообщить следующее. Георгий Папандополус, зачастую представлялся Юрием, в ходе своей антисоветской деятельности попал в поле деятельности греческой разведки КИП, установленным резидентом которой в Москве являлся второй секретарь посольства Молиавитис. В ходе очередного визита Папандопулоса в посольства, он оказался на приеме у последнего и настойчиво стал просить визы на выезд в Грецию. Как не трудно представить с профессиональной точки зрения, опытный разведчик, использовал эту ситуацию для привлечения его к работе в качестве агента, а говоря проще завербовал.
Как следовало из материалов дела, именно встреча в железнодорожном вагоне с Веселовой Е. позволила ему создать искусное прикрытие своей шпионской деятельности, в результате которой им была произведена фотосъемка важных стратегических объектов в Новороссийске и Геленджике. В поле объективов его фотоаппарата попали акватория порта и радарные установки, позиции ракетных войск и радиолокационных станций ПВО, аэродромы и специальные полигоны, где проводились испытания новых образцов вооружения.
Остановившись, после возвращения в Москву у своей попутчицы он немедленно направился в греческое посольство для передачи полученных шпионских материалов. В ночь произошло событие, которое оказало значительное влияние на расследование. Елизавета Васильевна не смогла заснуть, встревоженная появлением в её доме Папандопулоса и его обескураживающей просьбой занять в займы деньги. Пересилив себя, она при свете фонарика, проверила содержимое карманов его одежды и установила, что он иностранный поданный и в его карманах имеется крупная денежная сумма в несколько тысяч рублей…Утром в связи с этим между ними состоялся напряженный разговор, после которого он заявил, что таким образом проверил - «любит она его или нет», они расстались.
Как было установлено у Папандополуса имелось немало женщин, которых он использовал для своих шпионских целей. Он входил к ним в доверие, чтобы в основном использовать для организации ночлега и оказания небольших услуг. Об этой стороне дела несколько позже будут продолжен рассказ.
Далее было выяснено, что резидент греческой разведки на встрече с ним заявил, что привезенные им пленки оказались засвеченными и необходимо срочно вновь выехать в вышеуказанные районы, а также дополнительно и в Гадауту, для съемки объектов и получил от второго секретаря посольства Моливитиса крупную денежную сумму в советских рублях (порядка десяти тысяч рублей), которую и обнаружила у него Веселова.
Позже, в мае 1963 года, в ходе заседания Военного Трибунала на вопрос Председательствующего: « Подсудимый Папандопулос кому вы передавали фотографии, заснятые на Черноморском побережье? Папандопулос: Я передавал их секретарю греческого посольства в Москве господину Моливитису. Председательствующий: Откуда же у Вас оказалась крупная сумма денег, которую видела свидетельница Веселова? Папандопулос: Эти деньги я получил еще раньше в посольстве. Председательствующий: Значит ли это, что именно часть этих денег вы использовали для поездки на Черное море? Папанопулос: Да.
Следующим его пристанищем в Москве была квартира близкой знакомой Цилии Н., одинокой матери двух мальчиков возрастом 6 и 9 лет, работавшей буфетчицей в одной гостинец Москвы, где ранее он уже останавливался находясь в столице. В ходе допроса она показала, что последний давал ей поручение на покупки фотопленки высокой чувствительности повышенного качества и рулон такой пленки был закуплен на рынке в Москве. Кроме этого, с её согласия и в её присутствии были допрошены несовершеннолетние мальчики, которые показали, что Папандопулос оставаясь в квартире с ними проявлял фотопленки и печатал фотографии. В ходе следствия Папандополос дал пояснения, что не поверил резиденту по поводу некачественной съемки и засвечивания негативов, для чего решил закупить более качественную высокочувствительную фотопленку, а по результатам фотосъемки провести проявку негативов и затем опечатать фотографии объектов, которых интересовала греческая разведка.
Цилия Н. также показала, что Папандополос в разговоре с ней признался, что не собирается долго оставаться в Греции, так как раздобыл телефоны французского и американского посольств в Париже, где он собирается жить и он уверен, кому он предложит свои услуги и он уверен – от них не откажутся…».
Экспертиза шпионских материалов и размер вреда в результате преступной деятельности Папандопулоса была проведена под контролем Военной прокуратурой Туркестанского военного округа, специалисты определили вред как тяжелый. По результатам проделанной оперативно-следственной работы было подписано обвинительное заключение по уголовному делу шпиона Папандопулоса.
Некоторое отступление. Начало слушания дела в Военном Трибунале совпало с днем приведения в исполнения приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР по делу англо-американского шпиона Олега Пеньковского, которое на многие месяцы и годы «затмило» все другие шпионские дела, завершенные органами государственной безопасности.
Наше дело должно было стать резонансным, так как нам удалось раскрыть глубоко законспирированную работу заграничной резидентуры разведки иностранного государства. Для того, чтобы «разговорить» Папандопулоса даже было принято не имевшее аналога решение о выдворении из СССР за деятельность не совместимую в дипломатической, практически всех сотрудников греческого посольства, что было опубликовано в газете «Правда» и стало известно Папандопулосу в части того, что второй секретарь Молиавитис и его помощница остались в СССР. На самом деле, о его высылке сообщение МИД было опубликовано в другом номере этой же газеты дополнительно. Спустя несколько дней, после успешно проведенной органами государственной безопасности операции в газетах появилось сообщение Министерства иностранных дел СССР, из которого советские люди узнали, что второй секретарь греческого посольства, который занимался шпионской деятельностью, объявлен в связи с этим персоной нон грата (прим. авт. - лат. persona non grata — «нежелательная персона», «нежелательное лицо») и ему предложено немедленно покинуть пределы Советского Союза. После этого Папандопулос «поплыл» и дал ряд признательных показаний о своей разведывательной деятельности, которые были всесторонне проверены и получили подтверждение. У оперативно-следственных сотрудников осталась глубокая убежденность, что шпион рассказал лишь небольшую часть из того что было на самом деле.
Таким образом, Военный Трибунал Туркестанского военного округа под Председательством полковника юстиции Макеева приступил к рассмотрению дела 16 мая 1963 года и на следующий день вынес решение.
17 мая 1963 года в г. Чимкенте был оглашен приговор Военного трибунала Туркестанского военного округа по делу Папандопулоса Г.Д., обвиняемого в шпионаже в пользу иностранного государства. В результате его преступной деятельности был нанесен тяжелый вред советскому государству его безопасности, государство-участник блока НАТО получило доступ к секретным сведениям о военных объектах на Черноморском побережье в районе Новороссийска и Геленджика, где в это время проводились испытания новых видов вооружения, и происходило размещение стратегических оборонных объектов. Несмотря на это Военный Трибунал не использовал право применения исключительной высшей меры наказания расстрела и не даже пятнадцатилетнего заключения.
Справка: Пападопулос Георгий Дмитриевич, родился в 1926 г., Краснодарский край, Абинский район, ст. Холмская; грек; подданство: Гражданин Греции. Шофер. Проживал: Казахская ССР, Южно-Казахстанская (ныне Чимкентская) область, г. Кентау. Арестован в Москве оперативной группой КГБ при СМ СССР 8 октября 1962 г. Приговорен: Военным Трибуналом Туркестанского военного округа 17 мая 1963 г. по обвинению в преступления, предусмотренных ст.56 ч.1 Уголовного Кодекса Казахской ССР, 51 Уголовного Кодекса Казахской ССР. Приговор: 10 лет. Срок отбывал в Дубравлаге. После исполнения наказания в 1973 году был выдворен с территории СССР в Грецию, где при невыясненных обстоятельствах вскоре умер. По неофициальным данным был убит греческими спецслужбами как нежелательный свидетель и нарушивший принятые на себя вербовочные обязательства.
22.04.2013
Записал Александр Слободянюк (продолжение следует)

[свернуть]

[pyhovi4ek]

Следующий рассказ о взрыве в Рудоуправлении г. Лениногорска.
Старейшие в Казахстане крупные месторождения полиметаллических руд размещаются в Восточном Казахстане. В 60-е годы в Лениногорске ныне г. Риддер был построен новый цинковый завод. Конечным продуктом их деятельности являются не только цинк, свинец, но также золото, платина и серебро, другие редкоземельные металлы. Комитет государственной безопасности вел линию по борьбе с валютными махинациями и незаконным оборотом драгметаллов и бриллиантов.

Скрытый текст

Под особым нашим контролем находились добыча, обогащение и производство золота, платина и серебра, а также редкоземельных металлов. Поэтому было вполне закономерно, когда в 60-х в Лениногорске была арестована группа старателей в составе: Алексея Промышленникова, Александра Казакова, Петра Уварова и других добывавших промышленное золото на отвалах Лениногорского полиметаллического комбината. Оперативным путем было установлено, что часть золота в кассу прииска старатели не сдавали, а нелегально продавали скупщикам. В ходе разработки выяснилось, что Промышленников организовал бригаду старателей в основном из родственников и товарищей. Они занимались работами по добыче золота из производственных отходов предприятий цветной металлургии в ряде районов Казахстана, а также за его пределами в Свердловской, Оренбургской, Челябинской областей. Часть золота скупил некий Исаев, а также зубные техники Столбов, Краев, Порошин и другие. Организованная преступная группа Промышленникова похитила 41 кг. 417 гр. шлихового золота и 42 кг. 406 гр. золотосодержащих продуктов всего на сумму 320 108 рублей. Огромные по тем временам деньги! Все участники данной группы понесли заслуженное наказание, каждый в виде лишения своды на длительные сроки. Государству было возвращено 23 килограмма промышленного золота.
В юбилейные дни, когда 7 ноября 1967 года вся страна готовилась торжественно отмечать важнейшее общественно-политическое событие в своей истории - 50 летие Октябрьской Революции, в Лениногорске произошло Чрезвычайное происшествие – взрыв в здание одного из четырех Рудоуправлений Лениногорского полиметаллического комбината. Трагедия унесла жизни многих шахтеров. Невиданное по жестокости преступление всколыхнуло город и область, вызвало шок не только в руководстве республики. Ход расследования этого бесчеловечного преступления был взят на контроль в республиканском ЦК партии и Москвой.
Из хронологии событий: В восемь часов утра 4 ноября 1967 года в Лениногорский городской отдел внутренних дел поступило сообщения о том, что в 7 часов 30 минут утра, 4 ноября 1967 года на шахте Лениногорского рудоуправления произошел взрыв. В результате погибло шесть горняков, четырнадцать человек получили травмы различной степени тяжести, семь из них были в крайне тяжелом состоянии, в последствие эта цифра выросла до тридцати. На место происшествия сразу же выехали оперативники местного Управления КГБ и других правоохранительных органов.
В Лениногорск незамедлительно прибыл начальник областного Управления КГБ при СМ Казахской ССР полковник Гуркин Владимир Яковлевич (работал в Усть-Каменогорске с 1962 по 1980 гг., родился он в 1920 году в г. Хмельницкий УССР и умер в 1999 году, участник Отечественной войны, награжден орденом Отечественной войны II-й степени и др.), где его встретил начальник горотдела КГБ Сарманов. 5 ноября, в Лениногорск также приехал заместитель Министра внутренних дел Казахской ССР генерал-майор милиции Тумарбеков А.Т., с ним прибыла группа опытных оперативников и экспертов-криминалистов, которая совместно с опергруппой КГБ на третий день арестовала лиц, подозреваемых в совершении данного преступления.
Подобное преступление над расследованием которого мы старались, как представлялось, должны были совершить опытные диверсанты или террористы…Однако по подозрению в совершении данного преступления были арестованы 17-ти летняя уборщица рудоуправления Валентина Акулова и молодой парень - рабочий электрик шахты Федорцев. На допросах они молчали и ничего внятного в свое оправдание не говорили.
С первых дней следствие забуксовало и не продвигалось, группа чекистов во главе с зампредом КГБ республики приходила к выводу, что это уголовное дело «глухарь». На месте в связи с этим побывал Председатель КГБ Казахской ССР генерал-лейтенант Евдокименко Георгий Степанович и товарищи из Центра. Вместе с ними находился и я. Было принято решение о прекращение работы прежней оперативной группы и генерал Евдокименко, как-то совсем по-отечески объявил свое решение: «Ну что, Юрий Васильевич принимай дело в свои руки!».
Так мне в очередной раз за период своей сложной чекистской работы предстояло «размотать сложный клубок противоречий», с которыми столкнулись мои коллеги в ходе расследования преступления, получившего широкий общественно-политический резонанс.
На этом месте сделаю некоторое отступление. Через несколько лет, когда в московском метро прогремели взрывы, Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов направил шифровку, в которой обратился к своим сотрудникам с призывом (на память) – честь и хвала чекисту, сотруднику органов государственной безопасности, который найдет хотя бы какую-нибудь зацепку по этому сложному делу и которая будет способствовать его раскрытию….
В схожей ситуации были чекисты нашей оперативно-следственной группы, перед которой была поставлена задача - найти и обезвредить опасных преступников в кротчайший срок. Серьезно никто не предполагал, что арестованные лица могли совершить такое дерзкое преступление. В материалах дела имелось сообщение одного из негласных помощников, что Акулова и Федорцев находясь в день взрыва вместе во дворе рудоуправления, вели себя очень подозрительно, нервничали и о чем-то постоянно перешептывались. И все! На допросах отрицали любую свою причастность в совершении данного преступления. Найденная на месте преступления пуговица, как оказалось, к ним никакого отношения не имела, а была утрачена одним из сотрудников правоохранительных органов, побывавших на месте преступления.
Предварительная взрыво-техническая экспертиза показала, что в помещении кассы произведен подрыв неустановленного взрывного устройства мощностью 2-3 кг в тротиловом эквиваленте. На предприятии широко применялись промышленные взрывчатые вещества (ВВ) и специально назначенные сотрудники занимались поиском возможных каналов их утечки. Были назначены и другие специальные экспертизы, результаты которых можно было ожидать через несколько месяцев.
Незамедлительно я организовал повторный осмотр места происшествия, для чего были привлечены эксперты-криминалисты КГБ, а также технические эксперты. В течение дня все было вновь исследовано в помещение кассы, где произошел взрыв. Никаких следов подготовки взрыва найти не удавалось. Я обратил внимание на остатки разрушенного внешним воздействием электрического патрона на потолке и поручил эксперту электрику зафиксировать его и внимательно осмотреть. Здесь нас ждала большая удача. На патроне были обнаружены остатки двух проводков, по заключению эксперта, проводившего осмотр, приспособленных совсем недавно к этому установочному электроприбору. Срочно была назначена специальная техническая экспертиза.
В план работы Оперативно-следственной группы также были включены другие оперативные мероприятия, направленные на установление личностей преступников и обстоятельств совершенного преступления. В ход были запущены все средства, находившиеся в распоряжение органов государственной безопасности и внутренних дел. Наружное наблюдение, использование оперативно-технических и других мероприятий проводились в непрерывном режиме. Камерная работа с арестованными показала, что они что-то скрывают от следствия и определено слабое звено – Валентина Акулова. Было ей 17 лет, но она уже родила мальчика и трудилась, чтобы иметь средства для его содержания и воспитания. Со своим знаком Федорцевым она поддерживала близкие отношения, но его изучение еще продолжалось. В этой обстановке я с санкции руководства КГБ доставил арестованных в Следственный изолятор на улице Виноградова в Алма-Ате. Здесь в предстоящие два года крупица за крупицей велась работа по этому уголовному делу.
С каждым днем количество информации, поступающей по делу все отчетливее свидетельствовали, что арестованные Федорцев и Акулова причастны к совершению данного преступления. Однако наш куратор от Центрального аппарат КГБ полковник Макаров Ю., другие ответственные сотрудники не принимали их всерьез.
Расследование показало, что Валентина Акулова имела доступ в помещение кассы ежедневно при уборке помещения. Электрик рудоуправления Федорцев, также используя связь с Акуловой, вполне мог попасть в помещение и профессионально произвести подключения электрических проводов. Экспертиза электрического патрона показала, что он имеет следы повреждения от взрыва и имеет свежие следы подсоединения двух проводов, также оборванных взрывом.
На первом же допросе Валентина Акулова призналась, что действительно она причастна к организации взрыва, но больше всего она переживала за своего маленького ребенка. Пояснила, что постоянно нуждалась в деньгах, в свои 17 лет была вынуждена зарабатывать, чтобы прокормить и себя и своего ребенка. Во всех деталях она рассказала как Федорцев предложил ей оказать помощь в доступе в помещение кассы рудоуправления, что в замен он обещал купить ей новую шубу…Она в своем ведре накануне назначенной даты взрыва, перенесла с указанного Федорцевым тайника пять упаковок взрывчатки и передала ему у здания рудоуправления. С указанных ей мест были забраны пробы грунта и отправлены на экспертизу, которая подтвердила соприкосновение его с взрывчатыми материалами. Валентина вспомнила, что когда несла взрывчатку, при переходе через дорогу по которой вывозилась руда на фабрику она споткнулась, и чуть было не упала под грузовик. Водитель выскочил из кабины и отругал её. В экстренном порядке был организован розыск водителя, и он вскоре был установлен, дал показания, что действительно в указанный день и время он совершал очередной рейс с рудой и в пути следования имел место случай, рассказанный Акуловой.
Федорцев продолжал молчать, отвергая все факты, свидетельствующие о подготовке им данного варварского преступления. Мне удалось убедить его маму, которая на организованной мною встрече с сыном оказала на него нужное влияние и он начал давать показания. Он сообщил, что неоднократно наблюдал, как в кассу, где убиралась его знакомая Валя Акулова, в дни выдачи зарплаты шахтерам приносят мешки с крупными денежными суммами. Родился план, организовать взрыв и в суматохе выкрасть несколько мешков. Он так разговорился, что с сожалением сообщил, что взрывчатку поместил в специальные перчатки для электрических работ и одну из них он утерял. Была обследована вся территория рудоуправления и схожая перчатка была обнаружена. Вызванный на допрос зав. складом опознал в ней перчатку, подобную той, которые выдавали для работы электрику Федорцеву. В ходе экспертизы в криминалистической лаборатории, куда была направлена найденная перчатка, были получены данные, что действительно ее внутренняя часть соприкасалась с взрывчатыми веществами. На допросе Федорцев рассказал, что пять упаковок с промышленной взрывчаткой он похитил в шахте, куда неоднократно направлялся для производства электромонтажных и ремонтных работ. На следующий день наша оперативная группа спустилась в забой на несколько сотен метров под землю и нашла место с которого Федорцевым были похищены пачки с ВВ.
С помощью Акуловой Федорцев прошел в помещение кассы в день выдачи зарплаты шахтерам, подключил с использованием проводов электродетонатор в цепь освещения данной комнаты, уложил взрывное устройство, состоящее из пяти пачек ВВ под столом, покинул помещение кассы. Он находился рядом, во дворе рудоуправления, на что обратили сотрудники рудоуправления и после взрыва сигнализировали об этом нашим сотрудникам. Однако кассиры с деньгами в обычное время не появились, так как задержались в пути, а в это время у кассы собрались шахтеры, которым утром выдаются талоны на питание. Главный бухгалтер вручила другому своему сотруднику резервный ключ от помещения кассы и поручила произвести раздачу талонов на питания. Последняя, ничего не подозревая, вошла в помещение кассы и нажала на выключатель…Раздался страшный взрыв, оборвавший десятки человеческих жизней. Кирпичи разлетались на сто метров от здания. На месте погибла женщина кассир и следовавшие за ней пять шахтеров, десятки получили тяжкие увечья и травмы, многие из них скончались в больницах. Не поддавался оценке политический и моральный вред.
Так постепенно следствие собрало неопровержимые доказательства в отношении Акуловой и Федорцевой, совершивших это чудовищное преступление. Было подготовлено и утверждено обвинительное заключение. Итоги нашей работы были доложены в Москве, где было возбуждено уголовное дело по взрыву в Лениногорске.
В журнале «Зангер» от 2004 года опубликовано интервью с заслуженным юристом Казахской ССР, бывшим первым заместителем председателя Верховного суда Казахской ССР Пушечниковым Александром Григорьевичем. В своем интервью Александр Григорьевич вспоминал о вынесении смертного приговора в г. Лениногорске: « 6 ноября 1967 года, накануне 50-летния Великой Октябрьской Социалистической революции в Лениногорском руднике был совершен взрыв. Его заранее спланировали, слесарь Ф. вместе с убийцей А. Они намеревались похитить заработную плату шахтеров в день ее выдачи. По тем временам это были огромные деньги, их несли прямо в чемоданах в сопровождении охраны. Преступники задумали установить взрывное устройство в кассовой комнате с таким расчетом, что когда кассир зайдет сюда и включит свет для выдачи заработной платы - должен был произойти взрыв. Воспользовавшись суматохой, они хотели похитить чемоданы с деньгами.
И что же произошло? До прихода кассира пришла женщина, которая выдавала талоны на спецпитание. Она и включила свет в кассовой комнате, у окошечка которой собралось масса людей в ожидании зарплаты. К сожалении, от этой женщины ничего не осталось. Погибло более 20 человек и ранено огромное количество людей.
Поскольку эта трагедия произошла накануне значимого для Союза праздника, дело поначалу было возбуждено КГБ СССР и Казахской ССР по признаку диверсии. Судебный процесс под председательством А. Пушечникова проходил в г. Усть-Каменогорске и в г. Лениногорске больше месяца с осмотром места происшествия. Учитывая тяжелейшие последствия, суд приговорил Ф. к расстрелу, А. к 15 годам лишения свободы. Приговор в отношении Ф. был приведен в исполнение, а А. полностью отбыла наказание. Кстати, в одной из книг заместитель председателя КГБ Казахской ССР того времени Василий Шевченко вспоминает об этом деле. Он выезжал на место происшествия для обеспечения безопасности».
Справка:Пушечников Александр Григорьевич родился 16 ноября 1924 года (по документам Центрального архива Министерства обороны 1923 года года). Русский. Общее образование – окончил среднюю школу в Караганде с отличием. В Красной Армии с января 1942 года, был призван Сталинским (по другим данным Калининским) РВК г. Караганды Казахской ССР. Участник Отечественной войны. Воевал на Калининском, Донском, 2-м Прибалтийском и 1-м Белорусском фронтах, дошел до Берлина. Имеет ранение, двумя осколками разорвавшейся авиабомбы, оставался в строю. Радист взвода управления 603- армейского минометного полка, после преобразования с 20 июня 1943 года 203-го гвардейского минометного полка. С 1944 года гвардии сержант, командир отделения и одновременно начальник радиостанции «РБ» на Командном пункте командира полка, обеспечивал управление огнем дивизионов, а также с командиром дивизии и корпуса.
После демобилизации в 1947 году поступил в Алма-Атинский государственный юридический институт, который окончил с отличием в 1951 году. Затем до 1957 года работал в Генеральной прокуратуре Казахской ССР прокурором отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел. С 1958 по 1961 годы являлся судьей Верховного Суда Казахской ССР. С 1962 по 1989 годы работал в должности первого заместителя председателя Верховного Суда Казахской ССР - председателем коллегии по уголовным делам. В 1989 году вышел на пенсию и в течение десяти лет работал адвокатом в составе Городской коллегии адвокатов г. Алма-Аты. Скончался в 2009 году.
Награды: два ордена Отечественной войны I-й степени (06.04.1985) и II-й степени (09.06.1945), орден Трудового Красного Знамени, орден Знак Почета, медалями «За отвагу» (13.10.1944, 20.12.1944, 25.12.1943), «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и др. Удостоен высокого звания «Заслуженный юрист Казахской ССР».

Однако подобные происшествия были исключением, нежели правилом в нашей работе. На многие годы в последующем основная часть моей работы была связана с «китайской линией».
Возвращаясь к первому «сюжету», с чего мы начали разговор о непростой чекистской работе – о Хуан Син-ване. Сообщу вам первым, какой он оказался «крупной птицей» - Хуан Син-ван полковник китайской разведки.
Здесь следует иметь в виду, что за многие послевоенные годы работы советских советников по линии разведки в поднебесной, китайские товарищи оказались прилежными учениками и сумели много полезного подчерпнуть из их уроков, поставить у себя на «вооружение». С другой стороны это давало нам возможность просчитать возможные ходы китайской разведки. С Хуан Син-ваном история, как известно вскоре завершилась Военным Трибуналом. После освобождения он принял решение остаться в Советском Союзе, на что им было получено разрешение и другие необходимые формальности, он устроился на работу и создал семью. Однако вскоре Хуан Син-ван умер, что породило массу пересудов.
Также арестованный при незаконном переходе государственной границы китаец Юй-Ши-лин стал двойным агентом под псевдоним «Махун». В оперативных целях его направили по линии контрразведки со специальным заданием на известную китайскую заставу «Зимунай», которая фактически являлась переправочным пунктом для китайской разведки. Что-то там дало сбой, при выполнении задания, и он возвратился, создав немало неприятностей своим кураторам. В интересах дела этого резидента отправили в Хабаровск, дальнейшая его судьба неизвестна. «Махун» был очень непростым китайцем и пользовался определенным влиянием среди своих земляков. По моему заданию сотрудник нашего изолятора вступил с ним в контакт, что, конечно было категорически запрещено внутренней инструкцией, и изложил разработанную нами легенду: «У меня тяжело заболела мама и для её лечения врачи рекомендуют использовать настойку, изготовленную с использованием корня «Женьшеня», а взамен выразил готовность выполнить его небольшие поручения. В ходе очередного дежурства «Махун» передал сотруднику записку написанную иероглифами и на словах передал, что с ней нужно подойти к китайскому сапожнику, который работает в будке у входа на Центральный рынок или как его называли местные жители «Зеленый базар». Как оказалось, этот китаец там обитал еще с 50-х годов и когда наш сотрудник, по легенде явился к нему, последний этим визитом по всему видно был очень напуган. Вместе с тем, в просьбе не отказал и предложил явиться через два дня. В указанный день обещанные лекарства в виде 0.5 литровой банки с настойкой и с целым корнем «Женьшеня» внутри красовались в моем кабинете. Затем я его показал генерал-лейтенанту Евдокименко Г.С. … Нам всем, было над чем призадуматься. Ведь у нас таких настоек в то время днем с огнем не найти. А это все означало, что за два дня китаец из сапожной будки сумел связаться с кем надо, и по его запросу, успели доставить сюда эту настойку прямо из Китая! Вывод был очевиден «Махун» готовился к серьезной игре с нами.
Заключая очередную встречу, Юрий Васильевич сообщил, что после дня рождения будет на лечение в госпитале, а затем снова продолжит свои воспоминания.
Особый привет пограничникам бывшего Краснознаменного Восточного пограничного округа, благодаря бдительной службе которых на посту наблюдения были получены первичные данные о подготовке к переброске через государственную границу разведчиков, и в дальнейшем эта информация позволила разоблачить целую агентурную сеть на территории республики.
От имени благодарных читателей пожелал уважаемому Юрию Васильевичу крепкого здоровья и бодрости духа, а также с предстоящим Днем Победы!

25.04.2013 г. Записал Александр Слободянюк

[свернуть]

[pyhovi4ek]

Дополнение к эпизоду по взрыву в Рудоуправлении.
До последнего момента, наш куратор из Центра (КГБ) полковник Юрий Макаров так и не мог поверить, что взрыв на шахте в Лениногорске был подготовлен и осуществлен техничкой Акуловой и электриком Федорцевым.
Тогда мы пошли еще на один эксперимент. В Алма-Атинском пограничном училище КГБ при Совете Министров СССР на кафедре службы и тактики Погранвойск было отделение служебного собаководства, где работали лучшие в Союзе специалисты в этом деле. Знали мы о том, что там успешно шел эксперимент по внедрению в практику применения на границе служебных собак, способных идентифицировать нарушителей государственной границы по запахам - жиро-потовых выделений из обуви подозреваемых в переходе границы. Эти запахи сохранялись на длительное время, намного превосходящие следовые запахи на земле. Следовые дорожки, оставленные нарушителями на земле, как правило, не сохраняются более 10-12 часов и даже отлично подготовленные розыскные собаки после этого времени, за редким исключением, такой след «не берут».
В случае же с жиро-потовыми выделениями дело обстояло иначе, такое время исчислялось месяцами. Для эксперимента отобрали несколько статистов, которым предложили одеть одинаковую обувь – резиновые сапоги, идентичные тем, которые были у электрика Федорцева в день преступления. Испытываемые несколько часов в день проведения эксперимента пробыли в сапогах, не снимая их с ног. После этого Федорцева и статистов поставили в ряд, а у стены поставили обувь (резиновые сапоги с условным номером) в которых испытываемые пробыли в день эксперимента несколько часов и разметили здесь же среди них сапоги Федорцева, которые были у него на ногах в день взрыва на шахте.
Вошел офицер-пограничник с одной из лучших розыскных собак, который приказал участникам эксперимента всем снять обувь и подвел свою собаку к обуви подозреваемого Федорцева и других статистов, которая несколько раз по приказу инструктора вдохнула запахи из его обуви всех, стоящих и после этого также по условному знаку инструктора собак подбежала к расставленным у стены резиновым сапогам. Через минуту собака ничем не выдавая своих намерений, резко развернулась и с лаем кинулась к Федорцеву. Инструктор был внимателен и во время остановил собаку, не дав собаке укусить его. По результатом эксперимента был составлен протокол, тогда по действующему процессуальному кодексу он не мог быть использован в суде.
Федорцев, после возвращения в камеру, был обескуражен и все время бормотал: «И собаки против меня.» После доклада о проведенном эксперименте и его результатах нашему куратору в Москве полковнику Макарову Ю., последний больше не сомневался в том, что мы на правильном пути.
Записал Александр Слободянюк

[pyhovi4ek]

А судьи кто? В судебном заседание по делу о взрыве в Лениногоске председателем был - Пушечников Александр Григорьевич родился 16 ноября 1924 года (по документам Центрального архива Министерства обороны 1923 года года). Русский. Общее образование – окончил среднюю школу в Караганде с отличием. В Красной Армии с января 1942 года, был призван Сталинским (по другим данным Калининским) РВК г. Караганды Казахской ССР. Участник Отечественной войны. Воевал на Калининском, Донском, 2-м Прибалтийском и 1-м Белорусском фронтах, дошел до Берлина. Имеет ранение, двумя осколками разорвавшейся авиабомбы, оставался в строю. Радист взвода управления 603- армейского минометного полка, после преобразования с 20 июня 1943 года 203-го гвардейского минометного полка М-13 "Катюша". С 1944 года гвардии сержант, командир отделения и одновременно начальник радиостанции «РБ» на Командном пункте командира полка, обеспечивал управление огнем дивизионов, а также с командиром дивизии и корпуса.
После демобилизации в 1947 году поступил в Алма-Атинский государственный юридический институт, который окончил с отличием в 1951 году. Затем до 1957 года работал в Генеральной прокуратуре Казахской ССР прокурором отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел. С 1958 по 1961 годы являлся судьей Верховного Суда Казахской ССР. С 1962 по 1989 годы работал в должности первого заместителя председателя Верховного Суда Казахской ССР - председателем коллегии по уголовным делам. В 1989 году вышел на пенсию и в течение десяти лет работал адвокатом в составе Городской коллегии адвокатов г. Алма-Аты. Скончался в 2009 году.
Награды: два ордена Отечественной войны I-й степени (06.04.1985) и II-й степени (09.06.1945), орден Трудового Красного Знамени, орден Знак Почета, медалями «За отвагу» (13.10.1944, 20.12.1944, 25.12.1943), «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и др. Удостоен высокого звания «Заслуженный юрист Казахской ССР» и Почетный Судья Казахстана.
Александр Слободянюк

[pyhovi4ek]

28 мая 2013 года, когда на территории бывшего Советского Союза 95 раз повсюду отмечали всенародный праздник День Пограничника, Юрий Васильевич Сотников слегка оправившись от «наседающих» болезней выписался из подмосковного госпиталя в Крюково на окраине Зеленограда и возвратился домой. Сразу с порога вспомнил про праздник и признался, что навсегда запомнил совместную работу с офицерами-пограничниками на отдаленных заставах и в штабах пограничных отрядов и округов.

Скрытый текст

Как и обещал Юрий Васильевич начал свои воспоминания с небольшого экскурса в прошлое. В далекие советские времена вышли в свет несколько публикаций из жизни органов государственной безопасности и там Юрий Васильевич выступал под псевдонимом капитан Сотов, но многое из написанного в книгах в 70-80-е годы, сегодня не воспринимается читателями. Прошло время и сегодня о многом, о чем раньше и нельзя было даже подумать написать, можно в пределах разумного говорить вслух.
Несколько слов о том, как я стал сотрудником органов государственной безопасности. В 1939 году я окончил среднюю школу и в команде из 15 абитуриентов г. Алма-Аты Фрунзенским районным военкоматом был направлен на вступительные экзамены в Бакинское военно-пехотное училище РККА им. Орджоникидзе. Прибыв в военное училище, большинству из нас объявили, что в 17 лет принять нас не могут и порекомендовали приехать в 1940 году. После возвращения домой, для того чтобы осуществить свою мечту стать военным я поступил в Аэроклуб ДОССАФ в столице Казахстана и стал готовить себя для летной работы в авиации. Около двух лет проходили занятия по теоритической части и в 1941 году начались полеты на учебном самолете. В общем, я налетал в 1941-1942 гг. свыше 100 часов. По ряду причин организационного характера Летную школу ДОСААФ я окончил в Семипалатинске. В 1942 году всех курсантов летных школ ДОСААФ Казахстана через военные комиссариаты призвали на военную службу и направили на комплектование Харьковского военного авиационного училища связи РККА, дислоцировавшегося с началом войны в Коканде. Рассказ об этой части моей жизни потребовал бы отдельного разговора, но дело в том, что моя мечта стать военным летчиком здесь не получила своего продолжения. После окончания учебы получил знания в объеме начальника мощной аэродромной радиостанции дальней связи и был направлен в Ульяновск командиром учебного взвода 1-го запасного авиационного полка связи, который осуществлял подготовку связистов, бодистов, шоферов специальных автомашин и др. специалистов для батальонов аэродромного обеспечения.
В Ульяновске дислоцировалось летное училище, и в который раз я со своим товарищем Лавриковым, также одержимым стремлением стать военным летчиком, направили свои рапорта на имя начальника этого училища. До разрешения просьбы по существу я убыл в Миллерово Ростовской области, где формировался отдельный батальонный аэродромного обслуживания для авиационной дивизии под командованием полковника Сталина В.И, который однажды прибыл в часть и ознакомился с ходом её формирования. Батальон получил только новую технику. Так, для организации связи были получены новые радиостанции «РАФ-КВ-3» американского производства.
А моему товарищу повезло, он стал курсантом Уфимского училища летчиков, о чем я узнал из догнавшего меня в Миллерово письме от него. Уже после войны в 1947 году он навестил меня на нашей Родине в Алма-Ате, был он в звании старшего лейтенанта, служил пилотом морской авиации на Северном флоте….
413-й Отдельный батальон аэродромного обеспечения (II формирования), который был включен в состав 16-й воздушной армии. Наш батальон обеспечивал действия авиации, участвовавшей в ударах по противнику во всех операциях 1944-1945 гг., в том числе и в Берлинской стратегической наступательной операции. В начале 1945 года я был выдвинут на политическую работу, став ответственным секретарем организации ВЛКСМ батальона. Моим наставником был замполит батальона майор Мещеряков, боевой офицер, в боях против немецко-фашистских захватчиков был тяжело ранен и лишился левой руки. Через несколько дней после объявления капитуляции фашистской Германии я расписаться на здании Рейхстага. Вскоре наш батальон был расформирован, а личный состав направлен на комплектование 1-го Отдельного Краснознаменного авиационно-технического полка 16-й воздушной армии Советских Войск в Германии. С августа 1945 года я был назначен комсоргом этого замечательного полка.
После войны, мне и моим товарищам, которым посчастливилось возвратиться живыми с фронта домой, предстояло жить в новых мирных условиях. Заметные с первого взгляда, в выцветших солдатских гимнастерках, многие с боевыми наградами на груди после демобилизации из рядов Вооруженных Сил мы поступали в различные гражданские учебные заведения.
Несмотря на то, что в годы войны я окончил Харьковское военное авиационное училище связи и получил среднее военное образование, гражданской профессии у меня не было. Нужно было жить и работать, чтобы кормить жену и детей, престарелых родителей. Было мне 25 лет, длительное обучение в университете не входило в мои планы, и я принял решение поступить в 1947 году в Специальную юридическую школу Министерства юстиции Казахской ССР. Два года учебы пролетели быстро. Коммунисты курса школы избрали меня своим партийным вожаком, я просто был обязан учиться примерно. В свободное от учебы время занимался спортом. После окончания школы я получил распределение на должность заместителя начальника Кокчетавского Областного Управления юстиции. Утверждение в должности происходило на заседании Бюро Обкома партии. Заочно я продолжил учебу на юридическом факультете Казахского государственного университета им. С.М. Кирова. Некоторое время спустя, в конце 1949 года на меня обратили внимание товарищи из органов Министерства государственной безопасности, и без особых трудностей после соответствующей тщательной проверки я стал офицером-чекистом.
После нескольких лет практической работы был направлен на учебу в специальную школу КГБ в Киеве, где я действительно получил серьезную чекистскую подготовку. Здесь были собраны опытнейшие педагогические чекистские кадры. Через год был назначен на должность заместителя начальника отделения одного из ведущих самостоятельных подразделений Комитета государственной безопасности при Совете Министров Казахской ССР.
Рассказ, который будет изложен далее посвящен чекистам, осуществляющим охрану высших должностных лиц и государственных деятелей. Одной из задач, которую решали сотрудники КГБ, являлась охрана высшего партийно-государственного руководства республики. На протяжении многих лет на высших постах в Казахстане работал видный государственный деятель трижды Герой Социалистического Труда, член Политбюро ЦК КПСС Динмухамед Ахмедович Кунаев, академик, видный ученый геолог, президент Академии наук, председатель правительства и первый секретарь ЦК Компартии Казахстана.
Шел 1957 год. Раздался звонок из приемной генерал-лейтенанта Губина Владимира Владимировича* председателя Комитета государственной безопасности при Совете Министров Казахской ССР и я был вызван к генералу. Владимир Владимирович сообщил, что из-за халатности нашего сотрудника, охранявшего председателя Совета Министров Казахской ССР Д. А. Кунаева, произошло чрезвычайное происшествие - в пути следования загорелся специальный вагон, и возникла реальная угроза жизни охраняемого лица и сопровождавших его лиц.
Председатель Комитета приказал взять под домашний арест сотрудника охраны старшего лейтенанта Кравчука П.П., провести расследование и доложить о результатах лично.
В ходе разбирательства наш сотрудник старший лейтенант Кравчук Петр Павлович честно признался, что действительно после трудного рабочего дня сел в купе специального вагона Председателя правительства республики и закурил, под стук вагонных колес быстро уснул и когда проснулся увидел, что уже горели защитные шторы на окнах … Полностью был уничтожен вагон, который был построен в начале прошлого века в Голландии специально для русского самодержца Николая – II.
Чудом, по ходу железнодорожного состава к которому был прицеплен спецвагон, старшему лейтенанту П. Кравчуку удалось эвакуировать из горевшего вагона Председателя правительства республики Д. А. Кунаева и всех следовавших с ним попутчиков. Это обстоятельство несколько сглаживало ситуацию в пользу нашего сотрудника. Но драматизма ситуации не меняло. Было ясно, что с сотрудника П.Кравчука спросят не только в дисциплинарном порядке, органы военной прокуратуры ждали представления результатов нашего внутреннего расследования. Возникла гнетущая пауза, когда были назначены специальные пожарно-технические экспертизы, ежедневно в течении месяца старший лейтенант П.Кравчук приходил в мой кабинет и ждал решения своей судьбы.
Какими бы не были эмоции, Динмухамед Ахмедович Кунаев оказался и в этой непростой ситуации человеком с большой буквы, проявил свои неординарные качества и высочайшую гуманность. Когда, буквально через несколько дней должно было окончено разбирательство и объявлены выводы, меня вызвал председатель Комитета Владимир Владимирович Губин и приказал завершить всякие разбирательства. Он объяснил, что такова воля Динмухамеда Ахмедовича…
Честно признаюсь, что с моих плеч упал тяжелый груз ответственности за судьбу своего товарища по чекистской работе. Я прекрасно знал старшего лейтенанта Петра Кравчука, он, как и я прошел фронтовыми дорогами, имел боевые ранения и нелепая случайность, могла перечеркнуть его дальнейшую судьбу….
После этого, как и прежде старший лейтенант Кравчук П.П. продолжал службу в Комитете, много лет охранял Председателя Совета Министров и Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Д.А. Кунаева. Как и раньше, он был внимателен к комиссару личной охраны, который получил звание полковника и был назначен начальником Отдела в Центральном аппарате республиканского КГБ... Его сменил полковник Кравченко, а затем полковник Горяйнов…
После службы в органах госбезопасности Петр Павлович Кравчук продолжал работать в одном из республиканских министерств. Иногда мы встречались, но этого события никогда не обсуждали.
Записал Александр Слободянюк
Примечание: *Губин Владимир Владимирович (17 (30) июля 1904 г., д. Старая Нелидовка Белгородского уезда Курской губернии – 24 августа 1972 г., Пенза). Родился в семье крестьянина. Украинец. Член ВЛКСМ в 1925 – 1930 г., член партии с ноября 1927 г. депутат Верховного Совета СССР I (доизбран 26 января 1941 г., утвержден кандидатом в депутаты Совета Союза ВС СССР по Семеновскому избирательному округу № 128 Горьковской области.) – IV созывов. В 1914 г. окончил сельскую школу в родной деревне. Трудовую биографию начал там же в августе 1915 г. батраком у кулаков, с октября 1916 г. уборщик в частной парикмахерской в Харькове, в сентябре 1917 г. вернулся в деревню, где вновь батрачил у кулаков, а с октября 1919 г. работал в хозяйстве мачехи. С января 1921 г. чернорабочий службы пути, станции Харьков Южной железной дороги, с февраля 1923 г. – секретарь Старо-Нелидовского сельсовета, с декабря 1923 г. чернорабочий, столяр на заводе «Серп и молот» в Харькове. В 1929 окончил совпартшколу. C 1930 г. на комсомольской и партийной работе: заведующий организационно-массовым отделом Комитета ЛКСМ Украины и заведующий культотделом завкома завода «Серп и молот» в Харькове (январь 1930 – март 1931 г.), член президиума Всеукраинского комитета Союза работников Сельхозмаша, заведующий организационно-массовым отделом (март 1931 – февраль 1932 г.); заведующий организационно-массовым отделом Харьковского облсовпрофа (февраль 1932 – май 1933 г.), заведующий агитационно-массовым и организационным отделами, заместитель ответственного секретаря Миропольского райкома КП(б) Украины (май 1933 – февраль 1935 г.). В феврале 1935 – августе 1936 г. учился на курсах марксизма-ленинизма при ЦК КП(б) Украины. С августа 1936 г. инструктор Харьковского обкома, с мая 1937 г. – 1-й секретарь Покрово-Багачского райкома, Полтавская область, с мая 1938 г. – инструктор Полтавского обкома КП(б) Украины. Затем направлен на работу в НКВД. В органах внутренних дел и госбезопасности: с 15 декабря 1938 г. Окончил месячные курсы подготовки оперработников при Высшей школе НКВД, затем занимал должности: Заместитель начальника УНКВД Горьковской области (27 января – 2 октября 1939 г.); Врио начальника, с 7 апреля 1940 г. – начальник УНКВД по Горьковской области (2 октября 1939 – 26 февраля 1941 г.); Начальник УНКГБ по Горьковской области (26 февраля – 31 июля 1941 г.); Нарком внутренних дел АССР Немцев Поволжья (31 июля – 28 августа 1941 г.); Начальник УНКВД – УМВД по Ярославской области (26 сентября 1941 – 14 февраля 1948 г.). В период Великой отечественной войны руководил ликвидацией 89 групп бандитско-дезертирских формирований (всего 406 чел.) и задержанием 39 парашютистов на территории Ярославской области. По заданию НКВД СССР в феврале 1942 г. направлялся в командировку на Калининский фронт для переброски партизанского отряда в тыл врага. В июле – октябре 1945 г. выезжал в командировку в Германию, был начальником оперсектора НКВД земли Мекленбург – Западная Померания; Начальник УМВД по Кемеровской области (14 февраля 1948 – 16 февраля 1951 г.); Министр внутренних дел Казахской ССР (16 февраля 1951 – 4 августа 1954 г.) Председатель КГБ при СМ Казахской ССР (4 августа 1954 – 20 мая 1959 г.). Начальник УКГБ по Пензенской области (июль 1959 – 12 декабря 1963 г.) 25 января 1964 г. уволен в отставку по ст. 60 «б» (по болезни). После выхода на пенсию проживал в г. Пензе, являлся председателем областной комиссии содействия СФМ и членом Президиума областного КЗМ, заведующим Внештатным отделом областного КНК. Звания: Капитан ГБ (9 мая 1939 г.), Майор ГБ (14 марта 1940 г.) Полковник ГБ (14 февраля 1943 г.) Комиссар ГБ (14 декабря 1943 г.) Генерал-майор (9 июля 1945 г.) Генерал-лейтенант (9 января 1957 г.) Награды: два ордена Отечественной войны I степени (16 сентября 1945 г., 24 августа 1949 г.), три ордена Трудового Красного Знамени (1 января 1945 г., 1 октября 1945 г., 11 января 1957 г.), два ордена Красной Звезды, орден «Знак Почета» (26 апреля 1940 г.), медалями. Нагрудным знаком «Почетный сотрудник госбезопасности» (№150, декабрь 1957 года)

[свернуть]

[pyhovi4ek]

В качестве справки: Из Отчета о деятельности КГБ СССР за 1982 год № 547-Ч/ОВ от 15 марта 1983 г.
…
В условиях продолжающегося нагнетания в ряде капиталистических и других иностранных государств антисоветизма принимались действенные меры по надежному обеспечению безопасности…
Выявлено и разоблачено 12 агентов иностранных разведок, из них 1 американской (гражданин СССР), 1 западногерманской (гражданин ЧССР), 10 китайской (заброшены в СССР под видом перебежчиков)…. …..
Председатель Комитета В. Чебриков - badnews.org.ru › 2010 › Август › 8‎

[pyhovi4ek]

Продолжения не будет, сегодня 14.09.2013 года в 17 часов остановилось сердце Сотникова Юрия Васильевича. Пока не хочется верить в это...

[Викка]

Сообщение от pyhovi4ek

Продолжения не будет, сегодня 14.09.2013 года в 17 часов остановилось сердце Сотникова Юрия Васильевича. Пока не хочется верить в это...

Вечная память...

[Petrovich-svp]

Вечная память .. Земля пухом .. Чекисту ..