Первые дипломаты Советского Союза.

[Alehandro]

В небольшом фойе парадного подъезда «Лютти» всяк входящего встречал стенд с портретом Виктора Чебрикова и словами Председателя КГБ СССР, которые дословно процитировать уж не смогу, но смысл был таков:
«Пограничник является первым дипломатом Советского Союза, который встречает иностранца на родной советской земле...»
Впервые прочитав эти слова я подумал: «Да какая на ик дипломатия? Поймают погранцы яшку, отмудохают и сдадут на заставу...»
А ведь у нас на КПП такое не пройдёт, ведь и впрямь с каждым любезничать приходится. И даже если словишь всамделешного нарушителя, то при всём желании бока ему намять не получится. Стало быть это Чебриков про нас, пограничников контрольно-пропускных пунктов сказал? А ведь нас, служивших на Лютте по всему отряду так и звали — пограничная интеллигенция. А тут ещё и «первые дипломаты Советского Союза»... А? - это вам не хухры-мухры, печки-лавочки!
При первой же возможности в Костомукше был куплен учебник финского. Надо сказать, что не токмо ради «дипломатической» пограничной службы взялся я за изучение чухонского. Впервые услышав финскую речь я был заворожён этим красивым певучим языком и решил попробовать хоть немного да подучить, пусть даже какие-то слова и выражения. Ведь кроме «Терве!» (Привет!), «Ауки!» (Откройте!) и с трудом для многих произносимого «Някемийн!» (До свиданья!) никто ничего толком и не знал...
Ладно попал в наряд на проверку поезда — там как говорится «Сила есть — ума не надо». Знай себе молча вагоны с окатышем металлическим щупом прокалывай, да матерись себе под нос от того что уж руки отсыхают и пресс скоро лопнет эдаким фитнесом заниматься. По 150 уколов на вагон (через каждые 50 см) да во всю глубину, на всю длину щупа, что с рост человека будет (а вагонов-то, без малого штук сорок будет, да ещё с "дровами" (берёзовым балансом) штук десять) . А ведь завтра и на автопропуск попасть можно. Там конечно «лафа» по сравненью с поездом — и чистенький ходишь и пупок надрывать не надо. Тока язык сломать можно ежели в финском упражняться. Поэтому обходились всегда малым словарным запасом — почти всегда из упомянутых трёх слов.
Вот подъезжает машина на пункт пропуска. Подходит суровый погранец и вместо официального, но трудно произносимого без тренировки «Хювяя пяйвяя!» (Добрый день!) или «Хювяя хуомента!» («Доброе утро!», а у некоторых полиглотов получалось... да-да - «Хювяя ***мента!», а у одного однажды и того хуже с уст слетело - «Хювяя ху...венько!»)... сурьёзно так произносит простое в произношении, но дружески-фамильярное «Терве!».
«Терве, терве!» (Привет, привет!) - радостно отвечает финн.
«Ауки!» (Откройте!) - невозмутимо с оттенком командного голоса тычет пограничник пальцем в багажник. И далее только и слышно — Ауки! … Ауки!...
Ну и по окончании осмотра автомашины финские уши слышат невнятное «Някемийн!», а бывало и «Мякинин!» и «Вякинин!» и «Никамин!». В общем чтоб чухонцу понятно стало сразу, ему при этом слове махали рукой — мол, уёбензебитте хер финн!
Долго я упражнялся с загогулинами финского языка (а в нём ведь бывает такое, что на одно слово по два-три ударения приходится и много ещё каких прибамбасов имеется)
И вот настал мой «звёздный час»!

Проверяем на пару с таможней какую-то легковушку. За ней в очереди ещё две. И подкатывает к шлагбауму автопропуска автобус, набитый финскими туристами. Прапорщик Морозов (старший смены) кричит часовому на палке:
- Козловский, скажи там, чтоб подождали!
Потом махнув рукой:
- А-ааа, чё он им скажет-то?!...
И обращается ко мне:
- Ты ж финский учишь? Ну иди, потренируйся, скажи чтоб стояли и ждали пока площадка не освободится. И чтоб из автобуса не одна душа не вылезла...
Вот это заданице! - почесал я репу и пошёл к «палке», обдумывая по дороге что сказать-то прибывшим чухонцам.
Эх, Варвара-краса, длинная коса! - такая гёрл из автобуса вышла... аж в зобу дыханье спёрло... Волосы пшеничные, глаза голубые, жо... стоп, погранец!
А за ней уж народ вываливается.
- Хювяя хуомента, роува! (Доброе утро, мол, мадам!)
Мадам, расплывшись обворожительной улыбкой, отвечает коротко:
- Хуомента!
«Хорошее начало, товарищ первый дипломат! - подумал я и продолжил, - хеткинен одотта, олкаа хювя («минутку подождите пожалуйста!)» Для убедительности я показал рукой в сторону автомобилей, ожидавших пограничный контроль.
- Ах-ха.. - томно так, не пойми на каком, но явно эротическом языке ответила красотка, съедая меня своим ****ским взглядом. Я видимо покраснев (чую мордень моя запылала) убёг к яме продолжать осмотр машины.
Красотка тем временем, скороговоркой что-то вякая на чухонском, погнала фиников обратно в автобус.
Когда же площадка освободилась от машин, старший наряда улыбнувшись сказал:
- Иди, зови свою роуву с автобусом на осмотр...
Подхожу к автобусу и из него тут же выскочила эта... красотка.
Я, весь в смущении... запинаясь, говорю ей (пишу всю ту фразу в одно слово, чтоб вновь не облажаться):
- Роуваантеексикунйоудуйтеодоттамаан!Олкаахювярайята ркастус!
Ента роува, согнувшись и ударив себя по коленкам, стала ржать как лошадь.
Захлёбываясь от смеха она произнесла чисто по-русски:
- Солдатик! Ты блин, сам-то понял чё сказал! Давай ещё раз и по-русски!
Чую лицо моё стало краснее свёклы — горит, хоть прикуривай!
- Извините, что вам пришлось ждать мадам... Пожалуйста на пограниичный контроль... - промямлил я, показывая рукой на площадку и пункт пропуска.
- Открывай! - крикнул я погранцу на «палке» и поплёлся к осмотровой яме...
«Первый дипломат...», блин...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

[Alehandro]

Первые дипломаты Советского Союза. Продолжение.

«Журнал наблюдения»

Вообще-то, когда я прибыл на Люттю после учебки, движения по автодороге практически не было. Пик «движухи» приходился на годы строительства горно-обогатительного комбината и города Костомукши — и то и другое возводили финны, за что, наверное, до сих пор страна расплачивается окатышем (обогащённой железной рудой) и лесом. К 1988 году всё уж было отстроено и основное движение через Люттю шло лишь по железной дороге — везли в Финляндию этот самый окатыш и баланс (круглый лес определённого размера) для мебельной промышленности соседей. В обратную сторону финны отправляли нам пустую железнодорожную тару, которая вновь наполнялась окатышем и лесом, да ещё периодически подцепляли свои крытые сетчато-решётчатые евровагоны для перевозки легковых автомобилей. «Рауторуукки» - серые или бежевые вагоны с этой надписью над колёсной парой и сейчас носятся по просторам Рассеи.
Но вернёмся к пустующему (пока) пункту автомобильного пропуска. Пустовал он отчасти, поскольку периодически присутствовал там «Наряд наблюдения»... /думаю, это вместо того, чтоб дать погранцам выходной, засылали в этот наряд/. Почти у самой линии ГГ стоял зелёный служебный домик, в котором проводился паспортный контроль и при необходимости личный досмотр лиц, пересекающих ГГ. Окна этого домика смотрели аккурат в сторону Финляндии, а в эти окна и днём и ночью смотрели глаза погранцов. Всё происходящее на сопредельной стороне (а там тоже вблизи с линией ГГ стояли служебные домики финнов) со всей пограничной скурпулёзностью заносилось в «журнал наблюдения». Вообще в этом наряде от безделья с ума сойти можно было, поэтому ведение журнала было не токмо служебным делом, но и развлечением. Я бы назвал этот журнал шедевром мировой пограничной литературы!У каждого автора, что записывал свои наблюдения (и не только) был свой неповторимый почерк в прямом и переносном смысле.
Не силён я в украинском, как и тот пограничный хлопец со Львивщины (или со Жмеринки — не помню) был не силён в писании на «великом и могучем», но по памяти как-то так в термоядерной смеси сурджика и русского:
«За сим заступыв у норяд по наблюдэнию за творяшымся на сопрэдильной старанэ узрил я стрэкозу, подозрытелным манёвром кружашую у линии ГэГэ. По усему видно шо к врагам сбежати удумала скотынка...». «У чухонской хати усю нощь горил зелений свит настольной лампы. Либо усе спять, либо книжку кто читаить».
Появился в нашем домике махонькой переносной телеящичек...
Я в наряде наблюдения. Старший наряда - Эд.
Щёлк — телеящичек включился, Эд чего-то там поднастроил... Щёлк — хоккей!
Ну естественно, куда глаза глядеть будут — в окно или в ящик? Ну конечно в телек, сдались они эти чухонцы! Свет в их конторке тоже был выключен и только серо-голубоватые проблески в окне говорили о том, что финны тоже положив на службу зрят большой хоккей.
- Аллё, Алехандро, а кто обстановку бдить будет?! - Эд заметил, что глаза мои следят не за финской стороной а за хоккейным матчем... - ну-ка, бдить и записывать всё что в окошко увидишь!
И старший наряда вручил мне «Журнал наблюдения».
Эхх-хе-хе... Развернулся я к окошку за финнами бдить, а там... «вашу маму и тут и там показывают!» - как говорил товарищ Печкин. В темноте ночи экран телевизора чётко отражался в оконном стекле. А какая погранцу была поставлена задача? - пральна! Вести наблюдение и записывать в журнал всё что видишь в окно. Что я добросовестно, в темноте как куриной лапой и делал. Когда уж надоел мне этот прикол, оставил в журнале заключительную запись-плагиат: «Гооооол!!! Х...й! — штанга... Дааа, такой хоккей нам не нужен!»
Вскоре хоккей кончился и Эд, развернувшись к окну произнёс зевая:
- Ну что, продолжим ночные бдения? Ты пиши, а я чего увижу диктовать тебе буду...
- Хо-ро-шо, - также зевая ответил я.
И тут же на сопредельной стороне в домике таможни загорелся свет и началась какая-то движуха человеческих тел. Дверь распахнулась и из домика выскочил финн.
- Записал?
- Да.
- Пиши дальше: остановился. Огляделся по сторонам. По всему видать пукнул по взрослому. Бежит вприпрыжку к линии ГГ, ухватившись одной рукой за пах. Остановился у самой полосы... расстегнул ширинку, вытащил ... Нашёл чем хвалиться. Вот сука, дует прям на Союз Советских Социалистических Республик! Да хер ты достанешь! Силёнок не хватит, чтоб до нас достать. Это не пиши...
- Дык написал уже!
- Ну если написал, тогда продолжай: совершил неуклюжую попытку поболтать своим недоразумением и убежал обратно в таможенный домик.
Произошедшее считаем диверсией и действуя по обстановке принимаем адекватные дипломатические меры. Точка... дальше ничего не пиши — сказал Эд и выйдя на улицу, придерживая пах рукой, но с гордой пограничной выправкой направился к линии ГГ...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

[Сергей Мъ]

Классссс!!
Тоже заинтересовался финским когда попал служить на комендатуру. Конечно купить словарь и в мыслях не было. Благо все надписи были на двух языках: kauppa- магазин, vaarokkao uunao-берегись поезда (возможны ошибки ,прошло 30 лет), полдюжины слов из обихода , пытался перевести названия окрестных деревень, озёр и т.д. Местное радио тоже дублировало передачи, но тут вообще было ничего не понять , кроме переиначенных на финский лад фамилий: Ленинен, Брежневен, Косыгинен.
Правда пару раз удалось щегольнуть ""знанием финского" . Первый раз на работе: По радио объявили день финского языка и я шокировал всех приветствием хуувя пяйвяя,( менее благозвучное приберёг на потом), выдал устрашающее: сейс ! кука сиелла! (стой! кто идёт!) и прчие познания. Народ был в восторге. Второй раз в Карелии : в дверях фины пропустили вперёд мою жену, я попытался уступить дорогу им, они мне, произошла заминка. И тут я выдал без запинки: антиекси, киитос.
Переделав классика:
Будь я чукчей ,иль чуркой- без всяких проблем
Я финский бы выучил только за то , что на нём говорил Манергейм!

[Alehandro]

Сергей Мъ, Юммяррян тейтя хювин... Кийтокси!

[Alehandro]

СПУСТЯ 25 ЛЕТ... Всё изменилось после реконструкции, но всё же:

На первом фото - въезд на пункт пропуска, место встречи голубоглазой роувы.

На втором фото - линия ГГ (снято со стороны Финляндии).
Домик паспортного контроля и погранично-таможенного досмотра из которого вели наблюдение за сопредельной стороной. (Либо осовременился сайдингом и рекламой, либо на месте старого поставили новый домик). Слева виден бело-красный (раньше был зелёно-красный) российский шлагбаум, справа - финская "палка".

[Alehandro]

"Первые дипломаты..." Продолжение.


«Национальные особенности войны со снегом»

Весьма снежной выдалась в Карелии зима 1989-1990 г.г.. Особливо досождали снежные осадки в марте — почти каждый день всё так называемое «свободное время» погранцов убивалось на борьбе со снегом. Валил снежный десант с карельских небес непрестанно. Потому, пришёл с наряда, сдал оружие — бери лопату и будьте любезны! А уж после проверки поезда, когда отобъёшь тыщи две земных поклонов со щупом этому грёбаному карельскому окатышу (аж до поясничных колик бывало) и на обед-то идти не хотелось... Ибо после того как заправишь свой «топливный бачок» первым и вторым да сладким компотиком с брусничной булкою — никакого отдыха до встречи обратного поезда не видать. Бери лопату и продолжай кланяться белоснежной «манне», что непрестанно сыпалась с небес для весеннего пропитания карельской земли, ея болот и озёр.
Но бывало, что погода была снисходительна и на некоторое время останавливала свои «боевые действия», как бы давая нам передышку «в окопах». И ведь жизнь на «Лютте» с высоты пограничной вышки и впрямь казалась окопной. Не дорожки, не тропинки — настоящие лабиринты были прорыты на занесённой снегом территории. Площадь плаца сократилась раза в три и с вышки он стал похож на детскую хоккейную коробку с бортами в человеческий рост. Дорожка к вышке выглядела узким лабиринтом со стенками меньшего размера (благо дело здесь был простор, позволявший метать снег подале). Однажды, когда погода дала эту самую передышку и смена по проверке обратного поезда, завершив службу, решила провести свободное время, расположившись перед телевизором в Ленкомнате, начальство вдруг вспомнило, что за всё время этих снегопадов до вертолётной площадки наши руки и ноги таки не дошли...
- Тааак... тарищи солдаты, - в очередной раз резанул своей любимой фразой вошедший в Ленкомнату замполит, - выходим строиться на физподготовку.
- Ды какая физподготовка, таищ майор — попытался кто-то возразить, - свободное время у нас по плану.
- Физ-под-го-тов-ка, - отчеканил замполит, - спортивные снаряды — лопаты и скребки. Спортзалом будет вертолётная площадка...
Ну делать нечего — опять война со снегом. Поплелись на вертолётку. А снегу там намело! - мама дорогая! Не физических — моральных сил уж не было, так обрыдло нам это «свободное от службы время».
- Таищ майор, - обращаюсь я к замполиту, - моть мы на этой, так сказать «спортплощадке» спортом и займёмся? Обозначим лопатами борта по периметру и в футбол погоняем. Снег-то уж слежался и если до земли, до донышка-то доставать — все лопаты переломаем и метро это неделю рыть придётся.
- А! - немного подумав махнул, рукой замполит, - валяйте!
Кто-то был «за», кто-то был «против», но большинством голосов футбол состоялся. Поначалу было тяжко, но потом вошли в раж и уваляли-таки с помощью мяча и ног нашу вертолётку. По окончании футбола осталось лишь слегка подшлифовать поверхность лопатами. Но в этом бою со снегом без потерь не обошлось — ночью у одного из моих фазанят случился приступ острого аппендицита и его срочным порядком увезли на операцию... Зато утречком, придя на проверку поезда (а вертолётка находилась аккурат на территории ж\д станции «Кивиярви»), любо-дорого было смотреть на творение ног человеческих. Любовались этим творением и весной, когда уж снег стаял, а посреди черного асфальта возвышался и красовался правильной прямоугольной формы огромный слоеный снежный пирог, умятый нашим футболом.
Но это было в мае, а пока шёл март и война со снегом продолжалась...
Международная автодорога Костомукша-Кухмо, что с полста километров как карельская речка бежала сквозь таёжные дебри и болота, прочищалась грейдерами непристанно, но... только до шлагбаума контрольно-пропускного пункта. Дальше — всё, запретная зона. Хотя здраво поразмыслить — ну чего уж там запретного и секретного? Осмотровые ямы посреди асфальтовой площадки? Тем более, что в кабину грейдера завсегда погранца подсаживали — ещё на тыловом шлагбауме за десяток камушков до границы. А нукась тракторист удрать к финикам удумает?
Был же случай, когда с соседней заставы намаявшийся водила, выезжая с фланга на дорогу и перепутав с устатку службы лево с правым, вместо тыла дал газу в сторону границы. А вёз он в город бельишко солдатское в прачечную сдавать... Обе «палки» на пункте пропуска оказались открытыми для движения. Ну и влетел наш «полпред Советского Союза» в Финляндию с полной машиной грязного белья. На пункте пропуска никто даже глазом моргнуть не успел. Зато все глаза сломали наблюдая за далее происходящим на сопредельной территории. По рассказам (а история эта уже в мои годы замылилась из уст в уста переходя), закупорился водила в кабине, выходить не желает, как бы чего там не орали ему финские пограничные егеря. А налетели они на машину как муравьи на упавшего в муравейник мотылька. Одни с обоих сторон закупоренные двери пытаются открыть, другие в кузов забрались, тюки с бельём вскрывают, да мечут за борт во все стороны портянки, наволочки, кальсоны... Словно белыми лебедями взлетало над машиной исподнее пограничников.
И смех и грех, и сердце у наблюдающих замирает — что ж дальше с водилой будет, когда дверь-то у кабины взломают? Как поведёт себя советский пограничник, попавший как кур во щи на территорию сопредельного государства?
А вот как! — едва финн, которому удалось вскрыть дверь кабины решил сунуть туда своё любопытное лицо... тут же с ноги нашего «полпреда» словил себе сапога в челюсть! Наш так сказать дружеский привет потомкам Маннергейма! Ну паренька конечно повязали, потом разобравшись, конечно отпустили, а после передачи советской стороне его, конечно, опять повязали, и через недельку «собеседований» отпустили бедолагу дослуживать...
Ну так вот,возвращаясь к войне со снегом - несмотря на погранца в кабине тракториста (наряд сопровождения), грейдер на пункт автопропуска таки не пускали.
А поскольку вновь открывшееся после долгого перерыва движение через «Люттю» стало нарастать, то и содержать территорию следовало уж в надлежащем порядке. Таможню-то, что и службу несла «на пару» с погранцами и располагалась во время смены в тех же помещениях, хрен заставишь снежок чистить. И территория автопропуска была очередным участком наших боёв со стихией. Воевали скребками да лопатами с передышками наблюдая за буржуйской техникой, что чистила от снега сопредельный финский пункт пропуска «Вартиус». После очередного сильного снегопада, выстроившись против сугробов-неприятелей в боевом порядке мы начали своё продвижение через всю площадку от шлагбаума въезда до шлагбаума выезда. Старший над нашей группой офицер скрылся чаепитничать в таможенном домике. Прочистив одну полосу дороги до линии ГГ, остановились у самой кромки нейтральной полосы. И тут у фиников появляется грейдер и катит прямо к нейтралке. Останавливается и из кабины вылезает финская физиономия.
- Терве! (Привет!) - дружелюбно улыбаясь кричит нам финн.
- Терве, терве! - кричу я ему в ответ, про себя думая: «Какого лысого тебе надо?!»
- Митя куулуу! - продолжает финн.
Ну это я ещё понимаю: спрашивает «Как дела?»
- Кийтос, ойкейн хювя! - «Спасибо, отлично!», - то же не проблема ответить и продолжаю поддерживать дипломатию:
- Куйнка войте? - как, мол, сам поживаешь?
- Хювя! - ответил финн и застрочил как пулемёт, размахивая руками. Из всего этого фейверка я как воробьёв сачком успел уловить отрывочные слова: кюльмя - холодно, луми — снег, и заключительную фразу «Войнко ауттаа тейтя?» - вроде как «давайте помогу» или «могу я вам помочь?» .
Тут уж все ребята скучковались, чтобы посвистеть с финном.
- Сань, чё он лопочет-то? - очнулся я от вопроса.
- Да херовый из меня толмач, что-то про погоду и вроде как предлагает помочь снег очистить...
- Здоровска! Спроси, а сигарет нет у него с собой?
И в этот момент с криком «Это что ещё такое!» из домика таможни выскочил наш майор.
- Это что такое! Что за разговоры с иностранцами! - продолжает вопить офицер подлетая к нам.
- Да вроде как помощь предлагает — снег грейдером у нас очистить, - отвечаю я майору.
- Это провокация! Не поддаваться на провокации сопредельной стороны! Всем отойти от нейтральной полосы, всем на площадку чистить смотровые ямы!
Финн посмотрев на меня, мотнул головой — чего мол хочет этот глашатай? В ответ я лишь пожал плечами.
Наш старшой, дипломат со стажем, начал махать рукой финну, прогоняя его как чужую козу с огорода:
- Някемийн, някемийн!
Майор подлетел ко мне и выхватил из моих рук лопату.
- Дай мне!Иди отсюда!Я сам! - майор принялся расчищать снег на нашей половине нейтралки.
Финн покрутил пальцем у виска, захлопнул кабину и укатил восвояси...

[Лёха Попов]

сегодня пройдут траурные мероприятия в нашем городе,будут хоронить наших шахтеров,которые погибли на шахте Осинниковская,среди их 27-летний сын моего друга с которым вместе служили более10 лет,светлая вам ПАМЯТЬ ребята.Хлопцы погибли не за своей вины,из рассказов выживших парней,были сплошные нарушения условия труда.За которые должны понести ответственность собственики шахты.

[Alehandro]

Первые дипломаты... Продолжение.

«Огонь, ветер, таможня и ёппо ма»

Это был один из самых противных дней поздней осени. Ветер, холодрыга, дождь переходящий в снег, снег переходящий в дождь. Движение на автопропуске мизерное, я бы сказал стремящееся к нулю движение. На площадке скука скучная, тоска тоскливая...
«Да лучше б сегодня на поезде послужить — уж давно бы отделался, да в тепле боевой расчет дожидался» - свербила промёрзшие под мокрой зелёной фуражкой мозги мысль о тепле и уюте.
Но чего уж там греха таить, да на службу жалиться - наряду контролёров (младших контролёров — т.е. срочников) таки дозволялось изредка заскочить в таможенный домик погреться. Да и если автотранспорт подходил — всё какой-никакой сугрев в движении и разнообразие в жизни.
А вот на ЧШ (часового шлагбаума), что торчал при въезде на площадку всю смену на одном месте, смотреть без сострадания и в тоже время без внутреннего смеха нельзя было. Вот полпред так полпред! - просто бренд советской границы. Памятник!
И действительно промокший и промёрзший бедолага стоял у «палки» уже никак не шевелясь, будто древняя каменная баба.
Финны, кажется, крестились, проезжая мимо этого существа...
Одет «памятник» был как положено по погоде — в плаще. Но плащ этот был старинный, сильно потёртый и выцветший, как осенний лист, да ещё и длиной до самых пят. Из под полы торчали растоптанные сапоги последнего размера (ибо в этих сапогах ноги бойца согревали и носки и портянки и газеты). Под плащём пограничную душу пыталась согреть фуфайка. На голове — фура и натянутый на неё колпак плаща. Чтобы хоть как-то спасти мордашку от хлестающего ветра и дождя, внизу у шеи колпак был сильно утянут. В итоге — кокарда, козырёк, нос картошкой, выдающийся утёсом подбородок и две пуговки глаз, что лазерными фонариками высвечивались из глубины сего подколпачного изваяния. Плащ был добросовестно утянут ремнём. И ниже ремня этот памятник уже был похож на юбку другой бабы, не каменной, а той, которой накрывают заварочный чайник. Но ведь кроме того аксессуары! - из галантереи затёртый с дырочками подсумок на боку, свесившаяся между ног огромная кабура, внутри которой жил СПШ с помятым стволом, маркированный 1940 годом... А поскольку руки постоянно грелись в карманах, АКС из-за спины свесился и на коротком ремне выглядывал из правой подмышки. А угрожающий глаз прицельной мушки напоминал всяк смотрящему, что перед вами всё-таки советский погранец и будьте любезны, проезжайте не оглядываясь! Ну и конечно венчала сие изваяние устремлённная в небо антенна Р-392 — пограничный супергаджет на все времена.
И представьте теперь как вот Это, всё промокшее до последней нитки исподнего и замёрзшее до мозга костей, иногда дефелировало вдоль шлагбаума.
В общем — отдыхайте Валентин Абрамович!Вам и не снилось...

...Би-бип!би-би-бип! - с тыла к шлагбауму въезда подкатил уже знакомый «Ситроенчик». Наш статуй на палке видать защемил слегка, что водиле пришлось посигналить. ЧШ еле передвигая ноги двинулся к другому концу шлагбаума, чтобы поднять его, отпустив верёвочку (кнопочка не работала). Кардабалету Агузаровой учиться и учиться тем космическим движениям рук и ног промокшего и продрогшего колуна на палке.
Ситроен подъехал к смотровой яме и тут я в который раз изумился буржуйскому автопрому. Это сейчас ничего не в диковинку, а в те годы, когда круче «Волги» в наших глазах могла быть только правительственная «Чайка»...
«Ситроен» притормозив поднялся, увеличил высоту дорожного просвета и въехал на смотровую яму.
Хозяин этой машины был нам знаком — ездил по работе из Кухмо в Костомукшу каждый день, кроме выходных. Тогда только-только начали открываться совместные предприятия и он был первой ласточкой этого перестроечного дела в Костомукше. И по всему видать был любитель после работы за воротничёк маненько накапать.
Утром он въезжал в Союз весьма строгим джентельменом — ни слова, ни полслова. В каждом движении строгость, чёткость, размеренность и глубокая удалённость от происходящего.
Вечером же — ой-ля-ля, рубаха парень! И сигареты тебе начнёт в подарок совать, и баночку пивка наровит предложить. Чуть не целуется, сука, а утром — я вас не видел, я вас не знаю, типа гусь свинье не товарищ, финн руссу не друг. И опять же при выезде из Союза всё менялось с точностью до наоборот.
Противен нам этот клиент был и в том и в другом состоянии.
Вот и сейчас вылез с банкой пива.
- С пива будешь ссать криво, убери и давай багажник открывай!
- Что? - с обиженной мордашкой спросил финн. Видимо догадался, что от его презента в очередной раз отказались.
- Аукки! - постучал старший смены по багажнику.
- Антеекси... (извините) - смущённо пробубнил чухонец, бросил банку пива на кресло и поплёлся открывать багажник.
Как и положено, совместно с сотрудником таможни мы начали досмотр автомобиля.
Неспеша, поскольку машин больше не было, дождь временно на счастье финна закончился и надо было как-то бороться с вялотекущим временем смены.
Тут из домика паспортного и таможенного контроля зазвонил телефон.
- Продолжайте досмотр, сказал старший смены и убежал к телефону.
Финн тем временем вновь стал предлагать свою банку пива и очень быстро лопататать что-то по-своему.
- Ну что ты привязался со своим пивом как банный лист к заднице! - дипломатичней фразы я не смог придумать для этого клиента.
- Эн юммярря тейтя...(я вас не понимаю) — теперь уже не так быстро, с изумлённой физиономией, произнёс финн.
Дверь таможенного домика распахнулась и старший смены выкрикнул таможеннику, с которым мы работали в паре:
- Саня, давай быстро к телефону.
И подумав пару секунд добавил:
- Ребят, продолжайте осмотр... не спеша.
Я посмотрел на часы — время будто остановилось. Надоедливый финн что-то опять начал быстро-быстро кудахтать. Мы переглянулись с напарником и подмигнувши друг другу стали с разных сторон обходить машину, постукивая то по двёркам, то по колёсам. Финик видать стал подмерзать и полез во внутренний карман:
- Товери! Кюльмя, саде! (Товарищ!Холодно, дождик!)
- Ну и чего?! - услышал он в ответ, - ты вон на него посмотри!Кюльмясаде.
По указующему персту пограничника финн оглянулся в сторону каменной бабой застывшего ЧШ.
- А дождик кончился! - погранец вернулся к багажнику и постучал по запаске.
- Тясся он пассини...(вот мой паспорт) - произнёс «клиент», вытащив из кармана документы.
- Не-а. Рано ещё, ауки! - получил он в ответ хлопком по запаске, - ауки-ауки!
- Эппо ма! - шлёпнул себя по лбу чухонец, - эппо ма!
И наш «клиент» принялся разбирать запаску:
- Коммунисти, эппо ма!
Тут подошёл старший смены с таможенником.
- Что происходит? - спросил старшой.
- Да подозрительно вёл себя, таищ прапорщик. Пиво опять предлагал. Вот мы подумали — неспроста, может в запаске чего прячет, решили проверить.
- А-аа эт пральна... - ответил старший смены.
- Ёппо ма, Ёппо ма! Коммунисти ёппо ма! - продолжает причитать финн.
Таможенник, что в совершенстве владел финским в едва сдерживаемом внутреннем смехе отворачивается.
- Сань чё он бормочет-то?! - спрашивает наш прапор у таможни.
- Да он вообще-то по-русски пытается говорить - коммунистов и чью-то мать вспоминает!
Тут-то мы и поняли что означает «Эппо ма!». И ведь не знаешь с какой буквы написать первое слово этой фразы, ибо есть в финском один такой певучий звук — что-то между нашим «о» и «ё»...
Дрожащего от холода финна наконец-то оформили и отпустили пожелав ему, как обычно, хорошей матки, доброго то бишь пути («Хювяя маткаа!»).
Ненастная Карелия стала постепенно погружаться в темноту и уж без часов стало понятно — грядёт таки конец этой бесконечной смены. (Граница тогда закрывалась в час наступления темноты)
Таможня, не дожидаясь каких-то двадцати минут, укатила в Костомукшу, по домам, ну а мы остались на посту до окончания смены и прибытия за нами нашей шишиги. Счастливой минуты дожидались уже в тёплом домике таможни, прихватив с собой бедного часового шлагбаума.
Но наше общее счатье было недолгим. За пять минут до закрытия границы с тыла, перед шлагбаумом въезда нарисовался старенький Москвич-412 и начал подавать свой противный протяжный сигнал.
- Ёппо ма!!! - хором заорали все и каждый.
Тут же зазвенел телефон.
- Так точно... никак нет... есть! - других слов в ответ тому, кто был на том конце провода мы от старшего смены не услышали.
- Этого чухонца придётся оформлять, у него виза сегодняшним днём на исходе. Будем ждать пока вернётся таможня, - сказал старшой положив трубку телефона, - запускайте его на площадку. И это... надо как -то объяснить, что таможню ждать придётся.
- Сколько ждать?
- Ну сколько? Двадцать минут назад они уехали, почитай полста камушков туда, полста обратно... да по такой погоде склизкой.
- Ну да, а на их «Ниве» вообще особо не разгонишься... Эх ёппо ма, а на «Лютте» ребята ужин трескают...
Вообще для нас было в диковинку, что финн приехал на старом Москвиче. Запустили мы этот драндулет на смотровую яму и ждём кто ж вылезет из этой консервной банки.
- Объясни ему что придётся таможню ждать, а я пойду свет на площадке врублю, - сказал старшой и ушёл к рубильнику (а затем и вовсе скрылся в таможенном домике).
- Хювя илтаа! (Добрый вечер!) - произнёс высокий и по-медвежьи кряжистый дядька с опрятной бородой, в тёплом берете на голове и шарфом вокруг шеи. Фонари наши как в глухой деревне ещё не успели разгореться и казалось что перед нами стоит эдакий добрый ряженый финский карху (медведь) из какого-то мультика.
- Хювя юёття!Ой!Хювяя илтаа! - сказал я, спутав ночь с вечером и почему-то волнуясь, продолжил что-то в этом роде: антеекси, одотта туули...олкаа хювя (мол «извините, ждите таможню, пожалуйста»).
- Ох-хохо, ёх-хохо! - добродушно рассмеялся этот «медведь» в берете, - одотта туули? - ох-хохо!
- Ну да... - ответил я и ещё больше смущаясь повторил свою мысль - одотта туули таркастус (ждите таможенный контроль).
- Эй, эй, (нет-нет) охх-хохо, - продолжил добродушно улыбаясь медведь, - тулли! Тулли таркастус!
- Одотта тули таркастус... - промямлил я, повторяя его слова.
- Эй!Ни!(нет!) - притопнул ногой финн, который при разгоревшемся наконец-то свете, в своём одеянии стал похожим на какого-то художника, - тулли, тулли!
- Тулли! - повторил я...
Та! - по русски ответил финн, подошёл ко мне и взяв по-приятельски за плечо продолжил, жестикулируя другой рукой — туули...
Потом надул щёки и выпустив воздух повторил:
- Туули!
- Ветер! - сказал я, махая головой, что мол, понял я.
В этот момент мой напарник наблюдавший за нами закурил.
Медведь в берете подошёл к нему и будто чиркая в руках спичками, произнёс коротко:
- Олкаа хювя!
- Пожалуйста, - дал ему спички напарник.
Финн зажёг спичку, и сохраняя в ладонях огоньи глядя на него произнёс:
- Тули, техдя тули.
Затем затушив спичку продолжил ликбез показывая в сторону домика таможни:
- Тулли. Тулли таркастус! (Таможня, таможенный контроль).
Наверное со стороны это шоу походило на первый разговор Робинзона и Пятницы.
Так я в очередной раз убедился насколько сложен этот финский язык...
- Туули — ветер. Тули — огонь. Тулли — таможня, - повторил я несколько раз, стараясь запомнить и не перепутать.
- Ё!(Да!)Оххо-хо, - вновь улыбнулся медведь-художник и протянул руку для знакомства:
Маркку. Маркку Ниеменен.
- Саня, - сказал я, пожав руку финна.
Не меньше часа нам пришлось ждать возвращения таможни. За это время я, оказавшись в наилучшей языковой среде, получил хороший урок финского.
- Интересный дядька, - сказал я таможеннику, когда Маркку, пройдя все оформления и досмотры пересёк государственную границу.
- Ну дык! - ответила таможня, - то ж известный на всю Фенноскандию писатель и телеведущий Маркку Ниеменен.
- Ёоппо мааа-аа! - ничего иного мои изумлённые уста произнести уже не смогли...

Ёщё не однажды приходилось нам пропускать через границу Маркку Ниеменена. За время этих коротких встреч мы обязательно перебрасывались с ним русскими и финскими фразами. Знаю, что ездит он в Россию и до сих пор. Но вот уж не ведаю на какой машине он ездит спустя почти четверть века, но тогда я не преминул задать ему вопрос: почему же из всего разнообразия их буржуйских авто, он выбрал Москвич-412. На что Маркку на тогда ещё слегка ломаном русском ответил:
- Оххо-хо! А на чём прикажете ездить по вашим дорогам?!

[Сергей Мъ]

Здорово! Молодец, Саша, очередной раз порадовал!