Синдром похмелья

[Мекящ]

Рассказы пограничников и не только...

ПОХМЕЛЬНЫЙ СМИНДРОМ.
ПОВЕСТЬ.
Иван проснулся от сильной боли в голове, подступающей к горлу тошноты. Смертельно хотелось пить. Расталкивая рядом лежащую сожительницу, попросил:
- Светка, мне плохо. Принеси воды.
Светка приподнялась, ее лилово-красное лицо с опухшими веками выражало явное недовольство.
-Ты чего, блин, среди ночи шарашисься?- сипло спросила она.
- Воды принеси, говорю, пересохло всё...
- Шас! Бегу, аж тапочки теряю! Что, блин, сам не можешь до кухни дотащиться? - И отвернулась к стене, с головой укрывшись одеялом.
- Совсем обозрела! - выругался Иван и, постанывая, поплелся на кухню. Зачерпнув ковшом воды, пил долго и жадно, наслаждаясь приятной растекающей по телу прохладой. Напившись, опустился на табуретку, посмотрел на стол, на котором в беспорядке грудились давно немытая посуда, сыпались куски засохшего хлеба.
- Свет, а Свет,- позвал вновь со слабой надеждой,- у нас на похма ничего не осталось?
- Разве с такой оравой, блин, что останется? Говорила же тебе: давай оставим на завтра! Но ты ж такой умный, одно твердил: «Будет день - будет пища!» Последние сто грамм отдал Альке-фельдшерице. Все деньги на спирт ухлопали! - Светка с такой злостью крутанулась на кровати, что та жалобно заскрипела. Не зная, что сказать в ответ, Иван некоторое время молчал, но раскалывающая от боли голова требовала действий.
- Сколько времени, Свет? - окликнул сожительницу.
- Шесть часов, - сердито буркнула та.
- Дай денег, - не унимался Иван,- а то помру с похма. Вон Игорь крякнул, да и Букин тоже хвост откинул из-за того, что вовремя не опохмелились.
- А ху-ху не хо-хо!? - ее жительница сорвалась на крик. - Я же тебе сказала, что последние «детские деньги» вчера пропили! Дочка, вон, в рванье в школу ходит, а тебе бы только в лужёную глотку литрами суррогатину заливать!
- Ты и про себя не забывай, - язвительно заметил Иван.
Иван недавно вернулся с отсидки. Сидел за кражу запчастей с совхозного гаража, которые он продал предпринимателю из соседнего села. Отбывал наказание недолго - попал под амнистию. Но жена все равно не дождалась - уехала куда-то в Забайкалье к родственникам и адреса не оставила. Ивану некуда было податься, и вот год, как живет у Светки в примаках. Работы на селе нет, да и кто его, осужденного за кражу, возьмет. Даже когда повсюду требовались рабочие руки, отсидевших принимали неохотно. Подрабатывает Иван у бывшего одноклассника. Раньше вместе пили горькую, но теперь одноклассник «влился в рыночные отношения» - стал предпринимателем, разбогател и «горькую» не употребляет.
После этих воспоминаний Иван вновь обратился к сожительнице:
- Свет, ну хоть грамм на сто наскреби денег! Похмелимся и завяжем, выдержку сделаем. В спальне заскрипела кровать, послышались шаги босых ног и, на кухне появилась Светка с растрепанными волосами, окрашенными под цвет марганцовки. Пошарив где-то в углу, вытащила несколько мелких мятых купюр и протянула Ивану:
- Только сейчас вспомнила, что под ножку стола спрятала. Сходи к Симе, а то меня тоже синдромит.
Просиявший Иван пересчитал деньги:
- Да здесь как раз на литр! Ну, ты, Светка, молодца! Я мигом, ты только что-нибудь разогрей.
Сима торговала поставляемым ей спиртом, жила на соседней улице. По дороге к ней Иван вспоминал, что когда-то они учились в одной школе, сидели за одной партой, даже дружили. В седьмом или восьмом классе он впервые поцеловал Симу, объяснился в любви. После окончания школы Сима уехала к родственникам в Томск, поступила там в университет. Иван пробовал поступить в техникум в Иркутске, но провалился на экзаменах. Вернулся домой и лишь через год поступил в училище на специальность механизатора. Более года Сима регулярно писала ему письма, а потом они стали приходить ему все реже и реже, уже без слов о желанной встрече, пока переписка не прекратилась вообще. Через несколько лет Сима приехала в родное село на шикарной иномарке с мужчиной средних лет, оказавшимся ее мужем, с маленьким сынишкой.
Что потом случилось в ее жизни, односельчане не знали, но она возвратилась с сыном к престарелой матери, где и живет теперь, приторговывая спиртом. Подойдя к хорошо знакомому небольшому дому, Иван постучал в окно. Вскоре в комнате послышались шорохи, щелкнула защелка, и створка окна открылась.
- Кого там с утра пораньше занесло? - спросил хрипловатый со сна женский голос.
- Это я, Сима. Подыхаем со Светкой. Насыпь литр спирта, а? - Иван подал банку, но Сима оттолкнула его руку: -
- Сначала деньги давай, а потом посуду!
- Ох, блин, - спохватился Иван. - Извини, Сима, дело «пожарное».
Подавая наполненную банку со спиртом, Сима попросила:
- Вот что, Ванюша, ты сегодня больше не приходи. Кто-то накапал на меня, что я суррогатом торгую. А милиционер у нас новый да принципиальный. - Ничего, ты и его обкатаешь, своим сделаешь, как и предыдущего! - засмеялся Иван. - Они все в начале принципиальные, а потом сговорчивыми становятся. Да и подход у нас на Руси уже веками отработан: сначала просто так стопочкой угостят-уважат, потом другой для блата. Третью нальют для подстраховки, так сказать на будущее, да и преподнесут этого же самого спирта - и наш блюститель порядка свой в доску! Заговорился я тобой, - спохватился Иван, - побегу, а то Светка, поди, потеряла меня.
- Может, и ты к нам, Сима? - пригласил бывшую подругу Иван.
- Спасибо, Ваня, как-нибудь в другой раз, - отказалась та. - Дел много да и с заявлением этим надо разобраться.
- Ну, тогда пока, - попрощался Иван. Дома Светка поджидала его с Алькой-фельдшерицей.
- Здорово, медицина,- с порога поприветствовал раннюю гостью Иван. - Что, болеешь?
- Синдром, Ванюша, синдром, - призналась та. - А ты уже сгонял? - И увидев полную банку, спросила: - Это спирт, да?
- Нет, Аля, это святая водица под названием «божья слеза»,
- засмеялся Иван.
- Верно, говоришь, Бог действительно льет слезы по нашим грешным делам...
Аля не договорила. Дверь медленно открылась, и в дверной проем просунулся Василий Гурадаев. Его костистое лицо с маленькими глазками и низким морщинистым лбом выражало какую-то тоску-печаль.
- Ну, начинается, - недовольно заметила Светка и, обращаясь к Гурадаеву, спросила: - Ты, блин, когда должок вернешь? Сколько ты у нас выпивал и все заверял, что с тебя зачтется? Что, на халяву глотка широка? Чего опять приперся?
- Притормози, Свет, - урезонил сожительницу Иван. - Видишь, мужик болен. Нальем ему стопочку и проводим.
Василий, который все это время, как завороженный смотрел на банку со спиртным, чуть слышно промямлил:
- Ваня, ты это... погаси синдром, а я сегодня же расплачусь
- калым есть. Если до обеда сделаю работу, сотню обещают.
- Кто это ж тебя нанял? - недоверчиво спросила Алька-фельдшерица. - да еще за такие деньги. Ты, это самое, не лапшу ли на уши нам вешаешь?
- Да с Севера тут одни приехали, так, что дело точное. - Ладно, подлечись, - протянул стопку Иван. — Извини, Василий, что посуда грязная.
- Да чё там, зараза к заразе не прилипнет - Василий стал пить из мутной посудины мелкими глотками и было видно, какое удовольствие доставляет это пойло.
- Водка на восемьдесят процентов убивает микробов, - со знанием дела прокомментировала Ал -ька-фельдшерица.
После окончания медицинского училища она была направлена в это село, где приняла небольшую, на десять коек больницу. Через год вышла замуж. Вскоре муж попал под сокращение и, не найдя на селе работу, по контракту уехал в Чечню. А через два месяца пришло извещение, что он погиб при исполнении воинского долга. После этого Алька стала частенько выпивать. Как-то они с санитаркой полностью «оприходовали» спирт, предназначенный для медицинских целей, и уснули в кабинете. Кто-то пожаловался главврачу района и Альку уволили.
Иван разлил всем.
- Ну, други-подруги, выпьем да разбежимся в разные стороны, - подняла стакан Светка.
- У нас со Светкой после этого ни капли, - пояснил Иван. Завязывать надо.
- Надолго ли?- усомнилась Алька-фельдшерица. - Этот узелок как не завязывай - все равно развязывается.
Гости разошлись. Из комнаты появилась уже одетая Светкина дочь.
- Мам, дай поесть, мне в школу пора,- попросила она.
- И, блин, я совсем забыла? Сейчас, доченька, я кашу разогрею.
Девочка, поев, накинула старенькую курточку, обула стоптанные сапожки и, попрощавшись, вышла из дома. Светка проводила ее взглядом и неожиданно для Ивана заплакала:
- Единственную дочь не могу, как следует накормить и одеть! Вон в лесочке одичавшая сука ощенилась, так бедная, повсюду рыскает, чтобы для щенков съестного найти. А я хуже этой собачонки...
- Да не казнись ты, Светка! Время такое, - пытается успокоить ее Иван. - Давай еще по стаканчику.
После очередного стакана проглоченного суррогата угрызение совести перестало мучить Светку и вскоре она, сидя на коленях Ивана, пела песню про черного ворона, который кружил над ее головой. К вечеру они осушили банку, и тут как раз появился Гурадаев со смятой сторублевой купюрой.
- Ты, Свет, сгоняй, купи литр спирта, да закуски какой в магазине купи, - оживленно распорядился он.
- Ну, ты молодца, сдержал слово, - похвалила его Светка и толкнула изрядно захмелевшего Ивана. - Давай банку и пакет достань.
- Мама, не надо больше пить! Ты и так еле на ногах стоишь!
- Не учи, соплячка! - прикрикнула на нее Светка и вышла из дома.
Долго ждал ее Иван с Василием, но она не пришла, ни через час, ни через другой. Проводив Василия, Иван заснул. Уснула дочь, привыкшая к долгим отсутствиям матери. Не появилась Светка и на следующий день. Иван начал искать по селу, но, ни кто не знал о ее местонахождении.
Прошла неделя. Все еще ищущий сожительницу Иван в очередной раз осматривал лесок, находившийся неподалеку от села. Заметив стаю круживших ворон, направился туда. Навстречу ему из-за куста выбежала та самая одичавшая сука, о которой говорила Светка, она тащила в пасти остатки человеческой руки.
- Цыть! - диким голосом закричал Иван. Собака взвизгнула, бросила добычу и, поджав хвост, скрылась в чаще лесе. Иван пошел на галдение ворон, внимательно осматриваясь вокруг. На душе его было нехорошее предчувствие, ноги тряслись, четко слышал учащенное биение сердца. Увидел валявшийся возле кустов платок, узнал его - Светкин. Вскоре в нос ему ударил резкий запах, а через несколько шагов увидел страшное: у густого таволожника лежал полуобглоданный птицами и собакой труп Светки. Рядом блестела банка, наполненная спиртом.
Через несколько дней к этому трагическому месту подъехала машина. В заранее изготовленные гробы положили останки Светы и снятый с растущего неподалеку черемухового куста закоченевший труп Ивана.
Когда покойников увозили, из песочка выбежала та самая сука со своим выводком и повела щенков в село чтобы оставить их там. Она проделывала это не первый раз. Сельчане охотно разбирали щенков-крепышей, а сука возвращалась в лес и жила привычной для нее жизнью, чтобы потом вновь привести своих детенышей к людям.
После похорон Светы и Ивана Иринку, дочь Светы, приютила дальняя родственница Анастасия, женщина довольно своенравная, властная и эгоистичная. Она с брезгливой неприязнью относилась к тем, кого теперь стали называть малоимущими, но ловко ладила с начальством и с новоявленными богатенькими, юлила перед ними. Муж Анастасии умер давно, в самом расцвете сил. На селе поговаривали, что она извела его постоянными попреками в мягкотелости и непробивном характере, в том, что ему всю жизнь быть рядовым бухгалтером, ставя в пример соседа Еремея, мужика жадного и жуликоватого.
Для таких, как Еремей и Анастасия, бурные перемены последних лет ХХ века оказались благоприятными. Сначала Анастасия заказала местному «Кулибину» самогонный аппарат, изготовил он его «по последнему слову техники» - с электрическим подогревом и автоматическим отключением. И она стала бойко торговать самогоном. А потом вошла в число тех, кто залил наши города и села спиртосодержащим суррогатом. Сколотив на этом поприще немалую сумму денег, Анастасия закупила почти за бесценок кучу низкосортного китайского ширпотреба и стала продавать его втридорога, первой на селе открыв частную лавочку. Через год-другой она встала в один ряд с сельскими «новыми русскими», чем несказанно гордилась.
Тут как раз при странных обстоятельствах погибла жена Еремея, и вскоре Анастасия соединилась с соседом «любовными узами», объединив нажитое и тем самым приумножив богатство.
Вот у таких людей и выпало жить Светиной дочке. Приходилось ей там несладко.
Однажды Алька-фельдшёрица обходила село в поисках, кому бы продать взятую из дома вещь, чтобы купить спирта. Остановилась у дома Анастасии, откуда слышались плач ребенка и громкая ругань.
- Ну, чего ты на меня уставилась? - зло кричала Анастасия.
- Почему вчера не натаскала в бак воды? Жрать-то любишь, а как что делать, так тебя нет, лентяйка! Иди, прополи грядки, и чтобы к обеду все было сделано, иначе обедать не будешь, мерзавка!
Аля толкнула калитку, поздоровалась со стоящей посреди ограды Анастасией:
- Здравствуй, Стюра!
- Чего приперлась? - неприязненно спросила та вместо приветствия. Что, синдромит с утра, алкоголичка! Небось опять барахло в обмен на спирт притащила?
Растерявшаяся от такого приема Аля молчала. Что уставилась? - не скрывая злобы, спросила Анастасия.
- Проваливай! И чтобы я больше никогда тебя в моем доме не видела!
Аля без слов повернулась и направилась к калитке, как вдруг услышала сзади крик:
- Тетя Аля, миленькая. Заберите меня отсюдова! Аля обернулась и увидела бегущую к ней Иринку. Подбежав, девочка крепко ухватилась за ее руку и, умоляюще глядя полными слез глазами, попросила:
-Уведите меня отсюда, пожалуйста!
Аля посмотрела на бледное, искаженное страхом лицо девочки, и вдруг в душе ее что-то перевернулось. Она крепко прижала Иринку к себе и коротко, но твердо сказала:
Идем!
Не ожидавшая такого поворота событий Анастасия стояла, раскрыв рот, явно не зная, что делать. Опомнившись, она кинулась следом за уходящими Алей и Иринкой, грубо схватила девочку за руку:
- Ты что, девка, с ума сошла? Куда тебя несет? К этой алкоголичке? А ну, быстро в избу, а нет...
Иринка заплакала. Аля, не выдержав, что было силы оттолкнула Анастасию от нее. Та, потеряла равновесие, грузно свалилась на землю и истошно завопила:
- Ерема! Убивают, на помощь!
Пока она барахталась, пытаясь встать на ноги, Аля с Иринкой вышли на улицу и быстро пошли прочь от этого неприветливого дома.
Придя к себе, Аля закрыла дверь на крючок и озабоченно посмотрела на Иру:
- Ну, что будем делать? Ведь с минуту на минуту прибегут Стюра с Еремой.
Иринка крепко обняла ее тоненькими руками:
- А вы не открывайте - Потом пристально посмотрела Але в глаза и дрогнувшим голосом попросила: - И не пейте больше, пожалуйста!
Аля прижала к себе дрожащее от страха тело девочки и, подумав, сказала: - Ладно, Иринка, я постараюсь больше не пить.
В дверь грубо постучали.
- Ну, начинается, - сказала Аля и, стараясь казаться спокойной, спросила: - Кто там?
- А то, алкоголичка, не знаешь кто?!- злобно дернула дверь Анастасия.
- Открывай, а то дверь разнесу! - вторил ей Еремей.
- Уходите, я вам не открою дверь и девочку не отдам, - твердо ответила Аля.
Анастасия с Еремеем долго еще стучались и бранились, потом ушли с криками, что завтра приведут участкового. Но не появились, ни завтра, ни на следующий день. А когда Аля пришла к бригадиру овощеводов с заявлением о приеме ее на работу, то узнала о гибели Еремея. Анастасия выследила его, когда он пытался, тайком взять деньги из ее заветной жестяной банки. Вспыхнула ссора, в пылу которой Анастасия хватила Ерему по темени тяжелой кочергой. Тот, глухо охнув, замертво свалился на персидский ковер. Стюру повязали за белые руки:
Вскоре состоялся суд, и жадная эгоистичная женщина понесла наказание по заслугам.
Новое тысячелетие Аля с Иринкой встретили за праздничным столом, у сверкающей радужными игрушками елочки, среди гостей. Алю теперь нельзя было узнать. Уже четвертый год пошел, как она работает и не пьет. Оказалось что она довольно симпатичная молодая женщина, и многие парни изъявляли желание жениться на ней. Но она пока отказывала всем, сосредоточив все свое внимание на Иринке, которая заканчивала школу и была под стать своей приемной матери.
Оформить удочерение было непросто. Сначала Иру хотели забрать у Али и устроить в детдом. Но, вняв настоятельным просьбам девочки и убедившись, что Аля коренным образом изменила свой образ жизни, комиссия по делам несовершеннолетних пошла им навстречу.
И вот получив аттестат зрелости, Иринка сдала экзамены в педагогический колледж. Видя, как две красивые молодые женщины в нарядных платьях идут по улице, взявшись за руки и весело смеясь, многие сельчане по-доброму завидовали им, радовались их счастью.
Василий Гурадаев очнулся в незнакомом месте. Белый потолок, крашенные до середины стены, ряд аккуратно заправленных белоснежными пододеяльниками кроватей. Рядом стояла никелированная стойка со стеклянной банкой вверху, от которой к его руке тянулся прозрачный шнур. «Капельница, - подумал Василий. — Значит я в больнице».
Дверь палаты открылась и вошла женщина в белом халате с красным пакетом в руке. Она медленно приблизилась к кровати Василия и склонилась над ним. «Где-то я уже видел эту медсестру», - натужно соображал Василий, а в следующую минуту радостно улыбнулся: - да это же Сима-Серафима! Только что она здесь делает и почему у нее на глазах слезы?»
- Как ты себя чувствуешь, Василий?- словно издалека донесся до него тихий голос.
- Неплохо, но все болит, в особенности спина, - с трудом разжав спекшие губы, произнес он.
Сима заботливо подала стакан волы. Василий с жадностью выпил и попросил еще. Утолив жажду, попытался приподняться, но тут же ощутил страшную боль в спине, вскрикнул и беспомощно упал на подушку.
- Лежи, - остановила его Сима. - Тебе нельзя двигаться. Хорошо хоть в себя пришел, а то почти сутки был без сознания.
Она зашуршала пакетом, выкладывая на тумбочку его содержимое. Василий глянул на яблоки, банку с соком и, вяло улыбнувшись, пошутил:
- Водочки бы, Сима, а то голова раскалывается. Синдромит.
Сима посмотрела на него внимательно и строго. «Какие же у нее красивые глаза, - подумал Василий, - не зря Ваня так любил ее». А женщина покачала головой, наполнив стакан из принесенной банки , подала ему:
- Пей, сок полезней.
- Спасибо, Сима, - поблагодарил Василий и поинтересовался: - А как у тебя дела?
- да все хорошо. Все документы к отъезду оформила и на следующей неделе мы уезжаем.
- Уезжаете? - удивился Василий. - Куда?
- Я уже говорила тебе, что мы уезжаем в Израиль. Ты ведь знаешь, что отец у меня был евреем, так вот, его родной брат и позвал нас с сыном туда, на землю обетованную. Недавно получили письмо, что дядя нашел мне работу по моей специальности, так что скоро будем прощаться, Василий. Василий отвел взгляд от Симы и, глядя в потолок, невесело улыбнулся:
- Хорошо, у кого есть родные, близкие, да еще за границей. А тут хоть с родней, но все равно - как сирота.
Он повернулся лицом к Симе, взял ее руку:
- Так, значит, ты не приняла моего предложения?
Сима печально покачала головой, сочувственно вздохнула:
- Хороший ты, Василий. Душа у тебя добрая. Но опоздал ты со своим предложением, уезжаем мы.
Она осторожно убрала руку, встала.
Извини, но мне нужно идти. Дел с отъездом много. Как- нибудь забегу еще. Поправляйся.
- Спасибо, Серафима! Приходи, я буду ждать.
Как только Сима ушла, появилась Алька-фельдшерица со шприцем
- О, мы уже совсем хорошо выглядим, - заметила она, улыбаясь, поправила шнур капельницы, поставила укол в свободную руку. - На поправку идешь, Василий! Через недельку будешь на ногах.
- Аля, а как это все со мной случилось?- задал беспокоящий его вопрос Василий.
- А ты что, совсем ничего не помнишь?
- Нет.
Нашли тебя в сквере, что неподалеку от магазина, поздно вечером, почти к полуночи. А тех подонков, которые так тебя избили, задержали. Сейчас они дают показания, оправдываются. Участковый звонил, справлялся о тебе. Сказал, что зайдет, как только тебе станет полегче. - Аля поправила на Василии одеяло, посмотрела на капельницу, что-то подкрутила на прозрачном шнуре и вышла из палаты.
Через несколько дней Василий, держась рукой за бок, начал ходить по коридору больницы. Аля приносила ему из дома соки, горячие пирожки. Василий принимал их с благодарностью и от того, что кто-то помнит и заботится о нем, у него становилось теплее на душе. Однажды вечером, когда Василий вместе с другими больными досматривал очередную серию бразильского телесериала, к нему пришла Сима.
- Ну вот, Василий, - подавая теплую руку, сказала она, - я пришла попрощаться. Уезжаем.
Василий, так обрадовавшийся ее приходу, разом поник. Подавив печальный вздох, коротко спросил: - Когда?
- Завтра, так же односложно ответила Сима.
Они помолчали.
-Ты всегда понимал, меня, Вася,- первой заговорила снова Сима. - Прости, что не получилось у нас с женитьбой. Я хочу по- хорошему расстаться, без обид.
Голос ее дрогнул.
- Это ты меня извини! - горячо откликнулся Василий. - Извини, если я был навязчив, я же понимаю: куда мне до тебя! Ты и грамотная, и красавица. А я что? Ни лицом, ни умом, да и пью ж тому же.
- Ну что ты, Василий! - прервала его Сима. - Ты добрый, а это в наше время у мужиков большая редкость. И все у тебя будет хорошо. Ты только не пей, ладно, обещаешь?
Василий молчал, и Сима настойчиво повторила:
- Ты обещаешь? Ты пообещай, Вася, что не будешь пить, чтобы мне там было за тебя спокойно.
- Хорошо, Сима, я постараюсь, - тяжело кивнул головой Василий.
Подошла Аля. Поздоровавшись с Симой, посмотрела на
Василия:
-Пора на уколы.
- Ну, ладно, мне пора идти, - заторопилась Сима.
-Уезжаешь? - спросила Аля.
- Уезжаю, - ответила с печалью Сима.
- А что так грустно отвечаешь. Ведь там у тебя родные, ждет тебя работа, да и сынишке очень хорошее будущее обеспечено. А что у нас в суматошном правительстве….
Сима прервала этот разговор:
- Аля, ты придешь меня проводить?
- Обязательно, подруга, я приду тебя проводить.
- Спасибо, Аля. Ну, прощай, Василий. Не пей, договорились?
- Подожди, Сима, я провожу тебя, - подхватился Василий.
Они вышли на больничное крыльцо.
- Сима, ты напишешь мне оттуда?- с надеждой спросил Василий.
-Да, конечно, обязательно напишу! - заверила Сима, поспешно поцеловала его в щеку и, повернувшись, быстро пошла к дому.
Василий глядел ей вслед и даже подумать не мог, что он видит ее в последний раз и что она никогда не напишет ему, потому что вскоре погибнет от руки фанатика-террориста, взорвавшего себя в автобусе, в котором Сима ехала на работу. После выписки Василий продолжал
подрабатывать у предпринимателя. Однажды, когда он вернулся после работы свой
холостяцкий дом, к нему зашла Аля.
- Ну, как себя чувствуем? Позвоночник не болит? – поинтересовалась она поздоровавшись
- Да нет,- вяло ответил Василий. - Все хорошо, болей нет. Аля обвела взглядом его жилище и, покачав головой, заметила
- Белить, подштукатурить кое-где надобно, да и полы давно швабры не знали! - Она решительно сняла плащ, - давай ведро, тряпку!
- Зачем, Аля, я сам, - пытался возразить Василий. Как раз сегодня собирался прибраться.
Но Алла, не слушая его, налила в ведро воды, нашла возле печи тряпку и принялась мыть пол. Василий чувствовал себя неловко, больше не возражал, а послушно выполнял ее команды.
Вскоре пол был вымыт, постелены половики. Аля довольно оглядев свою работу, продолжала распоряжаться:
- Ты, Василий, найди извести, желательно к завтрашнему дню, будем белить.
Василий не возражал. Он и сам любил раньше, чтобы в его доме царили и чистота, и порядок, но частые и длительные загулы постепенно сделали его равнодушным ко всему. И трудно было представить, что сравнительно недавно Василий Гурадаев был знатным чабаном, портрет которого не сходил с доски почета. Но потом где-то в верхах посчитали, что содержание овец убыточно и, как ни противился Василий с товарищами, все овцепоголовье в хозяйстве ликвидировали. Вот тогда и запил никогда непьющий Вася, причем надолго.
На следующий день Василий, как просила Аля, купил извести, и вечером они вдвоем побелили у него в доме, в котором снова запахло жизнью и свежестью. И вскоре Аля с обоюдного согласия с Василием, совсем перешла к нему. Была скромная вечеринка по случаю их женитьбы, на которую приезжала Иринка, Алина дочь, с подарком для « молодоженов». Жизнь Василия резко повернулась в лучшую сторону, но он поначалу часто вспоминал о Симе, думал, как-то она там. А потом за новыми хлопотами эти воспоминания иссякли сами собой.
Шли первые годы нового тысячелетия, сулившие добрые перемены.
2004 год.

Мекящ добавил(а) 08.09.2012 в 09:18
Похмелье – это состояние, в котором пребывал практически каждый из нас (а некоторые и сейчас пребывают).Чтобы не болеть с утра, подготовьтесь избежать похмелья заранее. Самый правильный способ не стонать с утра – не пить накануне. Трезвый взгяд на жизнь.

[ЗОЛОТАРЕВ.]

Спасибо! Меня зацепило!!! Написано искренне! Удачи в творчестве.