"Рыбаки и рыбка"

[Барабаш]

Рыбаки и рыбка

( почти детективная история)

Для отряда, стоящего на берегу моря, существует в году две горячие поры: весной - апрель-май, когда на нерест идёт знаменитая тихоокеанская сельдь и корюшка, осень – октябрь-ноябрь, когда икру мечет дальневосточная кета. По странному стечению обстоятельств, именно в этот период в отряде наблюдается аншлаг всевозможных комиссий и проверяющих. Кто знаком со службой в Управлениях пограничных округов, тот знает, что существуют требования для офицеров отделов отработать определённое количество времени в линейных подразделениях и частях. В свете этих требований, можно конечно чаще ездить на Курилы, Сахалин., но командировка туда может затянуться на неопределённое время. Уж больно там погода капризная. До учебного же отряда можно добраться всего за три часа езды на автомобиле, хотя из-за состояния дорог, не совсем комфортабельной. Получается почти домашняя командировка. Раньше можно было добраться и на катере морских прибрежных сообщений всего за полтора часа, но то славное время кануло в лету, прихватив с собой и катера, и, собственно, сам причал в бухте Перевозная.
Появляются на горизонте в это время масса всевозможных знакомых и не совсем знакомых «друзей», вспоминающих о твоем существовании, только когда в воздухе появляется запах икры и сушеной корюшки. Ну да Бог им судья! Мы народ весьма гостеприимный, а места на берегу хватит всем. «Welcome!» - как говорят наши потенциальные противники.
В один из таких осенних дней майору «П» позвонил его окружной начальник и сообщил, что в ближайшее воскресенье наши края собрался посетить «очень хороший и большой человек », помогающий в снабжении округа запчастями и ГСМ. Задача – встретить, организовать приятный отдых с рыбалкой, тем более, что прибудет он с товарищем на своем катере. Что ж, задача понятна, не впервой. Рыбалка для такого контингента, просто «отмазка» для жен, а едут они для того, чтобы отдохнуть от трудов праведных. Как говорят тинэйджеры: «Оттянуться». Такие гости, как правило, везут с собой море водки, пива и желание всех удивить своей щедростью и размахом. Майор «П» выпить был совсем не дурак и уже предвкушал прекрасный отдых.
Катер ждали ближе к обеду. Время ещё было и майор «П» со своим другом, майором «Б», готовили на берегу снасти, так как у гостей, естественно, своих не было.
Боец, выставленный с биноклем наблюдать за акваторией, просемафорил: «К берегу, на большой скорости, движется катер!». Ну вот, время отдыха, можно сказать, пошло.
На море стоял практически полный штиль и катер, казалось летел над водой. Он был великолепен. Это был не катер, а самая настоящая яхта. Она обладала чистыми элегантными линиями, а в глаза бросались «плавниковый» изгиб радарной арки и «прищуренные» иллюминаторы. Это был самый настоящий ATLANTIS – 42водоизмещением 8 с лишним тонн и длинной около 12 метров. Из-за низкой осадки подойти к самому берегу не удавалось и, лихо осадив свои два трехсотсильные двигателя, яхта остановилась в ста метрах от берега и бросила якорь. Сомнений у встречающей стороны не возникало, это были наши «временные» друзья.
Быстро закидав в небольшую пластиковую лодку сети, рюкзаки и нехитрую снедь, два майора лихо заработали веслами. Им ещё не доводилось бывать на такой «красотке» и они спешили хлебнуть впечатлений.
Подойдя к яхте со стороны кормы, лодка осторожно причалила. Принимали швартовый конец два морских волка, одетых, несмотря на конец октября, в шорты и футболки. Несколько взаимных приветствий, знакомство и звучит приглашение спуститься в каюту и отведать того, что послал Бог, а заодно, обсудить план дальнейших мероприятий.
Взгляду наших военных друзей открылось такое великолепие, что они остановились, открыв рты. Пол (палубу) каюты устилал длинного ворса ковер, цвета кофе с молоком, дизайнерская мебель из массива вишни и ручной работы, деревянные жалюзи, огромная, по морским меркам, гостевая каюта в корме с двумя комфортными диванами белой кожи, масса всевозможных полочек и шкафчиков, отделанных полированной вишней, все очень гармонировало и радовало глаз. Картину дополняли две, слегка одетые, длинноногие красавицы, наверняка взятые напрокат, но державшиеся с достоинством, и тихо плачущий в колонках саксофон. Эта теплая атмосфера как нельзя лучше располагала к застолью и неторопливой беседе за «рюмкой чая».
Все бы ничего, но два майора собирались не на светский раут, а на рыбалку. На них вместо смокингов были, видавшие виды, давно не стиранные «камуфляжи», со следами и запахами былых походов за рыбой. Топтать ковер своими «болотоходами» не хотелось, но и снять было наверное еще хуже. Портянки более дико смотрелись бы в этом антураже. Майору «Б» на все эти условности было наплевать, но «П» был человеком тонкой душевной организации и откровенный диссонанс их личностей с окружающей обстановкой его сильно угнетал. Он настоял на том, чтобы планируемое застолье перенести на свежий воздух. Там на верхней палубе, в центральной части кокпита, тоже было уютное пространство с диванами и столиком. Вот туда все кроме дам, и переместились. Дамы предпочли теплую и уютную каюту.
Так за разговорами и дегустацией отличного пития время пролетело не заметно. Пора было думать о рыбалке. Поскольку, так называемый, основной ход уже прошел, и в заливе рыбы практически не было, было принято решение выдвинуться ночью к устью реки Монтдугай. Там располагалась выдвижная база рыбинспекции на время нереста, и можно было взять у своих друзей инспекторов несколько, конфискованных у браконьеров, «хвостов». Ловить самим было просто лень.
Дело близилось к полуночи, когда решили сниматься с якоря. Все были уже изрядно накачанные алкоголем и свежим морским воздухом. От пережитого и выпитого, майор «П» заявил, что на этом «Роллс-ройсе» он не пойдет, а пойдет на буксире в своей лодке. Не долго думая, он подтянул лодку к корме и перебрался на неё, а остальные, немного оспаривая это опрометчивое решение, переместились в рубку.
Хоть алкоголь и притуплял бдительность, но майор «П» понял, что от мощных двигателей яхты, во время движения, будет много брызг и все они будут его. Решалась эта проблема просто – нужно было удлинить фал, к которому была прикреплена лодка. Отвязав от кольца на носу лодки этот фал, он начал выбирать его из лодки, чтобы добраться до конца и потом привязать. Сделать это майор «П» не успел. Когда он стоял в полный рост в своей лодке, с зажатым в руках концом фала, яхта резво взяла с места. Успев только сесть в нос лодки и крепче сжать в руках фал, горе-мореплаватель уперся ногами в днище. Наверное, он думал, что таким образом можно тоже идти на буксире, но нос лодки от такой буксировки мгновенно черпанул воды и, лодку проглотила морская пучина. Сам майор лихо помчался за яхтой, скользя по воде своим организмом, с крепко зажатым в руках фалом. Проблема брызг, как вы понимаете, его уже не волновала, а практически уже трезвый ум твердил: «Только не расслабляй рук и не отпускай фал!».
До места было примерно десять минут ходу, а это, для такого способа передвижения в октябрьской морской воде, довольно много.
Первыми с ног слетели сапоги. Потом «П» почувствовал, что со штанами тоже придется проститься, ведь подтянуть их или затянуть ремень, возможности нет. Далее, о ужас, скользнули по пяткам и трусы. Десять минут показались вечностью. Когда яхта сбавила скорость и остановилась, на нашем мореходе осталась только утеплённая куртка и то, что было под ней. Но куртка была изрядно потрепана, болтались на нижних швах оторванные карманы, на честном слове держался и воротник.
Команда яхты была несколько удивлена, когда заглушив двигатель вышла на палубу. С темноты моря доносилось: «Я в-в-в-ас, я в-в-в-а-м и всем родственникам в общем!». Когда поняли в чем дело, подтянули фал к яхте и вытянули «П» на палубу, то глазам предстало еще то зрелище. На крики из каюты на палубу выскочили и длинноногие красавицы, но майору было на них наплевать. Да и что они там могли разглядеть, когда от холода все выпуклости на майорском теле спрятались глубоко в организм. С трудом, общими усилиями, разжали окоченевшие руки и потащили посиневшее тело в теплые внутренности яхты. Быстро нашлось во что переодеться. Было все немного великовато и сидело мешком, но какая это была ерунда в сравнении с пережитым.
Лечить взялись, естественно народными средствами, коих на яхте было в огромном количестве. Уже через пару часов все разомлели и вповалку уснули на сдвинутых и разложенных диванах гостевой каюты. Спали все, кроме майора «Б». Его деятельная натура просила продолжения банкета. К счастью к одиноко стоящей на якоре и горевшей иллюминацией, как новогодняя ёлка, яхте подошла моторная лодка рыбинспектора Василия, чтобы узнать обстановку. Василий был старым друганом обоих майоров, поэтому без особых церемоний «Б» провел экскурсию по яхте и показал, что сам узнал. Никто из спящих даже не пошевелился. Не поднялся никто и тогда, когда Василий с «Б» пили здесь же, в каюте, за успешное освоение акватории залива Петра Великого майором «П». Прошло незамеченным и то, что майор «Б» вместе с инспектором Василием все же смотались на базу и привезли с десяток «хвостов» кеты, заполнив ей большой встроенный ящик на корме яхты. Опрокинув ещё по стаканчику и захватив с собой бутылку «Белой лошади» Василий и «Б» отбыли на берег, так как сонное царство на яхте вызывало скуку.
Пробуждение на яхте было поздним и болезненным. Часы показывали половину одиннадцатого. Увидев это расположение стрелок, хозяин яхты пришел в ужас. Уже час, как он должен быть на важной деловой встрече! Через мгновение яхта неслась прямиком на Владивосток.
Майора «П» с трудом разбудили уже тогда, когда яхта швартовалась в Спортивной гавани Владивостока.
Вот такой, слегка ошалевший, не бритый, с глубокого похмелья и в мятой одежде с чужого плеча, сошел на берег славного морского города Владивостока майор «П». Нужно было позвонить в отряд и успокоить жену и командира, поэтому он направился прямиком в Управление к своему окружному начальнику. В управление его не пустили и звонил он «шефу» с уличного телефона у бюро пропусков. Доложил, что гости остались довольны отдыхом, что рыбалка удалась. Но о том, что случилось с ним лично, естественно умолчал. С этого же телефона позвонил жене и командиру, которому рассказал, что выполняя задание окружного начальства слегка подорвал свое здоровье, и попросил засчитать прошедшее воскресенье рабочим днем с предоставлением законного отгула.
Домой майор «П» добрался поездом только вечером, а командир о том, что звонок был с Владивостока, узнал гораздо позже и он не был злопамятным.

Хорошо то, что хорошо заканчивается!

[Викка]

Прямо таки свезло товарищу! Отличный рассказ!