Памир-Мургаб -2, десять лет спустя

[Володин]

Почитал увлекательные воспоминания уважаемого Кремля и вспомнил свое. Время немного другое, но место тоже. И главные герои - офицеры. Ну да ладно, начну.
В менее, чем 73-й, но тоже очень далеком 1984-м году, 25 августа десять молоденьких офицериков, "летех", "свистков", а в глаза "та шантов" стояли кружком на вокзале "Алма-Ата - 1", беседуя с матерым майором Полторацким, офицером четвертого отдела КВПО. Майор выполнял порученное ему дело; отправлял молодых лейтенантов после проведенных сборов и к их первому месту службы. Отправляли лейтенантиков в различные отряды, многие ехали с семьями. Майор Полторацкий отправлял два отряда: в областной центр г. Ош и в забытый Богом и Аллахом кишлак Мургаб. Семейных было двое Ошских, а вот на Мургаб ехали одни холостяки. Оно и не мудрено, сам отряд 3600 метров над уровне моря, а заставы вовсе выше 4000 метров! Места там реально дикие и компенсация в виде двойных окладов с надбавками не всех привлекают туда. Ну да лейтенанты об этом не знают, не ведают наивные куда их занесет судьба. Пусть пока побудут в неведении!
Полторацкий вел неспешную беседу, назначив старшего из лейтенантов, рассказывая приблизительно о том, что "поезд прибудет в город Андижан, а там вас встретят и повезут дальше. Там же вы будете служит и будет вам счастье". И так далее в этом духе. Вдруг чернявый курносый лейтенант с огромным чубом влез с вопросом:
- Товарищ майор! А если нас в Андижане никто не встретит, то что нам делать?
Майор посмотрел на парня как на НЛО, что вдруг уселось на перрон вокзала, помолчал озадаченно и удивленно высказал:
-Лейтенант, не городи мне тут ерунду! Как это не встретят?!
-Ну, автобус сломается, или еще что? - сказал лейтенант и смотрит своими наивными карими глазами,
-Ну на фиг! Как это сломается? - вымолвил майор, но потом преодолел досаду и все-таки не исключил такого внезапного хода событий, а поэтому продолжил;
-Если такое случится, хотя вряд ли, то там рядом автовокзал, садитесь на автобус, а они там каждый час ходят и езжайте в Ош, там уже отряд, "приежка", да там тогда и встретят.
-А если и там не встретят? - назойливо лезет с вопросом лейтенант,
-Ты кто такой?! - с металлом в голосе спросил в общем-то добрый майор,
-Лейтенант Володин! - выпалил лейтенант, привычно вытянувшись в строевой стойке,
-Так вот, лейтенант, прекрати мне здесь комедию ломать! У нас армия, а армия предполагает что? Дисциплину! Так что не занимайся ерундой, а лучше думай о будущей службе. Вам ясно?!
-Так точно! - выпалил Алексей Володин, но было видно, что таким ответом он не удовлетворен. Не удовлетворен несмотря на то, что даже соратники-лейтенанты стали улыбаться над его вопросами. Однако пришлось замолчать, а тут и поезд подали и полезли лейтенантики места занимать в своем купейном вагоне, предвкушая веселую поездку. Тем более многие осознавали, что такого беззаботного веселья в кругу своих уже не будет. Нет, конечно будут и встречи, и пьянки-гулянки, но вот так, без забот и груза ответственности уже никогда.
Нужно сказать, что с финансами после почти месяца сборов у молодых офицеров было туго, но все-таки на полтора суток пути сумели наскрести. Кто в долг взял, кому родители подкинули, у кого-то "нычка" была припрятана. Я, тот этот самый Алексей Володин, взял у "однокашника" в долг. Да и как иначе? Нужно в дорогу! А что же мы брали с собой в путь? Конечно, покушать, но главное ее родимую, водку. Мы же ребята большие, нам и пить водку уже не просто можно, а даже как бы нужно! Одно слово - молодость.
Действительно, только поезд тронулся, как мы переоделись и стали сервировать свой нехитрый стол. Разбитные проводницы, одна лет двадцати пяти, но по-скромнее, другая за тридцать, но по-наглее оказали нам посильную помощь. Та что по-старше присоединилась к нашей команде, явно с желанием принять стопку-другую, а может и еще с какой целью.
Выпивали мы с радостью. Радовались мы, что маята, которую переживали с мая месяца, начала курсовых экзаменов, продолжилась гос. экзаменами, а потом после отпуска и сборами в управлении округа, закончилась. Скоро мы наконец-то займемся деятельностью, к которой нас готовили. Готовили на плацу и стрельбище, в учебных классах и караулах, кухонных нарядах и тактических полях, готовили и во время проведения редких досуговых мероприятий и во время бесконечных хозяйственных работ. Мы изменились очень за четыре года училища, были недавно "зубрами", курсантами самого высшего четвертого курса, а сейчас опять стали молодыми и неопытными, но все-таки офицерами. За это мы и пили. Итог случился закономерный, мы просто упились и с трудом уторкавшись уснули.
Пробуждение случилось предсказуемым и по принципу "лучше бы я умер вчера". Похмелье, отсутствие хотя бы капли спиртного от вчерашнего и финансовых средств, чтобы это спиртное приобрести. Оставалось одно; пропадать, что мы и делали до самой станции "Арысь", откуда родом был мой друг и "однокашник" Юра Гончаров. На станцию вышла многочисленная толпа его родственников, друзей и знакомых. Вышли они не с пустыми руками, а с дынями, мантами, другой снедью и конечно, водкой. Нужно ли объяснять, что мы эту снедь смели моментом. Поезд вместе с нами поехал в сторону Ташкента, причем мы уже были в хорошем настроении. Жизнь налаживалась, а ехать нам предстояло до утра.
Помятуя о том, что нам завтра возможно придется представляться командованию части, мы легли по-раньше спать. Однако произошло событие, что добавило нам настроения, став своеобразным символом нашей поездки. Неожиданно в купе прибежала проводница (та, что по-старше) и заявив, что в вагоне проверка, умудрилась втиснуться под нижнюю полку (если помните, там всего небольшое место, а женщина была достаточно крупная!) и прикрыла свое тело чемоданом. Мы стали посмееваться. Через пяток минут к нам в купе постучали, но мы хранили молчание. Тогда дверь открыли ключом и вошел начальник поезда с вопросом, есть ли у нас посторонние? Мы честно скаазали что нет, так как проводницу назвать посторонней глупо и начальник, заметив подчиненную (невозможно было не заметить), тем не менее собрался уйти. Тут меня дернули черти за язык:
-Отдыхаем, никого не трогаем, лазают тут!
-Нина, вылазь! - высказал начальник поезда.
Из подлавки раздалось:
-Пошел на .. .. ..!
-Вылазь, говорю! Ты что, там поедешь, под полкой?!
-Хочу и поеду!
Однако победил административный ресурс и Нина, подтерев наши плевки и бычки своим телом, удалилась. Мы же, обсудив неожиданный спектакль, уснули.
Утром мы проснулись заблаговременно, умылись, побрились и в готовности к торжественной встрече ступили на перрон вокзала узбекского города Андижан. Однако нас встретил еще не проснувшийся утренний среднеазиатский город, а оркестра почему-то не было. Не было вообще никого, нас просто не встретили. Я просто кожей почувствовал кожей на себе взгляды дюжины пар глаз. Какие-то с уважением (провидец!), а какие-то с осуждением (накаркал!). Посовещавшись, вышли к автовокзалу, растормошив карманы ошских "женатиков", купили билеты до города Ош на первый же автобус. Час дремы в кресле и мы прибыли на ошский автовокзал. Уже мало кого удивило, что там нас никто не ждал. Взяв на себя инициативу, через дежурного милиции нашел номер опреативного дежурного ошского отряда, который обрадовал, что сейчас за нами приедут. Вскоре правда приехали два "уазика", загрузили "своих", а нам, мургабским, сказали, что "езжайте на автобусе в Гульчу", там база вашего отряда, там и ждите". Что за Гульча, где она, понятия не имели. К тому же денег реально у нас не было и мы собрались в кружок на совещание. Тогда уже интересна стала мне человеческая суть. Только что ни у кого денег не было, а тут отдельные поскребли по карманам и этих "скребков" хватило всем на билеты. Я-то не скреб, так как в карманах было уже "непоскребаемо". Можно было проскрести дыру, а вот наскрести было реально нечего.
Тем не менее, вскоре мы опять были в пути. При спуске с перевала кто-то увидел едущий нам навстречу автобус с военными номерами и мы стали отчаянно махать в окна фуражками. Нас заметили и автобус развернувшись, поехал следом. Пересели в него мы на автостанции Гульчи и старший автобуса прапорщик Бондарев огорошил:
- А мы вас завтра ждали! - тем не менее, через несколько минут мы уже были на территории не очень-то и маленького, но пустого военного городка. Это и была наша загадочная "Гульча". Здесь мы узнали, что ночевать нам здесь, а подъем на Мургаб планируется завтра.

продолжение следует

[dervish]

У нас после сборов тоже в карманах мышь повесилась. Но перед разъездом всем выдали аванс 50 руб. Который потом из первой получки вычли. Но до Андижана хватило. И встретили нас на перроне, зам.по тех. Ошского отряда. Правда, было это в 1979 году.

[кремль]

Алексей!Приветствую коллегу!Рад,что ты решил поделиться своими воспоминаниями и впечатлениями о службе!Нам,солдатам это вдвойне интересно,ведь это точка зрения офицера!Знаю,что будет интересно вообще всем памирцам,ведь пишут о Мургабе или Хороге так мало,а годы идут....Жду с нетерпением продолжения!Удач!

[Володин]

Продолжение

В Гульче мы встретили старшего лейтенанта Николая Балховитина, что спустился с Мургаба в Ош получить контейнер с вещами, а сам пробыл в отряде всего две недели, приняв должность командира автороты. Мы стали его распрашивать о Памире, об отряде. Николай знал мало, но охотно рассказывал о своих впечатлениях. Суть его рассказов сводилась к тому, что физически там тяжело, бегать вообще невозможно, а у многих случается отек легких. Больше он ничего сообщить не мог.
Утром мы поднялись очень рано, позавтракали, загрузили вещи в "ЗИЛ-130", а сами расселись в автобусе и поехали. Многих, в том числе и меня сморил сон и изменений окружающего ландшафта мы не видели. Проснулись же от того, что автобус остановился. В открытую дверь тянуло не летним холодом и нам в своей "повседневной вне строя" форме было не очень уютно. Оказалось, что мы добрались до пограничного наряда "Часовой у шлагбаума" первой заставы Ошского отряда - "Сарыташ". Наряд проверил наши удостоверения личности и мы вышли на перекур, ежась от прохлады и наблюдая вокруг себя местность, лишенную начисто не только деревьев, а даже кустов. Многие стали громка обмениваться впечатлениями с использованием ненормативной лексики, а пограничники на шлагбауме и старший автобуса прапорщик Коля Бондарев поглядывали на нас с чувством превосходства; салаги Памирские, что с них взять?
Покурив, поехали дальше. Благодаря тому, что перевалы "40 лет Киргизии" и "Талдык" мы проспали, оценить мы смогли первым только "Кызыл-Арт". Впечатление было не слабое, чувство что сидишь в кино и наблюдаешь с экрана картину, которая вроде реальна, но к тебе-то отношения не имеет.
Долго ли, коротко ли ехали, но вскоре на горизонте появилось крупное озеро. Вода в нем была какая-то слишком яркая, сине-зеленая, выглядела как на лубочной картинке. Справа виднелись какие-то ледники, а снег вообще на достаточно близких вершинах гор был явлением массовым. В автобусе было тихо, даже переговаривались мы негромко, пораженные увиденным. Вскоре показался населенный пункт, что состоял из странных глиняных плоскокрыших строений. Бондарев сообщил, что это кишлак Каракуль и сейчас мы приедем на комендатуру, где он и собственно служит, там же дислоцируется и десятая застава одноименного названия. Нам предстоит пообедать и ехать дальше, в отряд.
Действительно, вскоре мы заехали на территорию пограничного городка, что состоял из новеньких зданий из белого силикатного кирпича. Как мы выяснили новый городок был только что сдан в эксплуатацию. Старая застава располагалась рядом, ее разбирали. Нас встретили майор невысокого роста, комендант пограничной комендатуры Григоренко Сергей Михайлович и коренастый капитан, начальник заставы Альбдразак Ильясов, который смерив нас взглядом, в котором была смесь любопытства и неприкрытого превосходства, без реверансов проводил в столовую. Обед на заставе можно был охарактеризовать как "добротный, но без изысков", но эта оценка сложилась позже, а тогда мы дружно его съели.
Первая радость ждала меня после обеда на улице, когда вышел покурить. Неожиданно встретил лейтенанта Николая Гусельникова, который закончил наше училище в прошлом году. Мы были с ним давно знакомы и оба обрадовались встрече. Я узнал, что Николай служит на этой заставе заместителем, по простому говоря замбоем, а сейчас откомандирован на учебный пункт, на заставу приехал на день (сейчас уже не помню по каким делам) и сейчас поедет в отряд вместе с нами. В автобусе расселись все "алма-атинцы" (выпускники Алма-Атинского пограничного училища) вместе с Николаем, а это Толя Казаков, Юра Гончаров и я. Нужно сказать, что мы все были с одной роты, с Гончаровым вообще с одного взвода. (Кстати, с небольшими перерывами прослужили вместе с Юрой уже офицерами десять лет). Коля стал нам рассказывать про отряд, чтобы мы наконец-то познали, куда все-таки попали служить.
Из рассказа мы поняли, что служить здесь тяжеловато. Офицеры служат "трехлетку", то есть срок службы в отряде определен так, что через три года офицер должен быть переведен в другой отряд, часто в тот, откуда по замене приедет другой офицер. Поэтому ходила шутка, что первый год офицер на Мургабе входит в обстановку, второй служит, а третий переводится. Доля истины в этом, к сожалению, была. Правда, познал я эту истину позже. Еще он рассказал более доходчиво то, что нам доводили на сборах в округе.
Мургабский отряд в КВПО был особенным. Дело в том, что из одиннадцати пограничных застав десять охранили границу с Китаем, а первая застава "Речная" охраняла участок границы с Афганистаном. К тому же отряд имел зону ответственности в Афганистане, где располагались так называемые "точки", то есть гарнизоны от пограничного отряда. В отряде по штату было три мотоманевренные группы и десантно-штурмовая группа. Все они вели боевые действия в Афганистане. Туда же часто командировывались и офицеры управления отряда, да и управления КВПО. Действия временами случались весьма активные, имели место и боевые потери. О масштабе этих действий можно судить хотя бы по такому факту, что чуть больше года до описываемых событий начальник десантно-штурмовой маневренной группы подполковник Барсуков получил звание Героя Советского Союза.
Но значительная часть боевых действий имела дополнительную изнанку. Отряд напоминал "проходной двор", через который постоянно перемещались различные командировочные в Афганистан с других пограничных отрядов, с управления КВПО. Плюс офицеры мангрупп, приезжая на "побывки" часто устраивали дебоши, разборки. Под эту марку точно также себя вели и другие офицеры и прапорщики.
А для застав это встало еще и проблемой материально-технического обеспечения; часто отвечали "заставским" на заявки по обеспечению, что вы подождете, у нас на первом плане группировки. При беседах же с офицерами, что приезжали из Афгана, выяснялось, что и у них особого обеспечения нет. Куда что девалось? Наверное в воздухе зависало... Все это, соответственно, привело к тому, что отряд состоял на учете коллегии КГБ как один из самых неблагополучных в войсках Союза.
Так за рассказом Николая мы и доехали до Мургаба, районного центра Мургабского района. Данный район, хоть и находится на территории Таджикистана, но население его составляют в основном памирские киргизы, таджиков мало. Жилища в кишлаке были такие же, как мы видели в Каракуле, саманные низенькие здания с плоскими крышами. Правда, в Мургабе было несколько "двухэтажек", да и выделялось здание райкома КПСС.
Вскоре наш автобус привез нас в отряд. Первое впечатление меня лично разочаровало. Если и не в полном объеме, то во всяком случае здание штаб части; одноэтажное саманное длинное, очень невзрачное здание. Напортив находился плац, за ним опять же были подобные здания. Из здания штаба вышел старший лейтенант с повязкой "оперативный дежурный" и сказал нам построиться в одну шеренгу, что мы и сделали. Вскоре вышел полковник в очках и старлей подал нам команду "смирно", после чего доложил полковнику, что группа молодых офицеров в отряд прибыла. Полковник поздоровался с нами, на что мы ответили очень нестройно, после чего представился, что он полковник Корнилов Виталий Иванович, начальник отряда. После этого поздравил нас с прибытием в отряд и приказал через двадцать минут прибыть к нему в кабинет, определив форму одежды "повседневная для строя". Мы все были одеты в рубашки и брюки на выпуск, соответственно необходимо было переодеться.
Тем временем наш автобус и "ЗИЛ" с вещами подъехали к новому трехэтажному дому, что находился недалеко от штаба. Это был жилой дом, а на превом этаже этого дома находилась так называемая "приежка", где мы и должны были разместиться. Нам показали квартиры, где стояли кровати и мы стали носить туда вещи. Сперва я унес матрацовку с вещами, потом пошел за чемоданом. Но... вот уж правда ужас. Чемодана с вещами не было. Я несколько раз заскочил в автобус, в кузов "ЗИЛа", осмотрел чемоданы товарищей, но мой чемодан пропал. Учитывая же, что уже через десять минут нужно было идти представляться командиру мне оставалось пропасть вслед за моим чемоданом. Тем временем мои товарищи, сверкая новенькими сапогами и портупеями, пошли к штабу. Я же, сгорая от стыда и подметая памирскую пыль "параллельными" штанами поплелся следом...
продолжение следует

[Поэт]

Володин, спасибо! Очень интересно, пожалуйста продолжайте.

[Володин]

Сообщение от Поэт

Володин, спасибо! Очень интересно, пожалуйста продолжайте.

Спасибо всем, кому интересно. Продолжу обязательно.

[боря]

Ильясова зовут Абдурзак,на Речной служил при нем, еще лейтенантом...

[P.A.P]

Сообщение от Володин

Спасибо всем, кому интересно. Продолжу обязательно.

Это интересно всем,кто там побывал.Ждём.

[Володин]

Сообщение от боря

Ильясова зовут Абдурзак,на Речной служил при нем, еще лейтенантом...

Правильно, запамятовал. Сейчас он в Казахстане генерал.

[Володин]

Продолжение
Как бы мне не хотелось провалиться сквозь толщу памирских гор, но в штаб я пришел вместе с моими более удачливыми товарищами. Зайдя в кабинет командира, старший из нас, Гена Черемушкин, доложил о прибытии и полковник Корнилов подойдя к нам, начал знакомиться. Все представлялись ему, прикрывая робость молодцеватостью. Когда очередь дошла до меня, то командир спросил:
-Вам что, лейтенант, непонятна была моя команда по поводу формы одежды?!
-Товарищ полковник, чемодан с формой пропал!!!
-Как пропал? Ты что, в Гульче так напился, что вещи потерял?
Я залепетал в ответ, что не пил, что погрузил вещи в машину, что клянусь в этом. Командир сказал, чтобы я шел к оперативному после того, как он закончит наш разговор и связался бы с Гульчей, а прапорщик Газин, начальник "приежки", посмотрел бы мой чемодан.
Рассказав об отряде общие сведения, которые мы в общем-то знали, командир поинтересовался, где бы мы хотели служить? На что выпускники погранучилищ ответили, что на заставе, врачи, а их было двое, Наиль Кабиров и Жора Началов, соответственно в санчасти, строитель Серега Вохминцев - в службе КЭС, а я и здесь выделился:
-В ограниченном контингенте советских войск в Афганистане! - бодро выпалил я.
Командиру мой ответ почему-то не понравился. Это я понял по значительной паузе, что последовала после моего ответа. Помолчав, командир сказал:
-Там у меня служат выпускники Голицинского и Благовещенского общевойскового училища. На заставу пойдете!
-Есть! - ответил я. Да и что оставалось сказать?
В заключение командир сказал, что с нами будут проведены недельные сборы, а потом мы будем направлены в свои подразделения. И мы были отпущены "на волю".
Я зашел к оперативному дежурному, познакомился с ним. Им оказался начальник службы АТВ старший лейтенант Александр Мизон, нынешний заместитель командующего пограничными войсками России. Ну это сейчас, а тогда просто Саня Мизон, добрый и отзывчивый парень. Он сразу понял мою ситуацию и стал названивать в Гульчу. Поиск результата не дал, чемодана не было.
Бросив бесплодные попытки, я отправился в "приежку", где узнал, что необходмо сходить в санчасть, так как после подъема "снизу" положено пройти небольшое обследование. Придя туда, я увидел старшего лейтенанта азиатской наружности. Познакомившись, узнал, что зовут его Артур Маташев, что он родом с Алтайского края, сам по национальности алтаец, то есть земляк мой. Артур измерил мне давление, которое оказалось в норме и сообщил, что один из наших, Коля Водолазко, уже лежит в санчасти, так как его самочувствие оставляет желать лучшего. И это несмотря на то, что перед отправкой на Мургаб мы все прошли углубленное обследование в окружном госпитале!
Вернувшись в "приежку" я увидел гостей. Это были молодые офицеры, что год-два-три назад закончили наше Алма-Атинское училище. Мы были знакомы с ними, если не по именам, то хотя бы визуально. Разговор шел радостный, но сумбурный. Так и закончился тот день. В разговорах и эмоциях.
Как отразилось высокогорье на мне? Что почувствовал в первый день? Я ощутил, что при быстрой хотьбе слегка задыхаюсь, что бегом передвигаться тяжело, как в момент высшего напряжения на марш-броске с полной выкладкой, но в остальном дискомфорта не испытывал. Видно запас сил и здоровья был достаточный.
Назавтра мы окунулись в бестолковую суету, называемую "сборами". Почему бестолковую? Да потому, что организованы они были никак. Мы сидели в классе командирской подготовки, который находился в сборно-щитовом здании с громким названием "Культцентр" и не знали, когда и кто к нам придет на так называемые "занятия". Это продолжалось с перерывом на обед до восемнадцати часов. после чего мы шли в нашу "приежку", где дулись в карты, а то и выпивали с новыми товарищами - офицерами отряда. Конечно, за их счет, у нас денег не было. Меня беспокоил только один вопрос, как я буду начинать службу, если у меня нет повседневной для строя формы? Запасные сапоги и "пш" у меня в "матрацовке" были, а вот ремня с портупеей не было. Не было и повседневного кителя. К своей форме "офицера на отдыхе", в которой я находился на занятиях, как-то уже привык.
Честно сказать, с этими сборами был действительно перебор. Нас почти месяц "сборили" в округе и мы уже мало что воспринимали бы даже на нормальных занятиях, а уж на таких тем более. Руководил, если это можно так назвать, сборами начальник штаба отряда Проничев Владимир Егорович. Сейчас он руководит всеми пограничными войсками, кстати лучше чем теми сборами.
Однако все имеет начало, все имеет конец. Как-то день на третий-четвертый в наш класс, где мы по вновь обретенной привычке маялись дурью, зашел начальник отделения строевого и кадров майор Ситников, чтобы выяснить какую-то мелочь. Мы же задали вопрос, не знает ли он куда нас направляют служить? Ситников ответил, что может назвать места нашей службы, после чего начал зачитывать. Вот дошла очередь и до меня:
-Лейтенант Володин - комендантский взвод, - равнодушно зачитал майор. Сказать, что я испытал шок - ничего не сказать. Что угодно, только бы не в гарнизон! Или Афганистан, или застава! Почему я? Ну да что поделаешь, тупик. Выхода нет, нужно служить. И началась моя служба в тот же день вечером, так как на сборах с "заставскими" мне делать было нечего, меня отправили принимать взвод. С утра я еще и освободил "приежку", перебравшись в общежитие, что представляло собой сборно-щитовое одноэтажное здание с комнатами где-то три на четыре метра, в которых проживали как правило четверо человек. Соседом моим оказался приехавший со мной связист Андрей Володичев (ирония, Володин и Володичев) и двое неизвестных мне офицеров с мангруппы, что находились в Афганистане.
Комендантским взводом командовал лейтенант Рыльский Коля, что закончил наше училище годом ранее. В училище он имел среди курсантов нехорошую репутацию, которую во время службы в отряде отнюдь не улучшил. Вместе с тем умел угодить начальству и сейчас уезжал на заставу. Интересна история, как Рыльский стал командиром взвода. Когда на окружных сборах, годом ранее, его распределили на Мургаб, то он устроил в отделе кадров истерику, спрашивая за что его туда ссылают? Мол и училище он закончил хорошо, и активист, и бывший зам. комвзвода, и вообще. Ему возразили, что туда стараются вообще отправлять лучших офицеров, но Рыльский не унимался и ему тогда прямо в округе, сразу, назначили комендантский взвод. С ним ясно, а мне за что? За чемодан, который я сам не терял, что ли? А теперь Рыльский поедет на заставу "Маркансу", а я буду вечный начкар, лейтенант ответственный за все, мальчик для битья.
Принятие должности нужно сказать проходило как попало. Комендантский взвод штабное подразделение и логично было бы для приема-сдачи должности назначить комиссию, но вместо этого нам в помощь выделили начхима старшего лейтенанта Рудольфа Шорохова, который ограничился принципом "вы принимайте, а я подпишу" и был таков.
С грехом пополам кое-как я принял личный состав, оружие, материальные ценности и через два дня остался единоначальником. Так началась моя офицерская служба.
продолжение следует