Генерал-майор Хорошун Александр Алексеевич

[DanK_]

Добрый день! Ищу информацию о начальнике Полтавского управления КГБ УССР. Мне кажется, он заслуживает того, чтобы о нем помнили. Как один из ярких примеров деятельности - участие в переговорах с верхушкой УПА В 1945 г.

Далее цитата из http://novoross-73.livejournal.com/37362.html

Хрущев от имени ЦК дал указание чекистам принять условия Провода ОУН и вести переговоры в направлении прекращения или ограничения проводимой им диверсионно-террористической деятельности при одновременном прекращении против подполья оперативно-войсковых операций со стороны власти. При благоприятном развитии событий Карину следовало поставить вопрос об условиях легализации не только рядовых членов УПА, но и самих руководителей подполья с последующим привлечением их к общественной и государственной (sic!) жизни республики. При этом было решено, что идти на встречу одному Карину всё же рисковано, потому ему следует взять с собой кого-нибудь из офицеров Львовского УНКГБ. Выбор пал на капитана Хорошуна, который должен был выступать под видом работника львовского облисполкома.

[pyhovi4ek]

Хорошун Александр Алексеевич, родился в 1913 г. в Конотопе Сумской обл., из семьи рабочего. Образование высшее, член КПСС с 1940 г.
12.1953 - 4.1954
начальник Управления МВД по Сумской области, полковник
4.1954 -
начальник Управления КГБ по Сумской области, полковник
1957 - 1973
начальник Управления КГБ по Полтавской области, полковник - генерал-майор (http://www.knowbysight.info/1_UKRA/00145.asp)
"...При этом было решено, что Карину следует взять с собой на встречу кого-нибудь из офицеров Львовского УНКГБ. Выбор пал на капитана А.А. Хорошуна, которого представят как работника Львовского облисполкома.
Хорошун Александр Алексеевич, родился в 1913 г. в Конотопе Сумской обл., из семьи рабочего. Образование высшее, член КПСС с 1940 г. В органах госбезопасности с 1938-го, участник Великой Отечественной войны, награжден орденами и медалями.
Во Львовском УНКГБ опасались, что бандеровцы могут совершить попытку захвата или ликвидации представителей правительства и настаивали на страховке делегации подразделением Внутренних войск, однако Карин от этого категорически отказался. Его и Хорошуна должна была сопровождать охрана из четырех сотрудников УНКГБ, и то лишь до места встречи.
Вечером 24 февраля 1945 г., четко придерживаясь инструкций курьера, из Львова в направлении Тернополя выехали два легковых автомобиля. Двигаясь по разбитому шоссе, передовая машина, в которой находился Карин, каждую минуту подавала сигналы светом фар. Но ответа от связных с той стороны не было. Добравшись до Тернополя, повернули назад и к утру вернулись во Львов. Позже выяснилось, насколько прав был Карин, отказавшись от усиленной охраны: той ночью бандеровцы, не выходя на связь, наблюдали за автомобилями, чтобы проверить, не сопровождает ли делегацию крупное войсковое подразделение.
Пришлось ждать запасной даты.
И вот 28 февраля Карин и Хорошун вновь выехали в сторону Тернополя. Двигались медленно. Через три часа миновали Злочев. Наконец на 93-м километре от Львова Карин, который все время напряженно всматривался во тьму, заметил слабый сигнал электрического фонаря, который круговым движением подавал какой-то человек, затаившийся на обочине шоссе. Это был условный знак. Карин приказал остановить машины. Один из сопровождавших делегацию сотрудников Львовского УНКГБ вышел на дорогу. Навстречу шагнул из темноты человек в полушубке, вооруженный немецким автоматом. Обменялись паролем и отзывом. Связник подошел к головной машине и сообщил, что представителей правительства уже ждут, но место встречи находится в нескольких километрах от шоссе и добраться туда можно только лошадьми. А машины с охраной останутся тут, «під нашою опікою».

Подали сани. Карину и Хорошуну завязали глаза; вместе с чекистами в сани сели двое повстанцев, бдительно следя, как бы те не сдвинули с глаз повязки. Через несколько минут в сопровождении группы всадников и еще одних саней с вооруженными «хлопцами» они двинулись в сторону от шоссе. Ехали часа три. Карин понял, что провожатые специально запутывают дорогу, и лишь отмечал про себя: проехали лес, едут полем, миновали село, повернули направо... Наконец сани остановились. Первое, что увидел Карин, когда сняли повязки, была обычная сельская хата у кромки заснеженного леса - и усиленная вооруженная охрана вокруг нее и во дворе.
Впоследствии чекистам все же удалось установить это место - хутор Конюхи Козовского района Тернопольской обл., в нескольких километрах от шоссе Львов - Тернополь.
Чекистов ввели в жарко натопленную хату, предложили раздеться. На длинном, покрытом вышитой скатертью столе стояли разные закуски и выпивка (кроме самогона, была и водка заводского производства). Вкусно пахло зажаренной с чесноком свининой.
Пауза затянулась. Было ясно, что те, с кем предстоит вести переговоры, еще не прибыли, и провожатые их дожидаются. Лишь минут через двадцать в комнату вошли двое. Поздоровались.
- Как доехали? - поинтересовался один, раздеваясь. - Надеюсь, наши хлопцы не причинили вам неудобств?
- Спасибо, доехали хорошо. Вот разве что глаза завязали, а больше никаких неприятностей не было, - ответил Карин.
- Извините, но у нас такая конспирация. Даже для своих, - пояснил первый.
- Вас же, наверное, целый полк прикрывает, - густым басом вступил в разговор второй - с почти квадратным лицом, слегка сужающимся к подбородку. - Вот мы и вынуждены скрываться...
- Прошу к столу! - пригласил первый. - Должно быть, проголодались с дороги.
Карин и Хорошун сели за стол. Хозяева налили по чарке и предложили выпить за встречу. Карину, у которого после тюремного заключения пошаливало сердце, пришлось отказаться; его примеру последовал Хорошун. Не стали пить и представители Провода.
- Ну, с чего начнем? - спросил первый.
(Далее разговор воспроизводится по отчету, составленному Кариным и Хорошуном.)
К.-Д.: Прежде всего, панове, мы хотели бы знать, кто будет вести разговор, и кого вы представляете.
Представитель Провода ОУН: Мы, собственно говоря, пользуясь правом хозяев, хотели бы задать аналогичный вопрос и вам.
К.-Д.: Я - уполномоченный Совета Народных Комиссаров республики Даниленко, а это (показал на Хорошуна) - представитель Львовского облисполкома Головко.
(Карин-Даниленко знакомит представителей подполья с официальными полномочиями правительства Украинской ССР на проведение переговоров с руководством «повстанческой армии»).
К.-Д.: Теперь можем вернуться к моему вопросу.
Представитель Провода ОУН: Мы - представители организации украинских националистов, которая, как вам известно, находится в подполье. И потому по конспиративным причинам не имеем права называть свои фамилии. Что же касается репрезентации, то мы представляем Центральный провод ОУН.
Карин про себя лишь усмехнулся. Он предполагал, что вряд ли на встречу прибудет сам главнокомандующий УПА, но рассчитывал, что делегация подполья по своему составу все же будет внушительной. Так и оказалось. Хорошая зрительная память и знание примет оуновских главарей позволили ему сразу же вычислить, кого отрядил Шухевич на эту ответственную встречу: первый - Дмитрий Маевский, второй - Яков Бусол.
Дмитрий Маевский (он же «Косар», «Тарас», «Зруб»), родился в 1914 г. в Сокальском районе Львовской обл., из семьи учителя, с незаконченным высшим образованием. Окончил учительскую семинарию, учился в Варшавской консерватории по классу скрипки. Член ОУН с 1932 г. Поветовый проводник ОУН Жовковского района, организатор вооруженных выступлений в сентябре 1939 г., затем окружной проводник Сокальского района. Участвовал в подготовке вооруженного восстания в советском тылу, приуроченного к нападению Германии на СССР. Бежал в Краков, после раскола поддержал группу Бандеры. Участник II и III сборов ОУН. С началом войны один из руководителей т. н. Северной походной группы ОУН, организовывавшей на оккупированной территории местные органы власти. Член Провода ОУН с 1942 г., референт пропаганды. Доверенное лицо Шухевича. С августа 1943 г. - замруководителя Бюро Провода ОУН, политреферент ОУН.

Яков Бусол (он же «Галина», «Киевский», «Днепровой»), родился в 1912 г. в г. Клевань Ровенской обл., из семьи богатого землевладельца. По окончании гимназии год проучился во Львовском университете. Член ОУН с 1934 г. Организационный референт Провода ОУН на Волыни. В 1939 г. бежал в Краков, после раскола поддержал группу С.Бандеры. Участник II и III сборов ОУН. После начала войны - руководитель административного отдела Ровенской областной управы. Референт пропаганды Краевого провода ОУН на Волыни, политреферент и заместитель командира УПА-Север. Член Провода ОУН с 1943 г., начальник отдела политвоспитания Провода ОУН и ГВШ УПА.
К.-Д.: Мы прибыли сюда по поручению правительства Советской Украины с целью предложить вашему Проводу и командованию УПА прекратить вооруженную борьбу против Советского государства, прекратить братоубийство. И мы хотим узнать: как вы относитесь к этому предложению? Имеете ли вы волю и желание вести переговоры с правительством республики о прекращении борьбы, сдаче оружия, наконец, о роспуске своих войсковых формирований и подполья?
Д. М.: Мы не готовы сразу дать ответы на ваши вопросы. Мы ищем брода, чтобы приблизиться к вам, но у нас возникает в связи с этим множество вопросов. Например, такие. Считает ли нас Советское правительство немецкой агентурой или политической силой? Оцениваете ли вы нас как конструктивный или как деструктивный элемент?
К.-Д.: Мы ставим вопрос прямо - о переговорах, о прекращении кровопролития. Вы же сбиваетесь на общие проблемы. Стоит ли? О связях добавлю: агентурные связи вашего Провода с немцами широко известны, и сейчас, наверное, не время и не место дискутировать на эту тему.
X.-Г.: Нет необходимости и в определении конструктивности или деструктивности ваших дел - о них пусть судят философы и историки. Мы призываем вас к конкретике, к решению принципиального вопроса - дать людям возможность мирно и спокойно жить, работать на своей земле. Хватит крови и жертв.
Я. Б.: Мы не можем миновать ни философских, ни исторических проблем. Мы хотим быть конструктивным элементом в политической жизни Украины. Мы не имеем права пренебрегать тем психологическим комплексом, который лежит в основе нашей организации.
К.-Д.: Мы знаем цену вашему психологическому комплексу. Видим и разницу между вашим и нашим - советским - мировосприятием. Вы воспитаны и других воспитываете на предательских традициях Ивана Мазепы, Ивана Выговского, Симона Петлюры, а мы воспитываем людей на патриотических традициях Богдана Хмельницкого, на традициях дружбы народов.
Я. Б.: Ваши традиции - то ваше дело. Но война продолжается. Правда, теперь у вас сильная армия. Вы даже можете разгромить немцев. А потом ваша армия столкнется с армиями союзников. И это закончится вашим крахом.
К.-Д.: О ваших надеждах мы читаем в вашей подпольной прессе, в журнальчике «Ідея і чин» и других. Слушая вас, вижу, что история так ничему и не научила вас, националистов. Знаете, я пришел в революцию юношей и вот уже 26 лет из лагеря наших врагов слышу это слово - «крах». Сначала говорили, что крах Советской власти наступит через две недели, потом срок продлевали на месяцы, потом - на годы. Между тем тех, кто пророчил нам это, самих постиг крах, а власть Советов жила и крепла. В начале войны ОУН делала ставку на победу фашизма, однако крах потерпели именно гитлеровцы. Давайте все же не будем отвлекаться на идеологические дискуссии и споры, а дадим ответы на главные вопросы. Вы готовы прекратить вооруженную борьбу или, по крайней мере, ограничить ее на время переговоров?
Д. М.: Конкретного ответа сейчас дать не можем. Нам надо все взвесить, посоветоваться со своим руководством. Пока что, как я уже говорил, мы ищем брода к переговорам, ищем вполне искренне.
К.-Д.: Это не ответ. Правительство республики обратилось к вам с призывом прекратить обреченную на провал борьбу. Ведь дальнейшее ваше сопротивление абсолютно бесперспективно, оно выгодно только немцам. Об этом в конце концов шла речь в двух обращениях правительства Советской Украины к участникам подполья.
Д. М.: Окончательного ответа на все вопросы дать не можем. Это прерогатива Провода. Хотел бы лишь уточнить: что вы предлагаете в первую очередь?
К.-Д.: Предлагаем сложить оружие, вернуть «уповцев» к честному труду, вовлечь их в общественную жизнь. Всем, кто повинится перед народом, в том числе и руководителям подполья, правительство гарантирует освобождение от уголовной или какой-либо другой ответственности.
Д. М.: И эта гарантия будет закреплена каким-то документом? Как мы передадим ее нашим людям?
К.-Д.: Я думаю, мы с вами должны подписать соглашение, что ОУН и УПА прекращают борьбу и складывают оружие, а правительство Украины гарантирует каждому полную безопасность. Это соглашение можно будет размножить типографским способом и вручить каждому вашему человеку. Заверенное печатью, оно будет служить и пропуском, и гарантией.
Д. М.: И что будет с нашими людьми, когда они явятся к вам с этими листовками? ..."

Примечание: Даниленко (Карин) Сергей Тарасович родился в с. Высокие Байраки Кировоградской обл. в 1898 г., украинец, из семьи крестьянина-бедняка, с незаконченным высшим образованием; женат. После окончания реального училища добровольцем вступил в Красную армию. В органах госбезопасности с 1921 г. Член КП(б)У с 1925 г. Во время гражданской войны неоднократно забрасывался во вражеские тылы; с легендой участника петлюровского подполья внедрился во Львове в Повстанческо-партизанский штаб генерала Юрка Тютюнника и способствовал выводу последнего на территорию УССР. Затем работал в ВУЧК. В конце 20-х — начале 30-х занимал должность начальника 3-го отделения Секретного отдела ГПУ УССР, потом был направлен на работу за границу, где принимал участие в оперативных играх с зарубежными националистическими центрами. В 1934-м разработал и успешно провел операцию «Капкан», в результате которой были выведены на советскую территорию и задержаны два эмиссара Русского общевоинского союза (РОВС). В том же году по возвращении на родину назначен заместителем начальника отдела ГУГБ НКВД УССР. В июле 1937-го после ареста наркома внутренних дел УССР В. А. Балицкого понижен в должности, а 27 августа арестован по обвинению в участии в «заговоре Балицкого». В течение 11 месяцев (из них месяц — в одиночке) содержался в Лефортово, затем переведен в Бутырскую тюрьму. Категорически отказался давать «признательные показания» на себя и коллег. 22 октября 1939 г. освобожден за отсутствием состава преступления и благодаря поддержке Савченко восстановлен в партии. В 1940-м был вынужден выйти в отставку из-за подорванного в тюрьме здоровья, однако 23 июня 1941 г. подал рапорт с просьбой использовать его оперативный опыт в борьбе с фашистами и был включен в оперативную группу НКВД УССР по организации партизанского движения на оккупированной территории и подготовке разведывательно-диверсионных групп. Находясь в прифронтовой полосе, вместе с частями Красной армии в результате отступления оказался на Волге. Участник обороны Сталинграда, награжден орденом Отечественной войны I степени. Неоднократно подавал рапорт с просьбой о заброске за линию фронта в одну из партизанских бригад. Осенью 1943 г. руководитель недавно созданного НКГБУ С. Р. Савченко пригласил Карина на должность замначальника 4-го управления. С марта 1945-го — руководитель Оперативной группы НКГБУ в Западной Украине, полковник госбезопасности. 23.02.2011 г.

[pyhovi4ek]

Дмитрий Веденеев, Сергей Шевченко
МИРОТВОРЦЫ ТАЙНОЙ ВОЙНЫ
Никита Хрущев санкционировал проведение
переговоров НКВД с ОУН и УПА о прекращении борьбы
"Блаженны миротворцы, ибо их нарекут сынами Божьими", — сказано в Писании. История знает немало примеров, когда органы тайной войны в определенных исторических условиях выступали в нетрадиционной роли инструмента поддержания миротворческого процесса. Вспомним хотя бы конфиденциальные контакты по линии советской и американской разведок времен Карибского кризиса. Гораздо менее известна роль органов НКГБ—МГБ УССР в попытках завязать мирные переговоры между советской стороной и движением сопротивления ОУН и УПА в 40-х годах ХХ века.
Визит шатенки
Подходил к концу 1944 год. Украинские земли окончательно освободились от нацистской оккупации. Но еще оставался "внутренний фронт": ожесточенное противоборство советских силовых структур и националистического подполья. Выдвигая лозунги возрождения независимой соборной Украинской державы и освобождения народов СССР из-под ярма сталинского режима, повстанцы к тому времени собрали под сине-желтыми знаменами боеспособные вооруженные силы, опиравшиеся на широкую поддержку местного населения. Как сообщал информатор органов госбезопасности, на одном лишь смотре частей УПА в "День зброї" 31 июля 1943 года в Свинарском лесу на Ривненщине перед командующим Дмитрием Клячкивским промаршировали 85 пехотных сотен (по 150—170 штыков) и почти полторы тысячи кавалеристов.

Бои носили общевойсковой характер с применением советской стороной танков, артиллерии, авиации, бронепоездов. Действовали армейские соединения и мощная группировка Внутренних войск НКВД. В рядах повстанцев до 60 процентов составляли необстрелянные сельские хлопцы, зачастую "отбитые" у военкоматов и уведенные в лес. Тем не менее, "лесное войско" хотя и несло ощутимые потери, являло собой грозную силу. В партийных документах тех времен указывалось на "неудовлетворительную работу органов государственной безопасности во многих западных областях и районах Украинской ССР", где галицкие повстанцы дерзкими акциями срывали процесс советизации.
С другой стороны, невиданные страдания обрушились на мирное население: принудительная коллективизация, насаждение чуждой идеологии наряду с гонениями на церковь, репрессии... Действовала система круговой поруки, когда всю родню повстанца выселяли в отдаленные районы СССР как "бандпособников", а за убийство секретаря райкома или председателя сельсовета — депортировали в отместку десятки семей. Жители края оказались в тисках бескомпромиссного гражданского конфликта. Повстанцы нуждались в "самообеспечении": только в Стрыйском и Сколевском районах бывшей Дрогобычской области подполье наложило на местное население годовую "разнарядку" в миллион рублей, 240 центнеров мяса, 620 ц зерна, 800 ц картофеля, сотни метров полотна, белье, обувь...
Сложилась ситуация, когда силы сопротивления не могли не отдавать себе отчета в цене дальнейшей борьбы, а сталинский режим был поставлен перед перспективой затяжной войны с опасным противником, для которого леса и горы были домом родным. Объективно вызревала обоюдная заинтересованность в поиске компромисса.
...В столице Галичины жила и работала сотрудница Художественного музея Ярослава Музыка, чьи картины до 1939 г. неоднократно экспонировались в салонах ряда европейских стран, США и Канады. С довоенных лет она поддерживала связь с подпольем ОУН, боровшимся вначале с польским "наїзником", а затем с "совітським окупантом". Муж ее, доцент и проректор Львовского мединститута, тоже был фигурой авторитетной в кругах местной интеллигенции.
19 ноября 1944 года Ярослава Львовна навестила давнего знакомого, с коим приятельствовала четверть века, — заместителя заведующего областным здравотделом Юлиана Кордюка (его брат Богдан слыл не последней фигурой в среде украинской политэмиграции). Художница предложила опешившему "пану Юлиану" роль посредника, точнее, передаточного звена в переговорном процессе между националистами и советской властью, пообещав, что вскоре на него выйдет представитель Провода ОУН.
Действительно, спустя два дня к Кордюку пожаловала интеллигентного вида шатенка лет 22 с пожеланием передать предложение "о возможном прекращении борьбы ОУН с соввластью". Миловидная пани оказалась представительницей руководящего звена Львовского городского провода ОУН Богданой Свитлык (псевдоним Светлана).
Религиевед от НКГБ
Мы уже рассказали читателям о неординарной судьбе чекиста Сергея Карина-Даниленко (см. №15). Напомним, что осенью 1944 г. он возглавлял Оперативную группу НКГБ УССР в Западной Украине.
Предыдущий опыт тонких, требующих высокого интеллектуального напряжения оперативных игр с центрами антисоветской политэмиграции, сила духа и человечность, не сломленные почти двумя годами истязаний в Бутырке и Лефортово во времена "большого террора", во многом определили стиль работы полковника.
Вот что писал в конце 50-х сам Сергей Тарасович о пребывании на западноукраинских землях: "Столкнувшись с реальной обстановкой, прежде всего, с нищетой и голодом, распространенными венерическими болезнями и туберкулезом, сплошной неграмотностью и неуверенностью почти восьмимиллионного населения западных областей Украины, я понял, что обязан сделать все возможное, чтобы помочь этому обездоленному народу.
Я лично посетил сотни сельских дворов и городских квартир и имел с жителями продолжительные разговоры... По мере возможности всегда старался оказать этим людям помощь в решении разнообразных проблем, волновавших их. Сотрудников опергрупп я постоянно убеждал (похоже, не все разделяли "донкихотство" шефа. — Авт.), что успех достижим только через доброжелательность, правдивость и открытость...
Вскоре о нас стали распространяться доброжелательные слухи и даже легенды. Люди потянулись к нам, искали с нами встреч, часто обращались с различными просьбами. Именно это и привело нас к заветной цели"...
Стоит ли удивляться, что 22 ноября 1944 года на пороге именно его кабинета появился "облеченный доверием" Юлиан Кордюк.
Впрочем, они и раньше виделись: начальник львовских эскулапов принадлежал к сливкам местного общества, и с этой точки зрения выбор ОУН был не случаен. Кордюк передал предложение подпольщиков о встрече и проведении мирных консультаций в одном из сел Галичины на условиях гарантии личной безопасности участников переговоров.
Попутно отметим, что еще 31 августа 1944 года заместитель Председателя Совнаркома УССР Корниец выдал Карину удостоверение временно исполняющего обязанности Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при правительстве республики. Документ оперативного прикрытия давал чекисту карт-бланш в решении важных служебных вопросов. Кстати, много лет спустя, уже на пенсии, отставной полковник издаст две книги по истории униатской церкви, написанные, естественно, "как положено".
Санкцию на проведение операции "Перелом" дали глава республиканской парторганизации Никита Хрущев и шеф Сергея Карина генерал-лейтенант Григорий Савченко. Отдел контрразведки УНКГБ Львовской области по факту инициирования переговоров завел разработку "Звонари" (название изменено. — Авт.).
По душам с "бандглаварями"
"Представитель правительства УССР" 13 февраля 1945 года встретился на квартире Ярославы Музыки с Богданой Свитлык. От имени "Центра ОУН" последняя вручила письмо с условиями переговоров. Подпольщики предлагали направить к ним с парламентерской миссией представителя официальных структур либо авторитетного деятеля науки или культуры. Сигналом готовности к встрече должен был послужить начерченный мелом круг на фонарном столбе у дома №5 по улице Коперника во Львове. Затем на шоссе Львов—Тернополь автомашину с советскими представителями должны были остановить круговыми движениями фонаря. Пароль — "девять", отзыв — "девяносто девять". Детали обсудили на очередной встрече 17 февраля.
На первый контакт в ночь на 24 февраля представители ОУН не вышли: проверяли противника на вероломство, а от разведки подполья в те времена укрыться было весьма непросто. Приближалось дополнительное время — ночь на 1 марта. Спутником "Даниленко" (псевдоним полковника на переговорах) избрал майора Львовского УНКГБ Александра Хорошуна. Тридцатидвухлетний уроженец Сумщины служил в органах с 1938 г., в годы войны участвовал в подготовке и заброске в тыл нацистов партизанских отрядов и опергрупп, награжден орденом Красной Звезды. Службу Александр Алексеевич закончит генерал-майором, начальником управления, а пока ему предстояло правдоподобно изображать сотрудника облисполкома "Головко".
Перед выездом на переговоры Карин-Даниленко позвонил супруге Лидии Алексеевне, попросил поцеловать за него дочь Ирочку и предупредил на всякий случай: задание таково, что не уверен, увидят ли его живым или даже мертвым. Оружие с собой парламентеры не брали, а организация прикрытия вряд ли прошла бы незамеченной.
Рисковали и участники переговоров с противоположной стороны. Официально, публично, если так можно сказать, Центральный провод ОУН в Украине выступал против переговоров с фашистами, советскими партизанами и коммунистическим режимом, опасаясь компрометации перед Западом и населением. Об этом авторитетно заявил захваченный опергруппой НКГБ в начале 1945 года первый командующий Группой УПА—Запад Александр Луцкий. По словам Беркута (один из псевдонимов Луцкого, расстрелянного 13 ноября 1946 г.), Служба безопасности (СБ) ОУН уничтожила десятки полевых командиров, которые пытались вести переговоры с гитлеровцами или партизанами. Самого проводника Подолья Василия Кука (Лемеша) в январе 1944 г. Роман Шухевич едва не "скарав на горло" за самочинные переговоры с немцами о ненападении. Лишь исключительные заслуги будущего командующего УПА спасли его от удавки СБ.
Автомашину Даниленко и Головко остановили обусловленным сигналом на 96-м (по другим данным — на 130-м) километре шоссе Львов—Тернополь. Вооруженные бойцы УПА усадили в сани парламентеров, завязали им глаза и "под конвоем" повезли в неизвестном направлении. Сани часто петляли, и потому 12 километров одолели часа за три.
Конечной точкой пути оказалась селянская усадьба в лесу близ хутора Конюхи Козовского района Тернопольской области. Первое, что бросилось в глаза советским представителям, — много хорошо вооруженных людей во дворе дома. Позже выяснилось: повстанцы считали, что посланцев будет прикрывать как минимум полк.
В жарко натопленной хате стоял накрытый к ужину стол: самогон, бутылки "казенки", печеная свинина с чесноком. Вскоре прибыли представители Провода ОУН в Украине, члены его бюро Дмитро Маевский (Тарас), начальник Главного военного штаба УПА и шеф политического отдела Главного штаба Яков Бусол (Галина). Хозяева предложили чарку, но Карин отказался, сославшись на больное сердце. Остальные проявили солидарность.
Переговоры длились около пяти часов. Полковник подчеркнул, что советские войска стоят у стен Берлина, войне скоро конец, и УПА может постичь участь нацистов. Подпольщикам предлагалось сложить оружие. В обмен — гарантии жизни, свободы, трудоустройства, получения образования. Те, кто неуютно почувствует себя в родных краях после легализации, могут переехать в другие области Украины. Предлагалось составить письменный договор сторон, а листовки с его текстом стали бы пропуском тем, кто решит сдаться. Представители сил сопротивления заявили, что добиваются восстановления реального суверенитета Украины. Состоявшуюся встречу просили расценивать как предварительные консультации и обещали доложить своему руководству предложения советской стороны.
Мы не располагаем документами об обсуждении советских инициатив в высших кругах подполья. Известно лишь, что Роман Шухевич решил согласовать ответ со Степаном Бандерой. В 1946 г. в одном из архивохранилищ немецких документов в Чехословакии была найдена копия письма советских властей с мирными предложениями от 16 марта 1945 года, переданного ОУН также по каналу Музыки. Если учесть, что Бандера был выпущен нацистами на свободу еще в октябре 1944 г., то передать письмо агонизировавшему ІІІ Рейху он решил, скорее всего, добровольно. В этом случае его отношение к компромиссу представляется очевидным. Кстати, 4 июля 1945 года советская сторона вновь передаст через Сову (псевдоним Музыки) мирные предложения.
Вскоре обострились отношения между лидерами ОУН в эмиграции. Бандера отказался признать решения ІІІ Чрезвычайного великого сбора ОУН (август 1943 г.), направленные на демократизацию внутриорганизационной жизни, искоренение тоталитарной идеологии "интегрального национализма" и вождизма. Он не желал смириться с созданием надпартийного органа — Украинской головной вызвольной рады — и избранием без него бюро Провода в Украине во главе с Романом Шухевичем. Требовал созыва нового Великого сбора для подтверждения собственной руководящей роли, хотя с июля 1941 г. сам он являлся скорее символом освободительной борьбы, нежели реальным ее лидером.
Представителями от западноукраинских земель на Великий сбор направили почему-то именно Маевского, а также члена бюро Провода Грицая (Перебыйниса). 19 декабря 1945 года они попали в засаду, устроенную чешскими органами госбезопасности близ границы с Германией. Маевский застрелился, а схваченный Грицай в ту же ночь наложил на себя руки в тюремной камере.
Яков Бусол погиб при невыясненных обстоятельствах, отмечают историки из диаспоры, "вероятно, в стычке с отрядом НКВД". Посмертно награжден в 1952 г. Золотым крестом заслуги ОУН.
15 сентября 1945 года оперуполномоченный Козовского райотдела НКВД С. обходил село Бышки на Тернопольщине с бойцами истребительного батальона, контролируя ход хлебозаготовок. Хозяйка одного из подворий Галина Кабан вдруг занервничала, настойчиво пыталась угостить незваных гостей самогоном. С. заподозрил неладное. Когда один из "ястребков" полез на чердак с проверкой, оттуда полоснули автоматные очереди. Некто, отстреливаясь, метнулся к лесу и был сражен винтовочным выстрелом оперработника. В убитом бывшие соратники по Проводу и Карин-Даниленко опознали Бусола.
Несколько слов о дальнейшей судьбе других героев публикации. Богдана Свитлык погибла в боевом столкновении с подразделением Внутренних войск летом 1948 года. Сергей Карин-Даниленко в 1947 г. вышел в отставку по состоянию здоровья. Умер в Киеве в 1985 году. Ярослава Музыка продолжала выполнять функции связной, постоянно находясь под плотным надзором органов госбезопасности. Тот факт, что некоторое время ее не трогали, свидетельствует о желании советской стороны сохранить канал выхода на верхушку подполья. Последний раз от ее имени мирные предложения были переданы секретарю Львовского обкома партии Ивану Грушецкому 10 апреля 1948 года. Органы МГБ выступили разработчиками деталей переговорного процесса (операцию "Щось" вел Иван Шорубалка). Характерно, что союзный министр госбезопасности Виктор Абакумов и Никита Хрущев и на этот раз не возражали против переговоров с "бандоуновцами", но причины срыва мирного процесса следует, вероятно, искать в высоких кремлевских кабинетах.
Восьмого ноября 1948 года Сову арестовали. Пройдя через издевательства следователей, она получила от Особого совещания МГБ УССР 25 лет лагерей. На свободу вышла в апреле 1955 г. И лишь 8 сентября 1994 года по представлению Службы безопасности Украины прокуратура Львовской области Ярославу Музыку реабилитировала. "Кіевскій Телеграфъ", № 76. http://oun-upa.org.ua/articles/mirotvortsy.html

[DanK_]

Спасибо! Я как раз приводил отрывки описанного эпизода. Может кто знает, где и когда похоронен. Кстати, малоизвестный факт - брат Александра Алексеевича был архитектором Комсомольска-на-Днепре, по его проектам построен этот город. Вот такая выдающаяся фамилия!

[Betty]

Дедушка умер 21 апреля 2007 года.
Похоронен в Харькове.

[Юрий Владимирович]

Да, великие люди были. ВЕЛИКОЕ ПОКОЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ.

[Petrovich-svp]

С интересом ознакомился с материалами
этой темы о генерал-майоре Хорошун
Александре Алексеевиче. Настоящий
боевой офицер!