Офицер-пограничник командир в/ч 9903 ГРУ

[pyhovi4ek]

ОФИЦЕР-ПОГРАНИЧНИК КОМАНДИР в/ч9903 ГРУ
СПРОГИС Артур Карлович (1904–1980), один из руководителей партизанского движения в Латвии и Белоруссии, латыш, член КПСС с 1920 года, полковник (1943). Окончил 1-ю Объединенную Московскую пехотную Школу им. ВЦИК в 1922 году, Военную Академию им. М.В.Фрунзе в 1941 году. В Красной Армии с 1919 года, красноармеец-разведчик 7-го латышского полка. Затем проходил службу в ЧОН ОГПУ-ВЧК, по рекомендации двоюродного брата Яниса Спрогиса сотрудника ВЧК, участника ликвидации контрреволюционного заговора Локкарта, был направлен в оперативную группу Особого отдела Московской ЧК. В 1920 году в Москве прошел обучение на краткосрочных курсах красных командиров. Вскоре по личному распоряжению Председателя ВЧК Ф.Э.Дзержинского был направлен на учебу на Первые Московские пулеметные курсы командного состава РККА. С 19 октября 1920 года в составе команды кремлевских курсантов был направлен в состав 2-ой Харьковской бригады Сводной курсантской дивизии участвовал в операциях по борьбе с бандитизмов в районе города Синельниково на Южной Украине (нынешняя Днепропетровская область). Затем в Особом отделе Заволжской кавалерийской бригады всю зиму с 1920/1921 гг. гонялся за бандами батьки Махно. С 25 июня 1921 года продолжил учебу в переименованной Первой Советской Объединенной школе им.ВЦИК. После окончания учебы в октябре 1922 года красный командир А.К.Спрогис проходит службу на границе в должности командира взвода в пограничной дивизии в г.Полоцке, а затем в Лепель в качестве начальника поста и оперуполномоченного особого поста на участке государственной границы охраняемой третьей пограничной комендатурой, через год его перевели контролером контрольно-пропускного пункта «Негорелое» и чуть позже оперуполномоченным Минского особого отделения. Рвение в службе было отмечено пограничным командованием и с учетом его опыта А.К.Спрогис в 1925 году становится начальником Копыльской оперативной группы 17-го Тимковического пограничного отряда. В 1928 году во время учебы в Высшей пограничной школе, А.К.Спрогис узнал, что он участвовал в операции по делу известного террориста Бориса Савинкова. После окончания учебы в ВПШ с октября 1930 года по октябрь 1936 года уполномоченный Специального бюро Особого отдела ГПУ Белоруссии, начальник специальной школы, инструктор парашютного дела (в период учебы в Высшей пограничной школе освоил парашютное дело и совершил более 30 прыжков с самолета). Осенью 1936 года А.К.Спрогис получил задание по сопровождению груза снарядов в Испанию. В случае опасности захвата груза он должен был пустить пароход на дно. Задание было успешно выполнено и по прибытию в Испанию он участвует в создании разведывательных органов в республиканской армии. Происходит его знакомство с Я.К.Берзиным (Гришин), начальником А.К.Спрогиса (Артуро) становится Х.Мамсуров (Ксанти). С 27.12.36 по 2.01.37 группа Артура было взорвано восемь эшелонов. Большим успехом А.К.Спрогиса было проведение операции по взрыву патронно-порохового завода в г.Толедо в результате которой было уничтожено два из пяти корпусов предприятия. Провел с подготовленной группой испанских товарищей целый ряд других успешных диверсионных акций, в том числе пустили под откос восемь эшелонов. После возвращения из Испании в 1937 году продолжает службу в НКВД, а затем в 1938 году был направлен для обучения на второй (разведывательный) факультет Военной Академии РККА им. М.В.Фрунзе. С началом войны майор Спрогис А.К. назначен заместителем начальника Оперативной специальной группы Разведывательного Управления Генштаба Красной Армии при Штабе Западного стратегического направления, которой руководил полковник Свирин А.Е. Основной задачей являлось организация диверсионно-разведывательных отрядов и их заброска в тыл врага. Для этих целей при Штабе Западного фронта был создан Оперативный диверсионный пункт (в/ч 9903). В августе 1941 года решением Генштаба Красной Армии назначен уполномоченным Военного совета Западного фронта, ответственным за «северное» Смоленское направление В середине марта 1942 года во исполнение Приказа Главного Разведывательного Управления Приказом Командующего Западным фронтом Оперативный диверсионный пункт переформируется в 6 отделение Разведывательного отдела Штаба Западного фронта начальником которого назначен подполковник А.К.Спрогис и одновременно оставался начальником Школы подготовки диверсантов и разведчиков. К этому времени в тылу противника работало 78 диверсионных групп общей численностью 1314 чел. 31 августа 1942 года подполковник А.К.Спрогис во главе штабного Оперативного центра особого назначения вылетел в тыл врага на территорию оккупированной Белоруссии для руководства действиями диверсионных групп части на месте. Через четыре часа полета благополучно десантировался с группой в составе 4 чел. между деревнями Узнаж и Гумны Крупского района Минской области. 1 октября при проведении боевой операции подполковник А.К.Спрогрис получил тяжелое ранение и вечером 7 октября был эвакуирован самолетом Ли-2, затем в военный госпиталь в Москву. С декабря 1942 года по октябрь 1944 года подполковник А.К.Спрогис назначается начальником штаба партизанского движения Латвии. В 1944–45 гг. заведующий Военным отделом ЦК КП(б) Латвии. После войны недолго занимал ряд ответственных постов и руководил военной кафедрой в Военном институте иностранных языков. С 1960 года в отставке. Принимал активное участие в военно-патриотическом воспитании воинов-чекистов, выезжал на далекие пограничные заставы и в трудовые коллективы к молодежи. За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими зах­ватчиками полковник А.К.Спрогис был награжден двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знаме­ни, орденом Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, медалью «За оборону Москвы» и другими.
При подготовке использованы данные из книги В.Боярского «Диверсанты Западного фронта. Артур Спрогис и другие. Страницы памяти», М.ИД «Красная звезда», 2007 г., а также публикации в открытой печати.
04.11.2010 года

[pyhovi4ek]

Ставшая известной только через несколько десятилетий после окончания Великой Отечественной войны, воинская часть 9903, имела следующий условный номер - Москва, г/п, ППС - 736 п/я 14. (сентябрь 1941 года, база в Рославле Калининской области, на окраине города в здании детского сада, в 5км от города в помещения управления торфораразработок располагался Пункт формирования партизанских отрядов ЦК Комапартии Белоруссии). При получении этого номера Спрогис использовал старые чексисткие связи и через НКВД вместо пятизначного армейского номера получил четырехзначный условный номер воинской части.
Эта воинская часть специального назначения была создана согласно мобилизационного плана Разведывательного Управления (куратор полковник Патрахальцев Николай Кириллович, в последствие генерал-майор, а в тот момент начальник специального отделения "А" - 5-го спецотдела РУ ГШ КА , ответственный за разведывательно-диверсионную службу) и входила в подчинение Начальника Особой Оперативной Группы (ООГ) Разведывательного Управления Генерального Штаба Красной Армии под командованием полковника Мамсурова Х.Д., отвечавшего с началом войны за организацию партизанской борьбы на Западном, Северо-Западном и Ленинградском фронтах.
Другим начальником майора Спрогиса А.К. и подчиненным полковника Мансурова Х.Д. был начальник Оперативной специальной группы (ОСГ) РУ ГШ КА при Штабе Западного стратегического направления полковник Свирин Александр Евгеньевичем, перед началом войны старший преподаватель разведывательной кафедры Высшей разведывательной школы, в 1939-1940 гг. начальник Разведывательного отдела Забайкальского военного округа, а с 1942 года начальник Разведывательного отдела Черноморской группы Северо-Кавказского фронта.
В свою очередь при ОСГ РУ КА был создан Оперативный диверсионный пункт (ОДП) Разведывательного Управления Генерального Штаба КА при Штабе Западного фронта под руководством майора-пограничника Спрогис Артура Карловича выпускника разведывательного факультета Военной Академии им.М.В.Фрунзе, назначенного на эту должность приказом по Штабу Главнокомандующего Западного стратегического направления №02 от 20.07.1941 г. (место дислокации с июня 1941 г. ст.Касня в 25 км. севернее г.Вязьма Соленской области, с 4.7.1941 с.Новый Любаж в 12 км севернее Гомеля и т.д.), которому непосредственно и подчинялась в/ч 9903. Зона действия в/ч 9903 БССР и РСФСР вплоть до Калинина. Майору Спрогис А.К. представлялся бесперепятственный проход линии фронта неограниченно. С 29.06.41 г. он стал заместителем полковника Свирина А.Е. по ОСГ РУ ГШ КА и с 29.12.41 г. на основании Приказа Заместителя начальника Генштба Красной Армии является уполномоченным Военного Совета Западного фронта.В июле-августе 1941 года всего направлено в тыл противника 184 диверсионные группы. За сентябрь-декабрь 1941 года - 71 диверсионная группа и диверсионный отряд общей численностью 1194 чел.
Из 2862 чел. (по состоянию на 14.8.42) в ходе выполнения разведывательно-диверсионных заданий погиб 951 чел., замучены в гестапо - 12 чел., повешены, расстреляны или сожжены заживо - 18 чел., погибли при десантировании или переходе линии фронта - 12 чел, погибли при минировании - 7 чел. Остальные погибли в ходе проведенных боевых столкновений. Пробало без вести солдат и офицеров - 348 чел.
В августе 1941 года после направления полковника Свирина А.Е. на лечение заменил его майор Спрогис А.К. возглавивший все подразделения и Центр подготовки диверсантов и разведчиков при Штабе Западного стратегичского направления и Западного фронта. Оперативный диверсионный пункт преобразуется в 6-е(диверсионное) отделение разведотдела Штаба Западного фронта и его начальником назначается подполковник А.К.Спрогис. Возрастет и статус и в/ч 9903, увелится оперативно-стратегическая глубина проникновения во вражеский тыл на Западном направлении театра военных действий.
Базы подготовки диверсантов - совхоз "Алексанровка" севернее "Вязьмы" июль-август 1941 года, детский сад в г.Вязьме, ст.Жаворонки Белорусской железной дороги, что в 25 км. от Москвы, с октября 1941 года западнее Кунцево Московской области в лесу - в группе строений "Зеленой дачи", с ...
При подготовке использованы данные из книги В.Боярского "Диверсанты Западного фронта. Артур Спрогис и другие. М.ИД"Красная звезда",2007 г.
3.10.2010 года

[pyhovi4ek]

СПРАВКА.
Из официальной информации Белорусского Штаба партизанского движения:
"..в рядах белорусских партизан действовал 44021 агентурный разведчик, из которых 13217 юношей и девушек были до 26-летнего возраста, а 2280 человек - до 18-летнего возраста. Этот ограомный отряд тайных помощников партизан довывал ценные разведданные о противнике, помогал решать поставленные задачи не только партизанам, но и воинским подразделениям. Достаточно сказать, что до июня 1944 года партизанские разведчики Беларуси установили расположение 598 соединений и воинских частей времахта. Войска Красной Армии получили информацию о количестве и вооружении 132 полков и 375 батальонов противника (НАРБ, фонд 3500, оп.12, д.10, л..
В бригадах и отрядах развернулась напряженная работа по подготовке подрывников. За годы войны было подобрано и подготовлено около 22 600 молодых подрывников, что позволило сформировать в каждой области сотни комсомольско-молодежных диверсионных групп. (НАРБ, фонд 63, оп.17, д.5, лл.24-26).
За годы ведения партизанской войны они подорвали 1765 эшелонов противника, уничтожили 1488 мостов и 2811 автомашин, перебили 10 тысяч рельсов, разрушили сотни километров телефонно-телеграфной связи. (НАРБ, ф.63 оп.16, д.2 лл.50, 52).
За время упорной борьбы в тылу врага, с июня 1941 года по июль 1944 года, патриоты убили и ранели около полумиллиона захватчиков и их пособников, пустили под откос 11128 вражеских эшелонов и 34 бронепоезда, разгромили 29 железнодорожных станций, 948 штабов и гарнизонов врага, подорвали и уничтожили более 18700 автомашин, взорвали более 300 тыс. рельсов, взорвали и сожгли 819 железнодорожных и 4710 других мостов, разрушили свыше 7300 килиметров телефонно-телеграфных линий связи, сбили и сожгли на аэродромах 305 самолетов, подбили 1355 танков и бронемашин, уничтожили 438 орудий разного калибра, 939 военных складов.
Белорусские партизаны взяли в качестве трофеев: орудий - 85; минометов - 278; пулеметов - 1874; винтовок и автоматов - 20917 и много других военных и материальных ценностей. ( стр. 31, монография к 65-летию Победы в Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. А.А.Коваленя, Е.А.Колесникова "Великая Победа. Вклад белорусского народа в разгром германских агрессоров. Минск, РИВШ "Беорусское общесто "ЗНАНИЕ", 2010 год).
05.11.2010 года

[pyhovi4ek]

Оперативная специальная группа Разведывательного Управления Генштаба Красной Армии начала свою деятельность под Гомелем, а 29 июня 1941 года майор А.К.Спрогис был назначен в эту группу заместителем и возглавил Оперативный диверсионный пункт Западного стратегического направления и Западного фронта. Первые диверсионно-разведывательные группы под его руководством были сформированы в полосе 13-й армии Западного фронта. С приближением фашистских войск и началом боев за Могилев было принято решение на передислокацию ОДП.
Июль-август 1941 года Оперативный диверсионный пункт РУ ГШ КА размещался в совхозе "Александровский" севернее Вязьмы, в сентябре добавилось помещение детского сада в самом городе Вязьма.
С середины октября 1941 года база и Учебный центр подготовки диверсантов и разведчиков в/ч 9903 размещались на станции Жаворонки, в здании бывшего двухэтажного деревянного детского сада.
На подготовку ДРГ отводилось 3-5 дней. Военной и специальной подготовкой занималась группа офицеров-инструкторов Школы подготовки диверсантов и разведчиков под командованием подполковника Комарова. Через пять дней занятий (курс подготовки 60 час.) первые группы отправлялись на задание, а остальные на машинах перемещались ближе к Москве. Отсутствие опыта приводило к серьезным происшествиям и подрывам на собственных взрывных устройствах во время их установки.
В октябре 1941 года в/ч 9903 дислоцируется в районе Кунцева Московской области в западном направлении от него в лесу в группе строений "Зеленой дачи", в здании бывшего Дома отдыха на станции Трехгорка, недалеко от Кунцево и недалеко от развилки Минского и Можайского шоссе.
В декабре 1941 г. база разведчиков Западного фронта перемещается непосредственно в Москву в Лефортово.
6-е отделение Разведывательного Отдела Штаба Западного фронта и подчиненная им в/ч 9903 в Кунцево имело несколько зданий на ул.Партизанской (затем переименованной в ул.З.Космодемьянской): 1.Одноэтажное здание дорожной милиции местного отдела НКВД (по типу нынешнего ГАИ) в котором размещались девушки-разведчицы, а после войны был Музей в/ч 9903 и комната З.Космодемьянской.
2.Двухэтажное здание, выстроенное перед самой войной, для дома отдыха предприятием Москвы в котором размещались юноши-разведчики.
Во второй половине (примерно с 18.12.41 г.) база переместилась в Лефортово на ул.Красноказарменная дом 14 в здание МЭИ, где после войны была установлена мемориальная доска в память о бойцах в/ч 9903 . Занятия "в полевых условиях" проводились на территории Измайловского парка (использованы данные из книги В.Боярского «Диверсанты Западного фронта. Артур Спрогис и другие. Страницы памяти», М.ИД «Красная звезда», 2007 г., а также публикации в открытой печати, а также воспоминания полковника в отставке, ветерана органов разведки Д.М.Дмитриева )
08.11.2010 года.

[pyhovi4ek]

Здесь в материале о самом секретном объекте СССР сталинской эпохи есть упоминание и о в/ч 9903 в период прибывания в районе Лефортово!
В то время это пригороды Москвы, там же недалеко расположен Измаиловский парк. Связано перемещение в/ч 9903 этим или нет, неизвестно.
Вызывает конечно же большие сомнения, что всю войну в поземелье простояли 150 новеньких такнов КВ с экипажами (по меркам войны это тяжеая танковая дивизия), представляющиие из себя главное средство последней обороны и прорыва высшего руководства при прорыве врага в Москву... Читайте:
"Объекты глубинного заложения
Николай ПАЛЬЧИКОВ,
Александр ЗЕМЛЯНИЧЕНКО (фото), «Красная звезда».
С так называемыми «бункерами Сталина» связано множество мифов. Впервые о них попытались рассказать в 1992 году «АиФ» и «Огонек». Однако до сих пор многие «тайны подземелья» до конца не раскрыты. У корреспондентов «Красной звезды» появилась возможность побывать в одном из таких бункеров, и рассказ экскурсовода В.В. Лукина нам показался интересным.


Как это начиналось
...В 1930-х годах Москва заканчивалась сразу за Московской окружной железной дорогой. И если бы вы имели возможность облететь столицу вдоль МОЖД, то в районе огромного Измайловского лесопарка увидели бы разве что подмосковные деревушки - Измайлово и Черкизово. Однако вскоре там появилась станция метрополитена «Измайловский парк», ныне «Партизанская». А еще там проложили две дороги (ныне шоссе), ведущие из столицы на восток, - Измайловскую и Щелковскую. В те же годы в районе нынешних 5-й и 15-й Парковых улиц были построены два аэродрома - Дальней авиации и ПВО. Несколько дальше находились аэродромы Чкаловский и в Монино. На восток уходила и железнодорожная ветка, которая обнаруживалась только после станции метро «Измайловский парк» перед нынешней «Измайловской». Это и была известная сотням тысяч пассажиров столичного метро средняя линия на нынешней станции «Партизанская».
С 1936 года весь район Измайлова стал запретной зоной. Как и почти все, что строилось в предвоенное десятилетие: там создавался объект двойного назначения. Тракторные заводы в те годы по сигналу могли переходить на выпуск танков, даже макаронные цеха были способны сразу переключаться на выпуск пороховых «макарон» для артснарядов.
Официально объект назывался «Центральный стадион СССР имени И.В.Сталина» - самый большой в стране - на 200 тысяч зрителей со 142 тысячами пронумерованных мест. Спортивный комплекс по плану включал в себя, кроме спортивной арены, здание для спортивно-тренировочной подготовки и общежитие. Все это располагалось метрах в 500 от уже построенной станции метро. Но в 1939-м строительство заморозили: во-первых, уже началась Вторая мировая война и все средства были направлены на подготовку к обороне от возможного нападения немцев. А во-вторых, главный объект, прикрытием которого служил стадион и особенно его третий, недостроенный, ярус трибун, был уже завершен. Это был запасной командный пункт - сначала ГКО (Государственного Комитета Обороны), а с началом Великой Отечественной - ЗКП Ставки Верховного Главнокомандования.
Как сообщает писатель-историк В.М. Жухрай (Мироненко), который изучал жизнь Сталина буквально по дням и часам, вождь ознакомился с объектом в апреле 1940-го.
Легко предположить, что кортеж автомашин двигался тогда (для апробирования) по специально проложенному 17-километровому тоннелю, въезд в который начинался прямо у Спасских ворот Кремля. В дальнейшем тоннель шел под зданием НКВД (КГБ-ФСБ) на Лубянской площади, проходил рядом с бункером МПВО, оборудованным в метро «Кировская («Чистые пруды»), - туда можно было спуститься на лифте из приемной Наркомата на улице Кирова (Мясницкой), 37. Затем автотоннель уходил параллельно тоннелю метро в сторону бункера «Измайлово», куда можно было попасть и по его Сокольническому ответвлению.
Наша справка. Спецобъект глубинного залегания у станции метро «Кировская» имеет несколько подземных уровней, нижняя точка которых находится на 70-метровой глубине. Он построен в 1937—1940 гг. для штаба МПВО и командного пункта НКВД. В начале войны сюда переехала Ставка ВГК. Поезда там не останавливались. Перрон был отгорожен высокой стеной, за которой оборудовали рабочий кабинет для Верховного Главнокомандующего и узел связи с любым абонентом.
Размеры тоннелей между спецобъектами были стандартными - под КУНГ (кузов универсальный нормальных габаритов), то есть позволяли проезд не только легковых автомобилей, но и тяжелых танков и вагонов. Крепежом служили обычные чугунные тюбинги, применявшиеся в метрострое. Вентиляция также устроена по технологии метро: поезд через воздухозаборные шахты как поршень выдавливает воздух впереди себя и затягивает его за собой.
После реконструкции, проведенной в середине 1990-х, видно, что при желании машина Сталина могла бы въехать прямо в зал заседаний Ставки: двери из тоннеля находятся напротив дверей в бункер. Однако на 15-метровой глубине под железобетонными сводами толщиной до 6 метров для машин и танков вокруг бункера имелась огромная стоянка, на которой свободно размещались автомобили и 150 танков КВ и даже небольшой ремзавод для них. Часть тяжелых танков была переоборудована под салоны. В сталинском танке предусматривалось даже место для личного врача.
Сами танки предназначались для прорыва из возможного окружения с задачей пробиться к одному из названных выше аэродромов или двигаться своим ходом к удаленным ЗКП в других городах. На железнодорожной (средней) ветке метро стоял в готовности и бронепоезд. Собственно говоря, этот ЗКП и считается промежуточным пунктом для эвакуации.
Сегодня от бункера в Измайлове остались почти в прежнем виде только четыре помещения. Это проход-проезд в зал заседаний Ставки, сам зал, посередине которого стоит огромный, отличного дерева стол в виде незамкнутого кольца под куполом, кабинет Сталина, а также переоборудованная в наше время под ресторан столовая, правая стена которой, как и все другие, выложена из гранита толщиной до 4 метров.
Бункер спроектировали в мастерской профессора архитектуры Н.Я. Колли, который создавал также станции метро «Кировская», «Парк культуры» и «Павелецкая»-кольцевая.
Выполнять двойное назначение - служить и бомбоубежищами для москвичей - призваны были и другие станции глубокого залегания. Это была, в частности, станция «Маяковская», которую, как и «Площадь революции», спроектировал архитектор А. Дужкин. Бомбоубежища в метро во время войны оборудовались туалетами, фонтанчиками с питьевой водой, после 18 часов движение поездов прекращалось и на перронах и на рельсах укладывали щиты для сна. Около 300 детишек родили в метро московские мамы в годы войны! Так что не зря Сталин заглядывал вперед на десяток лет.
Огромный бункер для штаба Гражданской обороны столицы должен был размещаться между станциями метро «Театральная» и «Маяковская», на этом месте теперь три станции - «Тверская», «Пушкинская» и «Чеховская». А тогда станцию хотели назвать «Столичной». Сейчас там между станциями и на поверхности находится управление МЧС Центрального региона.
ЗКП ВГК «Измайлово»
Но вернемся в Измайлово. Зал заседаний и сегодня удивляет своим качеством. Это просторное помещение площадью до 80 кв. метров с 5-метровым потолком и куполом над столом. Купол поддерживают четыре метрового диаметра колонны. Кажется, что они сделаны из итальянского мрамора, но на деле это искусно декорированный железобетон. «Лепнина» на куполе и в виде фриза на выкрашенных под мрамор стенах - тоже весьма искусное украшение: она нарисована, но так, что создается полное впечатление объемности.
Купол придуман архитектором специально под негромкий голос Сталина: это резонатор, усиленные четкие звуки с которого достигают каждого сидящего за столом заседаний. Для смягчения резонанса во время заседаний внутри стола на полу лежал ковер, иначе звук под самим куполом «бил по ушам».
Вдоль стен стоят столы с аппаратами для офицеров связи и стенографистов. В торцевой стене зала раньше размещалась большая карта из плексигласа с положением на фронтах. Обстановку стеклографами наносили офицеры-операторы Генштаба, сидящие за ней в наушниках от телефонов. По настоянию ветеранов Железной дивизии, поддержанному тогдашним министром обороны И. Родионовым, сегодня там устроена небольшая сцена.
А еще в зале установлены бюсты Суворова и Кутузова, которые есть во всех ЗКП Ставки военного времени: думается, они были своего рода символами для Сталина и примером-напоминанием для членов Ставки и руководства НКО.
Кабинет Сталина удивляет небольшими размерами и скупой обстановкой: рабочий стол с двумя телефонами, лампа, пустая ныне красная папка для документов, пепельница с трубкой (разумеется, уже не сталинской), диванчик для отдыха, этажерка с книгами. На стене три портрета - Маркса, Энгельса, Ленина. И зачем-то спустя десятилетия установлен бюст Сталина с погонами маршала, который в 1941-м не имел никакого воинского звания.
В интерьере столовой-ресторана вдоль стен в стеклянных коробах выставлены муляж ордена Победы (впрочем, сделанный мастерски - основа самого ордена, как известно, изготавливалась из платины, в центре - золотой медальон с изображением Кремля; красные лучи звезд выполнены из рубинов; по периферии - 121 бриллиант общим весом 16 карат), френч Сталина, по которому можно судить о небольшом его росте, патефон с набором пластинок с выступлениями вождя, некоторые другие экспонаты.
Свежий воздух сюда подается по технологии, которую применяли при строительстве храмов: система действует за счет множества вентиляционных труб, скрытых от глаз. Но было прохладно, хотя в ноябре - начале декабря 1941-го, когда здесь работал Сталин и заседала Ставка, температура наверняка поддерживалась комнатная. Значит, имелись компрессоры с терморегуляторами. И, конечно же, где-то вдалеке, чтобы не шумели, были установлены мощные дизели для энергообеспечения, принудительной подачи воды и канализации, а также вытяжки кухонных запахов. Имелись холодильники для продуктов, большие запасы топлива для них, танков и автомашин. Были помещения для отдыха членов Ставки, генералов и офицеров Генштаба и НКО, а также для охраны и рабочих. А линии связи и коммутатор? От них сегодня вряд ли что-то осталось...
Для интереса заглянули в туалет. Разумеется, после евроремонта четыре его кабинки и умывальники не похожи на те, которые когда-то обслуживали около ста человек. Но зато они, как и переделанная кухня, заставляют задуматься о системе жизнеобеспечения и истинных размерах бункера.
Удивительное дело: в 2005 году о бункерах Ставки не знал даже директор Историко-документального департамента МИД РФ А.А. Чурилин, а также эксперт по истории Второй мировой и Великой Отечественной войн, кандидат исторических наук, почетный профессор Европейского университета Б.И. Невзоров. На заседании «круглого стола» в редакции «Красной звезды» в канун 60-й годовщины Победы они и завели такой диалог.
«Чурилин: Вспомним всем известный случай, когда в ГКО обсуждался вопрос: а где подготовлен командный пункт для Ставки Верховного Главнокомандования? Никто раньше даже не подумал, что может потребоваться такой командный пункт - со всеми системами управления, защищенностью, с охраной...
Невзоров: Предусматривалось, что наше командование будет управлять Вооруженными Силами с рабочих мест Наркомата обороны, Генштаба. Но получилось, что, как только начались налеты на Москву, офицеры оперативного управления брали документы и ехали на станцию метро «Белорусская», где им отвели половину подземного зала; вторая половина заполнялась москвичами - женщинами, детьми... Вопрос оказался непродуманным: не было даже центрального командного пункта, и это, безусловно, сказывалось на вопросах управления войсками.
Им ответил генерал армии В.Н. Лобов: Позвольте, а как быть с Куйбышевом, где были заранее подготовлены не только командный пункт, но и места для всего правительства? А КП на Чистых прудах, откуда Сталин управлял даже отражениями налетов авиации на Москву? Можно съездить в Измайлово, там есть стадион, а под ним, на глубине 20 метров, - запасной железобетонный КП. Кабинет Сталина, места для работы всех, так сказать, органов управления... Об этом нигде не прочитаешь, а реально - есть! Мне там приходилось бывать - и по долгу службы, и ради любопытства.
...А теперь давайте говорить: было подготовлено или нет? Было продумано или нет?
Чурилин: Но почему же в мемуарах Штеменко рассказывается о том, как спохватились, где же подготовлен КП для Ставки, и выяснили, что нигде не подготовлен?
Лобов: Может быть, в то время не надобно было об этом писать?
Ситуацию с мемуарами разъяснил доцент Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова Ю.А. Никифоров:
- Мемуары наших военачальников создавались под воздействием ХХ съезда и принятых на нем решений, а потому многие вопросы так и остались не изучены. Нужны источниковедческие работы, которые позволили бы посмотреть, какое и на кого лично оказывалось давление по поводу того, что писать и что не писать. Но эта работа еще впереди...» Последнее прямо касается того, почему во времена Никиты Хрущева о масштабной подготовке к войне почти не говорилось. С подачи Хрущева утверждалось, что никакой прозорливости у диктатора якобы не было и полководец он был никакой - руководил войсками по глобусу... Хотя на деле все было иначе: для Верховного постоянно обновлялась карта с детальным положением на фронтах, он знал пофамильно всех командиров дивизий и подготовкой к войне руководил так, что «...текли куда надо каналы и в конце куда надо впадали...» Это в известной мере относится и к бункеру Ставки ВГК в Измайлово.
Если учесть, что это был первый подобный объект, то его размеры можно представить себе по Постановлению ГКО № 945 СС от 22 ноября 1941 г. «О строительстве специальных убежищ в городах Саратове, Ярославле, Горьком, Казани, Ульяновске, Куйбышеве, Сталинграде», хранящемся в Российском госархиве социально-политической истории.

Тайны спецубежищ
«ГКО постановляет построить в перечисленных городах командные пункты-бомбоубежища. Строительство, помимо Куйбышева, производить по типу, принятому для города Горького, с полезной площадью в Горьком - 300 квадратных метров, в Саратове, Ярославле, Казани, Ульяновске, Сталинграде - 200 квадратных метров...
К работе приступить с 1 декабря 1941 года и закончить к 20 января 1942 года. Руководство строительством поручить НКВД СССР, а непосредственное выполнение работ возложить на Метрострой НКПС СССР... На члена ГКО товарища Берия возложить наблюдение за выполнением настоящего постановления. И. Сталин».
Было в постановлении сказано и о начале проектировочных работ - приступить с 25 ноября! То есть их следовало завершить через пять дней. И это было выполнено, а строительство завершено 15 января, о чем и доложил в Кремле Берия, куратор этого подземстроя.
О быстроте исполнения проектов можно судить по такому примеру: под землю в центре Куйбышева, который был «запасной столицей» на случай захвата Москвы, поместили бункер, скопированный архитектором Юлианом Островским со станции метро «Аэропорт».
Говорят, что там отсутствовали всего лишь рельсы вдоль перрона.
Строительство шахты для лифта на 37-метровую глубину и лестницы в 192 ступени непосредственно из подвала здания Куйбышевского обкома даже мысленно представить трудно. Хотя, конечно, могли, но только вручную, как в деревнях роют колодцы. Выкладывают в нужном месте бетонное кольцо и внутри начинают копать. Кольцо оседает, а на него устанавливают следующие, продолжая выбирать землю ведрами. Но чтобы привезти в здание обкома метростроевские тюбинги - так они же ни в какие ворота не пройдут!
Иными словами, строительство вели метростроевцы (а отнюдь не технически не подготовленные заключенные) и въезд в убежище по линии метро тоже был вполне вероятен.
Из ряда источников известно, что для выполнения работ из Москвы в Куйбышев (Самару) с 3 по 23 ноября 1941 года прибыли 2.900 рабочих, 800 инженерно-технических работников и 400 служащих Метростроя. Со всех была взята подписка о неразглашении. К тому же есть рассекреченный акт о приемке «Объекта № 1».
Объект был сдан в эксплуатацию 6 января 1942 года, но не эксплуатировался до 1990-х годов, когда было принято решение о превращении его в музей. И если часть бункера «Измайлово» - это филиал Центрального музея Вооруженных Сил РФ, то «Объектом № 1» ведает Главное управление по делам ГО и ЧС Самарской области.
Из Акта правительственной комиссии по приемке спецобъекта:
«Объект расположен на территории двора областного Комитета ВКП(б) и представляет собой бомбогазоубежище 1-й категории, предназначенное для укрытия и работы ста человек во время воздушного нападения...
Объект имеет 4 рабочие комнаты по 23 кв. метров каждая, зал заседаний в 72 кв. метра и комнату отдыха в 36 кв. метров. Общая полезная площадь составляет 200 кв. метров. Все помещения убежища располагаются частично в вертикальном шахтном стволе диаметром в свету 7,5 метра и частично в горизонтальной подземной камере, расположенной на глубине 33 метров...
Ствол разделен межэтажными перекрытиями на 9 этажей, из коих 5 этажей заняты обслуживающими помещениями - фильтро-вентиляционной камерой, щитовой, аккумуляторной и прочими (выделено нами для сравнения с системой жизнеобеспечения с ЗКП «Измайлово» и других. - Прим. авт.).
Hа уровне 6-го этажа ствола (считая сверху) размещаются зал заседаний и комната отдыха, соединенные со стволом подходным коридором. Вход в убежище из здания обкома ВКП(б) осуществлен через вновь пристроенный к зданию вестибюль (в ЗКП «Измайлово» выходов несколько. -Прим. авт.). Конструкции шахт выполнены из чугунных тюбингов. Камеры, в которых размещены зал заседаний, комната отдыха, резервная электростанция, а также подходные коридоры, выполнены в бетоне...
Защитные конструкции объекта рассчитаны на однократное попадание ФАБ-2000 (фугасная авиабомба весом 2 тонны. - Прим. авт.). Это достигается устройством бетонного монолитного тюфяка толщиной 3,5 метра, перекрывающего ствол-убежище и часть примыкающих подходных коридоров. Зал заседаний и комната отдыха защищены толщей грунта в 29 метров... Стоимость объекта 8,5 млн. рублей (в ценах 1941г. - Прим. авт.).
В Самаре много говорят и о бункере для КП HКВД, но так и не знают, где он находится. Точно так же обстоит дело с ЗКП Верховного в Ульяновске, он якобы расположен на территории УАЗа. А в Ярославле вроде бы и нашли после двух десятилетий поисков бункер в 20 км от города в санатории «Красный холм». Но проникнуть в него не смогли. Считается, что его оборудование вывезено, а сам объект взорван.
Не преуспел в розысках и губернатор Саратова Дмитрий Аяцков. А у него в архиве канцелярии обнаружили два любопытных документа, один из которых - Акт приемки спецобъекта № 85, где указано, что горно-строительные и отделочные работы оценены на «отлично», а вот сантехнические только на «хорошо». И вроде место нашли - в глубине Соколовой горы. Сотрудники Нижневолжского научно-исследовательского института, геологи и геофизики провели там геофизические замеры, даже выявили существование «аномального объекта» размерами примерно 20 на 20 метров на глубине до 29 метров, а внутрь попасть не могут...
Ну а простые любознательные граждане не могут попасть в известный всем бункер Сталина под его ближней дачей в Кунцево. Он, как и в Измайлово, расположен всего на 15-метровой глубине. И ведь есть немало людей, побывавших там. Они сообщают интереснейшие детали - о лестнице для прочих и лифте для вождя, о большом (72 кв. м) зале заседаний Ставки, о тоннеле, аналогичном Измайловско-Сокольническому, ведущему в Кремль и далее транзитом... Дачу построили в марте 1942-го, когда враг был отброшен от Москвы. А до этого Сталин работал в Измайлове.

И Верховный остался...
В самые трагические дни, когда в октябре 1941-го вопрос о судьбе Москвы висел, что называется, на волоске, 15 октября был издан приказ ГКО об эвакуации.
«Сов. секретно. Особой важности.
Ввиду неблагополучного положения Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС - т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД - т. Берия организует их охрану).
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотова (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
3. Немедленно эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба - в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД - т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (включая водопровод и канализацию).
Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».
На заседании ГКО в октябре 1941-го Берия настоятельным образом советовал Сталину покинуть столицу: «Москва - не Советский Союз. Оборонять Москву - дело бесполезное. Оставаться в Москве опасно». Но Сталин остался, и это во многом помогло унять панику, охватившую москвичей после эвакуации большинства правительственных и партийных органов. И это поддерживало дух бойцов, оборонявших столицу, подтягивало командиров. И только в марте 1942-го он перебрался на ближнюю дачу («Объект № 18»).
Кстати, станция метро «Измайловский парк» получила название «Партизанская» по той причине, что на территории лесопарка еще накануне войны были построены школы для подготовки диверсантов, а затем там появились и школы «Смерша». Часть курсантов жила в здании рядом со спортивным комплексом - ее приспособили под казарму.
И надо поведать еще об одном факте, касающемся Измайловского бункера. Он начинается с легенды: вроде бы Гитлер отдал приказ Герингу не бомбить чужие стадионы - дескать, мы будем там проводить свои нацистские торжества. И действительно, ни один немецкий самолет-бомбардировщик над лесопарком и стадионом в том районе не появился. И как оценить деяния тех, кто после войны взрывал технически сложнейшие и очень нужные во все времена строения сталинских времен? Думаю, что ответ можно найти в высказываниях о самом Сталине зарубежных мыслителей.
«Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был готов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он - носитель исторической правды, отражением которой служит его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями» (Киссинджер Генри. Дипломатия. М., 1997, с. 287).
Думается, что американский экс-госсекретарь повторил слова из книги Франсуа Бедариды «Уинстон Черчилль»: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавил... И.В. Сталин. Он был выдающейся личностью, импонирующей жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством сарказма и юмора, а также способностью точно выражать свои мысли. Сталин и речи писал только сам, и в его произведениях всегда звучала исполинская сила... Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, встали и, странное дело, почему-то держали руки по швам. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники логической и осмысленной мудростью. Сталин был непревзойденным мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого безвыходного положения. В самые трудные моменты, а также в моменты торжества он был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих и заставил нас, которых открыто называл империалистами, восстать против империалистов. Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором. Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием. Нет! Что бы ни говорили о нем, таких история и народы не забывают».
Газета "Красная Звезда" от 21 апереля 2010 года.
09.11.2010 года

[pyhovi4ek]

В книге В.Боярского «Диверсанты Западного фронта» на станицах 70- 72 на основе оставленных записок полковника Спрогис А.К. сообщается следующее: «Утром 27 июля (прим. авт. – 1941 года) северо-восточнее Смоленска гитлеровцы выбросили десант, который устремился к переправе через Днепр и захватил её. Складывалась критическая ситуация.
…
Довольно быстро Артуру удалось сколотить ударный отряд – около ста человек. Ядром его стали пограничники из охраны тыла фронта. К ним Спрогис присоединил бойцов из отступающих частей.
Среди машин, скопившихся на дороге, Артур заметил броневик, стоявший на обочине, подошел:
- Кто командир?
- Старший сержант Бажуков, командир бронемашины батальона связи 17-й танковой дивизии
- Что с машиной?
- Заклинило башню.
- Вы переходите в мое подчинение…».
Так встретились на дорогах войны два человека, офицер-пограничник майор Спрогис А.К. и сержант Бажанов командир боевой машины. Тогда они еще не знали, что эта встреча положит начало их дальнейшей совместной службы.
После завершившего ожесточенного боя за переправу Спрогис подозвал Бажукова. «- За этот бой, - сказал он, - я представляю вас к награде. Пользуясь своими правами уполномоченного Военного совета Западного фронта, я предлагаю вам вступить в нашу часть. Набираю добровольцев . Часть разведывательно-партизанская. С ответом можете не спешить. Дело серьезное и опасное.».
Артур Карлович хорошо разбирался в людях. И его выбор совсем не случайно пал на Иван Ивановича Бажукова, участник финской компании с которым воевал в последствие в немецких тылах в районах Смоленщины, Брянска, Минска, Риги. Был награжден орденом Ленина. Погиб И.Бажуков в 1944 году. После войны А.К.Спрогис и бывший заместитель командира Латвийской партизанской бригады О.Ошкална по разведке А.М.Гром неоднократно ходатайствовали о посмертном присвоении Бажукову звания Героя Советского Союза.
Будь жив Артур Карлович, наверное, с одобрением воспринял бы материал, который будет приведен нише в память о Герое.

Герой, не увенчанный звездой

/ В годы войны наш земляк Иван Бажуков возглавлял диверсионные группы и партизанские отряды


Клара Степановна Терентьева.

Иван Бажуков с родными во время краткосрочного отпуска. г.Сыктывкар, 1943 год.
Официально считается, что из Троицко-Печорского района звания Героя Советского Союза в годы Великой Отечественной войны был удостоен лишь Гавриил Собянин. Но каждого, кто побывает в этом уголке республики, жители попытаются убедить в том, что из их мест родом и другой герой. Имя Ивана Бажукова носит улица в райцентре, ему посвящена экспозиция в районном музее, на десятки идет счет публикаций о земляке-солдате. Иван Иванович за свои подвиги в годы войны успел получить две награды высшей пробы – ордена Красного Знамени и Ленина. Ордена Ленина, кроме него, едва ли на фронте был удостоен кто-нибудь еще из уроженцев нашего края. После окончания войны в Троицко-Печорском районе еще долго ходила молва, что Иван Бажуков посмертно представлен к званию Героя Советского Союза. И хотя подтверждения этому так и не последовало, в сознании и в памяти земляков он остался героем.
Первые публикации в районной и республиканской прессе о «короткой, но славной жизни сына коми народа» Ивана Бажукова начали появляться вскоре после окончания войны. Правда, почти два десятка лет после отгремевших кровопролитнейших, ожесточеннейших сражений Второй мировой войны к таким публикациям власть не благоволила, а печать по указке сверху давала их в минимальном количестве. «Шлюзы», сдерживающие упоминание о недавней войне, распахнулись в начале 70-х годов. В одной из первых же книг, вышедших в те годы в Сыктывкаре и рассказывающих о подвигах наших земляков, был помещен очерк и об Иване Бажукове. Автор Михаил Шурганов назвал его «Похоронен в Латвии».
В этой публикации Иван Бажуков – типичный положительный герой соцреализма. Родился в 1919 году в Троицко-Печорске. Вырос в небольшом доме вблизи пристани. После семилетки поехал на сплав, стал первым стахановцем, слава о котором гремела на весь район. Вступил в комсомол. Окончив сыктывкарскую совпартшколу, работал ответственным секретарем в газете «Печорский лесоруб». Со стезей газетчика разминул призыв в 1939 году в Красную Армию. Стал танкистом, воевал с белофиннами. Будучи в армии, в Западной Белоруссии встретился лицом к лицу с напавшими на Советский Союз фашистскими полчищами.
Племянница Ивана Бажукова Клара Степановна Терентьева – одна из немногих, кто помнит дядю живым. При беседе пожилая женщина сетует: «Много неправды писали, приукрасили жизнь Ивана Ивановича». И тут же «развенчивает» эталонный портрет дяди из советских книжек, погружает в реальную обстановку, из которой тот сумел-таки выбиться в люди.
Дом, в котором родился Иван Бажуков, до сих пор стоит на берегу Мылвы. Большой, еще крепкий, лишь почерневший от ветров на юру. Иван Бажуков-старший недолго успел пожить в его стенах. Занемог, возвращаясь с охоты. Поднимаясь по Печоре с загруженной лодкой, через людей известил близких, чтобы подмогу прислали. Дочь Настя поспешила на помощь. Изо всех сил гребла девушка, чтоб довести отца до дома живым. Не успела. Когда лодка приткнулась к берегу Троицка, отец признаков жизни уже не подавал.
Беда одна не ходит. До печорской глухомани дошла круговерть революционных преобразований. Односельчане, добрые соседи и земляки стали друг другу врагами. Свои же, местные, и выгнали осиротевшую семью Бажуковых из родных стен. Старшие дети Апполинарии Бажуковой уже успели к тому времени выйти на вольные хлеба. В доме оставались лишь младшие Ваня и Тоня. Их с матерью приютила в своем доме старшая дочь Мария.
Ох и горевала от свершившейся несправедливости немолодая уже женщина. Апполинария Федоровна еще в молодости получила увечье. Во время жатвы колоском поранила глаз, он перестал видеть. С тех пор ходила надвинув на увечный глаз край платка. Это не мешало ей справляться с любой работой, обшивать детей, внуков, знакомых.
Раскулачивание семьи Бажуковых экспроприацией дома не завершилось. Потерявшую хозяйство и весь домашний скарб женщину определили на выселение. Куда дальше из Печорского края можно еще сослать? Ответ на этот вопрос, по-видимому, завел в тупик и местных активистов. Тогда решили отправить Апполинарию Бажукову в недалекую Усть-Усу. Здесь она и обреталась около года. Потом отпустили на все четыре стороны, и она вернулась домой.
Дом Бажуковым позже возвратили. Но несчастья семьи продолжались. В конце 30-х годов в лагерь упекли старшего сына Апполинарии Федоровны Василия, он там в 1942 году и умер.
Иван Бажуков остро воспринимал сыпавшиеся на голову близких несправедливости и наказания. Но верх брала молодость и недюжинная выносливость, закаленные в нем сызмальства. Со стороны казалось, все ему достается легко: и рекорды на сплаве побивать, и газетные статьи строчить. Но он-то знал, какое упорство и труд стоят за каждым из свершений.
Трудности закаляют. Эта аксиома находит еще одно подтверждение во фронтовой биографии Ивана Бажукова. Один из его однополчан Юрий Терехин вспоминал после войны: «Из всех, кого я встречал на войне, более всего запал мне в сердце Ваня Бажуков. Воевал он на редкость удачно. По официальным документам, разведгруппы, которые возглавлял Бажуков, уничтожили свыше 50 эшелонов противника, много автомашин, разгромили несколько гарнизонов, уничтожив сотни солдат, офицеров врага. Бажуков – небольшого росточка, очень сильный физически. Хорошо работал топором, не работал, а жонглировал с блеском, когда мы строили землянки, укрепления. Хорошо ездил и верхом. За сутки мы иногда преодолевали большие расстояния, до ста километров, буквально валились с ног, только не он, не командир... Спустя годы я часто вспоминаю его и думаю, что такой человек не мог погибнуть в обычном бою, если даже все против него. Он выберется, останется живым. Не я один обязан ему жизнью...»
Все эти качества позволили нашему земляку проявить себя уже с первых дней войны. В конце июля 1941 года возле Соловецкой переправы на Днепре высадился фашистский парашютный десант. В это время бронемашина батальона связи 17-й танковой дивизии под командованием И.Бажукова следовала в ремонтные мастерские. Бронемашину десантники подбили, она загорелась. На глазах у фашистов командир вылез из горящей машины и вытащил тяжело раненного товарища. Очевидцы впоследствии рассказывали, что такая дерзость парализовала фашистов, на какое-то время они даже прекратили стрельбу. А когда очнулись, было уже поздно. Наша часть открыла усиленный огонь, и фашистский десант на том участке был полностью уничтожен.
Присутствовавший при этом бое уполномоченный военного совета Западного фронта полковник Артур Спрогис вскоре предложил Бажукову вступить в разведывательный партизанско-диверсионный отряд, в котором в это время воевали будущие Герои Советского Союза З.Космодемьянская, К.Заслонов, Е.Колесова.
В первую же военную зиму этот отряд, командиром одного из подразделений которого стал Иван Бажуков, провел немало рейдов по фашистским тылам. На их счету подорванные склады боеприпасов, составы с техникой и солдатами. Уже осенью 1941 года одним из первых в своем соединении Бажуков был награжден орденом Красного Знамени.
Летом 1943 года он командует партизанским отрядом в Белоруссии. Однополчане Бажукова вспоминали, как при разгроме одного из фашистских штабов он захватил, а затем передал на «большую» землю и три мешка с деньгами. В это время он уже обладал большим авторитетом, все его уважительно называли «комбриг». Один из оставшихся в живых товарищей Бажукова насчитал 14 немецких гарнизонов, уничтожением которых он руководил лично. А было «комбригу» всего 23 года.
За успешно проведенные операции в тылу врага Ивана Ивановича в 1942 году наградили орденом Ленина. А в 1943 году в качестве поощрения предоставили двухнедельный отпуск домой. С близкими и с матерью он встретился в Сыктывкаре. В это время его смертельно больная сестра Мария лежала в республиканской больнице. Сюда же, на больничную койку, во время отпуска попал и Иван. У него открылась и стала сильно кровоточить рана, полученная во время пыток в гестапо, куда он попадал, выполняя одно из заданий. К счастью, фашисты не смогли найти улик и подтверждений, что он партизан, диверсант. Поэтому, погрузив в вагон, отправили на принудительные работы в Германию. Прав был товарищ Бажукова, когда говорил, что «такой человек не мог погибнуть в обычном бою, если даже все против него». По пути следования зарешеченного состава ему удалось бежать и вскоре выйти к партизанам.
Побывка на родине завершилась в последних числах декабря 1943 года. А в начале 1944 года старшего лейтенанта Бажукова ожидало новое задание. На этот раз его забросили в тыл противника в Латвии, где разворачивалось партизанское движение. По сравнению с Украиной и Белоруссией воевать там было гораздо сложнее. Отсутствовали густые леса, а хуторяне не так давно присоединенной к СССР Латвии к советским войскам относились враждебно.
Отряд Бажукова успешно приземлился в 130 километрах от Риги. И уже на второй день после десантирования освободил небольшой лагерь советских военнопленных. Бывшие пленные влились в его отряд, что сразу увеличило численность партизан в десять раз. Но многие из этих людей впоследствии оказались в какой-то мере повинны в гибели своих освободителей. В самый критический момент, когда отряд окружили каратели, они побросали оружие, убежали с поля боя, сдались в плен. А оставшиеся, продержавшись почти сутки, погибли у хутора Югос.
Детали последнего боя во многом благодаря бывшему начальнику партизанского движения Латвии А.Скрогису нашли широкое отражение в военной литературе. Фашисты почти сразу же напали на след отряда Бажукова. Окружив советских солдат, они намеревались уничтожить их с наскока. Но командир для боя выбрал удачное место, первая атака на позиции партизан захлебнулась. Тогда каратели подвезли к лесу на грузовиках минометы, открыв из них навесной огонь. Бажуков до последнего руководил обороной, пока не упал, сраженный замертво. Юная радистка латышка Лилия Эглит с перебитыми ногами нашла силы выдернуть чеку гранаты, чтобы погибнуть, но не сдаться врагу.
После освобождения Латвии были воссозданы многие детали драматических событий возле хутора Югос. Директор местной школы Владислав Антантс и его подопечные перенесли останки Бажукова из леса и похоронили в центре села Даудзенкас. На камне у изголовья могилы было высечено: «Герой войны командир Бажуков». И два слова на коми: «Войвыв кодзув» («Северная звезда»).
В латышской школе в годы советской власти действовал музей. Среди его экспонатов можно было увидеть командирский планшет Бажукова, принадлежавшие ему револьвер и часы с защитной сеткой. Все это было найдено на месте боя. День гибели бойцов отряда и его командира – 16 апреля – много лет подряд отмечался посещением памятного места. В 60-е годы делегация из Латвии приезжала в Троицко-Печорск. Матери героя уже не было в живых, она скончалась вскоре после войны. Живы были родные, в том числе сестра Бажукова Анастасия Ивановна. Встречи проходили в теплой, радушной обстановке.
Согласно информации Русского общества в Латвии, выставленной в интернете, сейчас прах Ивана Бажукова покоится на братском кладбище в лесу, в 100 метрах восточнее хутора Цаунес волости Даудзесес Яунелговского края. На братском кладбище нашли последний приют 104 советских воина, в том числе уничтоженные карателями 16 апреля 1944 года. В свое время захоронение было увенчано памятником и пятью мемориальными плитами из белого камня. Судя по предоставленным в интернете снимкам, воинское кладбище, где покоится и наш земляк, сейчас переживает не лучшие времена. Основания захоронений и бордюры, выполненные из бетона, растрескались, раскрошились. Выгорели, поблекли и надписи на плитах. Остается удовлетвориться лишь тем, что этот небольшой мемориал сохранился, а горшочки с цветами возле плит говорят о том, что местные жители навещают его.
Анна СИВКОВА.
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.
Троицко-Печорский район
«Дым Отечества» Издание Правительства и Государственного Совета Республики Коми 27 марта 2010 года

[pyhovi4ek]

Структура диверсионно-разведывательных формирований (ДРФ)
в СССР в предвоенный период и накануне Отечественной войны
Диверсия – разрушение или повреждение путем взрыва, поджога тли иным способом предприятий, сооружений, путей сообщения, транспортных средств, боевой техники и связи врага, распространение эпидемий и др. с целью нарушения коммуникаций противника и вывода из строя объектов, имеющих важное оборонное значение, вызвать панику и подрывать моральный дух личного состава вражеских частей и подразделений, дезорганизовать их оборону в период военных действий. В целях ликвидации наиболее важных лидеров военно-политического руководства и командного состава частей и соединений вражеских войск, а также предателей, изменников родины и других лиц используется терроризм.
На заседании Политбюро ЦК РКП(б), которое состоялось 25 декабря 1925 года были рассмотрены материалы расследования инцидента, произошедшего на государственной границе с 7 на 8 января 1925 года. Тогда один из наших отрядов по подготовке вооруженного восстания по свержению польского правительства был прижат польскими войсками к советской границе и с боем прорвался на территорию СССР. При этом партизаны разгромили советскую пограничную заставу у местечка Ямполь, поскольку многие бойцы отряда были в польской военной форме, инцидент вызвал резкое недовольство военно-политического руководства страны. В представленном специальной комиссией во главе с В.В. Куйбышевым заключении содержались конкретные меры по разрешению возникших вопросов в связи с данным чрезвычайным происшествием. Существовавшие групп активной разведки, а также диверсионных групп не вошедших в подчинение партийных организаций не допускалось и они ликвидировались.
С 1925 года ОГПУ является главным центром по подготовке разведчиков и диверсантов. Подготовка и проведение специальных операций активной разведки за рубежом возлагалась на Иностранный отдел и Особу группу при председателе ОГПУ. Для военных целей СССР в соседних государствах с соблюдением самых строгих мер конспирации организовывались особые пункты (группы) для диверсионно-разведывательной работы во время войны в тылу у противника. Им вменялось изучение военных объектов, установление связи с нужными людьми, заготовка снаряжения и т.д. На базе этих «спящих» в мирное время пунктов предполагалось в особый (предвоенный) период разворачивать боевые структуры. В целях конспирации опорным пунктам и группам запрещалось поддерживать связи с компартиями. Боевики и оперативники «официально» не имели права состоять в компартии.
Изменялся порядок подготовки внутренней территории СССР на случай войны для развертывания партизанского движения. Здесь организовывались строго законспирированные небольшие группы с необходимым вооружением, которые в случае вражеского вторжения на советскую территорию приступали к партизанской войне. ЦК возложил на ГПУ ответственность за состояние границ и перехода через них партизан. Им предписывалось очистить пограничную зону на советской территории от бойцов формирований активной разведки, которые надлежало эвакуировать во внутренние военные округа и законсервировать на случай войны, поставив там на особый учет.
Особая группа, созданная председателем ОГПУ В.Р. Меньжинским во второй половине 1926 года первоначально должна была стать параллельным (независимым от ИНО) разведывательным центром, предназначенным для выполнения специальных операций стратегического характера. К примеру, операция «Утка» по ликвидации Л.Троцкого. Для её воплощения Особая группа приняла решение о привлечении к её проведению третьего эшелона (законсервированной) резидентуры нелегальной разведки НКВД. Несколько слов о формировании этого интереснейшего разведывательного центра. Его созданием занимался опытный чекист Я.И.Серебрянский резидент ИНО в Бельгии и во Франции. 1 апреля 1929 года его назначают начальником 1-го отделения ИНО ОГПУ (нелегальная разведка, активные операции). О глубине конспирации этого подразделения и мероприятий по его созданию свидетельствует то, что штата этого отделения формально не существовало, как формально не существует (т.е. функционирует нелегально даже внутри ИНО) и получившая наименование Особая группа. («группа Яши»). В июне 1941 года этот опыт окажется востребованным для развертывания диверсионно-разведывательной работы в тылу врага с началом Отечественной войны.
В целях усиления подготовки командных кадров для нелегальных военных организаций иностранных компартий на должность начальника Центральной военно-политической школы ИККИ был выдвинут инструктор Орготдела Коминтерна «красный финн» тов. Лехен. По рекомендациям Коминтерна в мобилизационные планы ЦК компартий включались пункты, имеющие особое значение в деле подготовки к возможной войне. Предусматривалось создание подразделений: информационного аппарата по изучению военных планов противника (разведка); технического отделения для развертыванию специальных пунктов на случай войны; школ по подготовке инструкторов-боевиков и др.
В1929 году IV Управлением (Разведывательным) штаба РККА было издано открытым тиражом трехтомное исследование К.К. Звонарева, посвященное проблемам агентурной разведки. Вопросы соотношения разведки и диверсий в России также затрагивались автором. В первом томе «Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914–1918 г.г.» К.К. Звонарев рассматривал активную разведку (диверсионную деятельность) в качестве составной части агентурной разведки (Пономаренко П.К. Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков 1941–1944 гг. М., 1982, с. 31.) . Кроме этого были подготовлены несколько уникальных учебных пособий по вооруженному восстанию – Акулов Ф. «Вооруженное восстание» (1930 г.), Найбер А.Ю. «Вооруженное восстание» (1931 г.), Дробов М.А. «Малая война. Партизанство и диверсии» (1931 г.) и др. Под «малой войной» М.А.Добров понимал активные действия небольших отрядов, организованных партией, правительством, армией или населением для нанесения противнику непосредственного ущерба всеми доступными средствами. Диверсии, представлялись им, как одна из форм «малой войны», являющимися необходимым элементом подготовки к обороне страны и ведению войны (Добров М.А. «Малая война. Партизанство и диверсии. М.1931, с.19).
В соответствии с секретным планом Штаба РККА вначале 1930 года вдоль западных границ СССР были оборудованы десятки тайников с оружием (в том числе автоматами), боеприпасами, взрывчаткой.
Начиная с 1929 года на территории Белорусского, Украинского, Ленинградского и Московского военных округов работали специальные школы по подготовке партийных кадров. Наряду с базовой военно-политической подготовкой слушатели получали подготовку и по конкретной военной профессии: сапера, разведчика, снайпера, радиста). Вот как это описывал в своих воспоминаниях И.Г.Старинов, который в 1925-1928 года обучал загражденцев, а в 1929-1931 годах занимался подготовкой диверсантов в Украинском военном округе. В 1932-1933 года руководил разведпунктом (литер «А») в Тирасполе, а с 1933 года являлся сотрудником специального отдела РУ РККА – в конце 1929 года подготовка к устройству заграждений на границе была завершена. В округе (имеется в виду Украинский ВО – прим. авт.) подготовлено было 60 специальных подрывных команд общей численностью 1400 чел. Заложены десятки складов с минно-взрывными средствами. На всех значительных мостах приграничной полосы отремонтировали минные трубы, колодцы, ниши и камеры. Припасли 1640 готовых сложных зарядов и десятки тысяч зажигательных трубок, которые можно было ввести в действие буквально немедленно….Не знаю, как это конкретно делалось, но мне известно, что заблаговременно подготовка к устройству заграждений (разрушений) на железных дорогах в приграничной полосе проводилась и в других приграничных военных округах. Для этой цели были изданы специальные наставления ( «Красная книга») и положение «Зеленая книга»). (И.Г.Старинов. «Записки диверсанта» М.1997, с.20-23, 26-27).
В качестве справки: Если за все время своего существования Центральным штабом партизанского движения в годы Великой Отечественной войны было переброшено в тыл противника 98,5 тысяч единиц стрелкового оружия, то на территории Белоруссии только в 100-километровой приграничной полосе в начальном периоде войны было тайно заскладировано свыше 50 тысяч винтовок, 150 пулеметов, десятки тонн минно-взрывных средств. Приблизительно такое же количество оружия и боеприпасов, в том числе минно-взрывных средств было подготовлено для применения с началом войны в Ленинградском военном округе. Разведывательным управлением Украинского военного округа в тайники было заложено, кроме отечественного оружия, 10 тысяч японских карабинов, около 100 пулеметов, множество мин, гранат, различных боеприпасов. Некоторые базы были подготовлены вне СССР.
В приграничных областях параллельно с IV Управлением (Разведывательным) управлением Штаба РККА ОГПУ также создавал свою боевую и агентурную сеть на случай вторжения иностранных войск. Вернемся снова к воспоминаниям легендарного И.Г.Старинова, занимавшегося в 1929 году подготовкой диверсантов в киевской спецшколе, «…Я включился в подготовку партийных кадров в 1929-м году, но в 1932 году я только понял, что подготовка к партизанской войне не прекращалась с Гражданской войны. При этом подготовку вели как по линии ОГПУ, так и по линии ГРУ. ОГПУ готовило в основном диверсантов подпольщиков, сильно законспирированных. По линии НКО готовили командиров, которые попав с подразделением в тыл противника, могли перейти к сопротивлению. С этой целью в Западной Украине и Молдавии создавались скрытые партизанские базы с большими запасами минно-подрывных средств. Склады на побережье Дуная создавались даже в подводных резервуарах в непортящейся упаковке. …Базы закладывались и вне СССР. Очень важно было то, что готовились маневренные партизанские формирования, способные действовать как на своей, так и на чужой территориях. О размахе подготовки этих приготовлений можно судить по следующему факту – работали три партизанских школы. Две в РУ РККА и одна в ОГПУ. Большая школа на Холодной горе в Харькове, находилась в ведении ОГПУ. Школа в Купянске готовила людей, перешедших на нашу сторону из районов Западной Украины и Белоруссии. В каждой школе одновременно обучались 10-12 чел., хорошо законспирированных. Они готовились около шести месяцев. Большая школа была в Киеве. Она готовила офицеров, которые уже имели опыт партизанской войны. Школа подчинялась непосредственно командующему войсками УВО и находилась в местечке Грушки. Курсанты там даже обучались лететь на самолетах…Работу школ держали под контролем секретарь ЦК КП(б) Украины С.В. Косиор и командующий войсками УВО И.Э.Якир. Начальниками спецшкол в Харькове, Купянске и Киеве были М.К.Кочегаров, И.Я.Лисицын и М.П.Мельников. В спецшколах одновременно готовили до 30-35 чел.» (И.Г.Старинов там же с.28-29, 36-38).
С 1930 года организация обучения нелегальных партизанских диверсионных кадров (линия «Д») в РККА и Коминтерне получили новое качественное развитие. В 1932 году руководителем Центральной военно-политической школы ИККИ стал поляк Кароль Сверчевский (Вальтер). Справка - Кароль Карлович Сверчевский (родился 22.02.1897 года в Варшаве, погиб 28 марта 1947 года под Яблонками вблизи Балигруда) государственный и военный деятель ПНР, генерал.Кароль родился 22 февраля1897 года в семье рабочего. С 1909 года работал на фабрике Герляха учеником токаря. Во время Первой мировой войны в сентябре 1915 года эвакуировался сначала в Казань, а после переехал в Москву. Участник Октябрьской революции1917 года. Был бойцом Лефортовского отряда Красной гвардии в Москве. Член РКП(б) с 1918 года. Сражался в рядах Красной Армии на фронтах гражданской войны. С 1924 по 1927 год Сверчевский учился в военной академии имени М. В. Фрунзе, после успешного окончания которой был назначен на должность начальника штаба полка, затем с 1932 года являлся руководителем Центральной военно-политической школы ИККИ, а позднее начальником штаба дивизии. В годы гражданской войны в Испании под именем генерал Вальтер командовал 14-й интернациональной бригадой, а затем 35-й интернациональной дивизией. Принимал участие в обороне Мадрида. В начале Великой Отечественной войныстарший преподавательвоенной академии имени М. В. Фрунзе, генерал-майор Сверчевский по личной просьбе был направлен на фронт. Он был назначен на должность командира 248-й стрелковой дивизии. В боях под Харьковом он получил тяжёлое ранение и попал в госпиталь. Сверчевский был одним из организаторов польской армии на территории СССР. В августе 1943 года он стал заместителем командира 1-го польского армейского корпуса. В августе 1944 года Кароль был избран членом ЦК Польской рабочей партии и депутатом Крайовой Рады Народовой. В сентябре 1944 года генерал-лейтенанта Сверчевского назначили командующим 2-й армией Войска Польского, которая под его командованием участвовала в освобождении от немецких войск западных польских земель и ряда других территорий. После окончания войны генерал-полковник К. Сверчевский занимал ответственные посты. С февраля 1946 года — заместитель министра национальной обороны Польши, с января 1947 года — депутат Законодательного сейма. Выполнял ряд дипломатических миссий, в частности на переговорах с международной Контрольной комиссией относительно репатриации поляков из Германии и западных стран, а также в США, Канаде и странах Латинской Америки. В 1947 году будучи заместителем министра обороны командовал операцией, направленной против Украинской повстанческой армии (УПА), во время которой 28 марта был убит бойцами из сотен УПА под командованием «Хрена» и «Стаха». Смерть Сверчевского стала поводом для начала заранее спланированной правительством Польши и одобренной СССР операции по депортации украинского населения с мест постоянного проживания на северо-западные земли Польши, так называемая «Операция Висла». Награжден: Орден «Строитель Народной Польши» (посмертно), Командор ордена «За воинскую доблесть»,Орден «Крест Грюнвальда» I степени, советские: Два ордена Ленина, Три ордена Красного Знамени, испанские: Орден Освобождения Испании (посмертно), Placa Laureada de Madrid, чехословацкие: Орден Освобождения Чехословакии Именем генерала Сверчевского был назван проспект в Варшаве, завод, академия Генерального штаба ПНР. В 1952, 1962 и 1963 годах в Польше были изданы почтовые марки с портретом К. Сверчевского.
Школа Сверчевского имела тесные связи с РУ РККА, в рамках которых существовал (засекреченный даже от аппарата РУ) Спецотдел по подготовке диверсантов, партизанских и специальных военных кадров Коминтерна которым руководила М.Ф.Сахновская. «В это период (1933), вспоминает И.Г.Старинов, - я работал в Москве в отделе Марины Сахновской. Это была опытная, энергичная, мужественная женщина. Награждена в числе первых орденом Красного Знамени. За это сравнительно небольшой промежуток времени мне удалось подготовить две группы китайцев и ознакомить партийное руководство некоторых зарубежных стан – Пальмиро, Тольятти, Вильгельма Пика и других с применением минной техники (И.Г.Старинов там же с.40).
На уровне военных округов подготовкой к партизанской войне занимались специально созданные Четвертые отделы штабов военных округов. Они взаимодействовали с соответствующими подразделениями и отделами республиканских и территориальных органов ОГПУ. Например, в Белоруссии действовало специальное бюро ГПУ БССР, с 1930 по 1936 годы осуществлявшее подготовку кадров к партизанской борьбе по своей линии. Уполномоченным спецбюро Артур Карлович Спрогис служил в тот период в качестве начальника спецшколы ГПУ. «..В 1928 году – вспоминал Спрогис, - меня направили на учебу в Высшую пограничную школу (ВПШ). Там проходили подготовку командные кадры. После окончания школы я стал совершенствовать свою квалификацию на специальных курсах, где мы, группа выпускников ВПШ, изучали разведывательно-диверсионное дело, чтобы более эффективно бороться с нарушителями границы, распознавать все их приемы и уловки. Полученные знания мы продолжали совершенствовать на практике – в Белорусском пограничном округе, куда меня направили после курсов….. Мы осваивали методы партизанской борьбы, работали над созданием партизанской техники, обучали будущих партизан минно-подрывному делу. Заранее подбирали кадры организаторов военных действий в тылу врага (среди них были такие товарищи ка Ваупшасов, Орловский и др., ставшие в годы Отечественной войны героями партизанского движения)….. В начале 1930 года небольшая группа слушателей ВПШ ОГПУ ( в том числе и я) была вызвана в особый отдел Центра, где имела соответствующий разговор с руководящими лицами….Из нашей группы было отобрано 30 чел., в том числе и я. После прохождения месячных специальных курсов нас направили в три пограничных округа – Ленинградский, Украинский и Белорусский для организации и подготовки диверсионно-партизанской работы…. (Бояринов В.И. Партизаны и армия. История утерянных возможностей. Минск, 2003, с.54, 61-62).
Осуществлялась подготовка специальных диверсионно-разведывательных групп пограничных отрядах войск НКВД.
В 1932-1933 годах формируется специальное подразделение ТОС (техника особой секретности), на вооружение которой состояли мины, оснащенные радиоуправляемыми взрывателями «БЕМИ», а в последствие «Ф-10». Они были созданы в особом техническом бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро) под руководством В.И.Бекаури. И.Г.Старинов вспоминал, что именно Бекаури впервые познакомил его с конструкцией радиоуправляемой мины.
На маневрах в Ленинградском военном округе осенью 1932 года, - писал Старинов, - перед нами, партизанами, ставились в качестве главной задачи захват штабов и разрушение транспортных средств «врага». Я, конечно, не упустил случая и добился разрешения устроить «крушение» поездов с применением замыкателей и взрывателей. Участок отведенный для наших операций, тщательно охранялся. Охрана «противника» успешно срывала нападения на железнодорожные станции и крупные мосты, но обеспечить безопасность движения поездов она все же не смогла. На десятикилометровом отрезке железнодорожного пути установили десять мин. Девять из них сработали очень эффективно под учебными составами. А ВТО с десятой получился конфуз. Мы не успели снять его до начала нормального пассажирского движения и она грохнула под проходящим поездом.» (И.Г.Старинов там же с.36).
В 1932 году под Москвой в Бронницах, прошли секретные маневры войск НКВД с участием командного состава партизанских соединений и парашютистов под командованием С.А.Ваупшасова. Роль условного противника выполняли бойцы Дивизии Особого Назначения ОГПУ, курсанты ВПШ, а также слушатели ряда академий и училищ Московского военного округа.
В 1933 году в ходе командно-штабных учений под Киевом оценивалась возможность скоординированных действий диверсионных отрядов и авиации. По итогам учений сделали вывод: заранее подготовленные подразделения при надежном управлении из единого центра в состоянии парализовать все коммуникации условного противника на территории Белоруссии и Украины.
В составе Красной Армии появилось уникальная воинская часть – Карельская егерский батальон, который курировали специалисты Коминтерна. Бойцы батальона готовились стать основой для создания Красногвардейцев Финляндии. В 1931 году руководством РККА и ИККИ было принято решение о реорганизации батальона в Отдельную бригаду. Формирование бригады было завершено 25 декабря 1931 года. Командиром бригады был назначен Эйолф Игнеус-Маттсон. Отдельная Карельская егерская бригада вошла в подчинение командующего войсками Ленинградского военного округа. В состав бригады входили Петрозаводский и Олонецкий стрелковые батальоны, артиллерийский дивизион 76-мм горных пушек, саперная рота и рота связи, а также другие подразделения боевого обеспечения и обслуживания. Бригада являлась территориальной воинской частью – солдаты проходили в ней пятилетнюю службу по месту жительства путме постепенного прохождения военных сборов продолжительностью от 8 до 12 месяцев. В случае объявления мобилизации в составе бригады формировались Заонежский и Вепсский стрелковые батальоны.
До 1934 года в Красной Армии не существовало подразделений специальной разведки в составе оперативно-тактических войсковых соединений (дивизия-корпус).
Директивой начальника штаба РККА № 1371сс от 25 января 1934 года предусматривалось создание разведывательно-диверсионных подразделений. В целях маскировки директивой предписывалось эти взводы размещать при саперных батальонах и называть "саперно-маскировочными взводами" дивизии. В них отбирались только военнослужащие второго года службы. Диверсионные взводы численностью по 40 человек дислоцировались вдоль западной границы и подчинялись начальникам разведки приграничных дивизий.
После годичной подготовки в этом взводе разведчики-диверсанты поселялись в населенных пунктах вдоль границы, компактно. Они вступали в колхозы, в органы милиции и т.д. В ближайшей воинской части для них хранилось вооружение и снаряжение. Одновременно были созданы специальные курсы командиров этих взводов.
Задачи этих взводов сводились к следующему: переход через государственную границу; выход в назначенный район; проведение специальных мероприятий (подрыв железных дорог, вывод из строя средств связи, мостов, перехват связных и т.п.), создание в тылу противника паники, срыв отмобилизования, дезорганизация работы ближайшего тыла. При этом разведывательные задачи им ставились как попутные. Способ перехода государственной границы - пеший. Срок пребывания в тылу противника - как можно продолжительнее. Предпочтение отдавалось действиям мелких (по 6-7 человек) групп. Связь с высланными группами не предусматривалась. Однако в случае крайней необходимости разрешалось ее осуществлять посыльными. Базами питания частично являлись "опорные точки". В последующем предполагалось изыскивать продовольствие, боеприпасы и другие средства материально-технического обеспечения из местных ресурсов. Планировалась также доставка крайне необходимого для групп имущества и снаряжения воздушным путем.
Участник этих событий полковник Н.К.Патрахальцев вот как напишет об этом после войны: «В моем личном деле указано, что в 1935 и 1936 г.г. я был по приказу НКО командиром взвода и командиром роты отдельного саперного батальона 51-й стрелковой дивизии. В действительности я не был на этих должностях, а командовал так называемым саперно-маскировочным взводом, созданным IV Управлением РККА (Разведывательным Управлением). Мое назначение командиром взвода, роты и само название «сапмасквзвод» являлось прикрытием для выполнения спецзадания IV Управлением РККА и 4-го отдела штаба Киевского особого военного округа. В 1937 г., в мае месяце, я был вызван в ГРУ и направлен в командировку в Испанию, таким образом, получается. Что моя служба в системе разведывательного управления засчитана мне не с 1935 года, а с мая 1937 года (Архивное дело 11 Управления ГУ №2648 «Общие директивы и переписка с ГШ» лл.38-48, 73 и 81). Сапмасвзвод готовили для выполнения особых диверсионных задач. В архивном деле №595 д.№2 КОВО стр.105 и 109 имеется приказ о моей работе в «сапмасквзводе». Личный состав армейского спеназа отбирали из бойцов, прослуживших не менее 2 лет и имеющих соответствующие данные после тщательной проверки органами госбезопасности. Обучение диверсантов велось по самым высоким стандартам физической и специальной подготовки того времени. После прохождения службы в составе взвода диверсанты увольнялись и компактно располагались вдоль границы. Эти подразделения имели двойное назначение, могли действовать в наступление и обороне, в составе взвода и мелкими группами. В 1935 году взводы были во всех дивизиях на границе с Прибалтикой, Польшей и Румынией, а также на Дальнем Востоке. Оружие и снаряжение для них хранилось в ближайшей воинской части, на территории сопредельных государств агенты РУ РККА (коминтерновцы) создавали опорные (особые) базы для диверсантов. «Сапмасквзвод» Патрахальцева имел численность 44 чел. Ориентировочное количество диверсантов в таких формированиях в 1935-1936 годах может составлять не менее двух тысяч человек. Именно они, надо полагать, стали мобилизационным резервом органов военной разведки для разворачивания диверсионно-разведывательных формирований с началом войны в Белоруссии и на Украине в июле-августе 1941 года.
В 1934 году правительство приняло ряд важных мер по укреплению органов разведки. Было введено в действие "Положение о прохождении службы в разведке". Разведчики получили ряд льгот, улучшилось их правовое и материальное положение.
Уже в 1935 году наиболее дальновидные руководители отечественной военной разведки пришли к выводу о необходимости тесного взаимодействия специальной и агентурной разведки ("Опорные точки" для подразделений специального назначения, создаваемые силами агентуры разведывательного управления штаба РККА) в интересах эффективного выполнения разведывательно-боевых задач.
В РУ штаба РККА были первоначально организованы курсы - сборы, на которых было подготовлено всего 8 офицеров специальной разведки, но и эти курсы вскоре закрылись.
В 1937-1938 гг. работа по совершенствованию специальной разведки была не только прекращена, но и ликвидированы те начинания, которые были проведены в 1934-1935 гг. "Саперно-маскировочные взводы" были расформированы, а "опорные точки" ликвидированы. Эта работа стала считаться второстепенной. А.К.Спрогис так написал об этом времени: «…До 1937 года систематически, из года в год, уменьшались средства, отпускаемые на работу «Д». Она свертывалась..» (Боярский. Партизаны и армия. С 62-63).
Эта непродуманная мера серьезно затормозила создание советских частей и соединений специального назначения.
Уже финская война показала ошибочность такого решения. Отсутствие в структуре Красной Армии разведывательно-диверсионных подразделений отразилось на ходе боевых действий.
Только в конце января 1940 года по инициативе начальника 5-го управления РККА комкора И.И. Проскурова было создано несколько диверсионных отрядов.
Один из них - Особый лыжный (диверсионный) отряд был сформирован под командованием полковника Х.Мамсурова начальника спецотдела «А» (активная разведка) РУ РККА. «Я докладывал Мамсуров на совещании в ЦК ВКП(б) в своем отряде – имел человек 10 лейтенантов из Тамбовского училища. Должен сказать, что эти люди не были командирами. Они даже бойцами не могли быть…Хотя они были хорошо вымуштрованы, добровольцам ленинградским физкультурникам далеко было до них, но в боевой обстановке они даже не знали хорошо компас, не знали карты. В бою они боялись, а в тылу были хорошими командирами. Послали группу в 50 чел. восточнее Кухмо на помощь 54-й дивизии. Эта группа в 50 чел. погибла (общие потери бригады полковника Мамсурова – только убитыми 70 чел.), причем должен сказать, что эта группа была целиком из красноармейцев». (Соколов Б.В. Тайны финской войны. М.2000, с.173, 175). Трагедия вокруг разблокирования 54-й дивизии была куда более трагичной. Советское командование пробовало вводить в бой более крупные лыжные соединения, но результат оказался неутешительным. Объединив 9-й , 13-й , 34-й отдельные лыжные батальоны в сводную лыжную бригаду полковника Долина, командование 9-й армии 11 февраля 1940 г. бросило эту бригаду на деблокирование окруженных советских частей 54-й СД в районе Кухмо. Поначалу наступление было успешным, но связь с опергруппой прервалась. Позднее выяснилось: бригада попала в засаду. В самом начале боя был убит полковник Долин, ранены комиссар и начальник штаба. Бригада была обезглавлена. К 21 февраля из трех тысяч бойцов к своим вышли 240 человек, пятьдесят было вывезено транспортными самолетами
Начальником штаба отряда был назначен полковник К. Н. Деревянко (в 1938 г. награжден орденом Ленина за спецоперацию в Китае, в 1939 г. занимал должность начальника АХО РУ ГШ РККА). Оперативный отдел возглавил капитан Харитоненко, участник боев в Испании, кавалер двух орденов Красного Знамени. Специалистом по финским вопросам в отряде был бывший помощник военного атташе в Финляндии майор Васильев. Личный состав отряда формировался из добровольцев-ленинградцев и из студентов Института физкультуры им. Лесгафта. Кроме того, в отряд получили назначение несколько лейтенантов-выпускников Тамбовского пехотного училища и около 20 младших командиров срочной службы. При отряде находились военврач, санинструкторы, медсестры и девушки-карелки в качестве переводчиц. Отдельный отряд дислоцировался в 10 км от границы в поселке Бабья Губа, население которого было эвакуировано в начале войны. Отряд был одет форму финской армии. Состоял он из пяти взводов общей численностью 300 человек. В целом действия отряда были высоко оценены командованием.
Принимал участие в боях в составе 9-й армии, которой командовал комкор В.И. Чуйков, действовал отряд особого назначения НКВД под командованием комдива П.А. Артемьева численностью 6857 чел. (ф.34980, оп. 14, д.555, л.1-2), политинспекцией охраны тыла 9 армии руководил бригадный комиссар К.Ф.Телегин(РГВА, ф.34980, оп. 14, д.555, л.5) и 7-й отдельный лыжный полк под командованием известного чекиста И.М.Петрова (Тойво Вяхя).
Однако, несмотря на определенные успехи диверсионных отрядов (в первую очередь пограничных) цельной системы для оперативных задач в начале 1940 года еще не было. Советские войска в результате несли неоправданно высокие потери личного состава и техники.
В апреле 1940 года на совещании начсостава полковник Мамсуров доложил о действиях отряда и недостатках в подготовке. Он заявил: "Считаю необходимым остановиться на одном вопросе, который необходимо будет решать, - о создании специальных частей в нашей армии, в округах. Эти части я должен прямо назвать. Это диверсионно-партизанские отряды, поскольку они этим путем действовали… Я считаю, что необходимо решить вопрос о создании таких специальных частей в ряде округов, чтобы их начать готовить. В руках начальников штабов армий или командования армий эти части принесут пользу, выполняя помимо специальной работы также и задачи более дальней разведки, чем ведут войска".
Литература: И.Б.Линдер, С.А.Чуркин, Н.Н.Абин «Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов». М.РИПОЛ классик, 2008.
Вячеслав Боярский «Диверсанты Западного фронта. Артур Спрогис и другие. Страницы памяти.» М.ИД «Красная звезда» 2007 г.

Информация из Российской Армии:

Инструкторы по физподготовке в военное время станут диверсантами

Из инструкторов по физической подготовке, которых начинают готовить для бригад Минобороны, в военное время будут сформированы разведывательно-диверсионные и контрдиверсионные подразделения. Об этом заявил начальник управления физической подготовки Вооруженных сил РФ полковник Алесандр Щепелев.
В соответствии с новым штатным расписанием, в каждой бригаде Минобороны будет от 10 до 15 инструкторов по физподготовке (в настоящее время в каждом полку имеется одна должность начальника физической подготовки). Кандидатов в инструкторы планируется набирать из числа сержантов, а профильное среднее специальное образование они будут получать при институте физической подготовки в Санкт-Петербурге.
Щепелев подчеркнул, что требования по физподготовке будут прописаны в контрактах, которые заключают военнослужащие с Минобороны. "При невыполнении требований по физподготовке начальники и командиры будут давать дополнительное время таким военнослужащим для исправления нормативов по физподготовке", - уточнил полковник.
Источник: Lenta.ru

[pyhovi4ek]

Справка: Разведывательный отдел Западного фронта в период с июня по август 1941 г. забросил в тыл противника 184 разведывательно-диверсионные группы. В качестве примера успешной деятельности таких подразделений можно привести рейд разведывательно-диверсионного отряда под командованием И. Ф. Ширинкина. В сентябре-ноябре 1941 г. его отряд прошел более 700 км по территории Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областей, ведя разведку и совершая диверсионные акты на объектах и коммуникациях противника. За успешное выполнение поставленных задач командир отряда Ширинкин и комиссар Ю. А. Дмитриев были награждены орденами Ленина. В июне 1941 г. для проведения разведывательно-диверсионной работы в тылу противника в составе Западного фронта создается специальное подразделение — в/ч 9903 (позднее 3-е (диверсионное) отделение разведотдела штаба Западного фронта), которым командовали сначала полковник Андрей Ермолаевич Свирин (конец июня-август 1941), затем участник войны в Испании майор Артур Карлович Спрогис (август 1941-июль 1942), майор Михаил Антонович Можаров (июль-август 1942), майор Афанасий Кондратьевич Мегера (сентябрь-декабрь 1942). Состояло оно из слушателей Военной академии им. Фрунзе. Именно оно в период битвы за Москву осуществило заброску в тыл к немцам ставших позднее известными З. Космодемьянскую, В.Волошина, Н. Галочкина, Н. Горбача, П. Кирьянова, К. Пахомова и других. Всего же с 15 сентября по 31 декабря 1941 г. разведорганы Западного фронта забросили в тыл противника 71 разведывательно-диверсионную группу общей численностью 1194 человека. В 1942 г. отряды в/ч 9903 действовали в оккупированной Белоруссии. В декабре 1942 г. в/ч 9903 была передана в распоряжение РУ ГШ РККА, в июле 1943 г. несколько групп и отрядов были переданы в распоряжение штаба Западного фронта. Разведчики в/ч 9903 Зоя Космодемьянская, Валя Волошина, Леля Колесова, Григорий Линьков, помощник командира части Иван Банов, военный комиссар части Никита Дронов были удостоены звания Героя Советского Союза, 22 человека — ордена Ленина (из них 12 — посмертно), более 400 человек были награждены орденами и медалями. [ ? ] А. К. Мегера. Военные разведчики в тылу врага. /Военно-исторический архив. 1998. № 3. С. 190–197./ Начальником Оперативно-учебным центром 3-го отделения Разведывательного отдела Западного фронта с 13 июля по совместительству являлся Старинов И.Г., подчинявшийся непосредственно командующему фронта Еременко. Под его руководством прошли подготовку свыше 1600 курсантов.
Первым по праву в этом списке должен стоять тот, кто подготовил группу слушателей специального факультета Военной академии им.М.Ф. Фрунзе для в\ч 9903,
Сверчевский Кароль (Карл Карлович)
1897–1947.Поляк. С 1914 г. находился в эвакуации в Москве. В 1917 г. вступил в Красную гвардию. Участник Гражданской войны. С 1918 г. член РСДРП(б). В 1927 г. окончил Военную Академию им. Фрунзе. В 1928–1931 гг. служил в разведотделе штаба Белорусского военного округа. В 1931–1936 гг. состоял в IV (Разведывательном) управлении Штаба РККА, начальник отделения. Занимался военным обучением иностранных коммунистов. В 1936–1938 гг. участник гражданской войны в Испании; командир 14-й интербригады. В 1939–1941 гг. старший преподаватель, начальник Специального (разведывательного) факультета Военной Академии им. Фрунзе. Участник Великой Отечественной войны. Находиля на командных должностях в советских, с 1943 г. в польских частях. После войны зам. министра обороны Польши. Убит в засаде УПА. (полная биография уже размещена выше).
Мамсуров Хаджи-Умар Джиорович («Ксанти»)
15.09.1903-5.04.1968. Генерал-полковник.Родился в с. Ольгинском Владикавказского округа Терской обл. в семье батрака; осетин. (Х.-У. Д. Мамсуров вспоминал: «Точную дату своего рождения я не знал, как и мои родные, указывающие приблизительной датой моего рождения период русско-японской войны»). В 1917–1918 гг. нанимался работать пастухом. В РККА с июня 1918 г. Участник Гражданской войны. Боец отряда Владикавказского совдепа, горской красной сотни 11-й армии, участвовал в боях. Заболел тифом, был оставлен при отступлении на ст. Прохладная, батрачил до апреля 1919 г., затем воевал в составе партизанских отрядов до марта 1920 г. В марте 1920-марте 1921 г. боец опергруппы Терской областной ЧК, учился в областной партшколе, воевал, инструктор Владикавказского комитета РКП(б) и сотрудник ОблЧК, политбоец эскадрона 10-й армии, лечился после обморожения в горах.В марте 1921-мае 1923 г. учился в Москве в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Член партии с 1924 г. В мае 1923-феврале 1935 г. находился на командных, политических и преподавательских должностях в кавалерийских частях. С февраля 1935 г. в Разведупре РККА. В 1935 г. окончил общевойсковое отделение Курсов усовершенствования по разведке при Разведупре. В ноябре 1935-феврале 1936 г. состоял в распоряжении Разведупра РККА, выполнял ответственные задания руководства Управления. В феврале 1936-апреле 1938 г. секретный уполномочнный Специального отделения «А» (активная разведка) Разведупра РККА, с октября 1936 г. по октябрь 1937 г. советский военный советник в Испании, организатор и руководитель партизанского движения, участвовал в ряде операций. В апреле 1938-августе 1940 г. начальник Специального отделения (с мая 1939 г. отдела) «А», в период советско-финляндской войны зам. начальника оперативной группы Разведупра на Финском фронте и командир Особой лыжной бригады, действовавшей в тылу финских войск. В августе 1940-июне 1941 г. начальник 5-го отдела Разведупра Генштаба Красной Армии, в мае 1941 г. окончил Курсы усовершенствования высшего начсостава Военной академии им. Фрунзе. В июне 1941-январе 1942 г. начальник Особой оперативной группы Разведупра, занимался организацией партизанского движения на Западном, Северо-Западном и Ленинградском фронтах. В январе-августе 1942 г. командир 114-й кавалерийской дивизии, зам. командира 7-го кавалерийского корпуса. В августе-ноябре 1942 г. начальник Южного партизанского движения (Кавказ, Крым). В ноябре 1942-январе 1943 г. начальник оперативного отдела и пом. начальника Центрального штаба партизанского движения. В январе-марте 1943 г. зам. начальника 2-го управления ГРУ Красной Армии. По личной просьбе отправлен на фронт. В апреле 1943-августе 1946 г. командир 2-й гвардейской Крымской кавалерийской дивизии Юго-Западного фронта. Генерал-майор (1943). Герой Советского Союза (1945). В октябре 1946-марте 1947 г. командир 3-й отд. гвардейской Евпаторийской стрелковой бригады в Брянске. В 1948 г. окончил Высшую военную академию им. Ворошилова. В 1948–1951 гг. командир 27-й механизированной дивизии 38-й армии. В 1951–1955 гг. командир 27-го стрелкового корпуса 13-й армии. В 1955–1957 гг. командующий 38-й армией Прикарпатского военного округа. В 1957–1968 гг. зам. начальника ГРУ Генштаба Вооруженных сил СССР. Награжден орденами Ленина (3), Красного Знамени (5), Кутузова 1-й ст., Суворова 2-й ст., Отечественной войны 1-й ст. и медалями. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Мегера Афанасий Кондратьевич («Марк»)
Род.1915. Генерал-майор. Родился на Украине в крестьянской семье. В 1932 г. окончил среднюю школу. В 1932–1933 гг. работал в колхозе. В РККА добровольно с 1933 г. В 1933–1934 гг. красноармеец. В 1937 г. окончил Харьковское военное училище червонных старшин. В 1937–1940 гг. командир взвода, роты. В июле 1940-июне 1941 г. слушатель 2-го отделения Разведывательного факультета Военной академии им. Фрунзе, 2-го факультета Высшей специальной (разведывательной) школы Генштаба Красной Армии. В июне—августе 1941 г. сотрудник Разведотдела штаба Западного фронта. В августе 1941- сентябре 1942 г. зам. командира в/ч 9903 Разведотдела Западного фронта. В сентябре 1942-декабре 1943 г. командир в/ч 9903 Разведотдела Западного Фронта - Разведупра Генштаба Красной Армии. Неоднократно выполнял задания Разведупра в тылу врага, представитель Центра в подразделениях И. Н. Банова и Г. М. Линькова. В январе 1944-мае 1945 г. работал в Разведупре Генштаба Красной Армии. В 1948 г. окончил Военную академию им. Фрунзе. В 1949–1954 гг. работал в ГРУ Генштаба. В 1954–1955 гг. слушатель Академии Генерального штаба. В 1955 г. уволен в запас по состоянию здоровья. Работал в НИИ «Агит». Награжден шестью орденами и многими медалями.
Патрахальцев Николай Кириллович
1908-1977. Генерал-майор. Родился в рабочей семье; украинец. Член партии и в РККА с 1931 г. В 1932 г. прошел курс обучения в команде одногодичников. Служил на Дальнем Востоке и в Монголии, командир роты 11-го отд. саперного батальона 51-й стрелковой дивизии. Военный советник в Испании, ст. советник командира 14-го (партизанского) корпуса. В 1938–1940 гг. зам. начальника разведывательно-диверсионной службы — Специального отделения «А», Специального отдела «А», 5-го (специального) отдела 5-го управления РККА - Разведупра Генштаба Красной Армии. Выполнял задания в тылу врага во время советско-финляндской войны. В 1940 г. награжден орденом Красного Знамени. В декабре 1940-июне 1941 г. секретарь военного атташе в Румынии. В 1941–1944 гг. занимался разведывательно-диверсионной подготовкой разведчиков для работы в тылу врага. В 1944–1945 гг. представитель командования Красной Армии в Главном штабе войск Народно-освободительной армии Югославии в Словении. В октябре 1950 г., когда по директиве Военного министра СССР начал формироваться военный спецназ, возглавил спецназовское направление в 5-м управлении ГРУ.
Федоров Михаил Владимирович
Род 1.01.1916. Полковник. Русский. Родился в г. Колпино под Петроградом в семье рабочего Ижорского завода (затем красноармейца). Вырос и окончил 10-летнюю школу в г. Кингисепп (Ленинградская область). С 1935 года учился и в 1939 г. окончил Ленинградский институт физкультуры им. П. Ф. Лесгафта. С сентября 1939 г. — в ГРУ НКО СССР. С октября того же года проходил разведывательную подготовку в отделении разведотдела штаба Западного особого военного округа в г. Белостоке (готовился к нелегальному оседанию в Германии). С начала Великой Отечественной войны — на фронте. С июля 1941 года — в разведотделе штаба Западного фронта. В качестве заместителя командира разведгруппы неоднократно переходил линию фронта (в районе Великих Лук и Невеля), выполняя разведывательно-диверсионные задания. В сентябре 1942 г. участвовал в операциях разведывательно-диверсионного отряда специального назначения в Белоруссии (в районе г. Барановичи, выброшен на парашюте). Находился в немецком тылу более 2 лет (с небольшими перерывами). С лета 1944 г. — в Москве (в распоряжении ГРУ). С лета 1945 г. — на нелегальной работе в Англии. В 1947 г. отозван в Москву из-за опасения возможного раскрытия. В том же году перешел на работу в КИ при СМ СССР и в дальнейшем до выхода в отставку служил во внешней разведке МГБ-КГБ СССР. В 1950-е гг. вместе с женой после промежуточной легализации в Польше направлен на нелегальную работу в Бельгию. Жил и работал под прикрытием реэмигранта, автослесаря, позднее открыл собственную фирму и купил виллу (для радиосвязи с Центром). Занимался вербовкой агентуры и связью с уже имевшимися агентами, передавал советской разведке важную военно-политическую информацию из военной организации НАТО. За 15 лет нелегальной работы за границей Михаил Федоров («Сепп») и его жена Галина Ивановна («Жанна») провели более 300 встреч с источниками и операторами, более 200 сеансов радиосвязи с Центром. Галина Ивановна Федорова (урожденная Маркина) родилась 17 февраля 1920 г. в Саратове в семье электромонтера, позднее хозяйственного и партийного работника. После смерти отца в 1932 г. сестра отца взяла ее к себе в Москву, где Галина Ивановна окончила 10-летнюю среднюю школу и с 1937 г. работала в аппарате Наркомфина СССР (одновременно училась на вечернем отделении МВТУ им. Н. Э. Баумана). С января 1939 г. по комсомольскому набору принята на работу в НКВД СССР (Главное транспортное управление). Во время Великой Отечественной войны — сотрудник 4-го Управления НКВД-НКГБ СССР. После окончания курсов иностранных языков при Высшей школе МГБ СССР (1946) работала в нелегальной разведке ПГУ, где и вышла замуж за Михаила Федорова и в дальнейшем разделила его судьбу, работая вместе с ним. В 1970-е гг. супруги Федоровы возвратились в Москву. Михаил Владимирович Федоров награжден орденами Красного Знамени, Дружбы народов, Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями («За отвагу» и другими). Почетный сотрудник госбезопасности. Полковник Галина Ивановна Федорова награждена орденами Красной Звезды и Отечественной войны 1-й степени, медалями. Почетный сотрудник госбезопасности. Супруги Федоровы — авторы книги «Будни разведки» (Москва, 1994).

[pyhovi4ek]

Окончание ДРФ. Примечание:
Яков Исаакович Серебря́нский[1] 26 ноября (8 декабря) 1891, Минск — 30 марта1956, Москва) — полковник госбезопасности (1945), сотрудник Иностранного отделаОГПУ — НКВД, один из руководителей заграничной разведывательной и диверсионной работы советских органов госбезопасности. Родился в бедной еврейской семье. В 1908 году окончил четырёхклассное городское училище в Минске. Ещё в 1907 году вступил в ученическую организацию эсеров-максималистов. В 1909 году был арестован за хранение «переписки преступного содержания» и по подозрению в соучастии в убийстве начальника Минской тюрьмы. Один год провёл в тюрьме, после чего был административно выслан в Витебск, где работал электромонтёром на электростанции. В августе 1912 года был призван в армию, служил рядовым 122-го Тамбовского полка в Харькове. С началом Первой мировой войны был направлен в действующую армию на Западный фронт в составе 105-го Оренбургского полка, 2 роты. 7 августа 1914 года во время неудачного наступления русских войск в Восточной Пруссии под Матишкеменом (имеется запись пункт 2462 (16) в «Именном списке потерь нижних чинов 105 пехотного Оренбургского полка») был тяжело ранен и после госпиталя был демобилизован. С февраля 1915 года работал электромонтёром на нефтепромыслах Баку. После Февральской революции активно участвовал в деятельности местной организации партии социалистов-революционеров, был членом Бакинского совета, сотрудником Бакинского продовольственного комитета. Представлял партию эсеров на 1-м съезде Советов Северного Кавказа. В марте 1918 года руководил отрядом Бакинского совета по охране продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге. После падения Бакинской коммуны перебрался в Персию. В мае 1920 годаВолжско-Каспийская военная флотилия под командованием Фёдора Раскольникова и Серго Орджоникидзе направляется в Энзели (Персия) с целью возвращения российских кораблей, которые увели в Персию эвакуировавшиеся из российских портов белогвардейцы. В результате последовавших боевых действий белогвардейцы и занимавшие Энзели английские войска отступили. Воспользовавшись этой ситуацией, в начале июня вооружённые отряды революционного движения дженгалийцев под командованием Мирзы Кучук-хана захватывают город Решт — центр остана Гилян, где провозглашается Гилянская Советская Республика. Находившийся в это время в Реште Серебрянский при содействии Якова Блюмкина, занимавшего в то время пост военного комиссара штаба Персидской Красной Армии[2][3] становится сотрудником только что созданного в ней Особого отдела[4], но уже вскоре возвращается в Россию. С августа 1920 года — сотрудник центрального аппарата ВЧК в Москве. В августе 1921 года демобилизовался и поступил в Электротехнический институт. В декабре 1921 года попал в чекистскую засаду на квартире своего старого товарища по партии эсеров и провёл четыре месяца в тюрьме. Освободившись, работал в системе треста «Москвотоп», в 1923 году был арестован по подозрению во взяточничестве и находился под следствием, однако обвинения не были доказаны. В ноябре 1923 года Яков Блюмкин, которого руководство ИНО ОГПУ назначило резидентом нелегальной разведки в Палестине, предложил Серебрянскому стать его заместителем. В декабре 1923 года Серебрянский был принят на должность особоуполномоченного Закордонной части ИНО ОГПУ и вместе с Блюмкиным выехал в Яффу с заданием собирать информацию о планах Англии и Франции на Ближнем Востоке и о местных революционных движениях. В июне 1924 года Блюмкин был отозван в Москву, и Серебрянский приступил к самостоятельной работе. Ему удалось внедриться в подпольное сионистское движение и привлечь к сотрудничеству с ОГПУ большую группу эмигрантов из России, составивших ядро боевой группы, впоследствии известной как «группа Яши». В 1924 году к ним присоединилась жена Серебрянского — Полина Натановна Беленькая. В 1925—1926 гг. Серебрянский — нелегальный резидент ИНО ОГПУ в Бельгии. В феврале 1927 года выезжал в Москву, где был принят в члены ВКП(б). Из Москвы он направился нелегальным резидентом в Париж, где проработал до марта 1929 года. В апреле 1929 года вернулся в Москву и был назначен начальником 1-го отделения ИНО ОГПУ, одновременно продолжая руководить Особой группой («группой Яши»), подчинявшейся непосредственно председателю ОГПУ В. Р. Менжинскому и создававшейся для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического характера на случай войны, а также проведения диверсионных и террористических операций. Все основные специалисты советских органов госбезопасности по тайным акциям и ликвидациям вышли из «группы Яши» — среди них Н. И. Эйтингон, С. М. Шпигельглаз, С. М. Перевозников, А. И. Сыркин, П. Я. Зубов. В 1929 году была подготовлена, а 26 января1930 года — под непосредственным руководством Серебрянского и заместителя начальника контрразведывательного отдела ОГПУ С. В. Пузицкого в Париже членами «группы Яши» была осуществлена операция по похищению председателя Русского общевоинского союза (РОВС) генерала А. П. Кутепова, намеревавшегося активизировать диверсионно-террористическую деятельность на территории СССР. Летом 1929 г. было принято решение о захвате и вывозе в Москву председателя Российского общевоинского союза (РОВС) генерала А. П. Кутепова, активизировавшего диверсионно-террористические действия на территории СССР. Вместе с зам. начальника КРО ОГПУ С. В. Пузицким Серебрянский выехал в Париж для руководства этой операцией. 26 января 1930 г. сотрудники «группы Яши» втолкнули Кутепова в автомобиль, сделали инъекцию морфия и доставили на борт советского парохода, стоявшего в порту Марселя. 30 марта 1930 г. за успешно проведенную операцию Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени. По завершении операции против генерала Кутепова Серебрянский приступил к созданию автономной агентурной сети в различных странах для ведения разведывательной работы на случай войны. Был зачислен на особый учет ОГПУ За границей лично завербовал более 200 человек. В 1931 году был арестован в Румынии, но вскоре освобождён и продолжил нелегальную деятельность. В 1932 году выезжал в США, в 1934 году — в Париж. 13 июля 1934 года был утвержден руководителем Спецгруппы особого назначения (СГОН) при НКВД СССР. В ноябре 1935 года Серебрянскому было присвоено звание старшего майора госбезопасности. В 1935—1936 гг. находился в командировке в Китае и Японии. После начала гражданской войны в Испании занимался закупкой (частично нелегально) и поставкой оружия для республиканцев. Так, в сентябре 1936 года — сотрудники Спецгруппы закупили у : французской фирмы «Девуатин» 12 военных самолетов, которые доставили на приграничный с Испанией аэродром, откуда их под предлогом летных испытаний перегнали в Барселону. За эту операцию Серебрянский был награжден орденом Ленина. В ноябре 1936 года нелегалам СГОН с помощью агента М. Зборовского («Тюльпан»), внедренного в окружение сына Троцкого Л. Л. Седова, удалось захватить часть архива Международного секретариата троцкистов. Несколько ящиков с документами были переданы легальному резиденту ИНО в Париже Г. Н. Косенко (Кислову) («Фин») и переправлены в Москву. В 1937 годуЛ. Л. Седов («Сынок») по указанию отца приступил к подготовке I съезда IV Интернационала, который должен был состояться летом 1938 года в Париже. В связи с этим Центр принял решение о похищении Седова. Проведение операции было поручено группе Серебрянского. План похищения «Сынка» был детально проработан. В подготовке операции участвовало 7 сотрудников Спецгруппы, в том числе и жена Серебрянского. Однако похищение Седова не состоялось — в феврале 1938 года он умер после аппендэктомии. Летом 1938 года Серебрянский был отозван из Франции, 10 ноября вместе с женой арестован в Москве у трапа самолета на основании ордера, подписанного Л. П. Берия. До февраля 1939 года содержался под стражей без санкции прокурора. В ходе следствия, которое вел будущий министр МГБ B.C. Абакумов, а на более поздней стадии следователи С. Р. Мильштейн и П. И. Гудимович («Иван»), Серебрянского подвергали т. н. «интенсивным методам допроса». По данным следственного дела, впервые был вызван на допрос 13 ноября 1938 года. На протоколе допроса имеется резолюция Берия: «Тов. Абакумову! Хорошенько допросить!» Именно после этого на допросе 16 ноября 1938 года, в котором участвовал сам Л. П. Берия, а также Б. З. Кобулов и B.C. Абакумов, Серебрянский был избит и принужден дать ложные показания. 25 января 1939 г. он был переведён в Лефортовскую тюрьму (на допросе в 1954 г. Серебрянский показал, что ещё до суда, то есть на предварительном следствии, он отказался от показаний, в которых признавал себя виновным и оговорил других). 7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Серебрянского, обвиненного в шпионаже в пользу Англии и Франции, связях с «заговорщиками» из НКВД во главе с Г. Г. Ягодой и подготовке терактов против советских руководителей, к расстрелу, а его жену — к 10 годам лагерей «за недоносительство о враждебной деятельности мужа». Но приговор не был приведён в исполнение. Шла Великая Отечественная война, и разведке катастрофически не хватало опытных сотрудников. В августе 1941 года благодаря ходатайству П. А. Судоплатова и вмешательству Л. П. Берия Серебрянский решением Президиума Верховного Совета СССР был амнистирован, восстановлен в органах НКВД и партии. С 3 сентября 1941 года Серебрянский — руководитель группы во 2-м отделе, с 18 января 1942 г. — начальник группы, начальник 3-го отделения 4-го управления НКВД—НКГБ СССР. С ноября 1943 г. — в особом резерве 4-го управления НКГБ СССР на должности руководителя группы. Сотрудником этого управления Серебрянский состоял все военные годы, лично участвуя во многих разведывательных операциях, руководил разведывательно-диверсионной работой в Западной и Восточной Европе. В качестве примера можно назвать вербовку взятого в плен немецкого адмирала Эриха Редера. В мае 1946 года вышел на пенсию по состоянию здоровья. Просил уволить в отставку, однако Управление кадров МГБ формулировку не изменило. В мае 1953 года приглашен П. А. Судоплатовым на работу в центральный аппарат МВД на должность оперативного работника негласного штата 9-го (Разведывательно-диверсионного) отдела. С июня 1953 г. — сотрудник ВГУ МВД СССР. В июле 1953 года уволен из МВД в запас Министерства обороны. 8 октября 1953 года повторно арестован. В декабре 1954 года было отменено решение об амнистии от августа 1941 года. В связи с тем, что по уголовному делу, возбужденному в 1953 году, достаточных доказательств вины Я. И. Серебрянского как участника заговорщической деятельности Л. П. Берия добыто не было, а его осуждение в 1941 году было признано Прокуратурой СССР обоснованным, дело 1941 года было направлено в Верховный суд СССР с предложением заменить расстрел 25 годами лишения свободы. 30 марта 1956 года Серебрянский скончался в Бутырской тюрьме на допросе у следователя Военной прокуратуры генерал-майора юридической службы П. К. Цареградского. В мае 1971 года решением Военной коллегии Верховного суда СССР приговор от июля 1941 года был отменён и дело прекращено. Посмертно реабилитирован. В апреле 1996 года Указом Президента РФ был восстановлен в правах на изъятые при аресте государственные награды. Два ордена Ленина (31.12.1936, 30.04.1946), Два ордена Красного Знамени (6.03.1930, 4.12.1945), Медаль «ХХ лет РККА» (23.02.1938), Медаль «Партизану Отечественной войны» 1 степени (25.08.1944), Два знака «Почётный работник ВЧК-ГПУ» (1929, 1932), Именное оружие.

[pyhovi4ek]

Ваупшасов Станислав Алексеевич

15(27).07.1899–19.11.1976. Полковник.


Литовец. Настоящая фамилия Ваупшас. Родился в дер. Грузджяй Шяуляйского уезда Ковенской губернии в семье рабочего. Трудовую деятельность начал батраком в родной деревне. С 1914 г. проживал в Москве, работал землекопом, арматурщиком на заводе «Проводник». После кратковременного пребывания в Литве вернулся в Москву.
С 1918 г. в Красной гвардии, затем в РККА. Воевал сначала на Южном фронте, потом против войск генерала Дутова и белочехов, затем на Западном фронте. С 1920 г. по 1925 г. находился на подпольной работе по линии т. н. «активной разведки» Разведупра РККА в западных областях Белоруссии, оккупированных Польшей. Организатор и командир партизанских отрядов. За работу в Белоруссии С. А. Ваупшасов был награжден почетным оружием и орденом Красного Знамени. После сворачивания «активной разведки» отозван в СССР. С 1925 г. находился на административно—хозяйственной работе в Москве. В 1927 г. окончил Курсы комсостава РККА. В 30–е годы работал в ГПУ Белоруссии, начальником участка на строительстве канала Москва — Волга. В 1937–1939 гг. С. А. Ваупшасов находился в командировке в Испании в качестве старшего советника при штабе 14–го Партизанского корпуса республиканской армии по разведывательно—диверсионным операциям (под псевдонимами «Шаров» и «тов. Альфред»). После поражения республики, рискуя жизнью, вывез республиканские архивы. С 1939 г. — в центральном аппарате НКВД СССР. Во время советско—финской войны 1939–1940 гг. участвовал в формировании разведывательно—диверсионных групп. Награжден именным оружием. В 1940 г. вступил в ВКП(б). В 1940–1941 гг. в разведывательной загранкомандировке в Финляндии и Швеции. После возвращения в СССР был направлен в распоряжение Особой группы — 2–го Отдела НКВД СССР. С сентября 1941 г. командир батальона ОМСБОНа НКВД СССР, принимал участие в битве под Москвой. С марта 1942 г. по июль 1944 г. под псевдонимом «Градов» — командир партизанского отряда НКГБ СССР «Местные», действовавшего в Минской области. За время пребывания в тылу противника партизанским соединением под командованием С. А. Ваупшасова было уничтожено свыше 14 тысяч немецких солдат и офицеров, совершено 57 крупных диверсий. В их числе — взрыв столовой СД, в результате чего было убито несколько десятков высокопоставленных немецких офицеров. В 1945 г. работал в центральном аппарате НКГБ в Москве. В августе 1945 г. участвовал в боевых операциях против Японии, затем — начальник опергруппы НКГБ по очистке тыла в Маньчжурии. С декабря 1946 г. начальник разведотдела МГБ Литовской ССР. Участвовал в ликвидации антисоветских вооруженных формирований в Литве. В 1954 г. уволен в запас. Автор воспоминаний («На тревожных перекрестках». М., 1972 и др.). Герой Советского Союза (5.11.1944). Награжден четырьмя орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1–й и 2–й степеней, Трудового Красного Знамени БССР (1932), медалями. Умер в Москве после продолжительной болезни. Похоронен на Введенском кладбище в Москве.
Орловский Кирилл Прокофьевич
18(30).01.1895–1968. Полковник.


Белорус. Родился в дер. Мышковичи (ныне Кировского района Могилевской области) в семье крестьянина. В 1906 г. поступил в Поповщинскую приходскую школу, которую окончил в 1910 г. В 1915 г. призван в армию. Служил сначала в 251–м запасном пехотном полку рядовым, а с 1917 г. унтер—офицер, командир саперного взвода 65–го стрелкового полка на Западном фронте. В январе 1918 г. К. П. Орловский демобилизовался из армии и вернулся в родную деревню Мышковичи. Однако «мирная передышка» в его жизни длилась недолго: после прихода немецких оккупантов К. П. Орловский связывается с подпольным комитетом РКП(б) в Бобруйске, создает партизанский отряд, которым командует с августа по декабрь 1918 г. В декабре 1918 г. — мае 1919 г. работал в Бобруйской ЧК. С мая 1919 по май 1920 г. учился на 1–х московских пехотных курсах комсостава, одновременно, будучи курсантом, участвовал в боях против войск Юденича, в советско—польской войне. С мая 1920 по май 1925 г. руководил партизанскими отрядами в Западной Белоруссии по линии «активной разведки» Разведупра РККА. Под руководством К. П. Орловского было совершено несколько десятков боевых операций, в результате которых было уничтожено свыше 100 польских жандармов и помещиков. После возвращения в СССР К. П. Орловский учился в Коммунистическом университете нацменьшинств Запада им. Мархлевского, который окончил в 1930 г. Затем в течение пяти лет находился на работе по подбору и подготовке партизанских кадров по линии Особого отдела НКВД БССР. С января 1936 г. по январь 1937 г. — начальник участка на строительстве канала Москва — Волга. В 1937–1938 гг. выполнял специальные задания по линии советской внешней разведки во время войны с фашистами в Испании. С января 1938 г. по февраль 1939 г. — студент спецкурсов НКВД в Москве. С 1939 г. К. П. Орловский — помощник директора Сельскохозяйственного института в Чкалове (ныне Оренбург). С 1940 г. — вновь в органах госбезопасности. С марта 1941 г. по май 1942 г. находился в загранкомандировке по линии НКВД в Китае. После возвращения в СССР К. П. Орловский в 4–м Управлении НКВД СССР. 27 октября 1942 г. направлен с группой десантников в тыл врага в район Беловежской Пущи, участвовал в организации партизанских отрядов и сам возглавил отряд особого назначения «Соколы». В феврале 1943 г. во время операции по уничтожению заместителя гауляйтера Белоруссии Ф. Фенса К. П. Орловский был тяжело ранен, ему оторвало правую руку. С августа 1943 г. по декабрь 1944 г. в НКГБ Белоруссии, затем вышел в отставку по состоянию здоровья. С января 1945 г. — председатель колхоза «Рассвет» в с. Мышковичи Могилевской области БССР. Делегат XX, XXII и XXIII съездов КПСС. В 1956–1961 гг. — кандидат в члены ЦК КПСС. Герой Советского Союза (20.09.1943). Герой Социалистического Труда (1965). Награжден пятью орденами Ленина, орденом Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени БССР (1932), многими медалями.
Кочегаров М.К. - полковник, чекист, начальник школы по обучению партизан-подпольщиков. Школа в конце 20-х годов располагалась под Киевом, а потом, в начале войны, в Харькове.