«В прицеле прокурора -2» адвокат.

«В прицеле прокурора -2» адвокат.
«Есть такие хищники – прокурорские следаки.
Они сами охотиться не умеют. Их кто-то
повыше ростом или местом – «на след ставит»…
Практически «Фас!» команду даёт, ну на крайний случай,
«Ищи!»…»


И ищут они, и окружают, и, рассматривая добычу со сторон разных, клыки обнажают.
Всем видом своим, показывая, с чем жертве придётся столкнуться, если спустят их с поводка.
Но порой добыча не по зубам оказывается.
Или сама ускользнёт – но это много реже.
Или защититься сможет.
Те, кого добыча себе на помощь – в защиту зовёт, имеют своё имя.
Адвокат.
Не имя даже и не профессия.
Просто диагноз такой.

Что такое АДВОКАТ я первый раз увидев – помню навсегда.

« Я соглашусь, что мой подзащитный мог это совершить!…»

* * *
«-Скажите, Сергей Викторович…» – так прокурорский следователь начинал каждое
утро.
Каждый день, кроме первого, начинался плохо.
Заканчивался ещё гАже.
Ещё больше каждый вечер приближал его к скамье подсудимых.
Там не будет родни и сочувствия.
Там, может и зала не будет – трибунал, говорят это и не суд, в общем.
А просто место подписания ПРИГОВОРА.
И мутило Серёгу нещадно.
И даже сам ничего, не говоря – слышал он, СКОЛЬКО по тупости наговорили те, кого он «братишки» называл раньше.
Ещё бы.
Три месяца на учебной заставе – койки рядышком.
Потом мангруппа. Три или четыре рейда – «дальника», не считанное количество «блоков» - как не побрататься?
Да и на дембель ехали они в одном купе. Все вместе.
Хотя нет – Колюню тогда уже в дисбат упекли. Но это – по делу – не хрен было молодого трогать. Тем более челюсти ломать.
Так что Коля за пол года до дембеля уехал один в самую дисциплинированную часть – три года ещё служить.
Ну да ладно – сам он и виноват.

Но ЭТИ ТО!!!


Сергей, приехав, домой, не стал гулять – сел за учебники и двинул на юрфак.
Успел и с девчонкой своей, в Загс сходить и уже приданое наследнику начали покупать – а тут приходят.
Приглашают.
Всё вроде красиво – военкомат, киношники какие-то, мол, фильм снимать будут. Вас «афганцев» просят быть консультантами.
Он сначала растерялся – но сказали что это на 3-4 дня, и заплатят денег и проезд до места съёмок и обратно – и «хавчик» за счёт телестудии.
Решил он согласиться, а как узнал, что не он один – а Андрей и Димка тоже будут – просто стал дни считать до отъезда.
Когда в окрестности Термеза попал, аж сердце защемило – столько воспоминаний всяких - разных.
А когда увидел макет кишлака «киношниками» построенный – заныло сердце предчувствием плохим.
Он ходил со своими бывшими сослуживцами – слушал, как они своё геройство разукрашивать начали, и решил НИЧЕГО не рассказывать. Ни то, где он стоял, ни то, что ему старший группы приказывал, а тем паче то, что он в прицел свой снайперский видел.
Нехорошо один «киношник» на него глянул.
И вечером сердце болело.
Позвонил он тогда тайком домой и всё кратко рассказал.
Больше ему звонить не дали.
Как и остальным.
Не подвело его чувство.
Шестое там, или десятое…
И слова телеграммы от дяди он понял правильно.
«Молчи вск жди адвоката тчк».
И продолжал молчать и ждать.

Дождался.
Свидетель он теперь.
По Делу.
Есть у дела номер.
Есть судьи.
Есть конвой. Не для него, правда - то Кольку из дисбата привезли под охраной.
Но и их охраняют. Как свидетелей по делу о массовом убийстве на территории сопредельного государства.
Старшего лейтенанта пограничных войск К. и его разведгруппу.
И Сергей в той группе штатный снайпер.
И эпизодов в его адрес шесть приписывают.
И «убийство» там, и «с особой жестокостью», и «на глазах у родственников», и «группой лиц», и «по преступному сговору», и «нарушение приказа командования», и прочия, прочия прочия печали.
Да только молчит он.
Адвокат за него только на третий день смог начать отвечать.
Когда он уж не свидетелем стал, а обвиняемым.
И зал большой клуба пограничного народом полон.
Все свои.
Погранцы.
От полковников до рядовых погоны в зале.
И ворчит зал всё чаще, слова обвинителей слыша.

И не вздрагивает, когда слышит слова о том, как кто кого «убивал».
Знает зал - ребята были на «блоке».
Знает зал - прикрывала группа перевал.
Знает зал – группа выполнила свою боевую задачу и была обстреляна из кишлака.
Знает зал – прочесав кишлак, вступила группа в бой.
Знает зал – не бывает в кишлаках таких ни женщин, ни детей – там все «духи»!
Знает зал – любая фигура в этом кишлаке с удовольствием автомат поднимет и весь магазин расстреляет.
Знает зал – сколько ребят похоронить пришлось, к бабам «духовским», да отпрыскам их, спиной умудрившихся повернуться.
Знает зал – и потому ворчит.

И лишь однажды зал «взорвался».
Крики-то да ропот были часто – в вот хлопки в овацию переросшие – единожды за всю неделю трибунала.
Когда адвокат его, Сергея, речь свою закончил.

* * * *

«Уважаемые судьи!
Я соглашусь, что мой подзащитный мог это совершить!…
Я могу допустить, что те события, о которых все эти дни говорила сторона обвинения, имели место.
И я соглашусь с ВИНОВНОСТЬЮ МОЕГО ПОДЗАЩИТНОГО если….»

Когда зал закончил хлопать суд ушел на перерыв. На сутки.
И был Приговор.
И были годы строгого режима для всех.
Командиру – 8,
Остальным 5 –7.
Сергею – 3.
С протестом, кассацией, обращением в Верховный суд.
Реабилитацией через несколько лет.
Но этого уже не все помнят.
Но вот что такое АДВОКАТ – и КАК ОН сказал, помнят всё, кто в зале был.
И вспоминают. Порой. Не дай Бог, что бы к месту.

«…И я соглашусь с ВИНОВНОСТЬЮ МОЕГО ПОДЗАЩИТНОГО если….

Вы представите мне доказательства по следующим пунктам обвинения:

- Мальчик возраста 8-9 лет был ранен пулей калибра 7, 62 мм выпущенной из винтовки СВД, № 1234.
- Экспертное заключение о полном соответствии особенностей пули, извлеченной из тела мальчика, нарезам канала ствола ИМЕННО этой СВД за № 1234.
- Показание не менее ДВУХ независимых свидетелей, о том, что в момент выстрела СВД №1234 находилась в руках моего подзащитного.
- Характер ранения мальчика не был тяжелым и не мог доставлять ему мучения.
- Доказательства или показания свидетелей о том что:
- ранение мальчика было НАМЕРЕННЫМ, а не случайным рикошетом от камня стены, на чём настаивает мой подзащитный,
- повторный выстрел был произведён именно моим подзащитным из СВД №1234, не с целью облегчить страдания мальчика от полученного ранения, как показывают двое подсудимых и на чём настаивает мой подзащитный….»

Сергей не знал о том, что так взволновало зал.
А было очень просто.
НИКТО.
И никогда, после их разведгруппы, не СМОГ попасть в тот кишлак.
Весь район так и оставался в руках «духов».
«Царандой» и ХАД боялись даже двинуться туда.
И не было у трибунала ни тел погибших, ни пуль, ни экспертизы, ни одного.
НИ ОДНОГО ОТВЕТА на сорок вопросов ЕГО АДВОКАТА.

И на его последние слова.


«…Вы представите мне доказательства по каждому из сорока названных мной пунктов!
И я соглашусь с ВИНОВНОСТЬЮ МОЕГО ПОДЗАЩИТНОГО!»

А вы согласны?


Термез. 1986-87 год.
События реальны.
Лица изменены.
Прокурорские «следаки» - всё также ждут команды «ФАС!»…..

[Олег Коржов]

Сообщение от Major

100 пудов!!!

Что это было?

[Олег Коржов]

Сообщение от Major

«…Вы представите мне доказательства по каждому из сорока названных мной пунктов!
И я соглашусь с ВИНОВНОСТЬЮ МОЕГО ПОДЗАЩИТНОГО!»

А вы согласны?

Сидя в клубе на этом трибунале я видел КАК покраснел прокурор... и ответил.....
"- с тех пор этот участок территории ДРА находится под "духами" - там невозможно провести следственно-оперативные мероприятия.............. и т.д."

[Олег Коржов]

Да.
Они "сели".

Реабилитировали в 90-х и то не всех...

[Олег Коржов]

один товарищььь - с партийной кличкой КОБА как то сказал -"Невиновные? У НАС в стране???"

[Олег Коржов]

ну вот - вспомнили.