Оперативная группа войск НКВД в обороне Москвы

[pyhovi4ek]

ОПЕРАТИВНАЯ ГРУППА ВОЙСК НКВД СССР В ОБОРОНЕ МОСКВЫ

Источник – документы Российского государственного военного архива: РГВА: фонд 38652, опись 1, дело 4 - «Приказы и приказания Оперативной группы войск НКВД СССР».
Но в начале – цитата из предисловия (авторы - В.К. Виноградов и Ю.В. Сигачев из книги «Лубянка в дни битвы за Москву: Лубянка. 1941 год»: «Противник понимал, что русские просто так не отдадут Москву, которая с 27 июня «в целях обеспечения общественного порядка и государственной безопасности» находилась на военном положении. В связи с максимальным приближением линии фронта к столице Постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) «Об охране Московской зоны» от 12 октября 1941 года НКВД СССР предписывалось наведение «жесткого порядка» на тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы с запада и юга по линии Калинин-Ржев-Можайск-Тула-Коломна-Кашира, которые разбивались на семь секторов. Начальником охраны Московской зоны назначался заместитель наркома внутренних дел СССР, комиссар госбезопасности 3-го ранга И.А. Серов. При НКВД СССР организовался штаб охраны Московской зоны, которому в оперативном отношении были подчинены войска НКВД, численностью до 6 тысяч бойцов, милиция, районные подразделения НКВД, истребительные батальоны и заградительные отряды. За спецсвязь «ВЧ», согласно постановлению, отвечал другой заместитель наркома - комиссар госбезопасности 3-го ранга Б.З. Кобулов...
19 октября ГКО объявил Москву и прилегающие к ней районы на осадном положении. Бойцы и командиры Красной Армии, ополченцы героически сражались на подступах к столице, а в самой Москве велись приготовления на случай вторжения в город. Эти специальные мероприятия были поручены НКВД СССР, который по распоряжениям руководства страны заблаговременно осуществлял меры по эвакуации части правительственных учреждений, важных объектов, материальных и иных ценностей, контролировал соблюдение режима маскировки различных зданий и сооружений, в том числе маскировку с воздуха Кремля и центра города».

Необходимо также пояснить, что эвакуацию из Москвы своих структур чекистское ведомство начало ещё летом 1941 года. Так, к слову сказать, 16 июля 1941 года был издан совместный приказ НКВД и НКГБ СССР № 00931/00272, согласно которому из столицы началась эвакуация сотрудников центрального аппарата и членов их семей. В Москве предписывалось оставить только ограниченное количество сотрудников.
Оперативная группа войск НКВД СССР, как следует из документов, была создана на основании приказа И.о. начальника войск НКВД СССР генерал-майора Аполлонова № 0440 от 16 октября 1941 года для управления войсками НКВД СССР в г. Москве (РГВА: ф. 8652, оп. 1, д. 4, л. 22). Расчет рассылки приказов НКВД СССР на 4 ноября 1941 года за подписью заместителя начальника Оперативной группы войск НКВД СССР полковника Тимофеева, дает основании считать, что под её командованием в г. Москве и Московской зоне находились: 3-я дивизия на ст. Косторная, 5-я дивизия на ст. Липки, 19-я дивизия в г. Горький, 115-й полк на ст. Ряжск, 79-й полк на ст. Косторная, 53-й отдельный бронепоезд Москва (112-й полк), 76-й отдельный бронепоезд ст. Узловая (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л. 40). Всего в великой битве за Москву активное участие принимали четыре дивизии, две бригады и несколько отдельных частей НКВД, истребительный полк, милицейские диверсионные группы и истребительные батальоны.
В этот же тяжелый для обороны Москвы день – 16 октября 1941 года на основании приказа НКВД СССР (по войскам) № 0441 начальнику Оперативной группы войск НКВД генерал-майору Гульеву поручается сформировать Отряд Особого Назначения численностью в 100 человек, трехвзводного состава. На укомплектование отряда направляется личный состав из состава отдельного пограничного батальона. Командиром Отряда Особого Назначения был назначен полковник Кирюшкин, комиссаром - батальонный комиссар Шумаков. Формирование отряда поручено завершить к 6.00 16.10.41 г. и поступить в распоряжение старшего майора государственной безопасности т. Синегурова. Приказ подписал И.о.начальника войск генерал-майор Аполлонов. (прим. авт. – выделено мною). (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л. 15).
Нет необходимости рассказывать о значении рокадных дорог для боевого обеспечения соединений и частей во фронтовой полосе. Что творилось на них, только можно догадываться. Живые свидетели тех лет, кому довелось передвигаться по ним в октябре 1941 года, без содрогания в голосе не могут вспоминать об этом. Обстановка требовала наведения железного порядка на дорогах, связывающих Москву с другими административными центрами. В приказе исполняющего обязанности войск НКВД СССР генерал-майора Аполлонова № 0443 от 17 октября 1941 года об организации службы порядка на шоссе Москва-Владимир полковник т. Горишный назначается начальником этого шоссе и ему поручается организовать службу порядка. Заместителем к нему назначается старший лейтенант государственной безопасности т. Толмачев. Начальнику УНКВД по Москве и Московской области также поручается выделить дополнительно в распоряжение т. Толмачева 5 оперативных работников. Руководство войск НКВД СССР требует от начальника шоссе Москва-Владимир полковника т. Горишного навести на шоссе жесткий порядок, организовать правильное движение воинских частей и гражданского населения, задерживать дезертиров, а также всех сомнительных и подозрительных лиц. Начальник шоссе полковник т. Горишный подчиняется непосредственно Штабу охраны НКВД Московской зоны. Ему предоставляется право контроля за организацией дорожно-эксплуатационными подразделениями Красной Армии, регулированием движения на трассе. В подчинение поступает 1-й стрелковый батальон войск НКВД из 42-й бригады, Балашихинский истребительный батальон, Ногинский истребительный батальон, Петушинский истребительный батальон, Орехово-Зуевский истребительный батальон. В зависимости от обстановки, начальнику шоссе предписано, организовать круглосуточные посты из красноармейцев во главе с младшим командиром и оперативным работником НКВД на удалении не более 5 км друг от друга. На эти посты возлагается обязанность по наведению порядка на дороге. Донесения о состоянии охраны шоссе надлежит представлять в Штаб охраны НКВД Московской зоны два раза в сутки – 10 и 22 час., о чрезвычайных происшествиях немедленно. (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л. 6 - заверенная копия).
Однако первым документом, помещенным в дело, является поручение И.о. начальника войск НКВД генерал-майора Аполлонова начальнику Политического управления войск НКВД СССР дивизионному комиссару т. Мироненко в связи с поступлением для исполнения (оттиск № 82) приказа НКО СССР И.В. Сталина № 0391 от 04.10.41 «О фактах подмены воспитательной работы репрессивными мерами» (по линии чекистского ведомства был объявлен приказом НКВД СССР № 0435а). Нарком обороны в приказе отмечает, что за последнее время наблюдается частые случаи незаконных репрессий и грубым превышением правом власти со стороны отдельных командиров и комиссаров по отношению к своим подчиненным. Приводятся также примеры: лейтенант 288-го стрелкового полка Комиссаров без всяких оснований выстрелом из нагана убил красноармейца Кубицу. Бывший начальник 21-го укрепленного района полковник Сущенко застрелил младшего сержанта Паршкова за то, что он из-за болезни руки медленно слезал с машины. Командир взвода мотострелковой роты 1023-го полка лейтенант Микряков застрелил своего помощника младшего командира взвода Бабурина, якобы за невыполнение приказания. Военный комиссар 28 танковой дивизии полковой комиссар Банквицер избил одного сержанта за то, что тот ночью закурил, он же избил майора Занозного за невыдержанный с ним разговор. Начальник штаба 529-го стрелкового полка Сакур без всяких оснований ударил два раза пистолетом старшего лейтенанта Сергеева… Далее в приказе даются указания об усилении политико-воспитательной работы в войсках, изжитию случаев репрессивных мер неправого характера. (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л.1).
В целях мобилизации внутренних ресурсов и централизованного их распределения войскам НКВД г. Москвы и Московской зоны И.о.начальника войск НКВД СССР генерал-майор Аполлонов издает приказ № 001517 от 18.10.41 г. «Об учете и порядке использования излишков материальных ценностей». Приказ предписывает всем командирам частей, соединений и начальникам училищ в суточный срок учесть потребности частей в артиллерийско-техническом, автобронетанковом, обозно-вещевом, санитарно-ветеринарном обеспечении, имуществе горюче-смазочных материалах, мягкой и жесткой таре и продовольствии. В основу исчисления предложено взять положенные нормы и табели и возможности погрузки на транспорт. О наличии излишнего имущества доложить начальнику ОУВС НКВД Московского округа к 16.00 20.10.41 г.
Начальнику ОУВС НКВД МО комбригу т. Зверькову надлежало взять на учет все излишки материальных ценностей, обнаруженных в частях и по мере потребности распределить между частями НКВД Московской зоны. Исполняющий обязанности начальника войск НКВД потребовал от командиров частей впредь до изъятия излишков материальных ценностей организовать их надлежащее хранение и охрану. В случае отхода частей по приказу командира принять меры к вывозу материальных ценностей в пункты по указанию командира соединения. В тех случаях, когда по условиям обстановки и наличия транспортных средств вывести материальные ценности (преимущественно продовольствие) не представляется возможным, остатки передать головным складам или частям Красной Армии, действующим на данном участке.
При возникновении непосредственной опасности захвата противником имущественных ценностей уничтожать их всеми доступными средствами с последующим оформлением актов. Предупредить командиров частей и соединений и начальников училищ, что виновные в преднамеренном уничтожении имущества, а равно и в оставлении имущества врагу, будут нести одинаковую ответственность, поэтому решение об уничтожении материальных ценностей должно быть принято в тех случаях, когда нет никаких средств остановить продвижение врага. Приказ был доведен до командиров частей. (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, лл. 16 и 17). Таким образом, данный документ свидетельствует о том, что события на фронте не исключали возможности захвата врагом столицы. Войскам должны было быть готовы ко всему…

16 октября 1941 года на основании приказа И.о. начальника войск НКВД СССР генерал-майора Аполлонова № 0440 передислоцируются: а) из Москвы в г. Куйбышев Главки и управления – ГУПВ, ГУОВ, политическое управление войск НКВД СССР, управления внутренних войск, УВС НКВД СССР; б) в г. Пензу - Военно-строительный отдел войск НКВД СССР и Московский окружной военно-строительный отдел; в) в г. Горький - УВС НКВД Московского округа. На период движения центральных войсковых управлений из Москвы в г. Куйбышев назначен начальником колонны генерал-майор т. Яценко, а военным комиссаром - дивизионный комиссар т. Мироненко. Руководство всеми центральными управлениями НКВД СССР, расквартированными в г.Куйбышеве, возложено на генерал-майора Яценко. Начальнику Управления военного снабжения НКВД генерал-майору и/с Вургафт было поручено склады воскового имущества в г. Москве ликвидировать, ценные грузы эвакуировать. Для управления войсками НКВД СССР в г. Москве сформировать Оперативную группу в составе и организации согласно прилагаемого расчета. Приказ подписал И.о. начальника войск НКВД СССР генерал-майор Аполлонов. (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л. 22).
Обстановка в Московской зоне требует от командования войск НКВД постоянного маневра имеющимися в его распоряжении силами и средствами. В связи с этим 24 октября 1941 года генерал-майор Аполлонов издает приказ по войскам № 001518, в соответствии с которым 240-й полк 42-й отдельной бригады конвойных войск НКВД СССР передислоцируется в Люблино для выполнения специального задания и переходит в оперативное подчинение Военного коменданта г. Москвы генерал-майора К.Р. Синилова. (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л. 18).
На следующий день, согласно приказу № 001520, управление 14-й дивизии и 236-й полк войск НКВД передислоцируются из г. Москвы в г. Горький. Но для выполнения служебных задач в Москве остается один батальон 236-го полка.
Руководство служебной деятельностью в г. Москве возлагается на Оперативную группу, которая была создана в следующем составе: начальник группы – начальник 1-го отделения штаба 14-й дивизии капитан Левкоев; его заместитель начальника группы капитан Литвин - его же заместитель по 1-му отделению штаба дивизии; старший помощник начальника штаба 236-го полка старший лейтенант Лемин, 4-х человек диспетчерского состава и один старший писарь 236-го полка по назначению командира 14 дивизии. Для обеспечения ОГ и стрелкового батальона выделяется 5 тюремных автомашин, два трехтонных и три 1,5- тоннах грузовика, автомобиль «Пикап» и для развозки пищи. Помещение 14-й дивизии и казарменные помещения 236-го полка передаются 42-й бригаде, а излишествующее имущество - ОУВС НКВД МО. Приказ требует завершить передислокацию управления 14-й дивизии и 236-го полка 20.10.41 года. Подписал этот приказ заместитель начальника войск НКВД СССР генерал-майор Гульев (РГВА: ф. 38652, оп. 1, д. 4, л. 19 и 20)…

[pyhovi4ek]

Совершенно секретно
№18/1914 от 7.10.41 г. Народному Комиссару внутренних дел
Союза ССР тов. Берия Л.П.
Из состава войск НКВД по моему устному распоряжению в г.Москве сформирована 2-я дивизия Особого назначения войск НКВД.
I.Отдельная пехотная бригада (бывшая особая группа войск т.Судоплатова) в составе:
1-го пехотного полка - 2166 чел.
2-го пехотного полка - 1469 чел.
Оба полка дислоцируются в окрестностях города Москвы.
II. Отдельные части:
3-й пехотный полк - 1414 чел.
4-й пехотный полк - 1387 чел.
5-й пехотный полк - 1660 чел.
6-й пехотный полк по состоянию на 7.10.41 г. сформирован только один батальон численностью 553 чел.
3-й, 4-й, 5-й (без одного батальона) полки, а также батальон 6-го полка дислоцируются в г. Москве, на станции Белокаменская. Один батальон 5-го пехотного полка численностью 553 чел., расквартирован в г. Подольск.
Всего в дивизии по состоянию на 7 октября с.г. состоит – 8749 чел.
Мною назначены:
Командир 2-й дивизии Особого назначения войск НКВД генерал-майор т.Синилов. Военный комиссар дивизии Полковой комиссар т. Скородумов. Начальник штаба дивизии полковник Лукашев.
Для вооружения частей дивизии из Главного Артиллерийского Управления получено:
станковых пулеметов - 38 шт.
ручных пулеметов - 173 шт.
ППД - 272 шт.
В дивизии совершенно отсутствуют артиллерия и такни. Очень мало минометов и станковых пулеметов. Нет противотанковой и зенитной артиллерии.
Кроме вновь сформированной 2-й дивизии Особого назначения из войск НКВД, расквартированных в Москве для участи в боевых операциях могут быть привлечены:
ОМСДОН - 13000 чел.
Училища:
Московское высшее техническое - 1498 чел.
Московское пехотное - 1006 чел.
Ленинградское - 885 чел.
Высшая школа войск - 747 чел.
___________________ 4126 чел.
Отряд пограничников фронтовиков - 401 чел.
Всего из войск НКВД, дислоцированных в г.Москве могут быть привлечены для боевых действий 26272 чел.
И.О.Начальника войск НКВД СССР генерал-майор Аполлонов
(ф.38652 оп.1 д.3 л.372)

[pyhovi4ek]

Постановление Государственного Комитета Обороны
«Об эвакуации столицы СССР г. Москвы»
г.Москва 15 октября 1041 г. Сов. Секретно Особой важности
Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:
Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев / НКПС - т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД - т. Берия организует их охрану/.
Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СHK т. Молотовым / т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке/.
Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба - в Арзамас.
В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД - т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя эвакуировать, а также всё электрооборудование метро /исключая водопровод и канализацию/.
Председатель Государственного Комитета Обороны Сталин
Русский архив: Великая отечественная. Битва под Москвой. Сборник документов. Т. 15/4-1/.- М.,1997. С. 23.

[pyhovi4ek]

Приказ войскам Московского гарнизона
21 октября 1941 г. Совершенно секретно
Извлечение
В целях создания прочной и устойчивой обороны города Москвы,
приказываю:
21.10.41 г. приступить к постройке огневых зон и баррикад в окрестностях, непосредственно прилегающих к городу Москве, на площадях и улицах внутри города Москвы.
Ответственными руководителями всех производимых работ назначаю;
на 1 участке / шоссе Энтузиастов, /искл./ Можайской шоссе/ комбрига тов. Антонова;
на 2 участке / Можайское шоссе, Рязанское шоссе/ полковника тов. Попова...
В системе обороны гор. Москвы создать три оборонительных рубежа:
первый рубеж непосредственно по окраинам города вдоль окружной железной дороги;
второй рубеж - по Садовому кольцу;
третий рубеж - по кольцу "А" и р. Москвы / с юга/.
Командующий войсками МВО генерал-лейтенант Артемьев
Член Военного Совета МВО
Щербаков
Начальник штаба генерал-майор
Кудряшов
КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза: Документы 1917-1981. С. 314.

[pyhovi4ek]

Независимое НВО

Ошибка Гитлера
"Этот противник разгромлен и более никогда не поднимется", - заявил рейхсканцлер Германии 4 октября 1941 года
2001-10-04 / Виктор Анфилов
Октябрь 1941 года - самое трудное и грозное время Московской битвы. 4 октября в берлинском Спортпаласе состоялся митинг. Впервые с начала нападения на СССР на трибуну вышел Гитлер. "В эти часы на Восточном фронте происходят грандиозные события, - заявил фюрер. - Уже сорок восемь часов ведется новая операция гигантских масштабов. Она приведет к окончательному уничтожению врага на Востоке. Я говорю об этом только сегодня, потому что могу совершенно определенно сказать: этот противник разгромлен и больше никогда не поднимется". Заявление было встречено восторгом и ликованием.

РАЗГРОМ Киевской группировки наших войск в сентябре окрылил вождей Германии. Они уверовали в возможность покончить с Советским Союзом в 1941 году, полагая, что он обессилен и не способен отстоять свою столицу. Учитывая политическую, экономическую и военно-стратегическую значимость Москвы, они считали ее "ключом ко всей советской системе". "Захват Москвы для немцев в 1941 году, - указывал в своих воспоминаниях бывший командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Гудериан, - был гораздо важнее, чем для Наполеона в 1812 году, потому что этот город уже не стоял на втором месте после Петербурга <...> а стал первым и главным городом Советского Союза". Захват Москвы, как это представлялось Гитлеру и его сподвижникам, мог вывести СССР из войны.
Наступление на Москву германское командование назвало операцией "Тайфун", который должен был смести войска Красной Армии и открыть немцам путь к советской столице. Для проведения операции в группе армий "Центр", которой командовал фельдмаршал Бок, сосредоточили три четверти танковых и моторизованных соединений, до половины артиллерии и авиации. В ней насчитывалось 1,8 млн. солдат и офицеров, свыше 1700 танков, более 14 000 орудий и минометов и 1390 боевых самолетов. Как и в начале войны в Белоруссии, основная ставка делалась на мощные удары танковых объединений, поддерживаемых массированными ударами авиации. Согласно замыслу операции, танковые клинья должны были прорвать оборону, обеспечить окружение и уничтожение главных сил, оборонявших Москву, после чего стремительным броском подвижных соединений охватить столицу с севера и юга.
Обращаясь 2 октября с напутствием к войскам, Гитлер заявил: "За несколько недель три самых основных промышленных района будут полностью в наших руках. Создана наконец предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага. Все приготовления, насколько это возможно для людских усилий, уже окончены. На этот раз планомерно, шаг за шагом, шли приготовления, чтобы привести противника в такое положение, в котором мы можем теперь нанести ему смертельный удар. Сегодня начинается последнее большое, решающее сражение этого года". Три основных района, о которых говорил рейхсканцлер Германии, были: Ленинград, Москва и Донбасс с Ростовом-на-Дону. Главное внимание советского политического и военного руководства в сентябре было приковано к Ленинграду и Киеву. Туда были направлены Ставкой наиболее талантливые военачальники: генерал армии Жуков и маршал Советского Союза Тимошенко. На московское направление Ставка Верховного Главнокомандования обратила взоры лишь в конце месяца, не успев разгадать истинный замысел противника о направлениях его ударов. Вскрыв с запозданием подготовку немцев к наступлению на Москву, Ставка лишь 27 сентября приказала войскам Западного и Брянского фронтов перейти к жесткой обороне.
На западном направлении были развернуты три фронта: Западный под командованием генерал-полковника Конева, Резервный во главе с маршалом Советского Союза Буденным и Брянский, которым командовал генерал-лейтенант Еременко. Всего в них было около 1250 тыс. солдат и офицеров, 990 танков, 7600 орудий и минометов и 667 самолетов. Противник превосходил наши войска не только в количественном отношении, но в качестве вооружения, моторизации и боевом мастерстве.
2 октября перешли в наступление на вяземском направлении 9-я и 4-я армии и входившие в их состав 4-я и 3-я танковые группы противника. Так началась Московская битва, которой суждено было стать поворотным пунктом Второй мировой войны. Начало ее не предвещало ничего хорошего. После сильных ударов авиации по аэродромам, штабам и узлам связи танковые группы генерал-полковников Гота и Гепнера по сходящимся направлениям устремились к Вязьме, то есть туда, где их не ожидали, полагая, что удар будет наноситься вдоль Минской автострады. Связь фронтов с Москвой нарушилась. У генерального штаба достоверных сведений о противнике и своих войсках не имелось.
7 октября танки Гота и Гепнера вышли к Вязьме и окружили западнее ее войска 19-й и 20-й армий Западного фронта, 24-й и 32-й армий Резервного фронта. В связи с тем, что на Можайской линии наших войск не было, возникла угроза прорыва немецких танковых соединений в Москву. Столь же опасная обстановка сложилась и на орловско-тульском направлении, где развивала успех танковая армия Гудериана.
Подталкивая Японию к захвату советских земель за Уралом, Гитлер безапелляционно заявил японскому послу в Берлине, что он твердо рассчитывает овладеть Москвой 12 октября. По его указанию Геббельс распорядился оставить место в газетах, выпускаемых в тот день, для экстренного сообщения о вступлении немецких войск в Кремль.
* * *
Что же делали в эти тревожные дни Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандования? 6 октября Ставка дала командующему Московским военным округом генерал-лейтенанту Артемьеву директиву о приведении Можайской линии обороны в боевую готовность, используя для этого все, что можно было собрать в Москве и Подмосковье. Северо-западнее Волоколамска занял оборону курсантский полк Военного училища имени Верховного Совета. В Можайский укрепленный район прибыли курсанты Московского военно-политического училища, а в Малоярославецкий - подольские пехотное и артиллерийское училища. Так было положено начало созданию фронта Можайской линии и прикрытию западных подступов к столице. Еще раньше, в связи с прорывом немцев к Орлу и возникновением угрозы выхода танков Гудериана к Туле, Ставка приняла меры к укреплению южных подступов к Москве. Гудериан в те дни сетовал на превосходство русских танков Т-34, удары которых испытали его подчиненные.
Все-таки более грозная опасность нависала над столицей с запада. Поэтому сюда было приковано внимание ГКО и Ставки. Прежде всего необходимо было создать сплошной фронт обороны, упорядочить оперативное построение войск и организовать твердое и непрерывное управление ими. Для этого нужен был человек сильной воли, имеющий опыт руководства войсками в сложной обстановке. Сталин тогда посчитал, что Конев не удовлетворяет этим требованиям. Вечером 5 октября для помощи командованию Западного и Резервного фронтов в районе Гжатска и Можайска он направил Молотова, Маленкова, Ворошилова и Василевского. В беседе с писателем Чуевым Молотов много позже сказал: "Я поехал на фронт снимать Конева. У него не выходило. Пришлось объяснять Коневу, почему он должен быть заменен Жуковым. Жуков поправил дело".
Чтобы не возвращаться к этой теме, замечу, что Молотов, противореча своему заявлению, что "Жуков поправил дело", в другой беседе с Чуевым утверждал, будто бы тот "фактически предлагал сдать Москву", но "Сталин не послушал Жукова". О том, кто кого послушал, скажу ниже.
После телеграммы от 3 октября и двух телефонных звонков Сталина, вечером, 7 октября Жуков из Ленинграда прибыл в Москву. "Меня прямо с аэродрома повезли к Сталину на квартиру, по дороге сообщили, что Верховный болен, - рассказывал мне 26 мая 1965 г. маршал. - Не оправившись, по-видимому, еще от киевской катастрофы, Сталин находился в трансе. Я застал его беседующим с Берией. Не обращая внимания на меня, а может быть, и не заметив моего появления у двери, Сталин сказал ему, чтобы он на всякий случай через свою агентуру провел зондаж о возможных условиях заключения мира с Германией. Вот как далеко зашло в те дни смятение главы нашего государства! Наконец, обратив внимание на меня и поздоровавшись, Сталин раздраженно сказал, что он сейчас в полном неведении о происходящем на Западном фронте. Медленно подойдя к карте, он обвел пальцем район Вязьмы и зло произнес: "Конев, как и Павлов в начале войны, открыл здесь фронт врагу". Сталин попросил меня немедленно выехать на Западный фронт, разобраться в положении дел на месте и оттуда позвонить ему".
Побывав на наиболее опасных участках Западного и Резервного фронтов, Жуков пришел к выводу, что многие пути на Москву для врага открыты. Доложив об этом в 2 часа 8 октября по телефону Сталину, он попросил его быстрее стягивать войска откуда только можно на Можайскую линию.
В обстановке, не исключавшей возможности падения столицы, наряду с мерами укрепления обороны Сталин 8 октября подписал постановление "О проведении специальных мероприятий по предприятиям г. Москвы и Московской области". Для этого создавалась "пятерка" ответственных лиц. На следующий день они представили Верховному список 1119 предприятий; 412 из них, имевших оборонное значение, предлагалось подготовить к взрыву, а остальные вывести из строя в случае необходимости путем поджога и механической порчи. К выполнению намеченных мероприятий созданные из специалистов команды приступили немедленно.
9 октября, будучи в частях Резервного фронта в районе Калуги, Жуков получил привезенную офицером штаба телефонограмму Шапошникова, в которой указывалось: "Верховный Главнокомандующий приказал вам прибыть в штаб Западного фронта. Вы назначаетесь командующим Западного фронта". Утром он прибыл в Красновидово (северо-западнее Можайска), застав еще отбывавшую в Москву комиссию ГКО. Доложив Сталину о прибытии в штаб, Жуков услышал от него сообщение о решении Ставки включить войска Резервного фронта в Западный и назначить его командующим. Конева Сталин приказал отправить в Москву. "Я понял, - сказал мне маршал, - что он намерен поступить с ним, как с Павловым. Поэтому в течение первой половины дня до подписания приказа Ставки о моем назначении Сталин трижды требовал отправить Конева в Москву, я же просил его оставить моим заместителем. Последний разговор закончился угрозой, но я не реагировал на нее, понимая, что в случае падения столицы все равно придется мне расплачиваться головой". В последующие дни усилия ГКО, Ставки, командования Западного фронта и Московского военного округа были направлены на укрепление Можайской линии.
* * *
Тем временем немецкие войска завершили уничтожение вяземской группировки и готовились к продолжению наступления на Москву, чтобы занять ее с ходу. Пробиваясь из окружения, советские войска наносили существенный урон врагу и не позволяли ему быстро продвигаться на восток. Самоотверженной борьбой они сковали в районе Вязьмы на 7-9 суток значительные силы противника. Мужественно сражались с врагом соединения генерал-лейтенанта Лукина. Будучи тяжело раненным, в бессознательном состоянии, он был схвачен врагом. В плену его склоняли к измене родине, но он, подобно генерал-лейтенанту Карбышеву, с презрением отверг все посулы врага.
Передовые части группы Гепнера стали подходить к Можайской линии 10 октября. Угроза прорыва их к Москве нарастала. В связи с этим необходимо было принять дополнительные меры по организации обороны столицы. 11 октября у Сталина в Кремле с 15.30 до 22.20 находились члены ГКО, Шапошников и Василевский. Периодически к ним вызывались другие лица. Здесь принимались меры и вырабатывались решения по дальнейшему укреплению обороны Москвы. Результатом этого совещания явились два постановления ГКО, подписанные Сталиным 12 октября. Мособлисполком и Моссовет обязывались "в порядке трудовой повинности" мобилизовать соответственно 250 и 200 тысяч колхозников, рабочих и служащих на оборонительное строительство. Вся система обороны на ближних подступах к столице получила название Московской зоны обороны. Возглавляло ее командование МВО.
Полным ходом шла подготовка к обороне самого города. Он был разбит на несколько секторов применительно к административному районированию. Инженерными начальниками секторов были назначены профессора и преподаватели Военно-инженерной и других академий. Для минирования мостов, виадуков и других сооружений внутри города были сформированы особые подрывные команды. На окраинах рылись противотанковые рвы, устанавливались металлические "ежи", надолбы. На бульварах виднелись аэростаты заграждения или, как их называли, "колбасы". Москва превращалась в военный лагерь.
* * *
Хотя 12 октября немцам не удалось вступить в Москву, как они того хотели, все же в тот день немцы считали, что конечная цель войны близка. Все должно было произойти одновременно, рассчитывали в "Волчьем логове" (Ставка Гитлера в Растенбурге): группа армий фельдмаршала Лееба вот-вот соединится с финнами и задушит Ленинград, войска Бока с часу на час окружат Москву, а группа армий фельдмаршала Рундштедта в ближайшие дни овладеет Крымом, Донбассом и Северным Кавказом. Гитлер высокопарно заявил в тот день главнокомандующему сухопутными войсками фельдмаршалу Браухичу, что, когда Москва перейдет в его руки, народы всех стран заволнуются как никогда - и "мир будет наш!"
Браухич пришел к Гитлеру, чтобы спросить, что делать с Москвой после ее окружения. "Исчерпывающие" указания по этому вопросу он в конце дня отправил Боку: "Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником... так же, как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия... Ни один немецкий солдат не должен вступить в эти города (Москва, Ленинград). Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно... И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство...".
На оснований этих указаний Бок на рассвете 14 октября отдал приказ войскам на продолжение операции: "1) Противник перед фронтом группы армий разбит. Остатки отступают, переходя местами в контратаки. Группа армий преследует противника. 2) 4-я танковая группа и 4-я армия без промедления наносят удар в направлении Москвы, имеющий целью разбить находящиеся перед Москвой силы противника, прочно овладеть окружающей Москву местностью, а также плотно окружить город. 2-я танковая армия с этой целью должна выйти в район юго-восточнее Москвы с таким расчетом, чтобы, прикрываясь с востока, охватить Москву с юго-востока, а в дальнейшем также и с востока".
Так рассчитывало командование группы армий "Центр". Что же могло противопоставить ему командование Западного фронта? Приступив 10 октября к исполнению обязанностей командующего, Жуков обсудил обстановку с Коневым, начальником штаба генерал-лейтенантом Соколовским и членом Военного совета Булганиным. Организовав работу в штабе, Жуков посещал самые опасные участки фронта, чтобы оказать помощь командующим армий и принять необходимые меры на месте.
В те дни, когда на переднем крае шли ожесточенные бои, Жуков создавал новый Западный фронт. На волоколамское направление он направил штаб 16-й армии во главе с генерал-лейтенантом Рокоссовским. В состав армии включались новые соединения и части.
14 октября пополненные и усиленные войска Гепнера и Клюге двинулись к Москве. Сражения разгорелись с новой силой. Несмотря на упорное сопротивление наших войск, врагу удалось на отдельных участках прорваться в глубь. В тот же день танки генерала Рейнгардта, который сменил Гота, ворвались в Калинин.
14 и 15 октября бои на волоколамском и можайском направлениях приняли еще более ожесточенный характер. Поддерживаемые мощными ударами 8-го авиационного корпуса пикирующих бомбардировщиков под командованием генерала Рихтгофена, соединения "непобедимого" Гепнера стремились сломить сопротивление войск Рокоссовского и Лелюшенко. Наши войска мужественно отражали атаки противника, но Бок бросил в сражение новые силы 4-й армии. Жуков без сна и отдыха под вражеской бомбежкой посещал один участок фронта за другим, чтобы, маневрируя имевшимися и подходившими резервами, воспрепятствовать продвижению вражеских танков. Приказы командармам отдавал твердо и жестко, но слов "ни шагу назад" не употреблял. Нервы у командующего фронтом не сдавали, он делал все возможное, чтобы отстоять столицу.
В связи с приближением фронта к Москве в ночь на 15 октября председатель ГКО подписал принятое накануне поздно вечером "совершенно секретно", "особой важности" постановление "Об эвакуации столицы СССР г. Москвы". Привожу основу этого документа: "Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии, Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев...
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба - в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД - т. Берия и т. Щербакову - произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)".
Эвакуация столь значительного количества учреждений и вывоз оборудования с оборонных предприятий, движение по городским улицам огромного количества машин не могли не сказаться отрицательно на настроении москвичей. До них доходили слухи, что немцы вот-вот ворвутся в столицу. Ситуация стала очень тревожной. Ее усугубил еще и тот факт, что утром 16 октября впервые с начала войны не было открыто метро. Во многих магазинах продукты не продавались, а раздавались или просто растаскивались. Тысячи жителей устремились на машинах и пешком на восток. Нет оснований утверждать, что всех жителей Москвы охватила паника, но элементы ее, безусловно, были. Вместе с тем рабочие не давали вывозить заводское оборудование, считая, что это инициатива струсивших директоров. Толпы людей, не зная постановления об эвакуации, задерживали легковые машины, видимо, полагая, что их пассажиры являются руководителями предприятий и учреждений, бросившими все и бегущими на восток из страха оказаться в немецком рабстве.
* * *
День 16 октября 1941 года был самым кризисным для Москвы за все время войны. Продолжала ухудшаться обстановка и на фронте. Поэтому командующему войсками оборонительного рубежа Москвы генерал-майору Крамарчуку была поставлена задача к 10.00 17 октября занять рубеж коммунистическими, комсомольскими, рабочими и истребительными батальонами.
Критическое положение сказалось на состоянии и поведении главы партии и государства. Именно в тот день, а не 16 ноября, как ошибочно записано в "Воспоминаниях и размышлениях" Жукова, ему позвонил Сталин по вопросу о возможности защитить столицу. Георгий Константинович в беседе со мной 26 мая 1965 г. говорил, что этот разговор состоялся именно в середине октября. В "Воспоминаниях..." же по непонятной причине называется ноябрь. В подтверждение этого факта приведу свидетельство бывшего телеграфиста Сталина, ныне полковника в отставке Николая Пономарева, опубликованное в "Красной звезде" 10 апреля 1996 г.: "16 октября 1941 года, примерно в шесть часов вечера, в переговорную зашел Поскребышев и приказал мне вызвать штаб Западного фронта... К аппарату подошли т. Жуков - командующий фронтом, а также начальник штаба и член Военного совета. Я доложил Поскребышеву о том, что вызванные товарищи у аппарата. Появились Сталин, члены ГКО и Василевский. Василевский разложил на столе карты с нанесенной обстановкой. Сталин начал переговоры. Всегда он начинал с того, что просил доложить состояние дел на фронте. Жуков подробно доложил: оно было очень тяжелое для наших войск. Завершив доклад, Жуков просил Сталина оказать помощь и войсками, и вооружением, и всем, что необходимо было для фронта. Особенно он подчеркивал важность усиления танками и реактивными установками. Сталин ответил: "Георгий Константинович, мы принимаем все меры, чтобы оказать вам помощь. Все, что вы здесь просите, уже находится в пути к вам..." Велись переговоры недолго, минут 45. В заключение Верховный спросил:
- Георгий Константинович, теперь скажите мне как коммунист коммунисту, удержим ли мы Москву?
Жуков немного подумал и ответил:
- Товарищ Сталин, Москву мы удержим, тем более если мне будет оказана помощь, о которой я вас просил.
- Товарищ Жуков, - завершил Сталин, - надеемся на вас, желаем вам успеха. Звоните мне в любое время суток, жду ваших звонков.
На этом переговоры закончились".
Тот факт, что этот разговор состоялся именно в тот день, подтверждает и бывший председатель Моссовета Пронин. "16 или 17 октября, - вспоминает он, - Сталин советовался с Жуковым: можем ли мы отстоять Москву?.. Тогда, видимо, у Сталина и возникла уверенность в том, что Москву можно отстоять. А надо сказать, что противником защиты Москвы был Берия, который, правда, громогласно эту идею не проповедовал..."
Именно вследствие твердой уверенности Жукова отстоять столицу в самые тяжелые октябрьские дни, когда на фронте, в отличие от ситуации в ноябре, были многочисленные бреши, Сталин не выехал из Москвы на стоявшем на Каланчевке под парами, как указывает тот же телеграфист, бронепоезде. Он остался в столице, немедленно распорядился открыть метро и продолжал принимать жесткие меры по мобилизации сил и средств для ее защиты.
Не менее жесткие меры принимал в те дни и Жуков, за что подвергается иногда критике, которая еще при жизни доходила и до него.
Говоря мне об этом, он сказал: "А задумываются ли эти критики о том, что было бы, если бы я не принимал жестких и твердых решений? Я считаю, что в этом случае мы Москву не отстояли бы. А что тогда? Вынуждены бы были откатываться за Волгу, где развертывались наспех сформированные армии. Во что бы вылилась война? На сколько бы она затянулась? Каких сил это потребовало бы? Какие понесли бы дополнительные жертвы? Кто может ответить на эти вопросы и собирается ли? Вот из чего надо исходить, оценивая обоснованность или ошибочность моих решений в оборонительных сражениях под Москвой. Я принимал их с болью в сердце, вынужденно, и не принимал бы, если бы война протекала по другому руслу".

[pyhovi4ek]

Ниже в текстах приказов указаны фамилии тех, кого враг в период войны не брал в плен. Да попадали они туда очень редко, в основном в бессознательном состоянии или после тяжелого ранения. Их сразу фашисты расстреливали на месте.
Речь пойдет о военных комиссарах и политических руководителях (политруках) начального, самого тяжелого и страшного периода Великой Отечественной войны. Их считали настоящим сокровищем офицерских кадров. Указанные в изложенных приказах за подписью дивизионного комиссара Миронченко Начальника Политического Управления войск НКВД СССР лишь незначительная частица состава политчастей войск НКВД 1941 года. Вчитайся товарищ внимательно в их фамилии. Это они сплотили личный состав частей и подразделений вокруг командиров и воодушевили на священный бой против фашистской армады. Это и их усилиями бойцы смогли выстоять и победить. Чтобы сейчас не писали о роли политических кадров военного времени, совершенный ими подвиг еще не раз будет волновать военных исследователей и политологов.
Из фондов Российского государственного архива (РГВА), фонд 38650 опись1 дело 1б «Приказы Оперативным войскам НКВД», продолжение:
Лист дела 38. Приказ Политического Управления войск НКВД СССР за 1941 год, №88 от 20 ноября 1941 года, г.Москва, содержание – по личному составу,
Утвердить: в 18 дивизию внутренних войск НКВД
старшим инструктором по кадрам Политического отдела дивизии -политрука Третьякова Степана Ивановича;
старшим инструктором по партийному учету Политического отдела дивизии – политрука Попова Константина Ивановича;
В 25 дивизию внутренних войск НКВД
военным комиссаром учебного бронепоезда 85 полка – старшего политрука Бажанова Василия Павловича;
военным комиссаром линейного бронепоезда 85 полка – младшего политрука Казарина Василия Алексеевича;
Назначить: в 23 мотострелковый полк
инструктором пропаганды политического отдела полка батальонного комиссара Романова Фимина Андреевича редактора многотиражной газеты того же полка;
редактором многотиражной газеты техника-интенданта 2 ранга Шумилова Михаила Даниловича бывшего инструктора по агитационно-массовой работе политотдела Тыла 12 армии;
и.о.должность секретаря партийной организации политотделе – старшего политрука Савельева Владимира Алексеевича бывшего секретаря партбюро 933 полка 254 сд Северо-Западного фронта;
военным комиссаром противотанковой батареи – политрука Дума Кузьму Михайловича бывшего политрука заставы 23 погранотряда;
в 32 мотострелковый полк Оперативных войск НКВД
начальником клуба полка – политрука Мыниц Семена Петровича политрука гарнизона 77 полка войск НКВД Юго-Западного фронта;
политическим руководителем роты – младшего политрука Литвишко Владимира Григорьевича бывшего политрука заставы 5 погранотряда;
политическим руководителем роты – младшего политрука Проскурякова Олега Михайловича бывшего политрука заставы 20 погранотряда;
Приказ подписал: Начальник Политуправления войск НКВД СССР Дивизионный комиссар Мироненко (ф.38650 оп.1 д.1б л.38).
Лист дела 39. Приказ Политического Управления войск НКВД СССР №93 от 26 ноября 1941 года, г.Москва, содержание – пол личному составу,
Утвердить: в 32 мотострелковый полк Оперативных войск НКВД
инструктором организационно-партийной работы полка - политрука Гузеева Николая Ивановича;
редактором многотиражной газеты - старшего политрука Жавотинского Шима Наумовича;
политическим руководителем роты связи полка – политрука Шадрина Александра Ивановича;
политическим руководителем 1 роты – политрука Скокова Ивана Алексеевича;
политическим руководителем пулеметной роты – младшего политрука Андронова Сергея Васильевича;
политическим руководителем 3 роты – младшего политрука Симанова Германа Ивановича;
политическим руководителем пулеметной роты – старшего политрука Апалькова Николая Лукьяновича;
военным комиссаром атвтобатареи полка – политрука Белова Николая Филипповича;
военным комиссаром противотанковой батареи полка – политрука Мушкина Евгения Федоровича;
политическим руководителем автороты полка – старшего политрука Эйдинзон Семена Давыдовича;
в 25 мотострелковый полк Оперативных войск НКВД
Утвердить по выборам:
секретаря партийного бюро 1 батальона полка Крутико Федора Акимовича;
секретарем партийного бюро 2 батальона полка Авсеева Алексея Васильевича;
Утвердить:
военным комиссаром танкового батальона ОМСДОН войск НКВД СССР батальонного комиссара Личнова Константина Ивановича;
начальником 2 отделения Политического отдела 18 дивизии ВВ НКВД СССР – старшего политрука Саркисова Николая Карповича;

[зарбазан]

Спецназ НКВД на защите Москвы.Еще в первый день войны в НКВД СССР для организации разведывательно-диверсионной работы в тылу вермахта по линии госбезопасности была срочно создана Особая группа при наркоме внутренних дел Л.П.Берия. Одновременно было сформировано войсковое соединение Особой группы – отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР), чья деятельность достаточно широко освещена в нашей печати. Однако это было далеко не единственное формирование советских войск специального и особого назначения. В тени ее громкой славы скрываются малоизвестные и по сей день региональные части и подразделения специального назначения органов безопасности, в том числе и Московский мотострелковый истребительно-диверсионный полк УНКВД Москвы и Московской области.
Немцы сосредоточили на московском направлении большую часть своих разведывательно-диверсионных сил. С передовыми частями вермахта двигалась специально созданная зондеркоманда службы безопасности СД «Москва», имевшая задачу в числе первых ворваться в столицу и захватить здания государственных и партийных органов, арестовать лидеров партии и государства, организовать физическую ликвидацию советского и партийного актива. Немцами была создана и специальная саперная команда, которая должна была взорвать святыню русского народа – Московский Кремль.
С 13 октября 1941 года развернулись ожесточенные сражения на главных оперативных направлениях: волоколамском, можайском, малоярославском и калужском, а 18 октября наши войска оставили Можайск – последний город перед Москвой на этом направлении. Над Москвой нависла смертельная опасность. В связи с приближением фронта Государственный Комитет Обороны принял решение об обороне столицы. Постановлением ГКО от 16 октября о защите Москвы с 20 октября в городе и прилегающих к нему районах вводилось осадное положение.
«К этому времени,– вспоминал командующий Московским военным округом генерал-полковник П.А.Артемьев, – для обороны подмосковных рубежей в Московском гарнизоне оставалось очень мало войск. Реальной силой, которую можно было немедленно использовать, явились 25 истребительных батальонов, сформированных из добровольцев-москвичей. Было решено свести их в полки, а затем в три дивизии». Одним из таких полков стал сформированный всего за одни сутки, 17 октября, отдельный истребительный мотострелковый полк УНКВД Москвы и Московской области, предназначавшийся для разведывательно-диверсионной работы в тылу противника в интересах штаба обороны Москвы и командования Западного фронта и уничтожения самой главной опасности для наших войск в то время – фашистских танков. Для решения этих трудных боевых задач требовались люди крепкие физически и морально. Поэтому основу полка составили 1-й и 2-й батальоны, переформированные из истребительных батальонов Коминтерновского и Красногвардейского районов столицы. Из чекистов Московского управления, а также сотрудников Управления милиции г.Москвы и области был создан 3-й батальон. Сотрудники райотделов НКВД, а также истребительные батальоны Подольского района Московской области, Калининской и Ивановской областей послужили основой для 4-го батальона полка. В один строй встали кадровые сотрудники госбезопасности, сотрудники всех отделов Управления Рабоче-Крестьянской Красной милиции Москвы, начиная от агентов уголовного розыска и заканчивая инспекторами ОРУД, вчерашние рабочие и служащие самых разных профессий и возрастов, 1-го часового завода, типографии «Красный пролетарий», Радиокомитета, Совнаркома РСФСР, Наркомфина и правления Госбанка, Наркомата пищевой промышленности, студенты и преподаватели института физкультуры, слушатели Промакаде-мии и даже школьники. Командиром полка был назначен старший помощник начальника штаба истребительных батальонов УНКВД Москвы полковник погранвойск А.Я. Махоньков.
Командованию полка пришлось одновременно решать сотни вопросов: заниматься боевой и специальной подготовкой, экипировкой, снаряжением и вооружением, медицинской службой, службой связи и т.д. К обычным трудностям прибавились специфические: полк не был предусмотрен ни мобилизационными планами, ни оргштатной структурой Управления НКВД по Москве и Московской области, что не могло не сказаться негативно на процессе его формирования.
Перед спецназовцами были поставлены очень жесткие требования. Уже в первых числах ноября первым истребительно-диверсионным группам предстояло идти в тыл противника. Всего за 20 дней личный состав должен был пройти ускоренный курс проведения как войсковых мероприятий, так и разведывательно-диверсионной деятельности. Планировалось, что в ближайшем тылу противника будут действовать оперативные группы по 15...20 человек. В их задачи входило: проведение диверсионных операций, уничтожение живой силы и техники врага за линией фронта (предполагалось, что террор будет держать противника в постоянном страхе), помощь в формировании и снабжении вооружением и боеприпасами партизанских отрядов, сбор данных.
Первоначально снабжение и вооружение полка шло по линии госбезопасности. Медсестра Т.Н.Кузнецова так впоследствии описывала типичное снаряжение и вооружение разведывательно-диверсионной группы: «Одеты были мы в ватные черные брюки и телогрейки, шапки-ушанки. Из оружия почти у всех были винтовки, только у командира и комиссара были автоматы. У меня были гранаты РГД-33, револьвер «наган» и санитарная сумка». Черная одежда спецназовцев объяснялась довольно просто. Отсутствие специальной экипировки вынуждало одевать бойцов полка во все, что было под рукой, а под рукой оказалась не военная форма или форма сотрудников госбезопасности и милиции, а обмундирование заключенных, хранившееся в больших количествах на складах НКВД.
С учетом специфики действий в тылу врага бойцы вооружались только легким стрелковым оружием. На вооружении группы находились: 5...7 7,62-мм винтовок образца 1891/30 г., одна 7,62-мм снайперская винтовка образца 1891/30 г., оснащенная прибором бесшумно-беспламенной стрельбы (глушителем) БРАМИТ. Наряду с трехлинейками использовалось автоматическое оружие, в том числе 3...5 7,62-мм самозарядных винтовок Токарева образца 1940 г. (СВТ), два 7,62-мм ручных пулемета Дегтярева (ДП) образца 1927 г., а также 2...3 пистолета-пулемета. Причем если осенью 1941 года это были, как правило, 7,62-мм пистолеты-пулеметы Дегтярева (ППД) обр. 1934/38 и 1940 гг., которые перед войной имелись только в войсках НКВД, то уже с начала 1942 года в подразделения полка в нарастающем количестве стали поступать новые 7,62-мм пистолеты-пулеметы Шпагина (ППШ) образца 1941 г. По настоянию руководства Особой группы НКВД СССР для вооружения практически всех без исключения разведывательно-диверсионных групп были включены образцы стрелкового оружия, рассчитанные на использование 7,92-мм винтовочно-пулеметного патрона, однотипного с боеприпасами германской армии. В первую очередь это относилось к образцам трофейного польского, чешского и литовского оружия. В каждой группе полагалось иметь не менее 30 процентов подобного оружия. В небольшом количестве, 1...2 на группу, использовались также и ружейные гранатометы Дьяконова. В боекомплект спецназовца входило по 2 ручные осколочные гранаты Ф-1 или 2 ручные гранаты РГД-33, 1...2 противотанковые гранаты РПГ-40 или РПГ-41. Каждый боец имел при себе 1...2 бутылки с зажигательной смесью КС, или килограмм тротиловых шашек, или одну противопехотную мину.
Главным недостатком оснащения группы являлось практически полное отсутствие средств связи. Имевшихся несколько батальонных радиостанций служили только для связи штаба полка с батальонами. Рейдовые группы вынуждены были осуществлять в случае необходимости доставку донесений со связными, что значительно снижало ценность добываемых разведданных и затрудняло управление и координацию деятельности оперативных групп из центра.
9 ноября первая диверсионная группа из 34 бойцов во главе с капитаном Ф.С. Моисеевым была направлена на выполнение специального задания. Им предстояло действовать в тылу врага на наро-фоминском и верейском направлениях. Перед группой была поставлена задача – уничтожить стратегически важный мост на участке дороги Верея–Дорохове и собирать сведения о продвижении немцев к линии фронта. Интенсивная подготовка бойцов не прошла даром. Боевое задание было выполнено на отлично.
Однако поначалу получалось далеко не все. Сказывалась сравнительно низкая военная подготовка личного состава, особенно добровольцев из бывших истребительных отрядов. Энтузиазм молодости, не подкрепленный боевой подготовкой и опытом, зачастую не только приводил к высоким потерям, но и на подчас сводил на нет всю деятельность некоторых спецгрупп. Полвека спустя боец 2-го батальона П.П.Калмыков, вспоминая атаку в районе деревни Кожино, очень откровенно описал свои чувства и действия в том бою: «...наступила третья ночь нашего пребывания на фронте... Постепенно надвигалось утро. Туман рассеивался. Прямо перед нами на противоположном берегу [Москвы-реки] стали проясняться бегающие фигуры немцев... Наш командир взвода И.В.Ермошкин...дал команду: «Калмыкову пробраться на ту сторону реки под кручу к немцам»... У меня по коже прошел мороз... Неминуемая смерть близка, но медлить нет времени. Выход один: пробираться зигзагом, нырнув в глубокий снег... Две противотанковые гранаты, подвешенные по бокам, болтаясь, сковывали движение. Длинная винтовка прикладом вперед, подвязанная к ремню, тащилась следом. Продвижение зигзагом удлиняло путь. «Вперед и только вперед», – думал я. Вот и круча. Нырнув под двухметровый берег, я прижался к стене... Я боялся, что фашист опустит автомат и всадит в меня весь заряд. На ощупь, снимая с ремня гранаты, старался поставить на место кольцо... С большим трудом отвел назад руку и швырнул гранату вверх... Когда граната взорвалась, фашисты в панике разбежались в стороны. Я положил винтовку на бруствер и стал стрелять в разные стороны, не высовывая головы. С моего берега бежали ко мне товарищи. Они тоже положили винтовки на бруствер и стреляли из-под кручи. Фашисты были уже далеко, когда мы поднялись на кручу и устремились за ними».
С началом второго этапа генерального наступления немецко-фашистских войск на Москву истребительный мотострелковый полк УНКВД приступил к массовой заброске истребительно-диверсионных групп в тыл противника для нанесения ударов по коммуникациям на рузском, дороховском, наро-фоминском и рогачевском направлениях. Только с 15 по 18 ноября на участке 16-й армии К.К.Рокоссовского на рузском направлении из состава 1-го батальона было заброшено к немцам в тыл 10 оперативно-чекистских групп, по 15-16 человек в каждой, с задачей уничтожать живую силу противника, штабы частей и соединений, базы и пункты снабжения, узлы и линии связи. В ночь на 19 ноября линию фронта на дороховском направлении перешли 11 групп 2-го батальона с задачей нарушить коммуникации во вражеском тылу в полосе действий 5-й армии, несколько групп получили задания совершить диверсии на шоссе Минск – Москва. В ночь на 21 ноября еще 10 групп 3-го батальона были заброшены в тыл противника с заданием; действовать в районе сел Семидворово, Роща, Орешково, Ступино, Лучино, истребляя живую силу противника, разрушая линии и узлы Связи, ведя разведку.
Всего с 15 по 27 ноября в тыл врага для выполнения специальных заданий была заброшена 51 истребительно-диверсионная группа общей численностью 969 человек. Однако не только за линией фронта пришлось встретиться с противником нашим спецназовцам. Кризисная обстановка сложилась на фронте в Связи с потерей Клина, когда в образовавшийся разрыв между 16-й и 30-й армиями хлынули немецкие танки. Чтобы закрыть брешь в обороне, советское командование бросило в бой все, что было под рукой, в том числе и Московский полк УНКВД. Оперативная группа полка в составе 500 человек во главе с полковником Махоньковым заняла оборону на правом берегу реки Сестра. Спецназовцы, несмотря на значительные потери, пять дней стояли насмерть и не уступили врагу ни пяди нашей земли.
5 декабря 1941 года советские войска начали свое победоносное контрнаступление под Москвой. Резкое изменение обстановки на фронте повлекло за собой и изменение в тактике действия спецназовцев. На совещании у командующего 5-й армией генерал-лейтенанта Л.А.Говорова командованию полка было предложено сформировать 16 истребительно-диверсионных групп для ведений разведки в тылу врага в полосе действий армии.
Первым 15 декабря перешел линию фронта сводный отряд в количестве 300 человек под командованием зам. командира полка майора И.Ф.Козлова. Отряд был разбит на три группы. Первую группу прикрытия возглавлял сам Козлов. Вторая под командованием И.В.Королькова должна была перерезать транспортные коммуникации к северу от Можайска и уничтожать живую силу противника. Третья под командованием младшего политрука Догина должна была выйти в район южнее Можайска и оседлать там дороги, нанося гитлеровцам максимальный ущерб. Вскоре еще несколько крупных отрядов из Московского полка УНКВД было переброшено в тыл противника. Всего с 15 ноября 1941 года по 1 января 1942 года за линию фронта было заброшено 70 истребительно-диверсионных и оперативных групп. Ими уничтожено более тысячи немецких солдат и офицеров, несколько десятков автомашин с живой силой, боеприпасами, горючим, разгромлены танкоремонтная база, штаб полка, несколько баз и складов с горючим, добыты ценные разведывательные данные.
Изгнание немецко-фашистских войск с территории Московской области внесло свои коррективы в боевую жизнь полка. 27 января 1942 года начальник УНКВД Москвы и области подписал приказ о реорганизации разведывательно-диверсионной работы. Полк стал отныне именоваться Московским мотострелковым истребительно-диверсионным полком УНКВД Москвы и Московской области. В полк влился отдельный кавалерийский эскадрон УНКВД. Вся работа московских чекистов по засылке за линию фронта истребительно-диверсионных отрядов и разведывательных групп сосредоточивалась только в полку. Все имеющиеся при УНКВД истребительно-диверсионные отряды с вооружением передавались в полк, где из них создавалось отдельное подразделение. В связи с усложнением задач, стоявших перед этой частью, огромное значение придавалось повышению специальной и военной подготовки спецназовцев. Новому командиру полка майору С.Я.Сазонову предписывалось обучить весь личный состав полка в спецшколе УНКВД.
Продолжавшееся наступление Красной Армии поставило перед полком качественно новые задачи. Спецгруппам предстояло совершать рейды уже не в ближний, а в глубокий тыл противника. Для выполнения этих задач командование полка разработало целый ряд мероприятий, направленных на более тесное взаимодействие с частями Красной Армии и партизанскими отрядами. В непосредственной близости от линии фронта создали полевой штаб полка во главе с капитаном М.А.Головановым, что значительно повысило оперативность решения вопросов и улучшило связь с рейдовыми группами. К этому времени значительно улучшилось снабжение полка всем необходимым, начиная с вооружения и заканчивая экипировкой.
Претерпела определенные изменения и тактика действий спецгрупп. За полгода боев бойцы Московского полка УНКВД в совершенстве овладели различными методами вооруженной борьбы. С учетом боевого опыта была выработана следующая приоритетность в проведении боевых операций в тылу врага.
В первую очередь атакам подвергались неохраняемые участки шоссейных и железных дорог, нефтеперегонные заводы и электростанции, телефонные и телеграфные линии, узлы связи.
Объектами второй очереди становились плохо охраняемые мосты, паромные переправы, склады боеприпасов и ГСМ, автомобильные парки и т.д.
Далее значилась живая сила противника: отдельные часовые, небольшие конвои и колонны, расчеты отдельных орудий или экипажи боевых машин на огневой позиции, небольшие подразделения по охране штабов, аэродромов и т.п.
И только в самых крайних случаях допускались открытые боевые действия с противником, способным к отражению нападения: гарнизонами или воинскими частями на марше.
Однако специфика действий спецназовцев как раз и состояла в том, чтобы избегать открытого боя. Поэтому, совершая нападения на воинскую колонну, они, как правило, прибегали к внезапному огневому налету с ближних и средних дистанций, не превышавших 400...500 м, и стремились выбрать для этого самые уязвимые подразделения: штабные или тыловые.
В середине февраля полк активизировал свои действия на вяземском направлении. Было заброшено 18 спецгрупп общей численностью 673 человека.
В марте 42-го действия полка были перенесены на территорию Смоленской, Калининской и Брянской областей. 25 апреля зам. наркома внутренних дел СССР Б.Кобулов дал указание начальнику УНКВД Москвы и Московской области Журавлеву о подготовке к 5 мая 10 отдельных отрядов полка для длительных действий в глубоком тылу противника. Предписывалось: весь личный состав должен быть обучен и натренирован для производства подрывных работ, в состав каждого отряда должно быть включено 5...7 бойцов и младших командиров, подготовленных для организации новых партизанских отрядов из местного населения. После подготовки по новой программе в конце мая 1942 года был направлен в рейд по тылам врага на Брянщине сводный батальон полка численностью 500 человек. Главными задачами, поставленными командованием перед спецназовцами, были активизация «рельсовой войны» и проведение диверсионной деятельности совместно с местными партизанскими отрядами. Одной из задач батальона было содействие выводу из окружения частей и подразделений 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора П.А. Белова и нескольких воздушно-десантных бригад. Значительная часть бойцов и командиров кавкорпуса и десантников была выведена из тыла противника разведывательно-диверсионными группами московского спецназа.
В дни героической обороны столицы и контрнаступления Красной Армии под Москвой мотостредковый истребительно-диверсионный полк УНКВД внес свой достойный вклад в дело разгрома германских войск. 135 спецгрупп полка, более четырех тысяч человек, выполняли специальные задания командования Западного фронта в тылу врага в Звенигородском, Боровском, Рузском, Верейском, Дороховском, Рогачевском, Наро-Фоминском, Клинском, Можайском и других районах Московской области, а также на территориях Калининской, Смоленской и Брянской областей. Спецназовцы уничтожили более пяти тысяч вражеских солдат и офицеров, пустили под откос несколько десятков эшелонов с живой силой и техникой противника, уничтожали штабы, склады, базы, мосты, коммуникации, добывали разведывательную информацию, помогали организовывать и вооружать местные партизанские отряды на временно оккупированных территориях.
В связи с выполнением задач, стоявших перед полком УНКВД, и полным освобождением территории Московской области приказом Главного управления внутренних войск НКВД СССР от 26 июня 1942 года Московский мотострелковый истребительно-диверсионный полк УНКВД Москвы и Московской области был преобразован в 308-й стрелковый полк внутренних войск НКВД СССР. 12 августа 1942 года бойцы и командиры полка прощались со столицей, которую стойко защищали в самые кризисные дни 41 года. Москва навечно сохранит память о более чем пятистах московских спецназовцев, отдавших за нее свои жизни. Бойцам и командирам бывшего Московского полка УНКВД еще предстояло пройти через ожесточенные бои на Кавказе, защищая город Грозный, прорывать Голубую линию в составе 1-й особой стрелковой дивизии войск НКВД СССР (впоследствии дивизии особого назначения им. Ф.Э.Дзержинского), в которых полк потерял более 3/4 личного состава.

[pyhovi4ek]

Исследование документов показало, что соединения и части Особого (Специального) Назначения находились в непосредственном подчинении командования войск НКВД (УОВ, УВВ, ГУВВ). И после расформирования Отдельной мотострелковой бригады ОН, находившей в подчинении ГУВВ и в оперативном подчинении 4-го Управления НКВД, созданный на его базе Отдельный Отряд Особого Назначения НКГБ был сформирован за счет штатной численности Внутренних войск НКВД и лишь в оперативном подчинении выполнял специальные задания по активной разведке в тылу врага. Таковы факты.
Именно для руководства частями войск НКВД в Москве на период передислокации органов управления войсками их Москвы в октябре 1941 года была создана Оперативная Группа со Штабом Войск НКВД.
Александр Слободянюк