Доктор Киденко - история жизни , история любви

[28 ОАЭ]

Доктор Киденко – история жизни, история любви…

Автобиографическая справка

Геннадий Дмитриевич Киденко родился 4 января 1954 года в селе Починное Карасукского района Новосибирской области. В комсомол вступил в 1968 году. В 1977 году он окончил военно-медицинский факультет при Томском медицинском институте в г. Томске, получив специальность по образованию врач-лечебник.
Служил в воинской части 2487 врачом мотоманевренной группы Дальневосточного пограничного округа. Затем был начальником военно-медицинской службы в в/ч 2074. В ноябре 1980 года там был принят кандидатом в члены КПСС. Парткомиссией войсковой части 2074 в декабре 1981 года был принят в члены КПСС. В последующем стал врачом-хирургом группы медицинского усиления в в/ч 2573, и далее - начальником этой же группы. В 1987-89гг. учился в Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова В г. Ленинграде, и с июля 1989 года работал в Голицынском госпитале.

В служебной характеристике, выданной ему в госпитале при аттестации, о нём пишут: «…За время работы в госпитале показал себя как грамотный высокопрофессиональный врач-хирург. Владеет техникой и методикой оперативных вмешательств на органах брюшной полости, мочеполовых органах, опорно-двигательном аппарате. Хирургическая техника высокая, исходы у оперированных хорошие. Активно принимал участие в хирургических вмешательствах раненым с хорошим исходом. За усердие, проявленное при выполнении служебного и воинского долга, награжден орденом «За личное мужество» и медалью «За отличие в охране государственной границы СССР». Постоянно работает над повышением своих профессиональных знаний, настойчив в достижении цели. Правильно обучает и воспитывает подчинённых. Чувство нового развито, постоянно изучает передовой опыт и внедряет его в практику. Честью и достоинством врача дорожит. По характеру общителен, выдержан. Пользуется заслуженным авторитетом среди врачей и хирургов госпиталя и у больных. Является действительным членом ассоциации хирургов-гепатологов, и ассоциации эндоскопической хирургии Российской Федерации....»

Пролог
12 июля 2002 года жители посёлка Голицыно собрались возле госпитальной церкви. Здесь отпевали доктора Киденко, умершего в день рождения своей любимой дочери Юли... Траурная процессия медленно потекла по дороге, по которой на протяжении многих лет доктор Киденко ходил на работу. На свою любимую работу. Много хорошего он успел сделать для людей, здесь живущих, и люди теперь спешили отдать дань уважения любимому доктору и почтить его память. Все офицеры были в военной форме. Люди не скрывали слёз. Его похоронили на Голицынском кладбище, и его любимая жена Таня стала вдовой…

Я немного знала Геннадия Дмитриевича и много хорошего слышала о его супруге. А когда в госпитале познакомилась с ней поближе, то захотелось написать об этой семье, чтобы все могли прочесть на нашем сайте еще одну необыкновенную историю об обыкновенной пограничной семье. Я задала много вопросов Татьяне Киденко. Из её ответов и сложился этот рассказ.

Пусть к тебе всегда доходит свет моей любви
- На практику в местную больницу, где я работала после окончания медучилища, - рассказывала Таня, - одновременно приехало несколько студентов-медиков с третьего курса Томского медицинского института. Гена утверждал, что сразу меня приметил, еще на речном трамвайчике, который ходил у нас по реке. А я как-то сразу не обратила на него внимания. Мы познакомились позже, в больнице. Иногда у нас были совместные дежурства. После работы вместе ходили гулять на речку, купались, отдыхали. Мне было с ним очень интересно, а чуть позже я поняла, что влюбилась по-настоящему. Он рассказывал о своей жизни, учёбе. Семья у них была большая – пятеро детей. У Гены три брата и сестра. Он говорил, что врачом можно сказать, стал случайно. После школы подал документы в Ейское лётное училище, но не прошел комиссию из-за проблем с зубами. Когда возвращался домой, в поезде познакомился с девчонкой. Она ехала поступать в Томский медицинский институт и предложила Гене ехать с ней. И он поехал и поступил. Вот так и оказался в мединституте. Слушая его, я тоже как-то загорелась, хотела учиться дальше. Но сразу не получилось, а потом уже вышла замуж, ждала ребёнка.
Когда практика закончилась, он уехал, и наши отношения продолжались в письмах. Я храню большую пачку его писем, стихи, которые он мне писал. Иногда наших больных отправляли на дальнейшее лечение в Томск, и давали им сопровождающих. И, конечно, я старалась напроситься в эти короткие поездки. Каждый раз мы обязательно встречались. Однажды он спросил меня: «Как ты думаешь, идти мне на военный факультет или нет?» Мне было приятно, что он со мной советуется. Я ему сказала: «Иди». В очередной мой приезд мы стояли на автобусной остановке, и он впервые поцеловал меня. Шел пушистый неторопливый снежок, был не очень холодный ноябрь, и мы были такие счастливые! Вот такие у нас были отношения до свадьбы – письма, поцелуи. Я росла в большой семье, где воспитывалось восемь детей, родители были старенькие, держали нас в строгости.
30 декабря 1975 года Гена приехал из райцентра с цветами, которые так трудно было тогда достать! Он протянул их мне и просто сказал: «Давай подадим заявление в ЗАГС». Таким образом, он сделал мне предложение. Представляете, зима, глушь, а он с цветами! Эти гвоздики долго стояли у меня в комнате, а потом я засушила их и храню с 1975 года до сих пор в конверте вместе с этикеткой от бутылки белого сухого вина, которую мы с ним выпили после того, как подали заявление. После ЗАГСа мы поехали к его родителям. Они жили недалеко, в деревне. Встретили нас поначалу сдержанно и осторожно спрашивали-предлагали: «Может, вы ещё подождете? Пускай он учится, институт окончит, а потом поженитесь». Но Гена сказал твёрдо: «Нет, нечего ждать. Мы поженимся сейчас». Он был тогда на пятом курсе. И вот 30 января 1976 года состоялась наша свадьба. Она была весёлой и шумной. Мы под баян танцевали с Геной наш свадебный вальс. Гуляли три дня, с соблюдением всех деревенских обычаев, с подметанием соломы на полу и так далее. И, поскольку, все жители деревни были на нашей свадьбе, то работать было практически некому. Про нашу свадьбу даже потом фельетон в газете вышел! (В этом месте глаза мои округлились, и Таня показала мне заметку, вырезанную много лет назад из районной газеты. Фото ниже, можете прочесть его сами). После свадьбы я уволилась и поехала работать в Томск. Месяца через полтора после свадьбы я поняла, что беременна и сказала об этом Гене. Помню, он удивился, что у нас все так быстро получилось. Начал заботиться обо мне, не давал мне ничего делать, тяжелое поднимать, следил за моей диетой, чтобы я ела все полезное. Мы сняли квартиру, и в октябре у нас родился сын. Гена был на шестом курсе. После окончания института нас распределили в Амурскую область. Три года мы служили в Сковородино. Там Димка пошел в садик. Потом Гена был в Шимановске начальником медслужбы, учился в Академии, и после её окончания мы окончательно осели в Голицыно.
- Жили, как все, - говорит Таня. - Работали, воспитывали детей. Никогда в жизни я не испытывала какую-то неловкость за мужа, скажем, за неудачно сказанное слово или за поведение.
В жизни он был самым что ни на есть неприхотливым человеком. Ел, что дадут. Носил то, что я ему покупала. Ни разу не сказал, что не нравится, не подходит. Любил пельмени, принимал участие в их стряпне. Изумительно штопал перчатки, особенно детские. Слушал бардовские песни, любил Михаила Круга. Был заядлым рыбаком, на рыбалку собирался основательно, всегда вёл строгий учёт пойманной рыбе. Но есть её не любил, а раздавал друзьям. И это доставляло ему удовольствие. На рыбалку мы тоже ездили вместе. Часто с ним ездил ещё друг - Михаил Иванович Степанько.
- Он относился ко мне очень бережно, - вспоминает она. - Помогал мне по дому. Балкон сам отремонтировал. В работе был просто фанатичен. Я всегда знала это его отношение к профессии, старалась не обременять домашними делами, но, тем не менее, понятия не имела, как платить за квартиру, за свет, регулировать какие-то бумажные дела. За два года учебы в Академии мы с детьми его практически не видели, и первые пять лет работы в госпитале – то же самое.
О нем писали в первом номере газеты «Милосердие», от 14 октября 1997 года, которая когда-то выходила в госпитале:
«В отделение абдоминальной хирургии поступил больной, у которого две трети печени поражены опухолевым процессом. Химиотерапия и рентгеновское облучение уже бесполезно. Жизнь ему могут спасти только умелые руки хирурга. В главном госпитале таких сложных операций ещё не выполнялось. Как же быть? У врачей есть золотое правило: если в чём-то сомневаешься – приглашай старшего коллегу. Геннадий Дмитриевич Киденко поступил именно так. Известный хирург-гепатолог Владимир Александрович Вишневский и хирурги нашего госпиталя Г.Д. Киденко и А.А. Федун удалили огромную опухоль печени. Обычно, в рядовых хирургических стационарах, подобные поражения печени считаются неоперабельными. Наш же пациент поправляется».
Из обыкновенных обязанностей хирурга и таких вот операций складывались его рабочие дни.
Он дневал и ночевал в отделении. Дети тоже всё понимали, всегда знали, что папа на дежурстве, или его вызвали к больному. Отцом он был не строгим. Особенно по отношению к дочери. С Юлей у них были особые отношения. Они были друзьями, единомышленниками. Юле до сих пор не хватает такого папы, каким он был для неё. Она и внешне очень похожа на папу. А Дима – на маму.
- В отпуск мы ездили к его родителям в Запорожье. Как только мы приезжали, собирались все его братья, сестра. Гену все очень любили, гордились тем, что он военный врач. Особенно отец с матерью. Сыном он был замечательным – внимательным, чутким. Очень любил родителей, уважал их мнение.

Таня легко приспособилась к его образу жизни, взяла на себя всю работу по дому, какую считала нужной, высвобождая ему время, чтобы он мог с головой погрузиться в любимое дело. Она всячески поддерживала все его попытки учиться дальше.
Лишь пару раз она позволила себе попенять ему, что он недостаточно уделяет времени детям, особенно сыну, когда у Димы начался трудный подростковый период.

- Я всегда чувствовала, что любима, - продолжает Таня. У меня никогда не возникало чувство брошености, ненужности. Я считаю, что прожила с Геной очень счастливую жизнь. Мы с ним так понимали друг друга. Знаете, то состояние, когда просто молчать рядом – огромное счастье. Когда твердо уверен, что ты у него – одна, и знаешь, что и он – один на всю жизнь.

Но, прежде всего, Татьяна была сама и умна, и добра. Ей цены не было, как жене. Все Генины родственники полюбили её за доброту, искренность и за любовь к Гене. Братья Гены видели, что Таня просто боготворила его, и по-хорошему ему завидовали. Они видели, как Гена счастлив, а дома у него – настоящий тыл, который обеспечивала Татьяна. Они и сейчас называют её: «Наша Танечка. Танечка наша». Для них она просто святая женщина. Согласитесь, непросто заслужить к себе такое уважение в большой родне.
В день серебряной свадьбы он преподнёс ей серёжки, которые она никогда теперь не снимает. Она любила и была любимой. В доме всегда царила та доверительная атмосфера, которая присуща семьям, где нет места супружеским ошибкам, изменам, эгоизму, унижению, соперничеству… Что могло помешать этому счастью?!

Геннадий Дмитриевич заболел внезапно.
…Он уже плохо себя чувствует, но едет в 10-дневную командировку в Хабаровск. По возвращении делает УЗИ и у него обнаруживают жидкостное образование. Он сразу же проходит курс лечения в госпитале. 17 октября он консультируется у доктора Кубышкина, который настоятельно советует ему срочную госпитализацию. 20-го октября он ложится в институт хирургии имени А.В. Вишневского. 23-го октября ему делают операцию. А 29-го октября он узнает, что у него рак. Он не скрывает, что испытывает стресс. Он врач, и хорошо понимает, чем это грозит, но все еще надеется…

Что будет завтра, я не знаю, в туманной дымке жизни край. Не оставляй меня, родная, не отпускай, не отпускай….
Когда он узнал, чем болен, почти сразу начал вести дневник. По нему можно проследить, как достойно уходил доктор, если вообще так можно говорить о кончине.
В дневнике он подробно рассказывает о врачах, которые его консультируют, о результатах обследований, приёме лекарств, и чистосердечно пишет, что испытывает муки ада….Наверное, чтобы отвлечься от боли в последнее время начинает читать любовные романы.
О его болезни Таня знала с самого первого дня. Конечно, поначалу был шок, растерянность. Но потом она взяла себя в руки, и начала жить дальше, всячески поддерживая и подбадривая Геннадия.
Когда они вместе лежали в онкоцентре на Каширке, он как-то сказал Тане: «Как я жалею, что мало дал тебе в жизни! Дачу не построил, внимания должного не уделил». Но она была не требовательная жена. А он был честным и принципиальным.
За полтора месяца до смерти они вдвоем едут в Государственный кремлевский дворец на концерт в честь Дня пограничника. В какие-то дни он еще ездит на рыбалку – также - с дочерью, женой, друзьями и пишет об этом в дневнике, непременно указывая, когда и сколько поймали карасей. В хозяйственных заботах летят дни, и он торопится все успеть: переоформить машину на сына и отремонтировать её, помочь дочери получить права, собрать документы для продления лицензии на хранение оружия. Живет он теперь на обезболивающих препаратах. Тяжело болея, он чувствует себя виноватым и ещё больше доброты – на сколько хватает сил – проявляет к семье, близким, сотрудникам, больным. До сих пор коллеги нет-нет да и скажут: «Как нам не хватает Геннадия Дмитриевича!»
Несколько раз в дневнике он перечисляет всех, кто его поддерживает, много слов адресует своей любимой и сестре Светлане.

Тысячу лет буду гордиться я, что ты – судьба моя, что ты – любовь моя…..
- После похорон я мысленно многократно прожила каждый наш день, наши разговоры, наши переживания, - говорит Татьяна. - Я помню все подробности нашего знакомства, всей последующей жизни. Вы скажете, так не бывает. Но это есть.
Я никогда не смотрела, и сейчас не смотрю на мужчин и никого не воспринимаю. Был и есть только Гена. Хочется думать, что наша любовь, мое отношение к нему помогли ему состояться как доктору.
Не знаю, почему, но он мне никогда не снится. Ни разу не приснился после смерти. Я езжу на кладбище, особенно когда наступает весна, всё убираю там, сажаю цветы, а летом поливаю их. Всё свободное время провожу там и думаю: какая я была счастливая в замужестве! Я так благодарна судьбе за Гену!
Я, конечно, не предполагала, что судьба так рано отнимет у меня мужа. Что такое 26 лет? Совсем ничего. Но, даже зная, что мы с ним никогда не сможем в старости пройти рядом, заботиться друг о друге до самой смерти, заниматься с нашими внуками, отправлять их в школу, я бы не желала себе другой судьбы. Я храню в памяти все слова, жесты Гены, его интонации. Пусть короткая, но такая счастливая семейная жизнь…

Ни на одну минуту, никогда она не пожалела о том, что вышла за него замуж. Он подарил ей двадцать шесть счастливых лет семейной жизни, и она всегда оставалась для него единственной, любимой и желанной Танюшкой.
К ней до сих пор приезжает Генина мама. «Мы с ней очень дружим, - говорит Таня. - И я чувствую, что она меня любит. Когда у Димы родился сын, мы ездили в Запорожье и возили им малыша. Бабушка и сама приезжала смотреть правнука, когда ему было два месяца. Его назвали в честь деда – Геннадием. И он получился его полной тёзкой – Геннадием Дмитриевичем Киденко.

Рассказывает Наташа Парфёнова – близкая подруга семьи: «Татьяна всегда была очень скромная, очень. Геннадий тоже затейником не был, Но с ними было так хорошо, так комфортно, так уютно, что мы старались все праздники быть вместе. Эта пара несла тепло и умиротворение. Меня очень впечатлил один случай. Гена был некрещеный, и убеждённый атеист. Но ближе к своему концу он вдруг сказал, что хочет покреститься. Мы приехали к церкви, и оказалось, что для него нужна белая футболка. И пока Татьяна ходила её покупать, мы с ним прогуливались возле церкви. Я не спрашивала ни о чём, и вдруг он сам сказал: «Я как не верил в Бога, так и не верю. Но крещусь ради Татьяны. Я хочу, чтобы она могла спокойно прийти в церковь, побыть там, поставить свечку, поплакать. Я ведь скоро умру». Меня это просто потрясло. Но боролся и надеялся он до последнего….

Из дневника Геннадия Дмитриевича:
13.04.02. Димке передал машину. Выехали с дочкой на рыбалку, вероятно, последнюю. Выраженная слабость, боли в животе и спине, но нужно бороться и не сдаваться.
15.04.02-22.04.02. Проведён последний курс химиотерапии, перенёс очень тяжело. Проведено контрольное УЗИ – увы, результаты плачевны: прогрессирование процесса. Химиотерапевты от дальнейшего лечения отказались. Это приговор. Во время пребывания в стационаре сообщили весть о присвоении мне Заслуженного врача Российской Федерации. Хорошо, что не посмертно…
02.05.02. Были с Таней и Юлей на огороде. В ночь поехали с Таней на рыбалку. Поймали 66 карасей.
07.05.02. Приехали мама со Светой. Мать не обманешь. Сразу же: «Ой, сынок, какой ты худой! Что-то ты меня тревожишь, беспокойно на сердце!» Как мог – отшутился. Решил всё же ей ничего не говорить.
15.05.02. Третий день держится температура и боли в животе. На душе муторно. Думаю о скорой кончине, не могу прогнать дурные мысли, и все вокруг меня от этого страдают. В первую очередь моя беззаветно преданная мне Танюшка.
19.05.02. Боли в спине порой приобретают невыносимый характер. Уже дважды приходилось на ночь делать обезболивание. На первое место, похоже, выходит рецидив в области поджелудочной железы. Похоже, дело идет к финишу. А жизнь продолжается. У друзей 18.05.02. родилась внучка. Люда с Сашей на седьмом небе. Завтра буду созваниваться с Вишневским насчет дальнейшей тактики. Димка ездит на своей машине после ремонта пока от дома до станции и назад.
11.06.02. Состоялся консилиум. Готовились к большой операции, а оказалось, что процесс неоперабельный. Это шок. Очень расстроился. Кубышкин с Вишневским как могли успокаивали.
16.06.02. Время говорить, что у меня все хорошо, боли прошли. Выторговал у врачей шанс ещё на одну операцию. Таня всё время со мной.
24.06.02. Отправили на операцию, на последнюю надежду: Таня, Света, Дима, Сережа. Но мечтам не суждено было сбыться. Опухоль оказалась неоперабельной. Иссекли её часть, но больше не удалось. Это всё, приговор. Жить осталось 3-4 месяца. Врачи смотрят виновато, но что поделать, медицина на данном этапе оказалась бессильной. Все стараются поддержать меня. Веру терять не буду. С завтрашнего дня начну методику Шевченко применять на себе.
06.07.02. (Это последняя запись). Ночь прошла неплохо. На ночь сделал всего один укол. С 9 утра принял первую дозу – смесь водки с нерафинированным подсолнечным маслом. Слабость, боли… Вечером уезжает Света – один из основных источников энергии и поддержки. Но ничего, будем бороться дальше за жизнь ради семьи, родителей. Родных и близких, и всех, кто поддерживает меня…
10.07.02. Геннадия Дмитриевича не стало.

Рассказывает Юля Киденко:
Мой папа был особенным человеком!
Я всегда удивлялась, как можно так самозабвенно отдаваться своей работе! Себя не жалел нисколечко! Сколько помню, он то в командировках, то на семинарах, то на дежурствах.
Больные его просто боготворили! Если бы знали, сколько дома хранится открыток от пациентов, которым он помог!
У папы с мамой была ЛЮБОВЬ. Любовь, которая бывает только раз в жизни! Думаю, мы с братом абсолютно счастливые люди. В том плане, что родители воспитывали нас в атмосфере любви и благожелательности. В своих отношениях с мамой, папа ни разу не повысил голоса. Он очень любил маму! Помню такой случай. Я еще училась в академии, и приехала к папе в госпиталь (он уже был болен). По телевизору шла трансляция матча чемпионата мира по футболу. Папа был страстный поклонник футбола. В перерыве между таймами он посмотрел на меня серьёзно и сказал: «Юль! Я всё прекрасно понимаю. Звоночек прозвенел. Смерть с таким заболеванием неизбежна. Я прошу: будь молодцом, и берегите маму!» Я улыбнулась сквозь слёзы и сказала: «Конечно!». При папе не разревелась. Волю чувствам дала только когда приехала домой.
Даже в такой страшной ситуации он переживал за маму, за нас, за то, как мы будем жить без него!
Папа был потрясающе добрый и безгранично ответственный человек!
Время лечит, и от этого никуда не денешься. Но Папы не хватает, порой даже очень!
А всё могло бы быть по-другому…. Жизнь распорядилась по-своему.
Татьяна Быкова

[28 ОАЭ]

Несколько фотографий:

[28 ОАЭ]

В продолжение темы:

[28 ОАЭ]

В продолжение темы:

[28 ОАЭ]

И в завершение темы:

[Викка]

Вечная память замечательному человеку...

[x.m.]

Хорошо,что в этом разделе рассказывается о людях, которые самоотверженно ведут "войну" на своих, часто невидимых нам фронтах.
Потрясающий человек Геннадий Дмитриевич, настоящий!Золотые руки, редкий талант и, как большая редкость, в сочетании с профессионализмом ещё и хороший, порядочный человек! Почему такие люди рано уходят?
Наверное, находится рядом с ним и его замечательной семьёй, как написано в очерке, было большой радостью. Дай Бог, чтобы в окружении каждого из нас были такие ЛЮДИ!

[Синицын Дмитрий Николаевич]

Татьяна, в очередной раз хочу поблагодарить тебя за интересный рассказ о погранцах, как ты умеешь находить такие судьбы? Лично не знаком с ними, но меня это повествование зацепило.
Я когда читал - плакал и было такое чувство гордости и радости, что есть такие люди и такие семьи. Об этой истории любви можно писать роман. Действительно счастливая пара, даже не знаю кому больше повезло, наверное, счастья у них было поровну.
Передай пожалуйста привет Татьяне Киденко и их детям Юле и Диме. Очень интересная судьба в этой семье.
Вечная память Геннадию, и дай Бог здоровья и всего наилучшего его супруге Татьяне и детям.

[28 ОАЭ]

Как быстро идёт время! Кажется только вчера писала о докторе Киденко, а вот еще один год прошёл без него...