Личное "Прощание со славянкой"

[Darg]

Прочитал пару лет назад в одной статье газетной: «Как известно, военкоматы всегда отбирали для погранвойск лучший призывной контингент. Возможно поэтому в пограничных войсках всегда было больше порядка, чем в частях Минобороны...»

Спасибо, что хоть не «призывным материалом» повеличали. Да уж, борзописцы в своём репертуаре: «как известно» им. Нашу группу в Лазаревском и впрямь традиционно отбирали так, как наверное в Кремлёвскую роту Почётного караула: и чтобы комсомольцы все, приводов в милицию не было и предков-родителей-сродственников проверяли. Моего лучшего друга Фёдора не взяли, (комсомольца, ни разу не вступавшего в конфликт с законом, без неблагонадёжной родни, легкоатлета-перворазрядника, 190 см ростом), потому что «причёска подозрительная»! Призвался он в октябре, в артиллерию попал. Где его моментально определили в разведроту и служил он недалече от Китайской границы. Ирония судьбы. Написал в письме, когда я ещё «на гражданке» был, что пока от Краснодара до Владивостока доковыляли на поезде за две недели, то и все домашние припасы подчистую подъели и доппаёк, который офицер сопровождения получил на всю команду. И что долго на сборном мариновали.

У нас команда была небольшая: шестеро в погранцы и один – в ГБ.

«Отвальную» за день делал, всё как положено: ели, пили, непринуждённо веселились. На следующий день, после обеда, поехал в Лазаревскую, в парикмахерскую в Доме Быта, специально отрощенные ниже плеч патлы состричь под корень. Девушка-парикмахер попалась с юмором: «под Котовского» эдак «фигурно» стригла, с паузами, неторопясь никуда, пока как у запорожского казака не остался длинный клок волос. Полюбовавшись на дело рук своих со всех сторон и ракурсов, ликвидировала и его. Вся парикмахерская ухохатывалась: смеялись и сами парикмахеры, и посетители этого храма стрижки и бритья – так весело было всем. Приехал домой и маму чуть не напугал – лысый!!! Хотя ведь сказал заранее, куда и зачем поехал. С утреца, как чувствовал, попросил, чтобы мне приготовили на завтрак яичницу, которую я потом до-о-олго не видел.

Приехали в Лазаревский районный военкомат. Майор-десантник В-ев, ведавший непосредственно вопросами призыва в вооружённые силы, сказал нам напутствие, сели мы в «Пазик» под «Прощание славянки» и повезли нас в Краснодар. Машины провожающих аж до Туапсе сопровождали. И вот приехали на сборный пункт. Помню, подошли к воротам, хорохоримся: да мы, да нам – по колено. Вошли, оглянулись, а ворота эдак неумолимо - ам! - и как бы отрезали от гражданской жизни.

В первый день – медкомиссия. Прикинули корнеплод к хоботу и решили, что один останется за одеждой, деньгами и другими ценными предметами в ней доглядывать, а остальные потом его подождут или кто-то один за одежонкой караулившего присмотрит. Бросили жребий и такова была удача моя, что сторожить выпало мне. В коридоре земляки оставили всё, кроме трусов и – вперёд, по кабинетам. Медкомиссию прошли быстро и без каких-либо заминок, по их словам. Я по быстрому разоболокся и нагло попёр везде без очереди, как пропуском махая личным делом. Натуральная волшебная палочка. Увидев цифру «220», призывники тотчас возмущение затыкали, а лекари и лекарки моментально обрывали рык или возмущённый вопель. Всё прошёл в темпе «ламбады», без сучков и задорно очень.

Когда одевался меня ожидал... предсказанный мне сюрприз. Точнее два: никого из земляков около моей одежды не наблюдалось. Бабушка другого моего друга, Алексея, (который, хоть и одного со мной призыва, тоже, как и Фёдор намного раньше меня призвался, в десант, потом в Афган попал и оттуда с большой помпой выводился... в чисто поле), на проводах внука посоветовала, перед прохождением медкомиссии на сборном пункте, положить в задний карман брюк пустой кошелёк, а деньги – в передний. Я так и сделал. Так вот – вернулся, кошелька со злорадно вложенной запиской «Не воруй, (трубочист на букву 3,14)!» - нет, а деньги на месте!!! Молодец бабуля!

Прибежал в летний кинотеатр, где нас разместили на светлое время суток. Добрался до «нашей» лавки. «Зёмы» извинились, что одежду оставили без присмотра: некий «старлей» припахал их продукты выгружать. Я отмахнулся: деньги, часы – на месте и ладно.

В первый день мы усиленно уничтожали самое скоропортящееся из домашней снеди. Не догадываетесь? Курочки жареные-вареные-пареные. Пять раз нам показали «Кубанские казаки». Первый раз прошёл на ура. Второй – смотрели под всевозможные комментарии для слепо-глухих. Третий – глядели куда угодно, только не на бело-серый экран. На четвёртом уже ожесточённо резались в карты. Поговорить не особо получалось, потому что со звуком чего-то перемудрил «кинокрут»: около динамиков и поблизости от них моментально образовались пустые лавки.

Когда стемнело, провели перекличку. Краснодарские полезли через стену до родной хаты почивать, а нас, иногородних, повели в казарму. Там древний капитан с поражающим воображение образчиком «зеркальной болезни», поделил толпу на две части. Приказал выстроиться по обе стороны широкого прохода между двухъярусными лежаками, обделанными под элитный заменитель дерматина, и – устроил себе развлечение «Отбой! Подъём!», на время, для одной половины. Вторая потешалась над потугами первой взобраться на верхний ярус. Без должных навыков – получалось плохо. Точнее – не получалось совсем.

«Отбив» наконец первую половину призывников, капитан повернулся к недоумкам из второй и преподал им наглядный урок: «Не смейся над своим товарищем, ибо, не исключено, что тебя выставят так же тем же!» Теперь выла от восторга первая половина. Когда выражения и формы злорадства превысили некую допустимую черту, капитан несколько раз повторил тренировку мастерского запрыгивания на верхний ярус для первых. Потом построил и доходчиво объяснил правила внутреннего распорядка: «Гадить вон там, в туалете. За собой убирать сразу или за насравшими мимо будут убирать все и – руками! Лежать тихо, разговаривать в полголоса и не всем сразу – разрешено. Ходить без естественной надобности – запрещено, шуметь – запрещено. В случае нарушения правил всю ночь, все, без исключения, будут заниматься строевой подготовкой и уборкой территории. Например в призрачном свете фонарей подметать плац, ломами. Всем ясно и понятно? Тогда – отбой!» Ни подушек, ни постельных принадлежностей, даже одеял – и тех не дали. Мне, из-за неопытности, пришлось ночевать отдельно от своей команды. Следующие ночи я неизменно проводил в кругу земляков.

«Бывалые» из призывников, уже кантующихся на сборном пункте по полтора месяца, посоветовали не поддаваться на провокационное военных: «А есть ли у тебя военный билет? А не врёшь? Точно не врёшь? Ну-ка покажи...» Протупишь и припрягут тебя на всякие работы. А так, кроме переклички и вечерней поверки нас никто никуда не дёргал. Будущий гебист срочной службы, пожелав нам удачи, ушёл ещё в первый день, после медкомиссии. Периодически выходили на сцену «купцы» и вызванные ими команды уходили с ними. Со звуком, после дружных протестов, разобрались и теперь было сносно. «Кубанских казаков», под всеобщее ликование и дружные, сидячие овации сменили «Трактористы», затем про какого-то комбайнёра вроде бы.

Из крайне необходимых удобств имелся недалеко, но и не слишком близко двухсекционный монополовой сортир класса «полулюкс» на четыре посадочных места, в каждой выгородке. Стоячих партерных же – вдвое, а если припрёт, то и втрое больше. Первый день решили на оправку ходить тройками: если что, двое - сразу жо.., то есть спина к спине, а третий бежит за подмогой. Хоть нас всего шестеро было, но непонятное прозвище «смертники» как бы выкосило вокруг незримую «мёртвую зону», которую остальные старались не пересекать. А уже со второго дня пребывания на сборном пункте подтянулись другие команды «два-два-ноль» и поди – возьми таких болюче-колючих голыми руками!

Вот нас и не трогали ни более многочисленные ватаги призывников, ни гарнизонные на предмет «пощипать» или настоятельно предложить «по-хорошему» расстаться с нужными им, но, по их мнению, совершенно без надобности нам вещами. Как-то: дензнаки, наручные часы, «излишки» продуктов питания и запивания или предметы хорошей, а часто и модной одежды. «Продотряды», потоптавшись в отдалении, посовещавшись и с тоской поглядев на монолитный, плечо к плечу, строй «дикобраз», (это когда рюкзаки – внутри, а снаружи спокойно и дружно выставлены кулаки и другие удобно-угловато выступающие детали анатомии), убирались «раскулачивать» добычу менее зубастую.

[Darg]

И вот на пятый день приехали пограничники. Наши были капитан и ефрейтор. К дичайшему разочарованию нас разделили и часть отправилась в Мегри, а нам сказали, что поедем в какой-то Гадрут. Собрав группу с полсотни, получив доппаёк, нас организованно вывели за ворота. Сели в рейсовый автобус и покатили, как оказалось, в аэропорт. Через пару-тройку часов объявили посадку на рейс Аэрофлота Краснодар-Ереван. Где-то через полтора часа из ледяной слякоти со снегом, дождём и пронизывающим декабрьским ветром приземлились в почти поздне-весеннюю теплынь и сухость.

Опять на автобусе же добрались до железнодорожного вокзала столицы Армении. Позабавило отсутствие билетов в автобусе, но с обязательной оплатой по неизвестным тарифам и приятно удивило изобилие восточного базара, с соответствующими ценами. Ну да призывник эпохи Заката СССР бесшабашным отношением к своим деньгам и щедростью любого нувориша затыкал за пояс на раз-два. Еда была своя, зато запивали её, ночуя на вокзале, элитнейшим напитком того времени – «Фантой»! Что поразило больше всего, за которой не было длиннющих, как в Мавзолей, очередей: продавалась чуть ли не на каждом углу.

Кстати, крайне удивило отношение местных: узнав, что мы – будущие пограничники, продавцы и, особенно продавщицы, отдавали товар по госцене (!), (то есть практически – себе в убыток), ДАВАЛИ СДАЧУ и смотреть начинали по-человечески. Без эдакой брюзгливой брезгливости, то есть как на людей, а не на надоевшие вусмерть, но неизбежные предметы изымания прибыли. Моментально вспоминали язык межнационального общения в СССР, без демонстративных диалогов на своём и презрительных кивков при этом в нашу сторону. Рядом с вокзалом обнаружился видеосалон, семейный подряд. Так старушка-кассир из женского любопытства спросившая, кто мы такие, захлопнула окошко, выбежала из каморки и провела мимо профессионально сумрачных мужиков-контролёров в зал бесплатно!!! На наши попытки заплатить, ответила, что с защитников своего народа денег брать не станет! Мол, не позорьте её семью.

Капитан разрешил выходить на привокзальную площадь, но дальше – ни-ни. Пояснил, что пропавших автоматом будут записывать в дезертиры и почему-то – в левые уклонисты и карать как Троцкого. Так мы в первый раз ознакомились с ярким образчиком аспидного пограничного юмора. Правда по каменному выражению лица офицера-пограничника не верилось, что это всё – шутка. То ли он лицедей был отменный, то ли – не шутил нигде ни разу.

На следующие сутки, заполдень, сели в поезд «Ереван-Бакы» и не спешно покатили. Пока ехали, пытались разговорить ефрейтора. Капитан держался наособицу и расспрашивать его никто не решался. «Однолычковый» ел домашнюю и гражданскую снедь за троих, а держался как партизан на допросе. Спросили его, как служба, что нас ждёт и вообще. Тот ответил кратко: «Сами увидите.» Тогда мы поинтересовались, как нас будут звать. Пограничник усмехнулся и сказал так же немногословно: «Драконами». Мы попробовали слово на вкус: «Драконы! Классно звучит! Не сынок или салага какой-нить.» Умудрённый жизнью ефрейтор только ухмыльнулся.

Не слишком рано утром высадились на станции Горадиз и нам объявили, что это – перевалочная база Отряда и здесь мы окончательно освободимся от гражданской скверны. Снова пограничная шутка-юмора, весёлая и непринуждённая. Завели в какое-то помещение, позднее по памяти опознанное как ленкомната. Ставшие уже почти родными капитан и ефрейтор, пожелав зачем-то удачи, испарились куда-то, а за нас взялись матёрые старшие прапорщики и просто «микро-генерал-лейтенанты».

Перво-наперво нам устроили шмон и забрали всё «неположенное». Продукты питания в основном. Практически у всех много чего осталось не съеденным – слишком быстро добрались до места прохождения срочной службы. Затем повели в баню, забегая чуть вперёд, приятно удивившую почти полным отсутствием горячей воды. Сказали скидывать «гражданское тряпьё» в предбаннике и идти на санобработку, то есть помойку, причем тщательно, с ног до головы, ничего не пропуская. Выход – в противоположной стороне, там получите исподнее, обмундирование, сапоги и прочее, что положено. Усатым приказали неположенную по уставу растительность – уничтожить самим и вообще всем побриться и подкантоваться. «Под что?!» - не поняли мы. Нам махнули рукой: а «сено-солома»! Давайте уже, раздевайтесь, не задерживайте людей. Их – то есть. На наши робкие вопросы, а как же с отправкой личных вещей домой, эдак глумливо расхохотались.

Один, как жирный кот с мыши, не сводил глаз с моей куртки. Хорошая она была, только молния сломана. Тут же стоял чурбачок и топорик. И меня осенило: снял куртец и, ловко увернувшись от моментально протянутых загребущих лап, на глазах у изумленных окружающих почти с садистским наслаждением порубил в лапшу куртку и малоношенные настоящие джинсы «Монтана», а также – не очень старую каску-ушанку из меха бронзового кролика. Раздолбанные, древние ботинки-смолодавы оставил на видном месте, тем самым как бы невербально усмехнувшись: забирайте на здоровье. Остальные, у кого тоже была приличная одежда, обувка или футляр для головы, последовали моему почину. Напрасно «куски» пытались стращать всяким: давешний ефрейтор растолковал, что пока присягу не приняли, всякое «да я, да ты у меня», правильно фильтруя, можно смело мимо ушей пропускать.

Вошли нагишом с личными мыльно-рыльными принадлежностями и целлофановыми пакетиками с остатками наличных денег в холодное, сырое помещение. Самые смелые попробовали водичку, не шибко изобильно и без особого напора стекавшую из лишённых ситечек трубок, символизирующих душ, и как-то взгрустнулось вдруг всем. Стоим, собираем волю в кулак перед тем как решиться на непредвиденный акт закаливания. Через некоторое время зашёл «кусок» и принялся какой-то несвежей, подозрительно склизкого вида палкой, с намотанной на неё не внушающей никакого доверия отвратной тряпкой ловко тыкать-мазать близстоящим пах. Тотчас поднялся всеобщий, нестройный, негодующий вопль. Даже пояснение, что это и есть санобработка от лобковых вшей, никакого энтузиазма не вызвало. Прям наглядная иллюстрация бородатого армейского анекдота: «Или пусть мне первым мажут или ватку меняют почаще!»
Самые сообразительные рванули в дальние углы, под чуть тёпленький душик и принялись с преувеличенной бойкостью в движениях, (так, что брызги полетели на несколько метров вокруг), ожесточённо досмывать с себя пресловутую «гражданскую скверну». Особенно досталось усатым: просто бриться при холодной воде – то ещё удовольствие, а им, бедолагам, ещё и усы пришлось сбривать.

Пару раз смыв с себя привезённое с «гражданки» душистое «дембельское» мыло и решив, что с меня хватит уже и содранной скверны, и «моржевания», вышел в противоположную входной дверь. Где хваткие рядовые быстренько, на глазок подобрали практически по размеру всё новое: зимнее исподнее, хабэ, шапку, ремень для брюк и поясной – кожаный с бляхой, рабочий бушлат, рукавицы. (Которые у меня на третий день украдёт какая-то сволочь и мне на «тактике» будет замечательно ползать по снегу, когда руки распухают, становятся красными, как бы распаренными и снежный наст чуть ли не шипит при прикосновении к нему голых кистей). И – вещмешок с кучей всяких полезных штуковин: запасной парой нулёвых зимних портянок и сменой нижнего белья, подворотничками, нитками, иголками и прочей «тысячью мелочей». Они станут драгоценным средством и предметом бартера или, по-русски если, мены-торговли. Это был личный стартовый капитал, который можно приумножить или потерять. Всё по Карлу Марксу, только сами деньги играли обособленную, параллельную роль: «товар» на обмен – нужные вещи – «товар» на обмен.

С сапогами вышла заминка: 43-й размер неожиданно кончился, (а на склад, подозреваю теперь, идти было влом), и руководившей выдачей обмундирования «кусок» мне убедительнейше предложил 42-й: разносится быстро, сам не заметишь. Из-за отсутствия опыта, настаивать на своём я не стал. Мне быстро, умело намотали портянки и я всунул ноги в новенькие, «даже муха нигде не... совершала половой акт», сапоги. Прошелся. Опять же из-за отсутствуя опыта показалось, что нормально. Ну жмут, но – терпимо.

Знать бы, как будет натирать слишком маленькая обувка при утренних, послеобеденных, вечерних кроссах и марш-бросках, на строевой и на «тактике». Что придётся, словив презрительное «косарь» и слабак, ходить в кедах несколько дней, пока, через недели две нас – страдальцев не соберут и мы обменяемся сапогами по нужному размеру. Сунул ноги в 43-й. Они радостно маякнули: хозяин, будем жить! Ай, что за красота, какое блаженство! Ноги не хотели спокойно стоять, они сами собой пустились.. Нет, не в пляс, рубать строевой! Меня переполняло дикое счастье – сапоги в пору! Нигде не жмёт и не натирает!!! Опешивший капитан, командовавший процессом подгонки сапог к разумному знаменателю, опомнившись, попенял мне, чтобы я сберегал силы для занятий, и не демонстрировал навыки правильной ходьбы без особой на то надобности.
- Товарищ капитан! - восторженно воскликнул я. - Это не сапоги, это песня!!!
Попытался пройтись обычным шагом, но не выдержал: чётко повернулся «кругом» в движении и рубанул строевым снова! Проходя мимо озадаченного офицера, сам себе скомандовал задорно: «И - раз!» - руки по швам, «И - два!» - чёткий поворот головы в сторону капитана. Тот рассмеялся и только рукой махнул. А я не ходил, а чуть ли не порхал несколько дней.

Затем восторг незаметно сошёл, как мартовский снег. Навалилась усталость, не проходящее чувство голода и прочее: из мальчишек 18-19-20-ти лет делали воинов, приучая к тяготам и лишениям воинской службы. Как-то: чаще, чем реже дрянная еда, в не грозящих ожирением порциях и – нередко, по прихоти сержантов, три минуты на приём помоев, называемых почему-то пищей; периодически «успокоительная» химия в полкружки киселя на обед, когда до приёма очередной «дозы» ходишь умиротворённый как кастрированный бегемот, а персональный «хрюндик» признаки жизни подаёт только как мочеотвод; 20 минут на помывку учебной заставы в гарнизонной бане при десятке тазиков на 60 человек и прочее, и прочее, крайне необходимое, чтобы вчерашние гражданские юноши закалили себе всякое и везде – превратились наконец-то в настоящих мужчин.

И что бы вы думали, уважаемые читатели? Подавляющее большинство из них стали теми самыми мужчинами, которые не из папье-маше. Они выучили на заставах уставы и СТПВ под чутким руководством «старослужащих» и больше уже никогда, НИКОГДА не давали втаптывать себя в грязь! Приобрели то эфемерное, которое ни ощутить, ни потрогать, тот самый пресловутый «жизненный опыт». Поэтому они ловко отводили от себя даже тонко завуалированные попытки перевести на них «стрелки», как-то: подвести под растрату разворованного с заставских складов, не давали в наглую обвешивать при выдаче продуктов, спихнуть на водилу-рядового «раздетый» ещё при царе Горохе грузовик и тому подобное.

И самое страшное, чему нет прощения: проданная местному заставским «куском»-непогранцом, по собственной же его инициативе (!), ЗЕЛЁНАЯ ФУРАЖКА кого-то из личного состава заставы. Нет, этого двуногого, не имеющего никакого морального права командовать людьми и надзирать за материальными ценностями, порочащего высокое звание прапорщика, не стали урезонивать. А на заставе нравы простые: мы и граница. И задача её охранять, неуклонно и всемерно совершенствуя профессиональные навыки, повышая боеготовность и воинское мастерство. И – прикрытие этой заставой НВДНГ и НВНВВ, тоже накладывало свой специфический колорит. И мы, сплочённая застава, никому не позволим нас за людей не считать! Зачем нам расформирование и трибунал? Мягче всё, тоньше. И обнаглевший, зарвавшийся ворюга-«кусок», несмотря на «прикрытость» со всех возможных сторон, с позором и треском вылетел финистом-ясным филином с заставы и из погранвойск. Может у него всё сложилось хорошо в жизни. Да и замечательно, лишь бы не при нас и не рядом.

Да, на всякий случай: прошу не путать «кусков» и прапорщиков. Первые - не военнослужащие, а так, разумные животные, у которых думки лишь одни – о собственном мамоне, для которых рядовые и сержанты – бессловесное быдло, кого можно якобы безнаказанно и невозбранно обирать и делать с ними всё, что заблагорассудится. Прапорщики же – достойные всяческого уважения ЛЮДИ, которые стали нам вместо отцов: строгих, требовательных, но справедливых. С офицерами и генералами – абсолютно так же было: либо двуногие, либо люди...

Но пока мы ничего этого не знали, ибо не владели ни предвидением будущего, ни телепатией. Одинаковые, как горошины из одного стручка, заново учились узнавать друг друга в форме, а кой-кого – без усов. Загрузились в тентированный кузов Отрядского «ГАЗ-66». С краю, у откидного борта сел «старослужащий». Окинул нас орлиным взором. Видимо, вспомнил себя, таким же лопоухим, в необмятом хабэ, пока без погон и без кокарды на шапке, с тесёмками на ней ещё завязанными «по-чайницки» и спросил гортанно:
- Баба-то всэ грэбали?
Ответом ему было неловкое молчание. Наверняка многие – нет, но признаваться в таком да ещё принародно – да ни в жисть!!! Младший сержант заговорщически подмигнул нам с видом знающего какую-то недоступную ещё нам тайну и с искреннейшим злорадством сказал:
- Тэпэр баба до-о-олга нэ увыдытэ!!!
Наверное не одному мне подумалось, что вот и прозвучало своеобразное «прости-прощай» в адрес доармейской жизни.

«Газон» взрыкнул, движок у него заработал слаженно, почти музыкально. Чувствовалось, что о машине бережно заботятся, как о живом существе, как о друге. И – стронулся с места, увозя уже не мальчишек, но пока ещё даже не военнослужащих, кому ещё только предстоит принять Присягу и несмотря ни на что, ни на кого – стать мужчинами, воинами, защитниками своей страны – Союза Советских Социалистических Республик... Которую через четыре года убьют с присными «ебеноиды», плесенью разъев изнутри. А потом планомерно станут уничтожать как сами пограничные войска, так и армию с военно-морским флотом. Пардоньте, то есть - «реформировать», ясен пень.

[Клаус]

Очень хороший рассказ. Спасибо.

Был я в Краснодаре на сборном пункте - в администрации эшелона за призывниками ездил. Дело было в конце мая - начале июня. Призывников одевали в военную форму уже прямо там, и судя по лоснящейся роже куска-армянина и не менее лоснящейся роже ефрейтора-кладовщика (скорее всего нештатного) имели они с этого дела много. Спали призывники тоже на двухярусных топчанах. Никто народ особо не гонял. Была там хорошая душевая рядом с КПП недавно построенная, в здании столовой кроме кормежки народа еще работал цех по изготовлению каких-то полуфабрикатов, толи пельменей, толи еще чего, не помню. Кормили, кстати, хорошо. Питались мы вместе с призывниками и я был приятно удивлен. Вот такое вот вспомнилось...

[Darg]

Сообщение от Клаус

Очень хороший рассказ. Спасибо.

Был я в Краснодаре на сборном пункте - в администрации эшелона за призывниками ездил. Дело было в конце мая - начале июня. Призывников одевали в военную форму уже прямо там, и судя по лоснящейся роже куска-армянина и не менее лоснящейся роже ефрейтора-кладовщика (скорее всего нештатного) имели они с этого дела много. Спали призывники тоже на двухярусных топчанах. Никто народ особо не гонял. Была там хорошая душевая рядом с КПП недавно построенная, в здании столовой кроме кормежки народа еще работал цех по изготовлению каких-то полуфабрикатов, толи пельменей, толи еще чего, не помню. Кормили, кстати, хорошо. Питались мы вместе с призывниками и я был приятно удивлен. Вот такое вот вспомнилось...

Не за что.

Времена меняются, но что-то - всегда остаётся неизменным.
А какой год это был?

Я вот смотрел фотки гадрутцев-срочников, кто служил в Гадрутском отряде в 90-92 годы, и отметил такую странность - многие в хабэ, хотя у нас в Отряде на повседневную носку камуфляжей перешли весной 88-го.
Стало ясно, когда погранец из срочников, ставший после "срочки" фотокорреспондентом, рассказал мне, что вот в таких хабэ многие и выводились, а после вывода практически всё взрослое мужское население Гадрута - в новеньких камуфляжах щеголяло.
Вот говорят, мол, генерал не звание, а счастье. Думаю при складах, ушлые "внештатники" и не только, тоже мало чем уступали, по "щастью" и при материальных ценностях.
Помню, мой призыв попал на смену камуфлированных бушлатов, как раз три года носки вышли, и нам с Базы, где уже азербайджанцы при складах, завезли семь бушлатов большого размера, а остальные - мелких. Наденешь такой - красота: рукава где-то у локтей, продетый в лямки ремень - чутка ниже подмышек, поперёк груди, как клоун выглядишь. Оно и понятно - только большие размеры - ходовые, а мелкие - да на заставы скинуть.
Ну и по мелочи, только говяжья тушёнка завозилась в ПФС заставы, хотя свиная, по агентурным данным, имелась на складах.
Чудеса в решете, блин!

[Клаус]

2006 год. Там целый армянский клан был. Начиная с военного коменданта.

[Darg]

Сообщение от Клаус

2006 год. Там целый армянский клан был. Начиная с военного коменданта.

Последний год набора на срочную в ФПС, понятно.

[Владимир Евгеньевич]

Рассказ, как всегда на пять с плюсом ! Отлично написано.
..........
Собрались мы в шесть утра 21-го мая на самом старом стадионе города не в футбол поиграть. Пришла пора отдать Родине
долг. Я со своей компанией провожающих чуток припоздал. Наша команда, знакомые мне по многочисленным совместным
комиссиям уже строились в шеренгу внутри стадиона за уже закрытыми ажурными воротами. Пришлось быстренько со всеми
прощаться, целоваться - и бегом в строй ! А там нам , чуть-чуть пошатывающимся после безсонной ночи и выпитого
алкоголя, сказали, что едем служить в солнечную Армению , на границу . Честно говоря об этом мы уже знали, но всё-
равно обрадовались, так как служба на юге страны привлекала немного побольше, чем на севере.
Взяли свои рюкзачки, сели в ПАЗик и начали плавно выкатывать со стадиона. Но на единственной дороге для нашего
автобуса стояли преграды - лавочки, кем-то из сопровождающих умело поставленные поперёк дороги. Остановились. Пока
убираются лавки, мы выглянули в форточки , попрощались ещё раз, кто-то умудрился схватить "на дорожку" пузырь - и в
путь. Пока ехали до Донецка, около 2-х часов, некоторые из парней "потухли" полностью. Событие ведь такое ! Раз в
жизни бывает ! Через каждые двац минут езды орали нашему зам.коменданта "Батя, останови !Радиатор закипел !" Водила
попался нормальный мужичёк, тормозил сразу. Выйдем-выползем с автобуса, покурим, поссым, и дальше. А внутри дикая
смесь чувств - что-то новое, большое, опасное и неизведанное. И на два года...
В Донецке было весело. Построили нас всех , прошманали рюкзаки, побили всё стекло прямо об асфальт. При этом у
некоторых сжимались кулаки. А после этого - медкомиссия, на которой всех признали "годными". Даже парня с серьёзной
болячкой мозгов - минингитом. Он не косил, я его знаю. Реально у пацана беда была. Но его потом всё-таки комиссовали.
А через забор местные продавали водку. Просили по 20 р. за бутылку, но с радостью отдавали и за 15. Загнали нас в зал
с видиком ( по рупь за фильм, кооператив же всё-таки), заплатили мы сразу за несколько фильмов и спим (пьём,
веселимся).
Ночевали на призывном на двухярусных топчанах с , почему-то, треугольными, жёсткими валиками. Типа "подушка". Подняли
в шесть утра, что-то там подметать... А, закосили. Потом пытались устроить физчас. Чтобы все подьём-переворот на число
раз делали. И тут-то у всех с карманов и посыпалось : мелочь, часы, фотографии девушек... Одним словом, вторая попытка
шурупанов нас приструнить тоже провалилась.
А ещё через день приехали покупатели. Невысокий, жилистый старлей и ефрейтор с жопой больше, чем плечи. Построились,
познакомились - и на вокзал, на поезд. Помню кто-то из парней сказал : "Паца, гля ефрейтор жирный какой, видать там
хорошо кормят !" Так тогда подумали все. Откуда нам было знать, что этот погранец не по горам жарким в ОЗК лазил, а
был в мед.пункте старшим санитаром. К слову сказать, как потом показала служба, санитаром он был хорошим. А вот на
расспросы о предстоящей службе так ничего конкретного и не рассказал...
А старлей наш спортсменом был, я уж не помню в каком виде спорта, но на турнике выделывал просто чудеса.
В поезде, ради прикола, попробовали кашу, которую нам готовили. Не понравилась. Достали "мамины пирожки" и сгущёнку.
Добирались долго, пять дней. Поехали сначала до Баку. Но в сам город нас не впустили. Там как раз погромы полным ходом
шли. Убивали армян и забирали их жильё. Ночь провели на каком-то полустанке, где местные байцы-шурупы пытались
потрусить у нас мелочь. А потом поехали в Нахичевань. Дальше Нахичевани железной дороги уже не было. Дальше был самый
настоящий фронт , в котором с помощью оружия решали свои вопросы две нации - армяне и айзеры. Пересекли, коленки не
дрожали...
В отряде была стандартная процедура переодевания и шмона, при котором у меня забрали не только лезвия для станка, но и
ножницы. Один Комсомольский и остался.
А сапоги нам выдавал один армян, любимой фразой которого была : "Что , маленкий сапог ? Ногти срэжь" Или : "Что,
болшой обув ? Ничего, скоро ногти отрастут"...
И служба началась !!!

[Darg]

Сообщение от Владимир Евгеньевич

Рассказ, как всегда на пять с плюсом ! Отлично написано.
..........
Собрались мы в шесть утра 21-го мая на самом старом стадионе города не в футбол поиграть. Пришла пора отдать Родине
долг. Я со своей компанией провожающих чуток припоздал. Наша команда, знакомые мне по многочисленным совместным
комиссиям уже строились в шеренгу внутри стадиона за уже закрытыми ажурными воротами. Пришлось быстренько со всеми
прощаться, целоваться - и бегом в строй ! А там нам , чуть-чуть пошатывающимся после безсонной ночи и выпитого
алкоголя, сказали, что едем служить в солнечную Армению , на границу . Честно говоря об этом мы уже знали, но всё-
равно обрадовались, так как служба на юге страны привлекала немного побольше, чем на севере.
Взяли свои рюкзачки, сели в ПАЗик и начали плавно выкатывать со стадиона. Но на единственной дороге для нашего
автобуса стояли преграды - лавочки, кем-то из сопровождающих умело поставленные поперёк дороги. Остановились. Пока
убираются лавки, мы выглянули в форточки , попрощались ещё раз, кто-то умудрился схватить "на дорожку" пузырь - и в
путь. Пока ехали до Донецка, около 2-х часов, некоторые из парней "потухли" полностью. Событие ведь такое ! Раз в
жизни бывает ! Через каждые двац минут езды орали нашему зам.коменданта "Батя, останови !Радиатор закипел !" Водила
попался нормальный мужичёк, тормозил сразу. Выйдем-выползем с автобуса, покурим, поссым, и дальше. А внутри дикая
смесь чувств - что-то новое, большое, опасное и неизведанное. И на два года...
В Донецке было весело. Построили нас всех , прошманали рюкзаки, побили всё стекло прямо об асфальт. При этом у
некоторых сжимались кулаки. А после этого - медкомиссия, на которой всех признали "годными". Даже парня с серьёзной
болячкой мозгов - минингитом. Он не косил, я его знаю. Реально у пацана беда была. Но его потом всё-таки комиссовали.
А через забор местные продавали водку. Просили по 20 р. за бутылку, но с радостью отдавали и за 15. Загнали нас в зал
с видиком ( по рупь за фильм, кооператив же всё-таки), заплатили мы сразу за несколько фильмов и спим (пьём,
веселимся).
Ночевали на призывном на двухярусных топчанах с , почему-то, треугольными, жёсткими валиками. Типа "подушка". Подняли
в шесть утра, что-то там подметать... А, закосили. Потом пытались устроить физчас. Чтобы все подьём-переворот на число
раз делали. И тут-то у всех с карманов и посыпалось : мелочь, часы, фотографии девушек... Одним словом, вторая попытка
шурупанов нас приструнить тоже провалилась.
А ещё через день приехали покупатели. Невысокий, жилистый старлей и ефрейтор с жопой больше, чем плечи. Построились,
познакомились - и на вокзал, на поезд. Помню кто-то из парней сказал : "Паца, гля ефрейтор жирный какой, видать там
хорошо кормят !" Так тогда подумали все. Откуда нам было знать, что этот погранец не по горам жарким в ОЗК лазил, а
был в мед.пункте старшим санитаром. К слову сказать, как потом показала служба, санитаром он был хорошим. А вот на
расспросы о предстоящей службе так ничего конкретного и не рассказал...
А старлей наш спортсменом был, я уж не помню в каком виде спорта, но на турнике выделывал просто чудеса.
В поезде, ради прикола, попробовали кашу, которую нам готовили. Не понравилась. Достали "мамины пирожки" и сгущёнку.
Добирались долго, пять дней. Поехали сначала до Баку. Но в сам город нас не впустили. Там как раз погромы полным ходом
шли. Убивали армян и забирали их жильё. Ночь провели на каком-то полустанке, где местные байцы-шурупы пытались
потрусить у нас мелочь. А потом поехали в Нахичевань. Дальше Нахичевани железной дороги уже не было. Дальше был самый
настоящий фронт , в котором с помощью оружия решали свои вопросы две нации - армяне и айзеры. Пересекли, коленки не
дрожали...
В отряде была стандартная процедура переодевания и шмона, при котором у меня забрали не только лезвия для станка, но и
ножницы. Один Комсомольский и остался.
А сапоги нам выдавал один армян, любимой фразой которого была : "Что , маленкий сапог ? Ногти срэжь" Или : "Что,
болшой обув ? Ничего, скоро ногти отрастут"...
И служба началась !!!

Спасибо, Брат, за отзыв и замечательный рассказ!
Годы шли, а ничего не менялось. У меня тоже ножницы забрали, уроды, и когда через пару недель уже можно было маникюр, блин делать, пришлось лезвием очень безопасной бритвы изощряться! Написал домой и мне ножницы прислали, а то, блин, испанская инквизиция за столько сотен лет до такого не догадалась додуматься.

[roma016]

как всегда, Руслан!-отлично!..., своё вспомнилось- приехали ночью в отряд, половину народа успели постричь, потом свет пропал в отряде, вторая половина нестриженная была, и камуфляжи первой половине по размерам дали, а нестриженным кому чего в темноте досталось, утром уж менялись, перестали быть похожими на пленных румын

[Китаец-91]

Сообщение от roma016

как всегда, Руслан!-отлично!..., своё вспомнилось- приехали ночью в отряд, половину народа успели постричь, потом свет пропал в отряде, вторая половина нестриженная была, и камуфляжи первой половине по размерам дали, а нестриженным кому чего в темноте досталось, утром уж менялись, перестали быть похожими на пленных румын

В школу ШСС привезли как босяков одетых.кто во что одет.выстроили на плацу.в этот день отправлялась первая партия в КСАПО.такие ребята все загорелые,аж чёрные.и все как на подбор кажущиеся здоровяками.парень из нашего города,Муха,боксёр и говорит-ну всё парни,плакали наши пятаки .потом повели стричся.дедушка с адской машинкой один всё кричал:я уже 25 лет здесь стригу,быстрее давай я подумал ято жизнь наверное закончена.думал,ско кож здесь служат?после купатса повели.всё прошло пристойнеько.проблемка чуток возникла с бельишком.до этого его в глаза никто не видал-вот и одевали не пойми как.вообщем для первого дня потрясений было предостаточно.