Встреча на "гражданке"

[рожок]

Этот рассказ я не предполагал размещать на форуме.
Подвигли меня к этому дискуссии в теме "Сталин"

Когда я поступил на работу в НИИ у меня за плечами было уже два трудовых года на заводе, три года службы на границе четыре года учебы в МГУ и 25 лет с момента рождения. А значит я имел уже некий опыт общения с людьми, поднакопил кое-какие знания и решил собственным трудом зарабатывать себе на жизнь, а не перебиваться на студенческую стипендию в 35 руб..Будучи гуманитарием по образованию и, имея двухлетнюю заводскую практику, меня направили в ОНТИ — отдел научно-технической информации. Работа там,казалась мне, будет привлекательной -* знание языка давали возможность расширения диапазона своих знаний в области техники, и тем самым выбора направления своей будущей профессиональной деятельности. И оказался прав в своих предположениях. Однако, самым главным оказалось не это — здесь я столкнулся с людьми, которые каждый по своему, были людьми уникальными , Вот об одном из них -коллеге-пограничнике я и хочу рассказать.
Этим человеком , сразу же привлекшим мое внимание и симпатии был Виктор Михайлович Бочков.
Это был коренастый , небольшого роста, но плотного сложения мужчина. На вид ему было лет 65. Прежде всего привлекало его добродушное лицо и постоянная улыбка в глазах. (видно даже на прилагаемом фото). Крупное лицо его напоминало лицо доброго крестьянина, не познавшего еще трудностей жизни. Он был вежлив со всеми, всегда пытался кому-нибудь помочь, он первым ободрял любого из нас, когда мы попадали в неловкую ситуацию — по работе или в быту, быстро откликался на чьи-либо беды, быстро с кем-то созванивался и решал любую проблему. Виктор Михайлович существовал в отделе как палочка выручалочка буквально для всех — от рядового техника до директора института. Создавалось впечатление,будто бы у него нет никаких других обязанностей. А ведь он был начальником редакционного сектора. Или он так быстро выполнял свою работу, что мы даже не замечали?.Мы нашли с ним быстро общий язык — оказалось, что он тоже долгое время служил на заставе и мы с ни частенько рассказывали о специфике каждый своего времени.
Несмотря на свою грузность он был легок на подъем: вдруг тяжело вскакивал со своего кресла, опираясь обеими руками о стол и быстро-быстро удалялся. Мы беззлобно подшучивали словами Ремарка «двигался с грацией бегемота». Неловко говорить о хорошем человеке, но он действительно чем -то смахивал на бегемота - всей своей комплекцией и крупным, слегка вздутым лицом. А уж то что он точно соответствовал своей фамилии-Бочков — с этим никто и не спорил. Всем своим видом он напоминал крепко сбитой бочонок. Зная его добродушие и отзывчивость, мы считали его* человеком абсолютно беззлобным и даже безобидным. Иногда, даже его было жаль, когда он не понимал или не хотел понимать явных уколов со стороны своего хамоватого подчиненного. Это был его единственный подчиненный Юра Горемыкин. Виктор Михайлович сам привел в отдел этого парня. Тогда в отделе был нужен хороший редактор и к рекомендации Бочкова прислушались. Но, вскоре поняли, что это фантик - самодовольная и самовлюбленная пустышка. В стенгазете, которые раньше выпускались во всех институтах, появилось четверостишие:
Горемыкина на службу пригласили к нам в отдел
Горе мыкали мы прежде, горемычим и теперь.

Их связывали какие-то личные, быть может семейные отношения и Бочков по отечески менторствовал над своим протеже. А тот, пользуясь этим, безответно хамил старику. Один случай вывел нас всех из терпения . Всех...кроме Виктора Михайловича. Их два стола стояли вдоль стены друг за другом и у них был один телефонный аппарат на двоих. Аппарат стоял на столе Бочкова. Однажды утром, Виктор Михайлович уже сидел за своим столом и разбирал какие-то бумаги, когда в комнату вошел, даже влетел раздраженный Горемыкин — по его настрою видно было, что он сейчас будет кому-нибудь хамить.
Так оно и есть. Он садится за свой стол, оборачивается к Бочкову и,кладя руку на телефон, изрекает громогласно на всю нашу большую комнату — чтобы все могли услышать, но обращаясь непосредственно к Бочкову:
-Вы представляете? Вчера мне звонила мать, а какая -то сволочь сказала, что меня нет на работе. Это не Вы, Виктор Михайлович?!!!!
И гордо смотрит на нас — как он его!. А Виктор Михайлович, спокойно отвечает:
-Нет, Юра, это не я!.

Нам было очень обидно за пожилого человека, мы все хорошо знали, что это заслуженный генерал, уважаемый в институте, член партбюро института. Но мы знали, хотя и не понимали, их личных дружеских отношений. Поэтому все промолчали, хотя осадок остался неприятный. Правда, я еще подумал, неужели он такой тупой, что не понимает хамства. Может быть поэтому он всегда такой добродушный? Хорош генерал! Как же он совсем недавно войсками командовал? Не встречались мне в армии такие добряки-генералы. Даже полковники. Но нет, это была такая мимолетно - залетная мысль. Этот человек всегда и во всем располагал к себе..Казалось, душа его полностью раскрыта и я был уверен, что это человек такой доброты, что он и мухи не обидит, и голоса ни на кого не возвысит. И по этой доброте своей просто прощает хамство. Но произошел случай, который впервые заставил меня разубедиться в этом, по меньшей мере, частично.

Через его редакционный сектор проходили все публикации от имени института, пояснительные записки и доклады для министра, заявки на изобретения. Я стал обращать внимание, что кроме перекладывания разных бумажек с места на место, наш генерал ничего не делал. Иногда отдавал Горемыкину в работу какие-нибудь бумаги, ставил какие -то подписи. До поры до времени меня даже не интересовало, что они там делают. Пока не произошел занятный случай, лично меня сильно удививший. В отдел в прямом смысле влетают два ведущих инженера отраслевого отдела с каким-то журналом и напрямую к Бочкову. Оба явно чем-то возбуждены, поэтому привлекли всеобщее внимание.
-Виктор Михайлович! Эта статья Вами редактировалась?-показывают ему разворот журнала.
Он степенно, соответствующе своему возрасту, комплекции и должности, надевает очки, долго-долго вглядывается в развернутые страницы — не то читает, не то думает. Потом медленно-медленно поворачивается и вызывающе вопрошает к пришедшим:
-Ну, и что Вас здесь не устраивает?
Те ошарашенно смотрят на генерала и, видимо, не могут даже слов подобрать:
-Как..что? Вы видите сколько там ошибок пропущено. Стыдно читать!.
Лицо генерала постепенно сначала краснеет, потом багровеет, а потом наливается какой то злостью, о существовании каковой у этого добряка, я даже не предполагал:
-А кто эту статью написал?-
Те робко и, не понимая вопроса, отвечают честно:
- Мы.
Генерал, по привычке опираясь обеими руками о стол, медленно поднимается, всем мощным своим корпусом разворачивается и зычным генеральски голосом рявкнул:-
-Вот именно, Вы! Так неужели Вы думаете, что я кончал две Академии, чтобы Ваши ошибки исправлять. Много захотели!.
Сцена из Гоголя — народ безмолвствует.
Инженеры удаляются. Генерал садится, положив руки как ученик на парту, и сидит молча. Долго, долго.

А я впервые подумал — а он не так прост, этот наш генерал-редактор. Вот только интересно бы знать: когда он настоящий — как сегодня или как всегда.?

К моему счастью или несчастью мне недолго пришлось ломать голову над этой загадкой. События опять развернулись неожиданно и молниеносно.
Я упоминал уже, что часто мы вели дискуссии на всякие дозволенные и недозволенные темы и наш генерал почти всегда поддерживал компанию, отпускал всяческие, почти генеральские шуточки, очень много балагурил. Иногда, правда, как казалось, беспричинно вдруг замолкал и начинал рыться в своих бумагах. А дискуссия продолжалась уже и без него.
Это было в один из дней, когда в Москве прошла, и была после визита Хрущева закрыта первая выставка абстрактной живописи. Никита там матерился там, как только мог. Это тогда он произнес свою известную тираду:
-Засранцы! На кого работаете? Чей хлеб едите? Пидарасы! Для кого вы все это намазали, мазилы?
Словом был скандал. На другой день в прессе пошли разгромные статьи. И мы, местные « интеллектуалы», принялись активно обсуждать сию проблему. Как может руководитель государства диктовать, что делать в искусстве, как можно оскорблять художников, если это тебе лично даже что-то не нравится. Да и как выглядит на этом фоне сам руководитель. Я был самый молодой, да только что после Университета, где обстановка была чрезвычайно либеральной и даже диссидентской.( МГУ в те времена был самой большой головной болью Ленинского РК КПСС.). Поэтому дискуссию вел не взирая на лица. Оттепель, ведь!
Наш генерал, по обыкновению, сначала тоже немного подшучивая, высказывал какие-то свои соображения. Потом постепенно умолк. Долго, долго разглядывал свой пустой стол, стряхивал с него пыль. Несколько раз порывался что-то сказать, но потом опять продолжал разглядывать стол.

Буря грянула без подготовки — когда мы начали обсуждать одну из публикаций «Правды» по этому вопросу.
Наш Виктор Михайлович неожиданно резко рубанул по столу своей крестьянской кувалдой :
-«Виктор! Прекращайте эти разговоры. Если Вам в газете «Правда» дали разъяснения, значит хватит пропагандировать иные точки зрения. Замолчите!».
Сначала я потерял дар речи, услышав такую резкую тираду из уст нашего добряка. Но, молодой задор и некоторая подкованность в вопросах литературы и искусства дали мне возможность мягко возразить:
-«Виктор Михайлович! Если написали в Правде, то еще не значит, .что это и есть истина. Если Вы знаете, в «Правде» были разгромные статьи о журналах «Звезда» и «Ленинград»...
Он не дал мне договорить свою аргументацию, да я и сам испугался, увидев его — он с полной силой вмазал своим кулачищем по столу, встал, разогнулся. Лицо его было не просто багровым. Оно было багрово-синим.
-«За-мол-чать! Это антисоветчина!».
Тут уж наступила моя очередь оскорбиться.
-«Зачем Вы так сразу все квалифицируете. Видно вот такие, как Вы в 37 году людей таким образом и приговаривали».

Лучше бы я на него после этого не посмотрел — на меня смотрел жесткий взгляд полный ненависти. Куда делся наш добрейший генерал? Лицо его подергивалось, видно он хотел сказать что- то еще. Но смолчал. Или ненависть захлестнула его и он потерял дар речи. Резко развернувшись быстро, как позволяла ему его комплекция, вышел из комнаты, во всю свою мощь хлопнув дверью. В комнате воцарилась тишина, все чувствовали неловкую непонятность ситуации — почему такой взрыв?.Я не нашелся ничего сказать другого:
- «Ну надо же, сам меня спровоцировал на ответ»
Все были на моей стороне и никто не мог понять генеральского гнева. Прошел час, прошло два, а генерал не возвращался.

Неожиданно пришел парторг института. Это был очень порядочный и мягкий человек, всегда уравновешенный и спокойный. За это его и уважали. Он часто приходил к нам в отдел (в т.ч. и к Бочкову, как члену партбюро). Поэтому сам его приход нас ничуть не удивил, а про инцидент мы уже забыли. Но тут он направился прямо к мне и видно было, что он немного возбужден.
- «Виктор, что Вы сказали Бочкову? Его «скорая» недавно забрала в больницу. Звонили оттуда — у него предынфарктное состояние».
Тут уж мы все рассказали, как было дело и, что ничего плохого мы не ожидали.
Хороший мужик был, наш парторг. Он, наверное, правильно оценил ситуацию и явно был не на стороне генерала. Мне же он сказал с явным сочувствием:
-«Слушай, моли Бога, чтобы с ним ничего не случилось. Если что... У него такие защитники. Его друг работает Зам. Председателя нашего Мосгорсовнархоза. Тебе будет очень трудно. Кроме того у него друзья на высшем уровне в Генеральной прокуратуре СССР».
Черт побери! Влип, так влип!И ведь ничего дурного я не сказал, не оскорбил никого
Итак, генерала Бочкова увезли на «скорой», а мне молить Бога!

Прежде, чем говорить о завершении истории, следует рассказать
еще об одном уникальном моем коллеге . Это инженер нашего отдела Илья Иванович Барашков — внешне всегда взлохмаченный, непричесанный, даже кажется, что он несколько дней не умывался. . Это внешне. А внутренне это был глубочайший интеллектуал, имевший познания на уровне энциклопедическом. Какой бы вопрос ему не задавали, он начинал детально и профессионально разъяснять. В это время он оживал и становился совершенно иным человеком.

Итак, генерала Бочкова увезли на «скорой», а мне молить Бога!
.Тут Илья Барашков молча своим типичным жестом наклоняет меня к себе со словами: «Подожди до завтра». И все! Что подождать, что мне даст завтра?. Не знаю! А вот сегодня, действительно плохо получилось. Надо ж мне было, доброго генерала с инквизиторами 37 года сравнить, дурак я, однако! Терзал я себя.

Когда наутро я входил в отдел, Илья Иванович, что на него абсолютно непохоже, сидел уже на рабочем месте. Я только сдвинул стул и хотел сесть, как он притянул меня своим традиционным жестом к себе и достал из ящика своего стола какую-то бумажку. Она свернута была почти втрое и я видел только ее нижнюю часть. Илья гордо смотрит на меня и вопрошает: «Видишь???». А что я там вижу — обычная традиционная подпись Бочкова. Специфика и узнаваемость подписи Виктора Михайловича из тысячи других была в том, что он расписывался с маленькой буквы «б».
-«Ну и что, подпись бочков» .
Илья, поверх своих очков смотрит на меня не просто гордо, а с видом человека, сделавшего огромное открытие. Разворачивает всю страницу.
--«Читай!».
Смотрю и читаю. Ё..моё, если не сказать сильнее. Вижу бланк. Наверху текст «Генеральный Прокурор Союза Советских Социалистических Республик». В «глазах у него помутилось»...можно было бы спеть. Далее текст постановления и внизу такая знакомая подпись с маленькой буквы «бочков».

-«Ты понял, чувак, в чем ты был не прав. Не такие КАК ОН сажали. А именно ОН сажал»-

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Уже несколько десятилетий спустя, когда были открыты многие документы тех дней, я узнал о жизненном пути нашего генерала:
Специально даю только анкетные данные, чтобы никто не смог меня обвинить в предвзятости.
Бочков Виктор Михайлович родился в 1900,в деревне Казимирова Слобода Мстиславского уезда Могилевской губернии
Сын крестьянина.
В авг. 1919 вступил в Красную армию, рядовой.
В окт. 1922 переведен в пограничные войска.В сентябре 1922 года Бочков оканчивает Полоцкие командные курсы и назначается командиром отделения 3–го кавалерийского дивизиона ОГПУ, который дислоцировался в Гомеле

После окончания в сентябре 1925 года Высшей пограничной школы Бочков становится начальником заставы 23–го пограничного отряда на Украине и находится на этой должности 5 лет. В 1930–м назначается начальником кавалерийской маневренной группы чекистов–пограничников.
В 1933 командовал дивизионом, затем нач. пехотного отделения 1-й пограничной школы НКВД имени К.Е. Ворошилова.
В 1938 г окончил Военную академию имени Фрунзе
23.ноября.1938 переведен в центральный аппарат НКВД и назначен нач. Главного тюремного управления. 25.12.1938 нач. 4-го (Особого) отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР.
С 7.августа.1940 назначен Генеральным прокурором СССР.
13.ноября.1943 освобожден от должности прокурора СССР,
А с 3.января.1944 стал нач. Управления конвойных войск НКВД.
8.июля .1951 управление было расформировано, а Бочков возглавил Управление охраны ГУЛАГа.
С 3.5. 1951 зам. нач. ГУЛАГа (с 1957 - Главного управления исправительно-трудовых колоний) МВД СССР и нач. отдела конвойной охраны.
С 1944 по 1959 г. - Начальник конвойных войск СССР
В мае 1959 уволен на пенсию, и встретился я с ним в 1962 году.
Прочитав этом, мне опять подурнело, как тогда в первый раз.__

А ТОГДА.....
Через два месяца Виктор Михайлович вышел из больницы. Он вошел в отдел, добродушный и посвежевший, вошел, как будто бы и не было никакой истории. По дружески пожал мне руку. И даже сказал:
«Извини Виктор, я прошлый раз погорячился!»
Добрейшей души был генерал.
И мне довелось три года работать рядом с таким человеком. Это не по книжке прочитать или услышать от кого- либо. А здесь- вот он рядом. Я пожимал ежедневно ему руку. Он даже нравился мне своей добротой и даже заботливостью.

[roma016]

интересная история...

[Phill]

Ничего не скажешь - вот как порой бывает в жизни

[рожок]

Сообщение от Phill

Ничего не скажешь - вот как порой бывает в жизни

Да, такое бывает! Много лет рядом с человеком работаешь, а через несколько лет узнаешь, кто это был. В более полном изложении этот рассказ у меня называется "Хорошо, что это был не 37 год"

[ВИТАЛИЙ Б]

Хорошо, что не 37-ой. Жизнь иной раз играет с нами в интересные игры, и подкидывает сюрпризы.

[рожок]

Сообщение от ВИТАЛИЙ Б

Хорошо, что не 37-ой. Жизнь иной раз играет с нами в интересные игры, и подкидывает сюрпризы.

На сюрпризы мы иной раз нарываемся сами, особенно по молодости.Был со мною еще один случай: Проходили мы с небольшой компанией мимо Большого театра со стороны служебного входа.Смотрим - стоит великолепный светлосерый ЗиС-110, около него трое мужиков весьма озабоченно ходят. Остановились мы глянуть на роскошное авто, а те просто как с цепи сорвались "Быстро проходите мимо!" А мы же гордые - "Где хотим, там и стоим". Буквально на полуслове дверь Большого открывается и оттуда выходит наш дорогой Никита Сергеевич. Мужики замерли по стойке "смирно", да и мы опешили - с места не сдвинулись.Был это 1960год. Было бы это 10 лет раньше или 10 лет позже -всё бы окончилось по другому. А тогда играли в оттепель.