Дворы нашего детства

[рожок]

Проходят годы, вырастаем и стареем мы сами. Растут и молодеют,преображаясь, наши города. Все меняется.
Но иногда так хочется вспомнить и вернуться в те старые домики и дворики, в которых мы были молодыми

Есть предложение вспомнить годы молодые, старые дворики и наши дома. Начну с себя.

Когда вспоминаю я свои детские годы, то прежде всего перед взором встает старая Москва военных и послевоенных времен, лишь отдельные виды которой можно сегодня встретить на старых фотографиях. Эта Москва, ее улицы и дворики (именно, дворики, а не дворы) были местом нашего почти круглосуточного пребывания, игр и специфических развлечений. Посему не имею права не остановиться на ее очень коротенькой характеристике тогдашней Москвы.

Все эти годы, включая и годы войны, я прожил на Таганке. Это теперь она почти центр столицы, а тогда это были места приближенные к окраине -старые московские заставы -застава Ильича, Абельмановская (б.Покровская), Крестьянская. Еще какой-то километр и окружная железная дорога — бывшая тогда граница Москвы. Улицы представляли собой прислонившиеся друг к другу в основном, деревянные дома, кое-где втискивались и кирпичные высотой не более 2-3 этажей. Не зря же в те времена утверждали, что «Москва это большая деревня». Дома эти вырастали из середины 19- начала 20 века .Этой специфике соответствовали и тогдашние дворы — каждый такой дом сзади, с тыльной стороны от улицы, имел двор.Вход был через ворота, соединяющие два соседних дома, либо через внутренний проезд. Вообще, дворы соседних домов, а иногда и домов параллельной улицы, частично сливались, хотя, зачастую и преграждались небольшими деревянными бараками, не имевшими выходя на улицу, в которых тоже жили люди или размещались домоуправления или домовые котельные..Но специфика военного времени наложила свой отпечаток на эту топологию — в 1941 году дворы каждого дома были полностью изолированы от соседних и стали, практически глухими дворами. Связано это было с необходимостью отлавливания немецких диверсантов и осведомителей, которые во время налетов авиации ракетами осуществляли целенаведение бомбоударов. Конечно, в условиях такого чления улиц и дворов выявлять и вылавливать их было проще — забежав во двор они попадали в западню. Во дворах и на крышах в это время было много дежурных добровольцев. Налеты к 1943 году прекратились, но в таком виде дворики наши просуществовали до середины 50-ых годов. Москву захлестывало в то время увеличение количества бандитских шаек, воров и мошенников. С одной стороны, с ними было проще бороться, а с другой, отдельные дворы и дома стали настоящими воровскими малинами, куда поодиночке стражи порядка даже боялись заходить. Еще одной особенностью того времени были дворники -в каждом доме был свой дворник. К концу дня они надевали белые фартуки и жидкими стайками сливались в отделения милиции, где получали различные ЦУ на данный вечер. После чего, в этих же белых фартуках с дворницкой бляхой, дежурили весь вечер у ворот своего двора. Они знали всех своих, да и все проживавшие на данной улице тоже для них примелькались. Это, наверное был прообраз народной дружины.

Все это столь подробно пришлось описать лишь для одной цели — показать как формировались наши детские сообщества. В каждом таком дворе все пацаны являли собой две группы — младшую -от 5 до 10-12 лет, и старшую. От 12 до 16. Младшие кучковались строго по дворовой прописке. Все мы знали своих сверстников по ближайшим кварталам. Для каждого двора существовали дворы родственные -близкие по интересам, и были откровенно врпаждебные. Трудновато было пройти по своей улице в те времена — ближе к вечеру, когда дневные игры в собственном дворе уже поднадоедали, несколько человек , которых родители еще не загнали домой, высыпали на улицу и дежурили у входа во двор. Не приведи Господь, в это время поблизости появиться кому-нибудь с враждебного двора — все наши принимали боевые стойки и готовились к встрече. Чаще всего «противник», прочувствовав ситуацию отступал или бежал за подмогой. Тогда появлялись уже несколько «чужаков», они более смело и даже задористо подходили к нам. Но, в этой ситуации все сводилось к обычным словесным дуэлям.Да и когда один «чужак» попадался в нашу ватагу, его тоже, как правило, не были — «западло» было всем на одного. Если парень попадался задиристый, то он делал вызов «Ну давай, выходи, один на один». А обычно устраивали «пятый угол» — переталкивая его от одного к другому. Завершалось все снисходительным — ладно, иди но больше не попадайся! Если же «чужак» шел по другой стороне улицы — мы его уже не трогали, это была забота других дворов.Вот так жили «по понятиям». Зато по другим улицам можно было ходить спокойно — там тебя нагло оглядывали, пытались задеть словом. Там тоже ждали своих «чужаков».

Ребята постарше уже не были замкнуты лишь в своих дворах — там была кооперация на два три квартала сразу. Дело в том, что в те времена почти в каждоми дворе были голубятни (тем более, что рядом у нас был знаменитый «Птичий рынок»). Голубятни содержали взрослые ребята и мужики.Многие молодые мужики вернулись с фронта без руки или ноги. Для них большой утехой было содержание голубей. Нужно было видеть, как ласково они с ними общались, целовали, прежде, чем выпустить.С малыми детьми иной раз так не обращаются, как они со своими голубями. Вполне естественно, что им нужна всегда целая орава помощников — ребят старшего возраста, и таких шестерок, как мы, чтобы быстро сгонять голубей с крыш, «снимать» чужих голубей. Для нас было честью выполнение дельных «заданий» — слазить на самую высокую крышу, пролезть в смотровое окно или что-нибудь этакое. И если ты попадал в их число — тебе как бы выдавался пропуск на уважение и проход по всей ближайшей округе. Во-первых, уважение к твоим старшим друзьям, а во -вторых, чтобы «подсаживать» своих или «снимать» чужих, нужно побегать не по одному двору и не по одной крыше.

Когда я начинаю вспоминать про крыши, то я до сих пор не могу понять, какими идиотами мы были в то время, чтобы карабкаться почти по краю крыши для того чтобы снять сидящего на углу дома «почтаря». Самое удивительное это наш дом, о котором я еще не упоминал. Это редкое для Москвы тех времен строение высотой в 8 этажей (потолки в комнатах были свыше 4-хметров). Уже с 3-го этажа этого дома были видны звезды Кремля, а с крыши и Красная площадь. И вот мы, шанрапа по 5-6 лет бегали по крыше родного дома как по детской площадке. Иногда были там по пол дня, ожидая, что какой нибудь чужой почтарь сядет сюда и будет нашей добычей. А это почет на все округу. А в ожидании... что делать от скуки? Крыша была не очень крутая -градусов 20-25. И вот мы — двое-трое выдвигаемся на край крыши( тогда никаких заграждения на краю не было, кроме желобка для отвода воды) ложимся, головы вниз ( это с высоты около 35 метров) и ждем... ждем случайного прохожего. И начинается соревнование — нужно плюнуть и попасть в него. Кто попал, тот герой. Про того будут долго сказки рассказывать. Ни сказок не было!Мы еще не могли понимать, чтобы попасть с такой высоты нужно какое-то упреждение, да и вообще — сколько нужно выплюнуть, чтобы «это» вообще долетело до земли. Мой родной дом стоит и до сих пор. Всякий раз, проходя мимо, я думаю — каким чудом остались мы в живых и никто не свалился кому нибудь на голову.Много было специфческих чудес, характерных для того времени. Но обо всем не расскажешь!