От Дембеля до Горбачева (1975 - 1987 гг.)

[Павел Сердюк]

[Павел Сердюк]

[Павел Сердюк]

* * *

Я вам успехов не пожелаю
в труде своём…
Была, ведь, комната жилая,
дверной проём,
окно в Европу и батареи,
на фото – франт.
И полотенце гордо реет,
как транспарант…
Была кровать, ведь, слоны на полке,
карандаши,
салфетки, вазочки, иголки –
всё для души…
Я вам успеха не пожелаю
в труде таком.
Была, ведь, комната жилая –
теперь партком…

* * *

Я шёл по тротуару,
а дождик шёл по мне…
И нёс я стеклотару
в кашолке на ремне.

И тут её я встретил
( а думал я о ней ).
Сюжет, как в оперетте –
она, за много дней

такая вышла встреча –
восторгу края нет:
со мной, как и давеча,
любви моей предмет!

Блажен, кто в непогоду
по улице идёт.
Подставив лоб под воду,
не синусит найдёт,

а Божие созданье.
Прекрасный дар судьбы!
Приятное свиданье –
почаще бы…

* * *

Стукнув дверью, не ушёл.
Сжёг мосты и сдался…
До чего же я дошёл?
Вот так докатался!

* * *

Я правду-матушку впорю
порой в свои куплеты…
Её одну переварю,
да рыбные котлеты.

* * *

Как ты смогла поспешным браком
судьбу свою, талант зарыть?
Не видно ж звёзд из позы Раком,
пора б Америку закрыть!

А помнишь, гордая девица,
как слёзы радости лились?
Ведь было вервию, где виться –
мечты, увы, не соблюлись!

Не перезреть бы урожаю?
Мотивы глупые забудь.
Грущу я, а не угрожаю…
Люби теперь хоть что-нибудь.

Доколе сердце будет биться
в патриотической груди,
я попущу себе влюбиться
во всё, что будет впереди.


* * *

Я скоро забуду об этом,
обида, как ливень, пройдёт…
Себя успокою советом –
холодным, как ночь, что грядёт.



* * *


Мои движенья стеснены –
я у стены.
Мосты страстями сожжены,
все идолы низложены
и нервы растревожены,
но принципы ещё важны.

Я буду драться до конца!
Страх не испортит мне лица.
И пусть жужжанием свинца
звучат ехидные словца…
Я только стисну кулаки –
они крепки!

* * *

Смотреть на вас приятно –
ах, какие волосы!
Всё у вас опрятно…
Дружбы нашей полосы –
чёрные и белые наши дни –
глупо-оробелые, где они?
Между нами разное – суета.
Впрочем, всё напрасно я – нет, не та…
Но совсем вас вычеркнуть не могу.
Эту вашу вычурность берегу.
Вы близки и дороги – я храню
всех событий ворохи – день ко дню.

* * *

На станции всё ожидал,
ходил поперёк я и вдоль.
Я повод задуматься дал
сержанту милиции. Коль
так бесприЧинно хожу,
не видно при мне багажа,
должно быть с ворьём я дружу…
Подумал сержант: Задержа-
ть бы, проверить его!
И есть ли документ при нём?
И нет ли такого чего?
Не шутит ли парень с огнём?

А парень шутил не огнём,
в кармане носил не кастет,
и паспорт серпастый при нём,
и камня за пазухой нет…
Я ждал этой поздней порой
в опавшей листве до колен
свиданье с одной Чур-Чурой –
с подружкой по имени Лен.

* * *

Всё генитальное просто!

* * *


Проснёшься утром после ночи
любовных игр – нахмуришь лик.
Заноет совесть. Среди прочих
моих занятий вес улик
меня всё чаще беспокоит,
но удовольствие дарит.
Лишь день хлопотный успокоит
меня, но совесть говорит
всю горечь правды, излагая
свой взгляд на жизнь – и я молчу.
Она мне, выбор предлагая,
даёт советы. Я хочу
им следовать, чтоб чище прожит
был мой неповторимый день.
И так она меня тревожит
всегда. Превозмогая лень,
берусь я дни свои украсить
делами славными, но вдруг,
желая вечер постный скрасить,
спешу к тебе, мой нежный друг…

* * *

Ввели войска в Афганистан…
А с Михалковым Регистан
звучали после брачной ночи.
Чеканный шаг военной мощи!
Женился… Месяц наш медовый –
на вкус солёный. Куб пудовый
стал уменьшаться с каждым днём
в объёме съеденной тарелки.
Разнообразят перестрелки
не холостые вечера.
Хотел сказать я – перебранки!
И чувства дохнут, как подранки,
и новости, как фраера –
напыщенно неполноценны.
Уж реквизит везут со сцены,
а мы безмолствуем. Ура!

* * *

Памяти В. Высотского



Погиб Поэт – и нас не стало,
точнее, стало всё другим.
Мы не стоим у пьедестала
и не звучит державный гимн.

И это так уже достало!
Смотри и слушай, но не лги.
Молись, чтоб время пролистало
и отпустило все долги.





* * *

Пишу письмо тебе на кухне –
у куточку…
Ты, всё же, друг мне –
не жаль листочков.

У нас с тобою много выпитого было…
Не жаль листочков, но жаль чернила.
Ты не сломал себе чего-нибудь из рёбер?
Гляди, не выкинь там кондебобер!

Мои дела пока ещё в порядке…
Долги растут тут, как тыквы в грядке.
Работы больше, чем у мудрого сомнений,
чем смуты в Польше, чем в споре мнений…

Здоровье крепче, чем чай в стакане.
Здоров, как кречет. Женат. Тоска мне.
Смотри, надумаешь и сам когда жениться –
беги подальше – как Солженицын!


А коль решишь – ну хоть на день приехать,
то знай, что жду я, как ждут Успеха!
За сим, скреплю конверт почтовой маркой –
и наставление для чтения ремаркой

я укажу тебе, чтоб ты читал с Восторгом!
Служа по ведомству торговли, пищеторгам –
не позволяй себя втянуть ты в казнокрадство,
а лучше вспомни наше буйство и пиратство,

и хулиганство, шашни бесовские.
С тех пор, как ты уехал в стольный Киев,
в глуши степной живу я печенегом,
застольям диким придаюсь и скушным негам.

* * *

[Павел Сердюк]

* * *

Льёт слова, как из ведра
заседая, кафедра.
И решат таки, вопросы
в спорных битвах, малороссы.
Мне итоги их собраний
дороги, как овощ ранний.
* * *

Я богаче вас всех, имущие!
Кто ещё обладает, как я,
такой удивительной, сердце жгучей,
свежей, как сон у ручья.

Чью ещё воспалённую голову
утром ли, вечером, ночью и днём
мысли, как звуки арфы Эоловой
жгут неуёмным и чистым огнём?

Ваше ж богатство, звон ваш хрустальный,
тусклого золота призрачный свет
насквозь фальшиво, как жест театральный
и разойдётся, как дым сигарет.

Вам, толстосумы, вам, толсторожые,
ввек не понять ожиревшим умом,
что мне сокровищ несметных дороже
синий конверт с долгожданным письмом.

* * *


Когда вам нет и тридцати
и очень хочется пройти
вдоль побережья Крыма, -
скорей берите рюкзаки,
и непотребные ларьки
не обходите мимо.

Берите ваших верных жён,
кто в узы брачные впряжён,
а кто пока свободен, -
берите для мирских утех
на время милых жён у тех,
кто сам негреховоден

Палатку ставьте в тех местах,
где луч запутался в листах
и звезды на орбите.
И знайте, храбрые мужи, -
в лесу листвой шуршат ежи.
Не бойтесь их и спите.

Не жгите кожу на спине -
она ещё нужна для нег -
ожоги ведь обуза.
А жгите жизнь, пока она
приятно привлекательна,
Как мякоть у арбуза.

* * *

Твой девичий голосок
так приятственно высок,
что моё врачует ухо.
Разве сердце будет глухо

к слову, слогу твоему,
темпераменту, уму?
Нет! Оно в груди стучится
так, что треснула ключица.

Кто тебя хоть раз не видел,
тот с восторгом не знаком.
Бог навек того обидел
и кнутом, и пряником.

Я с утра топчу планету,
вижу много разных лиц.
На тебя похожих нету
ни замужних, ни девиц.

Стиху конец. Вспою немножно
твои огромные глаза.
Играй, грусти, моя гармошка,
гори, катись, моя слеза.

* * *

Как в привокзальном туалете
в моей башке вонища, грязь.
Такая тьма на белом свете
откуда, собственно, взялась?

* * *

У себя на поводу -
не с самим собой в ладу,
проживаю, как в аду.

Потеряюсь, пропаду.
Превращусь червям в еду,
близким людям на беду -
у любимых на виду.

Слава Богу и труду
я, таки, себя найду,
отыщу я брод в бреду
среди трещинок во льду.

Даже если упаду,
поднимусь и добреду.
Именинником войду
и себя я обрету.

* * *

Я отращу себе бороду.
Щеки украшу кустами усов.
Не причесавшись, пойду по городу
показывать встречным своё лицо.

Одни, увидев меня, улыбнутся.
Другие в смехе застынут на миг.
Третьи на полуслове споткнутся.
Четвёртым понравится мой лик.

Они отрастят себе бороду,
щёки украсят лесом усов,
не причесавшись, пойдут по городу
показывать встречным своё лицо.

* * *

[Павел Сердюк]

* * *

В шоколадном баре
«Чёрные глаза»
пьём в хрустальной таре,
хочется сказать:
«Дорогие очи, как вы хороши!»
и цена не очень. Так – гроши.

Бутерброд колбасный,
шоколад.
Потребить согласный -
это ж клад.

Тихая беседа,
полумрак.
Рядышком присел, да
будет так,
радостно и сладко,
будто спал.
Драгоценный клад как
выкопал.

* * *

Давно наметился разрыв,
но вида мы не подавали
и подадим его едва ли,
трусливо вентиль приоткрыв.

Пока обид не замечаем
и скуку за вечерним чаем,
но давит тишина.
Спасаясь, мы уходим в дело,
но предаёт нас ночью тело,
и рушится стена.

Разрыва ждём, хотим, боимся.
Не разорвёмся – раздвоимся.
Но как расстаться, нам решиться.
Цепей привычных, как лишиться?

* * *

Слух дошёл до наших Палестин,
что в одном известном пищеторге
люстра есть из бронзовых пластин,
а под ней начальник. Гутен морген.

Мы не знакомы с вами.
Господь пока не свёл.
Вы в должности своей
не мной руководите.

Премудрыми словами
не я умнел и цвёл,
не мне при стуке в дверь
вы скажите: «Войдите!»

Но, не смотря на этот
существенный момент,
от так себе поэта
примите комплимент.

И Вы меня простите, -
Ваш сан весьма высок.
Вы подданных пустите
с работы на часок.

* * *

Не я герой её романа,
а он ей снится по ночам.
Она, не выдержав обмана,
созналась. Я её речам,
как острой бритве отдал душу
на растерзание словам.
Я вас прощу, но я нарушу
свой кодекс чести. Горе ж вам,
души прекрасные порывы
и вдохновение моё.
Кто не столкнул себя с обрыва,
тот сам себя не узнаёт.
Тому в сомнениях терзаться,
и взгляд насмешливый встречать.
Но лучше с нового абзаца
судьбу, как детектив - начать.

* * *

Лимонная долька
в себя влюблена.
Капризна и только.
И Вы белена.

* * *

Сел в столице самолёт,
сел в Лефортово пилот,
сели морды генеральи,
что мундиры замарали.

Сели в лужу всей страной
вместе с армией родной.
Смех и слёзы. Шар земной,
как Китайскою стеной

проволкой огородили
и пилюлю проглотили.
Проморгали на границе -
сладкий сон сковал ресницы.

Прозевал воздушный флот -
неба чистого оплот.
И ракетчики проспали.
Все словами засыпали,

обещая мирный труд.
Немец, как и прежде крут, -
сел на площадь у Кремля.
Продали Рассею, бля...!

* * *

В такой постылой жизни личной
прилично выпито столичной,
и массы денежной наличной
истрачено за зря,

и сил, и времени, но в реку
войти повторно имяреку
не суждено. Кусают греку
листы календаря.

* * *

[Павел Сердюк]

* * *

Бальзам на наши раны
в бессмысленной борьбе.
Прекрасны Вы и странны,
как соло на трубе.

Вы – аленький цветочек,
Вы – маленьким пример
в ряду торговых точек,
ларьков, весов и мер.

Приятны как беседа,
полезны, как энзим.
Вы – урожай соседа,
Вы – иней чудных зим.

Вы – редкий честный житель
в раскраденных краях.
Красивая, скажите,
а кто же я?

* * *

Плыву неделю под водой
без кислорода.
У кассы длинной бородой
толпа народа.

С большим трудом билет достал -
и слава Богу!
Теперь мне кресло – пьедестал
на всю дорогу.

Меня встречаешь ты в конце
моей дороги.
И вспыхнет счастье на лице
у недотроги.

Я – долгожданный перерыв
в твоей работе.
Прекрасен, как души порыв
и беззаботен.

Затем уйду, в душе седой,
иного рода,
чтоб плыть неделю под водой
без кислорода.


* * *

[Павел Сердюк]

* * *

Быстротечность никчемных событий
и загруженность эта делами
нас на время уводит от писем,
от визитов, звонков, но от мыслей -
лишь сон.

* * *

Мы сохраним духовное здоровье,
мы кодексу останемся верны.
Душа белей, чем молоко коровье
и звонче мандолиновой струны.

* * *

Пока ещё мы живы
и кровь стучит в виске.
Доверчивы и лживы -
висим на волоске.

Начальники, болезни
нам сокращают дни.
Лишь, молока полезней,
любимые одни.

Они нам слаще мёда,
спасения души.
Дороже, чем свобода,
приятно - хороши.

Пока мы тем и живы,
что в мире есть они.
Так будьте ж хороши Вы.
Господь Вас сохрани.

* * *

[serg2500]

Павел , СПАСИБО!!!

[Павел Сердюк]

Сообщение от serg2500

Павел , СПАСИБО!!!

Спасибо, рад стараться!

[Павел Сердюк]

* * *

Ударом на удар отвечу!
Так кто тут разуму не внял?
Любого хама изувечу,
чтоб на себя потом пенял…

Готов к атаке, как меч без ножен.
Удар поставлен, кулак надёжен
и кровь подонков сейчас пролью –
не испугаюсь, не отступлю.


А ну –ка, суньтесь, коль вы герои,
ведь вам нахальства не занимать…
Так вы боитесь, вас только трое,
мне меры крайние не принимать?

Хотя, в душе мне противно драться,
я проще словом сгубить могу.
Когда б на принципы не опираться,
я б постарался -- ого, угу…

* * *