Старая пластинка

[Колонель]

СТАРАЯ ПЛАСТИНКА

За глаза его называли просто психом.
Ну, скажите мне, кто еще будет «тащиться», как сейчас говорят, от «Самоцветов» , Ободзинского, или «Синей птицы», когда у всех на слуху Бони М, или АББА… А потом еще и итальянцы появились со своей Феличитой…

Саша был старшиной военного оркестра.
Суровый мужик. Драл «джаз-банду» Саня как положено. Полы в клубе всегда надраены как на праздник, все партии выучены назубок, а если Саша выходил на плац по понедельникам... Да еще и зимой…

Зимой в каждую «трубу» должны вливаться грамм по 5-10 спирта, дабы амбушюры не примерзали к губам, сопли в пистонах не замерзли, а выдуваемый звук был наичистейшим.
Саня, честно сказать, иногда игнорировал эти правила и отправлял духовой спирт прямо в себя.
На «Встречном марше» Саня вел себя смирно. Когда развод заканчивался, и следовала команда «... К торжественному маршу!» и играли «Прощание Славянки» Сашка начинал уже потихоньку распоясываться. Он первую трубу играл. А первая, она всегда первая.

Саня стоял перед своей бандой и нес такую чушь… У музыкантов эта чушь называется вариациями.

***

В ту, декабрьскую ночь, я пришел из наряда.
Дежурный тихонько сказал: «Псих не в порядке. Уезжать ему, а он приклеился к радиоле как дурак…»
Из Ленинской комнаты неслась Лариса Мондрус: «…тихим шорохом прибоя, обручил меня с тобою синий лён… Вновь мне сердце растревожил, на глаза твои похожий синий лён…»
Эту песню на кругозоровском, синем пластике, Саша крутил очень редко. Да и не нужна была она никому кроме него. Саша изредка ставил ее и прятал потом…

- Алё, бля… Кто там? Пусть сюда идет.
Как и любой музыкант, Саша нормально слышал диссонирующие звуки, поэтому и заорал, призывая к себе:
- А, это ты… А я тут это… уезжаю…
Сказанные совершенно бессвязно слова старшины меня нисколько не удивили. Я ведь знал, что он псих.

Саша сидел в парадке и шапке, а рядом с ним валялся черный кейс-дипломат. Фуражку Саня положил на стол и тупо смотрел на нее.
- Послушай, женатик, а тебя твоя баба ждет?
Он спросил это неожиданно, как выстрелил.
- Пишет, что ждет… Ты ведь знаешь, что у меня дочка…
- Дочка у него… А у меня, вон…
Старшина кинул на стол листок тетрадной бумаги в клеточку. Там что-то было написано, но я не стал читать, конечно.

Саша немного помолчал и грустно засмеялся:
- Вот так. И это надо было получить в последний день… А ты знаешь… Она ведь эту пластинку мне подарила когда я уходил... и глаза у нее как синий лён…
***
Старшину провожали хором. Хотели рявкнуть трубой, но он не разрешил – время - ночь.
Шишига с дембелями ушла к станции, а на нашей радиоле еще долго шоркала закончившаяся старая пластинка с Ларисой Мондрус про синий лён…

[Викка]

Спасибо, Саша! Жаль, что грустно так.

[Колонель]

Се ля ви... Как говорят у них... Потому и грустно...

[А.Грин]

Это серьезные испытания разлукой для двоих…
Каждый по-разному это переносил…
Там, в коллективе, где каждые 24 часа в сутках у всех на виду, тяжело скрывать свои чувства, эмоции… Конечно, обидно было за друзей, когда уже казалось все испытания позади… и все, конец! Все обрывалось….
Разрыв тоже переносили по-разному… Кто в себе… Кто старался быть еще ближе к товарищам…
Только один случай был, когда мой годок …рванул домой.
Он был женатик, с ребенком… Служба сразу не заладилась. По бальничкам… тупил, тормозил… Шланг…
Выловили его особисты за тридцать километров от отряда… по шпалам шел… (4,5 тыщ км. надо было пройти!!!)
Отправили в строительные пограничные войска…

А ведь многие тяжелую службу переносили только благодаря ей, любимой, которая ждала…

[ВИТАЛИЙ Б]

Да, обидно было узнавать такие вещи. Обидно узнавать и тяжело осознавать, что уже ушло и не вернуть. А еще обиднее было получить письмо от него, а не от нее. Обидно было, когда просто рвались дружественные связи, обрывалась переписка, и ты оставался отрезанным от внешнего мира, от своих друзей таким барьером, как расстояние и время. И каждый переживал это по своему. Самое лучшее, по моему мнению, это работа, которая затягивает тебя полностью или почти полностью, не оставляя времени и места для таких дум.